Очень плохой день

Зараза дурная! Кошак драный! Тварь хитрая и ползучая! Не то чтобы в генеалогии Ланнистеров встречалось что-то, хоть отдаленно связанное со змеями, по крайней мере официально, но Сандор мог поклясться — оно там было! Иначе откуда бы взяться такой наглости вкупе с чисто змеиной изворотливостью и хитростью? Нет, гад Джейме, как есть гад. Чешуйчатый. Небрежным взмахом затупленного меча Сандор снес половину тренировочного чучела и едва не взвыл от остро резанувшего чувства неудовлетворенности: бурлящее внутри раздражение так легко было не угомонить — оно требовало крови. Криков боли от поверженных врагов. Или хотя бы ужаса в глазах неудачливых оппонентов по тренировочной схватке. Одна беда — узрев его появление на площадке, в облаке почти осязаемой кипящей ярости, все вдруг обзавелись какими-то совершенно неотложными делами и разбежались в разные стороны, едва сохранив достаточно присутствия духа, чтобы забрать с собой свое псевдооружие. А нет, кто-то таки удрал как получилось. Сандор презрительно фыркнул, зло отпинывая в сторону валяющийся в пыли деревянный меч. Хорошо, хоть подштанники не растеряли. Ры-ы-ыцари! В его сознании это традиционно прозвучало как «трусы». Не то чтобы там на самом деле была какая-то разница. Джейме тоже был рыцарем. Но не трусом хоть, слава всем богам. Просто… сволочью. И скотиной. Бессовестной. Шутки шутить ему, видишь ли, вздумалось. За его, Сандора, счет! Ощутив новую волну злости, поднимающуюся откуда-то из желудка, как тошнота, и грозящую накрыть с головой, Сандор подхватил деревянный меч в левую, свободную до того руку и набросился с удвоенной энергией на пока еще целое чучело. На мгновение показалось, что даже оно сжалось и дернулось, пытаясь убежать, но, к счастью, простой деревяшке такое было не под силу. А всяким гадам чешуйчатым он еще покажет, как ему голову морочить. Хвост узлом завяжет и… — Эй, Пес, ты чего бесишься так? Сучка твоя белобрысая с утра не дала, что ли? Позади заржали на несколько голосов. Пес замер. Пес почуял добычу. Пес улыбнулся. По его меркам — вполне себе расслабленно и даже довольно. Он, по правде, и не слышал, что было сказано, не слышал даже смеха — он чуял лишь так необходимую ему сейчас кровь. Что-то, обо что можно почесать зверски зудящие от злости зубы. Что-то, что, увы, не было одним зарвавшимся чешуйчатым кошаком — и нет, каким-то чудом образ этот не вызвал в сознании ни малейшего диссонанса, — умчавшимся с утра пораньше на службу, но и так сойдет. Пес повернулся. Медленно и по-прежнему улыбаясь. Ржать перестали. Кажется, вздрогнули, и точно — попятились… Куда?! Пес шагнул вперед.

***

Нед готов был рвать на себе волосы. Все катилось прямиком в Седьмое пекло, и он ничего не мог с этим поделать. Роберт приказал убить девчонку, ребенка еще совсем, и плевать, что у нее самой должен был через каких-то полгода появиться свой. А чтобы избежать отчаянных попыток Неда отговорить его от этого бесчестия, собирался просто-напросто сбежать на охоту! Конечно, самое же время! Прилетевший поутру ворон принес тревожную весть, что одичалые из-за Стены все чаще и чаще стали появляться в окрестностях Винтерфелла — и чего им в своем диком краю не сиделось, спрашивается? Будто у Робба, впервые пробовавшего свою руку в управлении землями без отцовского присмотра, без них забот мало! Или будто им страшнее оставаться там, в родных краях, чем нарваться на неминуемую смерть или заключение южнее Стены. Еще и множащиеся со скоростью мышей дезертиры… Зараза у них там в воде какая-то завелась, что ли? Серсея еще эта, с которой Нед никак не мог заставить себя поговорить. Как и с Робертом — о ней, впрочем. О ней и ее детях, которые ни разу на Роберта не похожи, так что могли быть чьими угодно, но только не его. Нед, правда, был в этом почти уверен. Почти. Не это ли дурацкое «почти» стоило жизни лорду Аррену, интересно? И следовало бы уже как-то аккуратно разорвать помолвку Сансы с Серсеиным ублюдком. Вот только Нед заранее содрогался при мысли о сцене, которую закатит ему на это Санса. Не говоря