Танец продолжается

Генерал-капитан Макайрис Белико — Если этот проклятый слон не начнет, наконец, двигаться, я, клянусь гневом Караксеса, прикажу подать его мне на стол на следующем ужине! Макайрис понимал, что сейчас устраивает истерику на глазах как минимум половины своих командиров, но в тот момент волантийцу было на это наплевать. Потому что он насквозь промок и замерз, а его зубы скрипели теми звуками, которые ни один отпрыск Старой Крови Валирии не должен был ни слышать, ни, тем более, издавать. За сегодняшний день с начала марша он сменил три средства передвижения и два раза созывал совещания командиров, когда они останавливались на привале. В первый раз — из-за того, что кто-то, якобы, украл пищу из общего котла, во второй — когда один из командиров обвинил рядового в краже его личных вещей. После всего этого генерал-капитан наемного отряда Свирепые Попугаи чувствовал, что его терпение на исходе. И в довершение всего, один из трех слонов, которых он, согласно условиям контракта, должен был привезти с собой на Запад, «наслаждался» грязевыми ваннами, между делом устроив затор для всех его солдат. — Я слышал, что есть слонятину перед битвой — плохая примета, генерал-капитан, — ответил его заместитель Товарро, казначей отряда. Справивший три недели назад свои сорок вторые именины бывалый наемник, покрытый шрамами и лишившийся половины зубов, тем не менее, был умнее большинства воинов и военачальников, которых Макайрису доводилось встречать на своем жизненном пути. И к его словам он обычно прислушивался. Но не сейчас. — Суеверия, — отмахнулся командир Свирепых Попугаев. Он лучше других знал, как много в Вольных городах было примет, считающихся дурными. И единственным способом не зацепить ни одну из них было лечь в постель, закрыть глаза и умереть. Тысяча Богов — миллион примет. Иного и быть не могло. — Вам придется сильно потрудиться, чтобы съесть целого слона в одиночку. — А вот с этим я соглашусь, — волантиец изобразил на лице подобие улыбки. — Однако… — его лицо снова ожесточилось, — если через пять оборотов песочных часов этот слон не начнет двигаться, это будет уже неважно. Потому что на битву мы все равно не успеем! Он сильно преувеличивал — и они оба прекрасно это понимали. Если бы они пропускали битву каждый раз, когда у них случался форс-мажор или какая-то задержка с погрузкой, разгрузкой, переправой, снабжением или чем-то еще, Свирепые Попугаи вообще никогда не сталкивались бы с врагом. — Я скажу погонщикам, чтобы они поторопились — или, по крайней мере, перестали загораживать путь пехоте, — сказал Товарро, недовольно глядя на тех, кто изо всех сил старался вытащить слона из грязи и не утонуть в ней сам. — Да, давай. И скажи, что сумма потерянного по их вине контракта будет возмещена… в другом месте. «Например, из вашего жалованья», — мысленно договорили оба. — Что еще? — спросил генерал-капитан подъехавшего гонца, едва проводив взглядом уходящего Товарро. — Разведчики вернулись, генерал-капитан. — Что ж, посмотрим, расскажут ли они нам что-то интересное… — Макайрис натянул на лицо улыбку. — Что-нибудь получше этой ужасной погоды… Белико никогда не бывал прежде в Вестеросе, но читал немало книг о том, какой ужасной здесь может быть погода. Сейчас он понял, что все эти истории, пересказываемые болтливыми матросами, были ложью. На самом деле все оказалось намного хуже. И волантийские наемники, польстившиеся на золото Железного Трона, поняли это сразу, как только вошли в Узкое море. Осенние штормы, с одной стороны, помогли им разминуться с кораблями Черных, но с другой — разметали их самих и сопровождавшие их военные галеры во все стороны. И когда Белико, наконец, высадился в городе под названием Сумеречный Дол, с ним было восемь тысяч солдат его собственного отряда, двести шестьдесят стрелков из Грозных Слонов и пятьсот фалангитов из Крадущихся Тигров. Куда делись еще пятьсот человек и где были остальные воины других отрядов, ни сам Макайрис, ни его командиры не имели ни малейшего понятия. «Если