Ты и я против (нас)

      – И кто это пустил сюда мальков?       Тэён специально сказал погромче, чтобы парни, оккупировавшие диван, услышали его даже через оглушительную стрельбу игры из приставки.       – Я, вообще-то, здесь живу, – закатил глаза Хэчан. Подойдя к спинке дивана, Тэён хотел было поерошить его свежевыкрашенные волосы, из-за которых Хэчана было не узнать.       – Не трогай, хён, – уворачиваясь вместе с джойстиком в руках, заныл Хэчан. – И так вся голова чешется.       – Привет, хён, – послышался второй голос. Тэён сначала не поверил своим ушам.       – Привет, Джено, – выдохнул Тэён, рассматривая его вежливую, мягкую улыбку, усиленную превратившимися в полумесяцы глазами. – Зашёл поиграть?       – Доён-хён пригласил заглянуть. И у нас сломалась наша приставка, – покивал Джено.       – Давно тебя не видел, – сказал Тэён, не моргнув и глазом, но сразу же вспотел рядом с воротом толстовки.       – Я тебя тоже, хён, – Джено посмотрел на него легко, расслабленно – настолько, что Тэёну померещилось призрачное напряжение. – Много работы в последнее время… и у вас тоже, как я понимаю.       – Да, у нас тоже, – медленно кивнул Тэён и одёрнул себя. Ему показалось, что он смотрит на Джено слишком пристально, выдаёт себя слишком очевидным образом. Он закашлялся и сел в кресло. Хэчан жестом предложил ему свободный джойстик, но Тэён помотал головой. В этот момент с кухни показался Доён. Он нёс в руках большую тарелку, от которой шёл очень вкусный запах, от которого у Тэёна даже засосало под ложечкой. Но Доён поставил тарелку только рядом с Джено. Тэён поднял на Доёна удивлённый взгляд. Доён, почему-то замешкавшись, неловко плюхнулся на диван, зажав себя между Джено и подлокотником.       – Вот, пригласил Джено-я провести немного времени со мной… мы давно не виделись… – забормотал Доён как-то неловко; от его нервного вида Тэёну стало ещё более дискомфортно.       – Спасибо, хён, – Джено улыбнулся тепло, глядя на Доёна. Его голос стал чуть выше, чуть мелодичнее – явный показатель искренней благодарности в адрес старшего.       Игру сразу же поставили на паузу. Джено начал с аппетитом вылавливать еду из большой тарелки, принесённой Доёном. Доён похлопал себя по бедру, и Джено, не отрываясь от ужина, пересел к нему на колени. Хэчан начал смотреть что-то в телефоне, подобрав под себя ноги. Казалось, он резко потерял интерес ко всему происходящему.       – Хэчан-а, а ты разве не голодный? – Тэён заставил себя перенаправить внимание туда, куда было нужно. Чуть надув губы и не поднимая глаз, Хэчан помотал головой отрицательно. Стало понятно, что сегодня он явно не в настроении.       – Опа, у нас тут открылся детский сад? А где вторая штука?       Тэён механически обернулся на голос и увидел, как к дивану подходили Джонни и Джэхён. Они оба только что вернулись из зала, были потные и уставшие. Джэхён убрал влажные волосы со лба ободком и смотрел на парней с неподдельным интересом. Тэён не видел его с самого утра, когда они случайно столкнулись на кухне и Джэхён негромко спросил, будет ли Тэён допивать свой сок. Тэён, не задумываясь, отдал ему непочатую коробку. А теперь Джэхён стоял неподалёку, излучал здоровье, тепло и лёгкую усталость. Тэёну даже казалось, что он улавливал в воздухе усилившийся запах его тела, отчего уголки рта опускались сами собой.       – Джемин застрял в пробке с другими парнями, – ответил Джено с набитым ртом и опасно заегозился, когда Джонни попытался прищипнуть его за щёку. Доён явно напрягся, потому что Джено начал елозить туда-сюда по его коленям всем своим весом, но не сказал ничего. Удивительно, насколько Доён был всегда терпелив, когда речь шла о Джено.       