Тихий, смешной, злой.

В Драко зарождается непривычное чувство. Словно весь мир принадлежит ему. Словно он вознёсся вдруг, в мгновение, за сутки, на вершину, а вся пустота, весь тлен, остались где-то далеко под его подошвами. Ещё вчера ничего не принадлежало ему. А сейчас он чувствует, что всё, что есть самого драгоценного в мире – его. Он не понимает, за что. Он не понимает, что он в кое-то веки сделал та́к. Раньше у него выходило всё лишь портить. Хотя он по сути ничего и не сделал. Это они, они сами почему-то пришли к нему, выбрали его, захотели. Так ли он хорош. Они приходят под дверь кабинета трансфигурации. Гриффиндорцы подходят с предыдущего урока не торопясь. Драко вглядывается в конец галереи, и понимает, что начинает дрожать. Что он, блять, волнуется увидеть его. Он всё ещё не может поверить, что они теперь связаны, так долго его желание было непроглядно безнадежным. Малфои всегда брали то, что хотели. Только это не о Драко. На Драко почему-то это правило подвело. Или настоящие желания его всё были неподходящи. И теперь он не верит, что это не сон, что Поттер не передумает, не посмеётся над ним, не отвернётся. С чего бы ему поступать так? Спрашивает его голос Тео в его голове, спрашивает его голос его разума. Откуда Драко знать. Он отвык от разумных вещей. Мир вокруг никогда не был слишком разумен. – Ну что за солнышко... Драко поворачивает голову на едва слышное нежное восклицание Тео. Тео глядит в даль коридора, на их спасителя показавшегося на глаза, на их взъерошенного невыспавшегося воробушка, и его сердце тепло шевелится в груди. Он улыбается. Гарри видит их издалека. Он останавливается на мгновение, увидев их. Его глаза полны решимостью. Но вот, он подходит, он в шаге, и он почти паникует, не зная, что делать дальше. – Доброе утро, – Тео целует его бережно в щеку. И проходит дальше, освобождая путь. Гарри замирает, останавливаясь перед Драко. Сглатывает. Его сердце стучит. Драко смущён не меньше. Ему хочется оглядеться, обернуться, больше всего он хочет сбежать. – Ох, извини, – Тео внезапно оступается и, чтобы удержать равновесие, ухватывается за плечи Гарри со спины, невольно подталкивая Гарри к Драко впритык, – я такой неуклюжий, – его голос безупречно вежлив. Гарри розовеет щеками. – Он же это специально сделал, да? – ворчит он неловко, бросая на Драко смущённый взгляд. И оборачивается в восторге, услыхав за спиной короткий ясный почти проказливый смешок. Не может не обернуться, не может не посмотреть на Тео с нежностью. – Ты невероятный, ты знаешь? – спрашивает он тепло, словно благодаря за всё. Тео скромно жмёт плечом, о, конечно он знает, выдает его его ухмылка. Драко очевидно безнадежно согласен с Поттером. – Заходите, – отвлекает их директриса, открывая студентам класс. – Эмм... Кто с кем хочет сесть? – спрашивает Гарри неловко, снова краснея и отводя глаза. Драко смотрит на него удивлённо. Он отвык ставить этот выбор под вопрос. Он всё ещё не привык, что у него есть выбор хоть в чем-то. Тео оглядывает их задумчиво. Вздыхает. – Ладно. Оставлю вас наедине снова. Но после обеда – Гарри мой... – невзначай добавляет он низким голосом, и направляется в класс, и занимает место рядом с Гермионой. Гарри сглатывает, пытается сдержать улыбку, его щеки красны. – Пойдем? – бросает он неловкий взгляд на Драко и идёт следом. Драко садится с ним за привычный ему дальний стол. Внутри бурлит раздражение странного рода. От присутствия Гарри, так близко, зудит кожа. Тео беспечно и вежливо болтает с Грейнджер и повернувшимся к нему Финниганом, бросающим на их парту подозрительные взгляды. Хочется фыркать и щуриться недовольно в ответ. Что он им говорит? За шумом рассаживающихся студентов не слышно. Что эти двое будут делать после обеда? Он ревнует обоих. Гарри пытается скрыть свой восторг. Он сидит с Драко за одной партой. Это так бодрит. Гарри укладывается на свои локти, пытаясь слушать вводную часть урока и спрятать свое розовеющее лицо. Драко смотрит на его взъерошенную макушку и хочет запустить в нее пальцы. Он хочет сжать их в кулаке до боли, притянуть к себе, удержать. Он хочет зарыться в них лицом, он хочет втереться, раствориться в нём, спрятаться. Он хочет исчезнуть в нём, чтобы никогда больше не иметь дело с этим страхом. Он так устал