бы это было единственным, о чем забыли написать книгописцы и о чем не говорят сплетники… Зная об этом, я бы ни за что не поплыл в эту глушь, даже за такие деньги». Добравшись, наконец, до твердой (ха-ха!) земли, где можно было не бояться утонуть, генерал-капитан готов уже был вздохнуть с облегчением — но не стал. Потому что увидел, что представляет из себя то, что аборигены называют гордым словом «дороги». Он не знал, как обстоят дела с дорожной сетью в относительно цивилизованных местах, вроде Простора, но в этой части Вестероса назвать это «дорогами» было попросту оскорбительно. Да по сравнению с тем, что строили валирийцы во времена расцвета Фригольда… Драконьи владыки тех лет умерли бы со смеху при виде грязных троп, которые лорды этих варваров осмеливались называть дорогами. Да чего уж говорить, любой из волантийцев, соотечественников Белико, не поверил бы собственным глазам, увидев такое. Даже лучшие из их трактов никуда не годились. Чего уж говорить об этой «Рыбной дороге». Как можно было назвать «дорогой» это недоразумение? Ни четко оформленной обочины, ни многослойного покрытия… И никакого элементарного обслуживания в самый разгар войны. Он представил, какая пылища здесь стоит в летнюю жару, стоит проехать по этой «дороге» паре телег. А под этими дождями она превратилась в болотный ад, где даже слон готов был утонуть. Как раз вовремя. «В Волантисе мы бы выделили рабов для обслуживания дорожной сети… А у них, говорят, рабов вообще нет. Вот никто дорогами и не занимается. И они осмеливаются косо смотреть на нас за то, что у нас есть рабство! Да даже в Браавосе дороги умеют строить, хоть у них рабов и нет… А эти варвары могут только свои уродливые замки сооружать и убивать друг друга ни за что». Дороги были далеко не единственным, что в Семи Королевствах делали не так. Он помнил дымящиеся руины Дрифтмарка, мимо которых проходили их транспорты — корсары Трех Дочерей хорошо постарались. Потом они миновали несколько разрушенных под ноль деревень, где в живых не осталось вообще никого. Только вороны, клюющие сотни гниющих трупов на этих руинах и на полях битв, кипевших последние два года. Не раз уже его стрелкам и дозорным приходилось отгонять стаи волков и одичавших собак, рыщущих повсюду в поисках пищи. Уроженцы Волантиса заранее запаслись теплой одеждой от иббенийских торговцев, но все равно страдали от холода — по вечерам он слышал доносившийся отовсюду кашель и многочисленные жалобы на погоду. «Нет, это не Спорные земли… Это гораздо, гораздо хуже». — Как обстоят дела? — мрачно поинтересовался Белико, когда Лахаль Нерон, командир разведчиков, подскакал к нему. — Есть что-то новое? — Вы про дорогу — или про войска короля Эйгона? — равнодушно поинтересовался всадник. — Про войска. Мне не нужно знать о том, что впереди нас ждет еще больше грязи. Нерон покачал головой, словно стараясь успокоить пессимизм командира. — На самом деле впереди грязи меньше, — обнадежил его ветеран множества стычек в Спорных землях, указывая рукой куда-то в сторону гор, едва видимых сквозь дождь и туман. — Думаю, будет лучше разбить лагерь для ночлега там. — А союзники? О них есть новости? — Судя по следам, которые они оставили… Они опережают нас на пару дней, не больше. — Вот как? — Вы сомневаетесь в моих умениях читать следы? — разведчик криво усмехнулся. — Ладно, неважно. Я могу сказать, что они замедлили марш, так что мы скоро их настигнем… А что там за слон в грязи валяется? — Забудь, — отрезал Белико, сдерживая ругань в адрес слона, которого все еще пытались вытащить из трясины десять человек. «Последний раз подписываю контракт, в котором обещаю привезти в эту глушь боевых слонов! Тоже мне, решили запугать мятежников! Ха-ха!» — Как скажете, генерал-капитан, — Нерон изо всех сил старался сдержать смех. У него не получилось — оставалось только замаскировать смешок неуклюжим кашлем. — Может, отправить еще разведчиков на поиски вестеросских войск? — Я бы не стал так делать, генерал-капитан. В этом районе полно