Они поболтали ни о чём ещё немного. Тэён не участвовал в разговоре, а только смеялся, когда кто-то говорил что-то смешное. Хэчан тоже притих, и это было подозрительно: обычно он находился в самом эпицентре компании и перетягивал всё внимание на себя даже тогда, когда это было не нужно.       Вдруг из самого начала коридора послышалось громкое покашливание. Джонни обернулся первым. Его лицо сразу же засветилось от широкой улыбки:       – Вы только посмотрите, какая бусинка пришла! Иди-ка сюда!       «Только этого ещё не хватало…»       Чуть покраснев от излишнего внимания к своей персоне, Джемин поклонился коротко всем подряд и пожал руку Хэчану. Джонни, всё ещё улюлюкая и воркуя, взял его в захват. Джемин закряхтел и попытался увернуться, но у него ничего не получилось. Тэён бросил короткий взгляд на Джено – тот продолжал есть свой ужин как ни в чём не бывало. Когда Джонни всё-таки отпустил Джемина, к нему сразу же полез Джэхён. Он начал тыкать пальцем ему в щёки, говорил что-то про их уговор и что Джемину ещё как до луны до двадцати четырёх лет. Тэён перестал понимать, что происходит. У него чуть не открылся рот, когда Джемин позволил Джэхёну поцеловать себя в щёку. Джено сразу же обернулся на звук; он посмотрел на них напряжённо, но безынтересно. Хэчан вдруг издал громкий грудной звук, как будто его все достали окончательно.       Тэён давно не видел такого цирка. Обычно в общаге было тише и спокойнее, и появление кого-то из парней не вызывало настолько бурной реакции. Как правило, все здоровались друг с другом негромко, пожимали руки и расходились по своим комнатам. С чего вдруг Джонни и Джэхён устроили целое представление, Тэён так и не понял. Доён, казалось, тоже не понял ничего. Он сидел молча и поддерживал Джено за левый бок, чтобы тот не сползал у него с колен.       – Джено-я, пойдём, нам пора, – Джемин, наконец-то вырвавшись из назойливых рук хёнов, похлопал Джено по плечу. Тэёна резануло это набившее оскомину «Джено-я», которое он слышал в последнее время гораздо чаще, чем ему хотелось бы.       Джено сразу же зачерпнул ложкой остатки ужина и начал благодарить Доёна за всё, обнимаясь с ним и сжимая его даже слишком крепко. Джонни и Джэхён тем временем напоследок поддевали Джемина и трепали его за мочку уха. Джемин как будто терялся от того, что не успевал отбиваться от двойной атаки, и краснел ещё больше.       – Ну что это за свалка, блин?! – послышался раздражённый голос Тэиля из коридора. Тэён закатил глаза. Надо было уходить сразу же. Он не понял, зачем вообще он остался сидеть и лицезреть этот цирк. Видимо, случайно, потому что задумался.       – Хё-ё-ён! – завопил Хэчан, сразу же оживившись. Как только Тэиль подошёл к дивану, Хэчан по-детски потянулся к нему, словно просясь, чтобы его взяли на руки.       Началась новая свалка. Джено и Джемин сто раз раскланивались с Доёном, пока Тэиль отбивался от Хэчана и Джонни, буквально облепивших его с двух сторон. Джэхён смотрел на них и смеялся.        – Что будешь делать? – спросил Доён, убирая тарелку Джено. Тэён посмотрел ребятам во след. Джено перекинул руку Джемину через плечо, а пальцы Джемина зацепились за шлёвку на его джинсах. Они шли в ногу и о чём-то разговаривали. Тэён моргнул.       – Надо закинуть бельё в прачечную, – сказал он и потянулся, вставая.       – Ты же говорил, что у тебя болит спина. Не таскай эту тяжёлую корзину, – сразу же насел Доён; Тэён решил промолчать, но иногда его забота переходила определённые границы. – Сделаешь это потом. Или подожди, пока я домою посуду…       – У меня закончилось чистое бельё, – отрезал Тэён и поправил через толстовку пояс, крепко стягивавший спину. – Со мной ничего не случится, Доён-а. Отстань…       – Тэён-а, Джеффри сегодня очень хорошо жал от груди, он тебе поможет, – Джонни резко обернулся к ним с Доёном; Тэён коротко глянул на Джэхёна – у него чуть заметно вытянулось лицо. – Come on, Jeffrey! Покажи, какой ты muscle man! Ну и вспомни, что значит быть макнэ.       