Танец продолжается

Лорд Криган Старк Лица лорда Бенджикота Блэквуда и его тети Алисанны расплылись улыбками, когда они вошли в зал, где теперь собирался Малый совет. Ничто не могло обрадовать их больше, чем стены Стоунхеджа, с которых были сорваны гобелены с гербами Бракенов, их извечных врагов. Но этим перемены внутри замка, конечно же, не ограничивались. Были заменены мебель, знамена, перестроены некоторые комнаты и укрепления, многие отданные прежними хозяевами распоряжения были изменены или полностью отменены. Стоунхедж больше не принадлежал Бракенам — и никогда больше не будет. Все должны были это принять как данность. И лучшим подтверждением тому было огромное знамя, реющее над центральной твердыней, которое мог видеть любой проезжавший мимо возница или рыцарь. Черное знамя с красным трехглавым драконом. И даже дверной молоточек в виде конской головы у входа в зал Малого совета был заменен новым — в виде дракона. Все разговоры моментально стихли, когда в эту же дверь вошла девушка чуть постарше Бенджикота, которую сопровождали четверо рыцарей в белых плащах. — Ваша милость, — Криган отвесил поклон королеве Бейле, на что имел право только он один. Остальные опустились перед ней на колени. — Можете встать, — бросила она спустя пару ударов сердца. Криган выпрямился, оглядел еще раз зал Малого совета и остался доволен тем, как он отличался от того, что остался в Королевской Гавани. Хотя сам он никогда не имел чести быть приглашенным в стены Красного замка, но у него была возможность поговорить с некоторыми южными лордами, которые ту честь получили. И кое-какое представление о том зале он имел. Из того, что слышал Хранитель Севера, король Визерис, именуемый Первым, а также, за глаза, в некоторых замках Речных земель, Бестолковым, Неумелым и Дважды оступившимся, поставил туда огромный деревянный стол, украшенный золотом и серебром в таком количестве, что его хватило бы для выкупа принца крови из плена. А еще кресла от лучших мастеров Мира, гобелены из Тироша, хрустальные подсвечники из Волантиса и ковры из всех Вольных городов. Ну и в довесок простые хрустальные бокалы для арборских вин, блюда для самых изысканных яств, приготовленных лучшими поварами столицы, и еще масса всего, что должно было удовлетворить немалые потребности советников короля. В общем, Визерис Первый и Единственный хотел быть первым во всем. Помещение, в котором они сейчас находились, отличалось от описываемой картины, как заснеженная вершина гор от жаркой пустыни. Большой гобелен с изображением великого турнира в Харренхолле, организованного Миротворцем, украшал стену напротив входа, рядом стоял простой стол из черного дерева, на котором изображалась подробная карта Вестероса, а позади горел камин, рядом с которым было всего одно кресло — что заставляло всех прочих посетителей разговаривать с хозяином замка стоя. И это было все. Видимо, обычная по меркам Речных земель мебель, которой пользовались Бракены для приема гостей, чем-то не устроила королеву Бейлу. И это уже говорило о многом. И могло принести пользу лорду Винтерфелла, если он сохранит благоразумие. — Раз все уже собрались, чего ждем, спрашивается? Давайте начинать, — половина царедворцев из Королевской Гавани схватились бы за сердце, увидев и услышав, как ведет себя королева Черных. Здесь же это никого не смутило. Все давно поняли, как сильно она не любит лишние слова и долгие церемонии. Сегодня утром юная повелительница драконов выбрала длинное пурпурное платье и новую корону с большим бриллиантом по центру. — Я так понимаю, сегодня первым на очереди вопрос о судьбе Речных земель… Так, лорд Талли? Лорд Кермит сделал три шага вперед и опустился на колено перед своей королевой. Недавний плен оставил немало следов на его лице, а истощенное тело изо всех сил старалось не дрожать от изнеможения. Ну, его можно было понять — всего две недели назад верховного лорда Речных земель освободили из застенков Красного замка и только вчера он прибыл в Стоунхедж, да еще в сильную метель. — Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за мое спасение, Ваша милость, — сказал лорд Риверрана, решив начать с еще одной демонстрации верности делу Черных. Но в этот раз в его словах была немалая доля искренности. Потому что выкуп за лорда Кермита был заплачен очень большой. Два лорда Простора, еще два из Штормовых земель и пять знатных рыцарей — их всех пришлось вернуть Зеленым за одного лорда Талли. С другой стороны, у Черных еще оставалось достаточно «человеческого капитала» для обмена. Только на Босвортском мосту они взяли больше тридцати высокородных пленников — не считая воинов Запада, которые ждали своей участи в темницах по всем Речным землям. Нет, им еще было чем торговаться. А Кермит был очень им нужен. Кто еще, спрашивается, будет разгребать эту кучу накопившихся проблем? Вон какими