разбойников… — он не стал уточнять, сколько разведчиков отряда так и не вернулись за последние дни. И об их судьбе приходилось только гадать — по пути им часто попадались обобранные догола трупы, и узнать среди них воинов Свирепых Попугаев не представлялось возможным. — К тому же… — Нерон ослабил ремешок шлема с высоким султаном из перьев и погладил по голове своего белого коня, — я не так давно наткнулся на отряд лучников, которые явно знают свое дело… Если вы понимаете, о чем я. — Черные? — Или они — или дезертиры. Разницы нет, мы для них в любом случае враги. Командир наемного отряда согласно промычал. Чем дальше, тем меньше было разницы между регулярными войсками Черных и Зеленых, дезертирами, наемниками и разбойниками. У всех были одинаково ржавые и изношенные оружие и доспехи, изорванные знамена, тощие кони и затравленный вид. Свирепые Попугаи на их фоне выглядели намного более крепкими, свежими, чистыми, целеустремленными и готовыми к бою. За время пребывания на этой земле волантийские наемники участвовали в трех стычках с войсками варваров. И каждый раз наносили противнику ущерб, многократно превышающий тот, что несли сами, заставляя их отступать в беспорядке. Однако стоило их конным разъездам отойти достаточно далеко от основных сил — и их через день-два находили мертвыми и обобранными. — Есть какие-то новости о Краксе и Карфагосе? Ларко Кракс был генерал-капитаном Грозных Слонов, а Ганнон Карфагос командовал Крадущимися Тиграми — эти отряды дом Таргариенов нанял вместе со Свирепыми Попугаями для участия в своей мясорубке. Солдаты упомянутых отрядов, волею судьбы оказавшиеся вместе с Макайрисом и его людьми, каждый день донимали его расспросами о том, где их сослуживцы. Поэтому генерал-капитан переадресовал этот вопрос тому, кто мог знать на него ответ. — Нет, никаких. Мы с Сумеречного Дола не видели никого из них… Может, они вообще в Узком море утонули? — Пф-ф… — фыркнул Макайрис Белико. — Не верю я, что Боги Четырнадцати Огней дадут нам такой щедрый подарок. Я слишком хорошо знаю тех двоих. Они живучие, как тараканы. Стоит поверить, что ты, наконец, от них избавился — и на тебе… Собравшиеся вокруг них командиры понимающе усмехнулись. Никто из них не испытывал теплых чувств к Карфагосу и Краксу. Вербовщики Ланнистеров выбрали их не потому, что они обладали каким-то особым авторитетом, крепкой репутацией или доверием собственных людей. Вовсе нет. Единственная причина, по которой вестеросцы остановили свой выбор на Крадущихся Тиграх и Грозных Слонах, заключалась в том, что это были единственные наемные отряды в Спорных землях и Волантисе, которые не вербовали в свои ряды солдат-рабов. Они, совершенно не зная о положении дел в Волантисе и большинстве других Вольных городов, на полном серьезе верили в то, что вольнонаемные солдаты сражаются с большей охотой и доблестью, нежели рабы, получившие в руки оружие. Наивные. На деле все обстояло с точностью до наоборот. Свободнорожденные граждане Волантиса и даже вольноотпущенники встречались в таких отрядах крайне редко, чему не стоило удивляться, если вспомнить, что число рабов в их городе более чем втрое превышало количество свободных жителей. И любой свободный гражданин, решивший вместо торговли или управления имением попробовать свои силы в чем-нибудь более рискованном, мог рассчитывать на офицерский чин в легионе или на борту каракки. Особенно сейчас, когда партия Слонов закрепилась к власти в Триархии и перспективы участия в войне с какими-нибудь дотракийцами в любом случае не принесли бы наемникам никакой славы и репутации… И число желающих попробовать себя в военном деле также опустилось почти до нуля. И если у рабов была хоть какая-то мотивация в виде возможности освободиться за выслугу или заслуги в бою, то у таких отрядов, как Крадущиеся Тигры, Грозные Слоны, или, чего уж греха таить, Свирепые Попугаи пополнение шло в основном за счет неудачников, бездельников, преступников, пьяниц, хронических должников и просто откровенных подонков. Солдаты-рабы