Джонни посмеялся даже слишком громко для настолько неинтересной шутки. Тэёну стало неловко. Раз уж вытянули козырь с макнэ, то отпираться Джэхён не станет. Джэхён посмотрел на Джонни осуждающе и сказал негромко, но уверенно:       – Пойдём, хён, я тебе помогу. Мне не сложно.       Тэён хотел было возразить. Он разозлился на Доёна, что тот вспомнил про его больную спину – ещё один аргумент, после которого Тэёну не смели отказывать и окружали ненужной заботой. Тэён всегда прекрасно обходился своими силами, а комментарии по поводу его старой травмы вызывали неприятное ощущение немощности. Как будто если ему не помогут, то он ни за что не справится. Это была неправда. Он всегда, даже непосредственно после получения травмы, не просил о помощи никого. И не только потому, что был слишком гордым – ему действительно не была нужна чужая помощь.       Тэён хотел было возразить. Но не стал. Отчасти потому, что уже устал от шума и не хотел создавать новую волну. А отчасти потому, что ему вдруг вспомнились слова Кейко.       – Спасибо, Джэхён-и, – сказал он негромко, не глядя Джэхёну в глаза. Затем он пошёл по коридору по направлению к своей комнате. Джэхён безмолвно пошёл за ним вослед.       В ту ночь Кейко сказала одну вещь, о которой Тэён, как не странно, не задумывался ещё ни разу. Она сказала, что иногда мы неправильно толкуем послания судьбы и об этом даже не подозреваем. Наш инстинкт говорит нам сопротивляться всему дурному, что попадается нам на пути. Но иногда бывает так, что испытание состоит не в железном противостоянии, а в том, чтобы провалиться на самое дно, оттолкнуться от него и всплыть обратно на поверхность. Порой испытания судьбы заключаются не в измерении собственной выносливости, а в том, чтобы доказать самому себе, что у тебя есть силы и жизненный стержень и что ты не ломаешься, а лишь гнёшься, даже если обстоятельства прижимают тебя к самой земле. Кейко пояснила, что в случае Тэёна, ему нужно пройти этот путь до конца. Не пытаться быть лучше, потому что «так надо» или ему самому так хочется – а испить чашу до самого дна. Когда Тэён спросил у неё, что это значит в его случае, она задумчиво пожала плечами. Помолчала немного, а потом предположила, что нужно не пытаться себя переделать, противясь воле судьбы, а идти туда, куда она его направляет. И если судьбе по какой-то причине, непостижимой для человеческого ума, угодно, чтобы Тэён «оказывался в объятиях мужчины», – момент, на котором Тэёна ощутимо покоробило, но он промолчал, – значит, так тому и быть. И если этот самый мужчина будет отталкивать его, Тэён должен возвращаться до тех пор, пока этот порочный круг не разорвётся сам. А случится это лишь в тот момент, когда будет нужно.       Тэён открыл дверь в свою комнату и пропустил Джэхёна вперёд себя. Конечно, Джэхён знал, где находится его корзина с грязным бельём: когда-то ему приходилось подкидывать к одежде Тэёна свою, чтобы «прятать улики», когда они совсем терялись, и Джэхён случайно кончал прямо себе в штаны.       – Это всё или ещё что-то? – спросил Джэхён на удивление послушно. Тэён, заскочив в комнату, чтобы снять пояс, из-за которого стало трудно дышать, быстро снял с геймерского кресла футболку с боксерами и кинул их под крышку корзины. На секунду ему показалось, что Джэхён смотрел на него, пока он расстёгивал пояс.       