бояться его потерять. Макгонагалл настаивает повторить четвертый закон преобразования предметов в образы живых существ на практике. Драко заставляет себя отвести от Поттера взгляд. – Вам необходимо создать для своего соседа по парте любое существо в миниатюре из базового куска древесины, – отправляет она на столы небольшие поленца взмахом волшебной палочки, – вы можете вложить в это задание символическое послание, или просто сделать то, на кого по-вашему похож ваш коллега, предлагаю закрыться ширмами для интриги. Символическое послание? Как романтично. Это что, грёбаное свидание? Недовольно язвит Драко в своей голове. Они осматривают друг друга оценивающе, искоса. – Чур, никаких оленей, – фыркает Поттер. – Чур, никаких хорьков, – ворчит Драко. – Ха, замётано! – и они склоняются над своей работой, скрытой друг от друга перегородкой. Драко не думает долго. Вернее... Он слишком долго в своей жизни думал о Поттере, чтобы у него не было припасено пару подходящих ассоциаций. Поттер. Такой хрупкий. Маленький. Тонущий в своей мешковатой одежде. Пусть он и подрос сейчас, конечно, но все равно тощий, едва ли не худее Драко, не удивительно, судя по официальным данным и песням, слогаемым о их герое, полгода выживавший на подножном корме в дремучих лесах Англии. Пусть всегда на грани выживания. И всё-таки живой несмотря ни на что. Вестник жизни. И такой, не ожидаешь, а сильный, когда уверенный в своей правоте вбивает Драко в стену, когда прижимает его к стене собой, когда... О, очень вовремя, Драко, спустись с небес. Он снова украдкой скашивает глаза. Драко не хочет признавать, но он в восторге, что ему позволено наблюдать за ним так близко. Что его наконец-то пустили так близко. Он не знает, на долго ли. Поттер увлечен, плечи сутулятся, волосы ярятся. Все его черты знакомы Драко, он пропитан ими насквозь. Словно сам мир не может существовать без любой из этих черт. Ну что за солнышко, звучит в его голове голос Тео. Драко вздыхает. Он стыдится самому себе признаться, что думает также. – Готов? – спрашивает Гарри через отведенное время, – Подожди, давай по очереди! – он воодушевлен, – Давай, ты первый, – он спешит дополнительно скрыть свою работу. Они убирают ширму. У Драко на ладони оказывается маленькая совершенно невзрачная птица. – Воробей? – поднимает Гарри брови. В его голосе удивление и тень невольной досады. – Это... это жаворонок, – Драко отчего-то смущён. Гарри определенно хочет услышать больше. Драко вздыхает. – В детстве летом я любил полетать над нашими полями дома. – Он разглаживает большим пальцем пёрышки в своей руке. – Они поют над полями, взмывая высоко в небо, не разглядеть. Я пытался гоняться за ними, но, стоит к ним приблизиться, они срываются с места и камнем падают вниз, не угонишься, а если угонишься – разобьёшься о землю. – Драко чувствует тоску, которую он чувствовал часто по недостижимому Поттеру, он чувствует тоску по невозвратному детству, он чувствует тоску по своему дому, утратившему столь многое. Гарри зачарованно слушает и улыбается тихо. Ему ещё так многое хочется о нём узнать. – Хочешь посмотреть моего? – осторожно спрашивает он, возвращая Драко мыслями в настоящее. Драко кивает. Гарри снимает покров. И у Драко перехватывает дыхание. Он ошеломлён. Маленький, с десяток дюймов, белоснежный фестрал поднимает на него свою тощую голову с прозрачными глазами, он и сам целиком почти прозрачный, сквозь белую кожу проглядывают голубые вены. И грива, конечно, повторяет цвет его собственных волос. Драко поражён. Да это же и верно его маленькая копия, думает он с горечью. Костлявое существо, с которым люди ненавидят сталкиваться лицом к лицу, приписанное Министерством к классу «опасные». Поттер смотрит на свое творение со счастливой улыбкой. – Красивый, правда? – он чешет его по спине, подначивая раскрыть кожистые крылья. Красивый? Фыркает Драко про себя. Поттера очевидно клинически тянет к стремным вещам. Фестрал подходит к Драко по столешнице, изящно изгибая позвонки спины и суставчатой шеи, поправляя сложенные снова когтистые крылья, и тычется белой мордочкой в рукав его мантии. – Неплохо вышел... – вынужден Драко в кое-то веки признать вслух его таланты, – Кажется, ты не безнадёжен... Гарри улыбается немного печально. Он думает, что