были превосходно обучены, хорошо мотивированы, и их было предостаточно, тогда как резерв вольных наемников, и без того крошечный, с каждым годом таял все сильнее. И им требовались годы, а иногда и десятилетия на то, чтобы выковать из этих отбросов настоящих бойцов. И это если у них были способные командиры… что тоже было немалой проблемой. Макайрису приходилось, скрепя сердце, нанимать на командные должности людей не из Волантиса. Товарро, например, был родом из Мира, а Нерон — из Тироша. — Отправь новую разведку, но скажи, чтобы были осторожны. Как только заметите лагерь союзников, сразу пусть шлют мне гонца. К счастью для Белико и его расшатавшихся нервов, остаток дня прошел без приключений. Дважды начинался дождь, потом снова затихал, но загадочных лучников больше никто не встречал. За сегодняшний день на марше обошлось без несчастных случаев, никто на них не нападал, никто не потерялся в тумане, а командир стрелков Аверрес, неплохо говорящий на местном языке, заглянул в небольшую уцелевшую деревеньку к востоку от «дороги» и уговорил крестьян продать им овощей, чтобы разнообразить дневной рацион наемников. Да, дела определенно налаживались. И Макайрис, отходя ко сну, уже даже готов был приказать привезти ему шлюху из походного борделя, который они везли с собой. Но в последний момент передумал. После того, что он пережил… Ему даже видеть женщин не хотелось. Генерал-капитан просто боялся подпустить кого-то слишком близко с тех самых пор, как самые близкие люди, которым он доверял, пытались его убить. И плевать им было на богатство, верность и чистоту крови… «Нет, Макайрис… Даже не вспоминай о ней. Она того не стоит». Следующее утро — вернее, то, что в этой забытой Богами стране считалось утром — выдалось таким же ненастным. Солдаты с ворчанием вылезали из палаток, ежась под порывами ледяного ветра пополам с дождем, который они уже успели возненавидеть. Особенно когда приходилось маршировать под такой непогодой. Утренний прием пищи ограничился куском хлеба, овощами, купленными накануне или прихваченными в разрушенных деревнях, и порцией кипятка. После этого Нерон и пара сотен его всадников разъехались в дозоры в поисках союзников… и врагов. Генерал-капитан, представлявший младшую ветвь дома Белико, не то чтобы был рад, отделяя от основного отряда лучших всадников на лучших конях, но альтернатива в виде попадания во вражескую западню была намного хуже. После сворачивания лагеря весь остальной отряд двинулся дальше на север. Три боевых слона и отряд легкой конницы шел в арьергарде, и он под этим дождем почти не различал их. А кругом была грязь, грязь и еще раз грязь. В сухую летнюю погоду они давно бы добрались до этого городишки… как он называется, кстати? Девичий Пруд, точно. Зато хоть дорога в этих холмах была не таким позорищем, как позади них. Видимо, здешний феодал хоть как-то заботился о своих владениях. Однако марш восьми с половиной тысяч пехотинцев, нескольких сотен лошадей, сотни повозок и трех слонов легко превращал все его усилия в ничто. И, несмотря на то, что расстояние между Свирепыми Попугаями и вестеросской армией, казалось, сократилось почти до нуля, кто-то наверху словно не хотел, чтобы они встретились. Не меньше трех раз им приходилось чинить сломавшиеся повозки и собирать рассыпавшиеся по земле грузы. А в это время маркитанты и маркитантки активно предлагали солдатам свои услуги. И если у людей Макайриса еще хватало здравого смысла отказаться, то прибившиеся к ним воины из других отрядов, как правило, были менее благоразумны. День выдался таким же серым и дождливым, как и вчерашний. Они миновали остатки заброшенного лагеря вестеросцев, неподалеку от которых нашли две разрушенные деревни — причем разрушенные совсем недавно. И, как минимум, одна из них, если верить разведчикам Нерона, была опустошена своими же союзниками, о чем довольно быстро узнали и остальные волантийские солдаты. Многие из них долго воевали в Спорных землях и видели всякое, но такое… это даже по их меркам было