Они снова шли молча. Тэён решил не говорить ничего. Ему стало немного, совсем чуть-чуть интересно, куда его может завести молчание в тот вечер. Он не хотел говорить Джэхёну ничего: ни просить его просто оставить корзину в прачечной, ни просить его отнести уже пустую и совсем лёгкую корзину обратно в комнату. Ему стало интересно, насколько «добреньким» в тот вечер решил стать Джэхён.       В прачечной из освещения была только большая лампочка, горевшая неярко над самым входом – попытка компании сэкономить на электроэнергии, если бы только Ким Чону зачем-то не торчал здесь всякий раз, пока его бельё стиралось в машине. Почему-то в мрачноватой, выложенной плиткой комнате Тэён почувствовал себя чуть легче, чуть увереннее. Дневная усталость превращалась в вечернюю расслабленность… А Джэхён, по всей видимости, решил доиграть роль вежливого макнэ до самого конца. Он заглянул в несколько машин, прежде чем найти свободную. Он наклонился и начал закидывать бельё в барабан. Тэён удивился. И не смог не улыбнуться.       Пока Джэхён закидывал бельё из корзины, Тэён подошёл к нему со спины. Он положил руки ему на плечи – сначала невесомо, потому что на кончиках пальцев ощущалась неуверенность: «А вдруг не получится? Будет неприятно, если не получится». Но Джэхён не оказал никакого сопротивления. Его пассивность подстрекала сделать ещё один шаг, теперь более смелый. Тэён не понимал, откуда в нём вдруг взялась эта безрассудная игривость. Но ему внезапно так захотелось поиграть, побыть беспечным и непоследовательным, вырваться из-под гнёта собственного сознания, что он перестал сопротивляться. Он навалился на спину Джэхёна, укладываясь на нём сверху. Джэхён крякнул от неожиданности и покачал головой:       – Ты иногда как ребёнок, ей-богу, Тэён.       Тэён задержал дыхание. Джэхён называл его «Тэёном» только тогда, когда границы между ними стирались полностью. Чаще всего, это случалось во время общих или личных ссор, во время откровенных разговоров ещё до дебюта – и, конечно же, в постели. Тэён навалился на Джэхёна ещё сильнее, отрывая ноги от пола и проваливаясь в желании оказаться где-то между этих ситуаций, ставших похожими на истёртые воспоминания. Его не волновало, что он прижимался к Джэхёну слишком плотно – что такого? В конце концов, Джэхён знал его тело вдоль и поперёк, и нет ничего ужасного в прикосновении через слои одежды. Всё было прилично. Тэён вёл себя прилично.       – Слезай-ка, – сказал Джэхён, когда было нужно закрывать дверцу. Но Тэён не пошевелился, только поболтал ногами в воздухе.       – Тогда держись, – предупредил Джэхён и резко распрямился. Тэён, качнувшись, встал на ноги. Он удержал равновесие с трудом, – возможно, из-за того, что последние несколько часов его туго стягивало поясом, и тело ощущалось немного непривычно, словно не совсем своё, – но тут же, моментально почувствовал захват на запястье. Он моргнул, поднял взгляд: Джэхён, держа его за запястье, смотрел в лицо очень внимательно.       – Не сдёрнул спину? – спросил Джэхён. Почему-то шёпотом. Тэён уставился на небольшую трещину на его нижней губе. Помотал головой. Шагнул ближе.       Запах тела Джэхёна – самый настоящий, неотшлифованный никакими химическими ароматами. Тэён никогда не считал, что испытывал большой интерес к каким-либо запахам, но этот вызывал спектр самых разных ощущений, часть из которых было невозможно расшифровать. Запах манил его дальше, утягивал его вперёд. Хватка на запястье ослабла. Не видя перед собой совершенно ничего, только полутьму прачечной, Тэён медленно прикоснулся носом к шее Джэхёна. Почти что в ту самую точку, где спокойно бился пульс. Глаза закрылись. Ладони сами собой легли на спину, под лопатками. Через тонкую ткань футболки чувствовалось тепло. Глаза зажмурились. Нос втянул запах кожи с силой, почти с жадностью. В запахе почувствовалась горечь.       