уже о том, что он понятия не имел, как с Робертом можно что-либо обсуждать аккуратно. Это если бы он сам хотя бы так умел для начала… И вот будто всего этого ему было мало, его же собственные люди, в которых, как ему казалось, он мог быть уверен безо всяких оговорок, решили преподнести ему подарок — поцапались на тренировочной площадке с человеком Ланнистеров. Да не с каким-нибудь там гвардейцем, что при некоторой удаче, возможно, вообще бы не достигло его ушей, а с Псом! Нед по праву считал себя хорошим мечником и сильным воином, но он бы десять раз подумал, прежде чем связываться с этой бешеной скотиной, в которой от человека всего-то и было, что умение ходить на двух ногах и — спорно! — пользоваться словесной речью. Так что да, Нед бы подумал. И скорее всего, склонился к варианту «обойти десятой дорогой». Но это потому, что он умный. В отличие от своих людей, как выяснилось. Когда ему только доложили о произошедшем — «Там… Пес!.. Пес наших троих порвал! Как чучела распотрошил!» — он поначалу решил, что речь и правда о животном, и еще подумал, какими же надо быть идиотами, неумехами или просто пьяными в дымину, чтобы позволить такому случиться. И какой громадной и сильной должна быть собака, чтобы справиться с тремя взрослыми мужчинами. Воинами притом. Потом где-то в истерике юного Джакоба (который, несмотря на свою юность, самым умным оказался — по крайней мере сбежать сумел) промелькнуло имя Клигана, а также, что именно доблестные бойцы догадались ему сказать, и Нед наконец сложил два и два. Получилось двенадцать. Ровно столько определений он подобрал умственным способностям своих людей, пока не задохнулся от бессильной злости. Кажется, Джакоб был впечатлен и проникся к нему дополнительным уважением. Нед представил, как дальние потомки будут величать его Эддардом Грязный Рот или как-нибудь еще похлеще, и кисло поморщился. И ведь даже на Пса всю вину спихнуть не получилось, как он сразу понадеялся было сделать. Нет, он без промедления попросился на аудиенцию к королю, вот только именно этим она и оказалась — аудиенцией, с королевской стражей, в присутствии королевы и крон-принца, туда даже самого Клигана позвали. Наверное, учитывая, насколько старательно Роберт в последнее время избегал разговоров с ним один на один, Неду следовало порадоваться, что еще весь Малый совет в полном составе не пришел. Уже излагая суть дела — один полутруп и два калеки, которые вряд ли когда-нибудь смогут держать оружие в руках, по крайней мере так, чтобы враги умирали не от смеха, — Нед чувствовал, что закончится все не в его пользу. Так и вышло. Роберт выслушал его, недовольно хмурясь и бросая раздраженные взгляды на Джоффри, который то и дело принимался комментировать утреннюю драку так, будто не только видел ее собственными глазами, но еще и участвовал, причем в качестве выигравшей стороны. Очень громким шепотом. Серсея пыталась призвать его к порядку. С успехом, равным убедительности попыток. Неду очень хотелось придушить обоих. По окончании его размеренного и спокойного (Нед готов был поклясться, что чувствовал, как седеют его волосы, пока он пытался это самое спокойствие сохранить) рассказа Роберт просто спросил у Клигана, почему тот это сделал. И Неду понадобилось все его еще каким-то чудом не испарившееся до конца самообладание. Как будто речь шла о краже конфет ребенком! Пес злобно зыркнул на Неда, скривил свою страшную рожу во что-то еще более жуткое, должное, по всей видимости, означать усмешку и презрительно выплюнул: — Потому что нечего давать настоящие мечи таким безруким идиотам и выпускать их с ними на тренировочную площадку. Или куда-то еще. Пусть деревянными машут, если уж так хочется. Пока драться не научатся. — Или думать, что говорят, — внезапно добавила Серсея словно бы про себя. Но услышали, конечно же, все. — А, да, — поморщился Роберт, — твои люди, Нед, ко всему прочему оскорбили его… гм, даму сердца. При этих словах морду Пса посетило странное выражение — нечто среднее между сосредоточенностью и недоумением, будто он не совсем понимал, о чем