чистой воды безумием. Если они убивали всех, кого видели, кем они после победы править-то собрались? Кто вообще должен был платить им налоги после войны? Кто будет собирать урожай? И кто, в конце концов, возьмется за оружие, услышав призыв своего короля? А уж чего-чего, а избытка населения в Семи Королевствах явно не наблюдалась. И при этом они вон что творили. «Они сумасшедшие… Ведут себя как дотракийцы в набеге, когда их кровь кипит…». И когда генерал-капитан Свирепых Попугаев уже собирался отдать приказ на поиск места для ночлега, к нему прискакал Нерон с доброй половиной своего отряда. Он скакал так, словно его преследовал тот самый Рок, что уничтожил Валирию. Да и сам он уже слышал подозрительный шум со стороны севера. Крики людей, звон мечей, вой боевых рогов… Песни войны. — Мы нашли лагерь Зеленых. И, похоже, битва уже идет, — озвучил очевидный факт Лахаль Нерон, подъехав к своему командиру. «Вот почему они замедлили марш. Они готовились к бою…». — Как обстоят дела? — Плохо, — ветеран множества битв редко давал такие печальные оценки. — Судя по всему, союзники ударили всей массой через единственный мост, но враг на том берегу хорошо укрепился… И они понесли огромные потери. — Соотношение сил? — У Зеленых больше двадцати тысяч, у Черных… Не знаю, где-то тысяч пятнадцать, — пожал плечами Нерон. — Это мне сказал один из командиров Зеленых. Точнее понять нельзя под этим дождем… Да и смешались уже все в этой битве. Звуки сражения и крики умирающих становились все яснее. До поля битвы осталось пройти всего лигу или две. Генерал-капитан стиснул зубы. Выбор, кажется, был сделан. «Надеюсь, они все-таки видят разницу между лиссенийцами и волантийцами! И поймут, что мы не имеем отношения к тому, что случилось с Дрифтмарком!» — Быстрый марш, — скомандовал Белико, стараясь не думать о том, что его отряд может оказаться один на вражеской территории, окруженный свирепыми варварами. — И не говорите мне, что кто-то устал, мне плевать. Ускорить шаг, велите букцинариям подать сигнал… Подбодрите солдат, пусть скорее вступают в бой! — Но наши солдаты даже поесть не успели! — запротестовал Мао Ревао, бывалый воин, командовавший фалангой. — Мы должны дать им подкрепиться и отдохнуть, иначе они просто свалятся в грязь, не дойдя до поля боя! — Я знаю! — отрезал Макайрис Белико, не переставая вглядываться в стену ливня, который весь день обрушивался на них с неба. — Пусть фрументарии раздадут им пайки прямо на марше… Приказ «обрадовал» младших командиров так же, как и самого генерал-капитана. Однако снабженцы сработали четко — и накормили всех солдат намного быстрее, чем если бы это произошло на привале. «Нет времени на отдых… Мы все равно не заставим вестеросцев отложить битву на завтра». — ПОПУГАИ! — закричал Макайрис, желая немного подбодрить своих воинов. — НАС ЖДЕТ БИТВА! — ВПЕРЕД! ВПЕРЕД! ВПЕРЕД! — откликнулись сотни воинов, но напряженное волнение в их взглядах виднелось слишком уж явно. Снабжение солдат провиантом, в буквальном смысле, на ходу… Скажем так, не самое приятное занятие для тех, кому не повезло отвечать за это дело. Распределить зоны ответственности фрументарии между собой худо-бедно смогли, но потом вокруг выдвинувшихся вперед телег началась натуральная давка. Некоторые из солдат пытались хитрить, пристраивались в разные очереди по нескольку раз и кое-кого пришлось загонять обратно в строй ударами плети. Генерал-капитан не уставал проклинать вестеросцев, их Богов, их земли, их, простите, дороги, и сам одновременно пытался подбодрить своих бойцов, убедить их поторопиться, вступить поскорее в бой, чтобы можно было побыстрее закончить с этой проклятой войной и покинуть уже эту дыру на карте мира. И, хвала Мераксесу, его слова упали на благодатную почву: волантийцы, вскинув вверх луки, мечи и пики, выкрикивая боевые кличи Свирепых Попугаев, бодро замаршировали вперед. Шум битвы становился все громче. Вскоре навстречу им стали попадаться группы бегущих людей, покидающих поле сражения. Ну, ясно, дезертиры. Макайрис