жадными взглядами его поедают всевозможные кузены и младшие братья погибших речных лордов… После недолгого обмена комплиментами и пожеланиями драконья всадница, как всегда, резко перешла к делам. — Нам всем известно, что многие территории Речных земель остались без хозяев и нуждаются в новом заселении… Многие из собравшихся тут же напряглись, включая рыцарей Королевской гвардии. А Криган испытал ощущение дежавю. Три дня назад все прошло в точности так же — тогда решалась судьба бесхозных земель Долины, которых, правда, было намного меньше, чем здесь. Лорды-изменники были казнены, а их владения переданы дальним родственникам, в чьей лояльности Черные не сомневались. И лорд Севера надеялся, что новые хозяева земель Корбреев и Линдерли не повторят ошибок своих предшественников… по крайней мере, в ближайшие десятилетия. Тем временем поверх выгравированной на столе карты материка легла другая, пергаментная, на которой были изображены Речные земли, а в углу был выбит небольшой герб Бракенов. И им предстояло все это перерисовать. И герб, и границы. — За последние четыре года Речные земли потеряли шесть великих и восемь благородных домов, а также восемьдесят три рыцарских дома, проживавших в их владениях. Наследников у них нет. У меня нет слов, чтобы оценить по справедливости чудовищный урон, причиненный их убийцами, и я клянусь Богами, Старыми и Новыми, что этот омерзительный акт никогда не будет забыт. Это было сильным заявлением — особенно с учетом того, что большую часть смертей мог записать на свой счет Эймонд Убийца Родичей, который, несмотря ни на что, оставался пусть дальним, но все равно родственником королевы. Пусть даже их ветви и были злейшими врагами. И она сделала паузу, выжидая, чтобы кто-то из ее знаменосцев первым высказал свои пожелания или претензии. Этим «кем-то» оказалась Алисанна Блэквуд. Сегодня леди-лучница надела свое лучшее черное платье, и Кригану приходилось заставлять себя сосредоточиться на ее словах, а не на ее фигуре. — Ваша милость, я считаю, что этот вопрос должен затронуть и земли великих домов, изменивших нашему делу, — мелодичным голосом произнесла тетя лорда Блэквуда. Она не стала называть имен этих домов, но всем и так это было предельно ясно: речь шла об их извечном враге, некогда владевшим замком, в котором они сейчас находились. Бейла легко улыбнулась — и начала излагать свои мысли, которые были чем-то средним между предложениями и королевскими приказами: — Поскольку у нас нет никакой возможности вернуть Королевскую Гавань в ближайшие несколько лун, я забираю Стоунхедж в свое личное владение и провозглашаю его временной столицей Семи Королевств, где будет находиться законный король. Никто не стал возражать. Многие, напротив, закивали. Последние несколько недель все к этому и шло — и все это видели. — Земли к востоку от Стоунхеджа, ранее несправедливо принадлежавшие дому Бракенов, будут возвращены Блэквудам, их законным владельцам. Лорд Бенджикот и его тетя не выражали слишком бурной радости, но их глаза говорили сами за себя, пока тонкий палец королевы очерчивал на карте области Речных земель, которые должны были отойти лордам Вранодрева. — Северные владения дома Стронгов будут разделены между домами Рутов и Дарри. Лорд Дарри вел себя не так сдержанно, как Блэквуды, и, услышав слова королевы, тут же заулыбался в густую каштановую бороду. Это был первый раз, когда кто-то видел его улыбающимся — с того самого дня, как умер его отец, не выдержав ран, полученных на Босвортском мосту. А Криган обратил внимание на то, как много земель остались нераспределенными. И леди Випрен с лордом Кермитом тоже это заметили. — Все остальные земли, потерявшие своих лордов, либо презревших свой долг по защите законной королевы, будут конфискованы и отныне будут личным доменом короны. «Талли будет очень недоволен», — подумал Криган. Конечно, многие из бывших вассалов Риверрана были для него извечной головной болью — но они, несмотря ни на что, ему подчинялись и приносили ему налоги. А теперь королева одним росчерком пера выдергивала из-под власти Хранителя Речных земель огромные куски плодородных и богатых земель от Божьего Ока до Красного Зубца. И потери казны Риверрана от этого шага обещали быть весьма значительными. — В качестве компенсации корона передает под власть Риверрана дом Стонтонов, ранее относившийся к Королевским землям. Мыс Расколотая Клешня, Коготь и Дрифтмарк также останутся под управлением короны и отныне будут называться Восточными марками. Неприязнь в глазах лорда Талли сменилась легкой растерянностью. А Криган не мог не признать того, что юная королева хорошо всё продумала. Земли Стонтонов, с одной стороны, сильно раздвинули границы Речных земель, но с другой, они не были такими богатыми, чтобы сравниться с конфискованными деревнями и полями. Да, Бейла не просто так последние