На его спину опустилась рука, прижимая чуть ближе, погружая в тепло чуть глубже. Губы улыбнулись невольно.       – Где болит? – в самое ухо; больше дыхания, чем слов. Он вдохнул медленно, прикасаясь кончиком языка к пересохшей нижней губе.       – Поясница, – так же тихо, дыханием по коже.       Через толстовку, прямо над поясом джинсов проступил отпечаток ладони. Он лёг тяжело, весомо и тепло, как прогретый камень на стоун-терапии. Лёг и просто лежал, не двигаясь. Время как будто замерло. И вся жизнь тоже как будто замерла.       Перед глазами, за закрытыми веками вспыхнуло старое воспоминание.       …Был 2019 год. Тогда секс был лёгким, приносил не только удовлетворение, но и радость. После затянувшегося первого раунда они не смогли перейти на второй, но энергии было так много, что её нужно было куда-то выплеснуть. Поэтому они быстро оделись и, воровато оглядываясь, побежали ночью прочь из общежития. Сначала они хотели дойти до круглосуточного магазина, а в итоге просто слонялись вдоль по улице, пользуясь тем, что вокруг не было ни души. И вдруг, откуда ни возьмись, началась метель. Был уже самый конец зимы, днём всё чаще шёл дождь. Но их вдвоём закружило в белый вихрь настолько внезапно, что они растерялись. Тэён сообразил первым. Засмеялся и натянул Джэхёну на голову капюшон от толстовки, чтобы его не продуло. Джэхён, тоже засмеявшись, схватил Тэёна за плечи и прижал к себе, словно пытаясь укрыть от бури. Прижимаясь к Джэхёну всем телом, обнимая его одной рукой за талию, Тэён выглядывал из своего капюшона, чтобы полюбоваться метелью. Они стояли под фонарём; треугольный свет выхватывал несущиеся почти горизонтально пушистые снежинки очень контрастно. Джэхён сказал какую-то милую ерунду, что-то вроде «Это на самом деле не снег, а сакура», и Тэён засмеялся снова. На секунду ему показалось, что они из и без того странной жизни айдолов вдруг оказались в каком-то полу-магическом фильме. Джэхён прижал его к себе ещё крепче, уже обеими руками, когда особо сильный порыв ветра метнулся в их сторону. Тэён заглянул в капюшон толстовки – оттуда на него смотрели карие глаза, полные плещущейся радости. У Тэёна всё сжалось в районе солнечного сплетения, вытягивая его тело в струнку. Захотелось завыть: «Как ми-и-ило!», но он сдержался. Вместо этого он цапнул Джэхёна зубами за подбородок. Джэхён ойкнул, засмеялся. Прошептал, довольно улыбаясь: «Какой же ты всё-таки извращенец». Тэён, вдруг раскрасневшись от его слов, прижался щекой к его плечу, чтобы Джэхён ничего не заметил. Они постояли так какое-то время, а потом Тэён резко вырвался из рук Джэхёна и побежал обратно в сторону общежития. Джэхён бросился за ним. Тэён бежал, не оглядываясь, но слышал, что Джэхён бежит за ним. В груди радость мешалась с адреналином, чуть-чуть затуманивая сознание. Вроде как в ту ночь Тэён захлопнул дверь в свою комнату перед самым носом у Джэхёна, а потом долго смеялся. Джэхёну пришлось удалиться восвояси…       Всё это казалось не просто далёким прошлым, а каким-то вымыслом. Сейчас Тэёна резко пронзила мысль, что теперь Джэхён – совсем не тот человек, с которым он когда-то спал. Теперь Джэхён сменил статус и, наверное, стал недосягаемым? Ведь теперь он был чьим-то мужчиной. У него была женщина. Женщина, с которой, если ориентироваться на тот день, когда Хэчан не сдержался и всё растрепал Тэёну, Джэхён встречался уже недели три. На секунду Тэён испытал тошнотворное отвращение, подумав, что он сейчас ведёт себя как какая-нибудь беспринципная любовница, ведомая жаждой мести.       