отдал приказ Нерону и его всадникам ловить всех беглецов и брать под стражу. А там видно будет. Да, они были разбиты и бесполезны… пока. Но любой командир наемников, воевавший в Спорных землях, усвоил одну простую истину: лишних людей не бывает. И еще одну: война не заканчивается в одночасье. И если Свирепые Попугаи понесут в этом бою слишком большие потери, их нужно будет кем-то возместить. «А рабов мы, как известно, не принимаем…». Поле битвы становилось все ближе. Основные силы Свирепых Попугаев начали восхождение на последний холм, за которым все и начиналось. Ну все, еще один рывок, и… — ДРАКОН! — закричал один из его командиров, указывая на темный силуэт в пасмурном небе. Крылатый силуэт, готовый бросить вызов пламени и крови, вынырнул из темных туч с нечеловеческим ревом. Он пролетел достаточно быстро, чтобы наемники могли рассмотреть огнедышащее животное во всей его красе. Дракон был цвета ярко начищенного сапфира, под его крыльями десяток человек мог укрыться от дождя, а во рту было достаточно зубов, чтобы напугать любого тигра или льва. Это был дракон. Даже будучи отпрыском Старой Крови, Макайрис Белико испытал благоговейный трепет перед столь величественным зрелищем. Перед силой, которой еще триста лет назад владела Валирия. Силой, которую оседлали его далекие предки. Силой, способной обрушить пламя на головы непокорных, где бы они ни находились. Силой, которая помогла им покорить андалов, ройнаров, гискарцев и подчинить себе почти весь Известный Мир, построить величайшую державу в истории, над которой никогда не заходило солнце… Ладно, насчет последнего он, пожалуй, перегнул палку. И все же… Если вспомнить, какие потери понесли Таргариены в этой войне, о чем было известно во всех Вольных городах, нельзя было исключать и того, что перед ними был последний живой представитель своего вида. А, значит, они запомнят его на всю оставшуюся солдатскую жизнь. Едва эта мысль пронеслась в голове Макайриса, как где-то впереди раздался похожий рев и волантийцы увидели, как навстречу дракону вылетает еще один, но поменьше. И вонзает клыки в длинный хвост своего сапфирового собрата. Ящер взревел от гнева и изверг из пасти исполинскую струю пламени. Атака была стремительной, и ни один человек не мог бы уйти от нее, но дракон ушел, хотя ему и пришлось выпустить из пасти изжеванный хвост противника. Дальше начались стремительные атаки и контратаки в небе над головами сражающихся, синяя чешуя чередовалась с бледно-голубой, а затем оба летающих зверя взмыли вверх и скрылись от людских глаз в нависших над землей тучах. — Что будем делать, генерал-капитан? — спросил Товарро, который, как и все остальные, проводил взглядом обоих драконов. — Молиться, чтобы битва закончилась, когда драконы закончат свой танец. — А если нет? «Если нет — тогда нам конец. У нас нет орудий, способных сбить дракона. Или хотя бы отогнать». — Будем молиться усерднее, — вот такой ответ получил казначей отряда. А затем Свирепые Попугаи увидели поле боя во всем его кровавом великолепии. Это был чистейший хаос. Все друг друга рубили, бегали туда-сюда, убивали и умирали. Вся стратегия, если она вообще у них была, давно утонула, свалившись в воду с обрушившегося моста. Тысячи человек занимались лишь тем, что рубили всех, кого видели, а победителями в этой схватке оставались вороны, прилетевшие на пиршество. Знамена Зеленых откатывались назад шаг за шагом, некоторые из них падали в грязь, когда вражеские клинки доставали тех, кто держал их в руках. Особенно тяжело было на левом фланге. Да и по центру через реку была уже наведена переправа и солдаты Черных бежали на южный берег, желая добить уцелевших врагов. В такой обстановке Свирепые Попугаи, недолго думая, выстроились стандартной для себя формацией. Тяжелая фаланга в центре, за их спинами стрелки, фланги прикрываются конницей. Что до слонов, они отстали, не в силах поспеть за бодрым маршем солдат. Значит, будут дотаптывать последнее сопротивление. «Или прикроют наш отход, если дела