вообще речь, но и попытки понять ничего особо не проясняли. У стоящего за креслом короля Джейме Ланнистера начали заметно подрагивать уголки губ. И зачем этого-то внутрь запустили, не оставив за дверью, как положено страже? Предполагали, что он, Нед, кинется на Роберта с кулаками? Или на Пса? Так он же не идиот. В отличие от его людей опять-таки. Нед хотел спросить у Роберта, к чему такому прочему. Хотел сказать, что мелкое оскорбление, особенно нанесенное этой «даме», ни разу не заслуживает перманентных увечий. Он даже хотел наплевать на правила приличия и объяснить королю, что упомянутая «дама» прямо сейчас стоит за его плечом и нагло лыбится, явно упиваясь нелепостью происходящего. Но треклятый выплодок Ланнистерской потаскухи и невесть кого успел раньше. — Возможно, отец, лорду Старку всего лишь следует получше тренировать своих людей, — произнес он высокомерно. — Если они не в состоянии вынести простую тренировку, причем трое против одного… Многозначительная пауза повисла в воздухе с изяществом кузнечного молота. Спустя несколько мгновений молот рухнул, вогнав своей тяжестью последний камень в гробницу дела северян. Роберт расхохотался. — А ведь и правда, Нед, совсем вы там расслабились у себя на Севере, привыкли только с волками и медведями драться. А Пес возьми да и окажись сильнее… — Он снова посмеялся, явно довольный таким поворотом и собственным остроумием. Затем напустил на себя серьезности (Нед внутренне подобрался и приготовился к неприятностям) и закончил: — Моим королевским повелением Клиган теперь будет тренировать твоих людей. И — всех, Нед, имей в виду. Если кому-то кажется, что он лучше Пса — пусть докажет это. В конце концов, это едва ли приемлемо — личная гвардия Десницы, меч в руках держать не умеющая. — Роберт… — Ничего не хочу слышать. — Ваше величество! — Это оскорбительно, Нед, неужели ты не видишь? Не только для тебя, но и для меня. — Но… — Никаких но, это окончательное решение. Смирись. Может, и северяне твои вести себя научатся. Или драться хотя бы. — И громогласный хохот короля снова загремел на весь зал, сопровождаемый тонким подхихикиванием мерзкого ублюдка, только по недосмотру (и лишней доброте душевной) Неда все еще считающегося принцем. Серсея демонстративно сдерживала улыбку. Цареубийца не сдерживал вовсе, лыбясь уже в открытую, хоть и глядя при этом, по правде, совсем не на него. Пес ответил своему любовничку полным ярости взглядом, пронзил ровно таким же Неда, затем, небрежно поклонившись царственной семье, развернулся и был таков. Даже разрешения удалиться ни ждать, ни хотя бы спрашивать не стал. А оскорбительным посчитали поведение северян. Конечно же. Нед стиснул зубы, мысленно представляя себе реакцию своих людей на такое унижение, намеренное и публичное. Придушить вдруг резко захотелось еще и Роберта. А Цареубийцу… Нет, этот быстрой смерти не заслуживал, его следовало раз за разом подводить к самому порогу, потом выхаживать — и начинать заново! И Нед бы с удовольствием этим занялся, даже при всей своей нелюбви к пыткам. Но это были бы и не пытки — это была бы справедливость. В конце концов, не сам же Роберт до такого безобразия додумался! О не-е-ет, в его уши явно шептал не один голос. И если при обычных обстоятельствах можно было поручиться, что тот никого — а тем более свою львиную родню — слушать не станет, то сейчас, когда Нед, донимая на каждом шагу просьбами отозвать убийц Таргариенской девчонки, довел его до почти полного невосприятия собственной персоны, все переменилось. Вот тебе, Эддард Старк, дружба королей и их же благодарность — всего лишь за попытки делать свою работу, да еще удержать от нижайшей низости. Ешь и не обляпайся. Вспомнив, какими взглядами провожала его королевская семейка, чтоб их всех Иные забрали да покусали, Нед не выдержал и таки выдернул из своей шевелюры пару волосков. Затем представил себе предстоящий разговор о неверности Серсеи и скривился, будто съел что-то кислое. На душе стало совсем тоскливо. Тут волосами уже не отделаешься — хоть голову бы сохранить, такими-то темпами.