Но он же не такой!       Проблема была в том, что он не представлял, какой он.       Цепь мыслей оборвалась, когда он почувствовал, что отпечаток ладони Джэхёна на пояснице стал чётче. Теперь тепла стало ещё больше – потому что ладонь прижималась прямо к коже на спине. Пальцы медленно массировали позвоночник, двигаясь по кругу, надавливая, задевая пояс джинсов. Тэён выдохнул напряжённо. Его собственные руки скользнули по спине Джэхёна вверх, зацепившись за ворот футболки. Как будто если бы не это, то он провалился бы в тепло прикосновений полностью и безвозвратно.       – Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо, – сказал голос Джэхёна всё так же тихо. Тэён даже с закрытыми глазами знал, что он улыбается, легко-легко, самыми уголками губ. Это была мягкая, утешительная улыбка. Как утешительный приз для того, кто проиграл всё.       В глубине коридора, как со дна колодца, послышались голоса. Тэён нахмурился.       – А Тэиль-хён сказал, что если я приму душ и не буду таким грязным мальчишкой, он накормит меня ужином!       Голос Джонни был просто громогласным. Тэён вынужденно открыл глаза: перекинув руку Тэилю через плечо, Джонни заглядывал в прачечную из коридора. Из одежды на нём, разумеется, было лишь полотенце вокруг бёдер. При плохом освещении Джонни как будто рассмотрел их не сразу.       – Oh, I see, naughty boys, – сощурился он игриво. Тэиль, даже не глядя в сторону прачечной, потянул его обратно за талию и вздохнул устало:       – Пойдём уже, Джонни-я. Хэчан и так из меня всю кровь выпил…       Смех Джонни долго отходил эхом в коридоре. Тэён моргнул. А потом поднял взгляд на Джэхёна. Джэхён продолжал смотреть в пустой дверной проём. Его лицо тоже теперь казалось пустым.       – Что такое «naughty»? – спросил Тэён. Слово показалось очень знакомым. Одним из тех, что слышишь очень часто, но всегда забываешь значение. Тэён даже не мог вспомнить, как оно правильно пишется.       – Понятия не имею, – сказал Джэхён глухо. По его покрасневшим ушам Тэён понял, что Джэхён соврал. Но он не стал привязываться. Джэхён расслабил руки, и Тэён понятливо отошёл в сторону. Чтобы не смотреть ему в глаза, Тэён, чувствуя себя глупо и неловко, взял свою корзину, пробормотал «спасибо» и ушёл. Джэхён угукнул в ответ, настраивая режим стирки. Тэён спохватился, что ему нужно было это сделать самому. Но из-за того, что Джэхён сразу же повернулся к машине лицом, а к нему – спиной, к машине было просто не подобраться. Тэён воспользовался своим единственным шансом убраться к себе в комнату незамеченным.       Тэён провёл ладонью по лицу. Вечер выдался по-настоящему идиотский: сначала Джено в гостиной, потом заявился Джемин, потом Джэхён стал возиться с его бельём, потом это, а теперь ещё и Джонни со своими вечно неуместными комментариями. Мог ли вечер стать ещё более дурацким?       Оказалось, что мог: Тэён подошёл к окну, чтобы приоткрыть его на ночь, как услышал снизу приглушённое «Джено-я-я-я». Он окаменел. Всмотрелся в темноту, но внизу только мелькнула пара теней. Возможно, ему всё-таки послышалось. Тэён очень понадеялся, что ему послышалось. Но от этого пропитанного тошнотворной сладостью голоса, упивавшегося по-дурацки растянутым именем, у него начала закипать кровь. Он возненавидел звуки, складывавшиеся в это имя именно с этой интонацией. Всей душой и всем сердцем.       Приоткрыв окно шире, Тэён высунулся наружу и громко свистнул в пустоту. Движение внизу замерло. Пару минут было спокойно, а потом послышалось, как железная дверь открылась и закрылась два раза. Передумав проветривать, Тэён рывком закрыл окно. Он вывернул ручку настолько сильно, что она чуть не вылетела из рамы.