это, оказывается, не так сложно, справляться с собственной магией, которой не приходится больше сдерживать крестраж внутри. Он думает, что это не так сложно, приемлемо соображать, когда голова не раскалывается с монотонным садистским постоянством, таким, что Гарри даже терялся поначалу без этой боли, её отсутствие заставляло его сомневаться в том, что он всё ещё существует сам. – Мне ещё так многое хочется тебе рассказать... – говорит Гарри тихо и светло. Драко почти больно от такой открытости. Стоит протянуть руку – и возьмёшь. Он пытается сдержать свою зачастившую грудную клетку. Драко хочется почесать грудь изнутри. Его сердцу тесно. Он не знает, как справиться с самим собой. Он хочет так многого. Гарри смущён, он почти испуган ставшим словно светящимся напротив него обжигающим взглядом, он в панике отводит глаза. Макгонагалл спасает его, подойдя оценить их работу. Тео получает от Гермионы черного кота с голубыми глазами, тонконогого, с гладкой шерсткой и щурящимся ленивым взглядом. Гарри нравится, он не придумал бы лучше. Ей самой достается маленькая Мантикора. Гермиона уверена, что сходство в её волосах, Гарри уверен, что не только. Тео подмигивает Гарри с другого конца класса и, усердно вовлекая любопытного Финнигана в разговор, уводит его за собой, последние студенты покидают класс, Гарри медлит со сбором своих конспектов. Драко ждёт его, оперевшись ягодицами о парту перед ними. Гарри чувствует его напряжение и не может расшифровать его род. Он и сам волнуется, оставшись теперь с ним наедине. Что ему сказать. Что сделать. Почему с Тео это так просто, и кажется чем-то естественным, необходимым, правильным. Драко знает к чему все идёт. Они здесь одни. Пальцы до боли сжимают столешницу. Каждый дюйм неловкого приближения Поттера ощущается им так, словно где-то внутри него сжимают пружину, оборот за оборотом. Гарри делает последний шаг к нему и, зажмурившись, чтобы решиться, кладет ладонь ему на талию. И не успевает открыть их, как оказывается почти опрокинут на парту напротив, ему с трудом удается не упасть спиной, подставив руки. – Ненавижу... – с трудом слышится низкий шёпот, а чужие пальцы терзают мантию, прижимая его бедра к поверхности стола, вклиниваясь собой, всемилостивый господь, между его бедер. – Как же ты бесишь меня, Поттер, – почти с обидой щерится Драко, а губы нервно и голодно зарываются куда-то за ухо, и ниже, матерь божия, целуют, остро, до подкашивающихся локтей. Гарри жмурится теперь от переизбытка чувств. Чужие пальцы до боли сжимаю его бока. Гарри с большим трудом отрывает его от себя, берет его голову в ладони. – Не надо... – просит он без возможности отдышаться, – не хочу так... – Прости!.. – Драко мгновенно проваливается в беспомощное отчаяние. Пружина сорвана, он словно падает, он хочет опустить голову вниз. Гарри не пускает, он заглядывает в его лицо, улыбается немного, словно вот, словно увидел то, что искал, пальцы забывшись ласкают острые скулы. – Ты вчера поразил меня своими слезами, – говорит Гарри сквозь сбитое дыхание. Драко хмурится раздраженно, хочет отвернуться, но он по-прежнему в плену его рук. – Ты был такой ранимый, такой нежный, трепетный, я был ошеломлён. – Драко зажмуривается, он ненавидит быть таким беззащитным. – Я думал дышать больше не смогу, когда услышал сорвавшееся с твоих уст свое имя. – шепчет Гарри всё ещё поражённо. Драко обречённо поднимает на него ресницы. – Словно я не верил, что ты можешь быть таким, и в тоже время знал, всегда знал, что ты таков и есть, – Гарри смотрит ясно. Драко почти напуган его прямым насквозь взглядом. – Словно я узнаю́ тебя каждую секунду. Не с удивлением, а подтверждая своё предчувствие. И я не знаю, я, конечно, мог и придумать это. Этого тебя... – вглядывается он в завороженный взгляд светлых серых глаз. Улыбается немного, вот об этом он и говорил, вот об этом Драко, который смотрит на него так хрупко. я люблю тебя думает Драко с отчаянием, глядя в его сияющие зелёные глаза. Усталое сердце вновь запускает старый механизм, заводит знакомую припрятанную было мелодию. ничего не бойся думает Гарри и улыбается, и целует его замирая, и целует его щеку, и прижимается виском к его щеке, и обнимает изо всех сил, и зажмуривается, чувствуя руки Драко, обнимающие в ответ.