пойдут совсем плохо». Когда волантийский отряд вступил на поле боя, к ним подскакал один из разведчиков, вместе с которым подъехал вестеросец в доспехах, украшенных изображением зеленой черепахи. И, надо сказать, весьма неплохим изображением, если не принимать во внимание то, что рыцарь как будто искупался в ванне из крови и потрохов. — Добро пожаловать, милорд… Простите, но я не знаю вашего имени. — Генерал-капитан Макайрис Белико, командир Свирепых Попугаев из Волантиса, — ответил Макайрис по-андальски. — Приветствую вас от имени короля Дейрона, генерал-капитан, вы более чем вовремя… — волантиец сразу обратил внимание на то, что рыцарь, судя по акценту, происходивший из Штормовых земель, говорил совершенно искренне. И это было плохим признаком. Обычно мало кто радуется появлению наемников в разгар сражения, ведь с ними пришлось бы делиться добычей… И причиной такой радости могло было быть лишь то, что положение союзников было действительно отчаянным. — …король просит ваш отряд прикрыть центр, пока мы займемся прорывом врага на левом фланге. Надеюсь, вы сумеете сдержать их достаточно долго, чтобы мы успели собраться с силами и отступить. Увы, но мы проиграли эту битву. — Не спешите с выводами. День еще не закончен, и у нас есть все шансы переломить ход боя! — О, кого мы видим, это же Аверрес собственной персоной, который всегда до последнего верил, что любую битву можно выиграть… Макайрис уже и не помнил, сколько раз его приходилось в буквальном смысле вытаскивать с поля сражения, когда абсолютно всем, кроме него, становилось ясно, что нужно отходить. — А что с правым флангом? — вмешался Товарро. — Мы видели, там собрано много войск… На самом деле туман и дождь не давали разглядеть, кто там сражается и кто одерживает верх, но всем было понятно, что бойня идет нешуточная. — Там сильно заболоченная местность, которую очень трудно пройти… — если бы рыцарь с черепахой на груди мог пожать плечами в своем панцире, он бы точно это сделал. — И, знаете… Там сражаются те, кто совсем не слушает приказов короля! У этих людей знамена и доспехи, похожие на ваши… «Чтоб вас… Кракс и Карфагос все-таки прибыли раньше, чем мы. Ну как, как им это удалось? Остается надеяться, что вестеросцы здесь их и убьют… Подумать только, в самое болото ринулись, идиоты…». — Задача номер один — разрушить наведенную врагом переправу, — заявил Макайрис. — Если нам это удастся, половина их воинов будет отрезана на нашем берегу. И тогда мы сможем отбросить конницу и пехоту, которая идет в бой под знаменем с рыбой… — Это может быть сложнее, чем вы думаете, — предупредил рыцарь-вестеросец. — У Черных за холмом спрятаны тяжелые катапульты… — Да, не повезло… им, — усмехнулся командир наемников. — Они не смогут ими воспользоваться. Если, конечно, не захотят угробить при этом своих же солдат. Решив, что разговор окончен, Макайрис обнажил свой меч — и его командиры сделали то же самое. — Идите к своим отрядам. Оттесните врага к реке как можно скорее — или все пропало. Когда командиры Свирепых Попугаев разбежались по своим подразделениям, сам генерал-капитан приподнялся в стременах и закричал во весь голос. — НЕ ДАЙТЕ ИМ ПОСТРОИТЬСЯ НА ЭТОМ БЕРЕГУ! ВПЕРЕД, ВОИНЫ! ВО СЛАВУ ЧЕТЫРНАДЦАТИ ОГНЕЙ! Кто-нибудь другой, наверное, закатил бы перед боем длинную и цветастую речь. Но у них на это не было времени. Все решала быстрота. Да и наемники вполне могли обойтись без воодушевляющих слов перед битвой. — ВПЕРЕД! — ЗА ВОЛАНТИС! — ЗА ПОПУГАЕВ! — СДЕЛАЕМ ПЕРВУЮ ДОЧЬ ВАЛИРИИ СНОВА ВЕЛИКОЙ! — В А-А-А-АТА-А-А-А-АКУ-У-У! ВПЕР-Р-РЕ-Ё-Ё-Ё-Ё-ЁД! Тяжелая фаланга, живой кошмар дотракийских кхаласаров, слишком наглых или слишком жадных для того, чтобы ограничиться символической данью, начала наступление на вестеросские войска. Плотный строй копий, вдвое длиннее варварских, перемалывал на своем пути все, что встречал, не делая разницы между своими и чужими. Хотя Зеленые в большинстве своем успевали убраться с их пути, тем более, они и так бежали прочь, побросав оружие и даже доспехи. А вот Черные, мчащиеся за ними, с разбегу налетали на острия — и на этом их боевой путь заканчивался. Некоторые пытались перестроиться для обороны, но волантийцы без труда стаптывали и их. Еще одной бедой для Черных стало то, что стрелки, идущие за спиной тяжелых пехотинцев, активно отстреливали тех, кто бежал через реку им на помощь. И им оставалось драться в одиночку против надвигающейся на них стены щитов, оскалившейся множеством копий. Сражаться — и погибать, не сумев даже дотянуться до противника. А тех, кто пытался обойти лес копий с флангов, встречала легкая конница Макайриса, которая рубила и обстреливала смельчаков из коротких луков. — ПУСТИМ ИХ РЫБАМ НА КОРМ! — кричал рыцарь в шлеме с изображением форели, и несколько десятков всадников рядом с ним одобрительно закричали — и понеслись в контратаку. Но даже четыре десятка рыцарей в полной броне были ничем против хорошо обученной пехотной фаланги. Копья развернулись им навстречу — и атака тут же захлебнулась, когда кони один за другим стали налетать на длинные острия, как бы их всадники не подгоняли своих скакунов. — Не забывайте брать пленных! — кричал генерал-капитан своим солдатам, глядя на то, как обезумевший варвар из союзников пытается заколоть раненого противника в дорогих позолоченных латах. Ясное дело, какой-то местный аристократ. — Нам нужен выкуп! За мертвых много не дадут. — Плевать! — заревел вестеросец и тут же перерезал горло раненому Черному. — Эти твари убили моего кузена, и пусть они все… Он не договорил. Один из лучников Свирепых Попугаев ударил его ногой в спину и тот повалился в грязь, не закончив своей тирады. «Они даже выкупа не ждут… Нет, эти вестеросцы жаждут только крови!» Макайрис был бы рад, окажись этот сумасшедший исключением из правил. Но нет, он был скорее правилом. По мере того, как Свирепые Попугаи теснили врагов обратно к реке, это стало очевидно. Эссосские наемники были только рады брать пленных. А вот воины Закатных Королевств готовы были убивать всех и сжигать все, что попадалось им на пути. И то, как они хохотали, приканчивая раненых противников, даже если они просили пощады… Это не на шутку его тревожило. Хорошо еще, что они побеждали. Появление союзников из Волантиса позволило Зеленым перераспределить силы на левый фланг и удержать свою сторону брода. Пока Свирепые Попугаи наступали по центру, а те два недоумка в болотах на правом фланге… Неважно, чем бы они там ни занимались, это заставляло Черных распылять силы на нескольких направлениях вместо того, чтобы сосредоточить их в нескольких ключевых местах. К тому же тот, кто командовал их центром, похоже, уже понял, что наступление на южный берег провалилось. Он больше не пытался бросать новых людей в битву, а наоборот, отводил тех, кто уже переправился и перегруппировывал их на северной стороне. «Да, голова у него работает. А жаль. Было бы здорово перемолоть их всех в одной атаке, ну да ладно…». — А это что за… — вырвалось у одного из командиров наемников, который указал куда-то вверх. На… падающие с неба камни? В какой-то момент Макайрис Белико осознал, что он видит. Говоря о том, что командир противников не сможет стрелять из катапульт по эссосцам без риска попасть по своим, генерал-капитан и подумать не мог, что он и в самом деле на это решится. Однако он все же сделал это. Возможно, решил, что на южном берегу осталось не так уж и много своих, и ими можно пожертвовать ради того, чтобы остановить наступление Свирепых Попугаев и дать уцелевшим союзникам больше времени на перегруппировку. Он хорошо знал, как западные варвары любят разглагольствовать о рыцарстве, чести, доблести… Но то, что сейчас он наблюдал, было последним, что можно было назвать такими красивыми словами. И его людей бросили в самое пекло. Во всех смыслах. — Если ты не готов стрелять по своим, ты не готов отдать все ради победы… — прошептал генерал-капитан. А находившийся рядом Товарро охарактеризовал их положение намного короче: — Чтоб тебя… И весь мир вокруг окутало пламя.