несколько дней встречалась с глазу на глаз со своими советниками и задавала им весьма каверзные вопросы… — Сир Аллин Мелколм будет назначен кастеляном Харренхолла с правом передачи титула по наследству. Конечно, замок разрушен и, наверное, даже проклят и вообще ни на что не пригоден… Но лорд Болтон считает, что внутренний замок еще может служить для защиты Божьего Ока, и я, подумав, решила с ним согласиться. Ну и остатки камней с внешних стен тоже можно использовать для строительства новых укреплений на южной границе… Последние слова не встретили особого одобрения, но и возражений тоже не последовало. Харренхолл, так и не успевший восстановиться, окончательно превратился в руины после многочисленных налетов, набегов, разграблений, завоеваний, отвоеваний и возвращения драконов. Никто из лордов Трезубца не мог против этого возразить. А что до использования камней из внешних стен… Все прекрасно понимали, что на восстановление этого обгорелого чудовища ни у кого нет денег. И вряд ли они появятся в скором времени. Зато возвышение таких верных делу Чёрных домов, как Киты, Ригеры, Личестеры, Маллистеры и Фреи не вызвало ни у кого удивления. Было, конечно, несколько перешептываний, когда решалась судьба дома Чарлтонов, который на бумаге оставался знаменосцем Близнецов, но на практике потерял почти всех своих людей, земли и богатства от рук врагов или драконьего огня. С трудом им удалось отыскать какого-то дальнего родственника Чарлтонов весьма сомнительного происхождения, что позволило им сохранить этот дом — но понизить его с великого до благородного. Теперь великими домами к северу от Синего Зубца остались только Маллистеры, Фреи, Ригеры, Шоуни и новый дом, возвысившийся во время войны, дом Терриков. Относительно земель в низовьях Трезубца особых споров не было. Випрены, Руты, Дарри, Хоики и Мутоны сохранили свою власть над регулярно затапливаемыми побережьями. Тут и вопросов не было — они сражались на верной стороне, и у них остались живые представители побочных или даже основных линий, которые могли перенять бремя власти от своих предшественников. А вот юго-западные владения Речных земель… — Приют Странника и западные перевалы должны принадлежать нам! Лорды Приюта — наши ближайшие родственники, поэтому земли должны по праву стать нашими! — эти слова лорда Пайпера положили начало долгой и громкой словесной перепалке. Криган не был заинтересован в подобной ссоре и не вмешивался, но против Пайперов, получивших шанс откусить большую часть запада Речных земель, быстро собралась небольшая коалиция. — Родственники? — усмехнулся лорд Дарри. — Ты еще скажи, что вы были лучшими друзьями! Разве не тебе один из «родственничков» швырнул в лицо кубок на последнем турнире в Атранте? Его насмешка вызвала немало веселья как со стороны лордов Речных земель, так и среди представителей Севера и Долины. Пайпер покраснел от гнева. — Никто, кроме меня, не может… — Ох, спасите нас, Семеро… — прошептала с улыбкой на лице Сабита Фрей, урожденная Випрен. То, что началось дальше, наглядно показало, как любят ссориться между собой лорды Речных земель. Оскорбления и обвинения летели во все стороны, и если бы не присутствие королевы Бейлы и четырех гвардейцев в белых плащах, спор вполне мог перерасти в драку, как случалось уже не раз. Если раньше лорд Кермит еще мог худо-бедно удерживать своих знаменосцев от потасовок, чему немало способствовала и война с Зелеными, то после плена он потерял не только здоровье, но и солидную часть авторитета. Лорд Винтерфелла подумал о том, что сегодня он услышит много веселых вещей, которые потом будет рассказывать внукам, когда состарится. Например, о том, что Хранитель Речных земель попытался урезонить лорда Пайпера вот так: — Вашим овцам не будут рады на землях дома Талли! Ну да, конечно, овцы они ведь умные, они понимают, где можно пастись, а где нет… И лучше людей разбираются в отношениях между знатными домами… — А я тогда построю плотину поперек Красного Зубца, и в Риверране больше не будет форели! — отпарировал его оппонент. Отголоски спора по поводу владения Приютом Странника продолжали отравлять настроение собравшихся до самого конца, к сожалению… для речных лордов. Пока они ругались друг с другом, умные люди, вроде лорда Старка или лорда Толлетта спокойно и без лишнего шума получали то, чего хотели. Криган, например, сумел стряхнуть со своей шеи тех идиотов, каждый из которых утверждал, что именно он убил Борроса Баратеона. На поле боя, конечно, они были полезны, но сейчас… Слава Богам, что теперь он, наконец, избавился от них, присвоив несколько рыцарских титулов и раскидав всех вдоль новой южной границы Речных земель. — Итак, нашу новую границу будут защищать дома Пайперов, Перринов, Вэнсов, Уэйнов, Баттервеллов, Мутонов и Стонтонов, — перечислила Бейла с запада на восток после того, как спор, наконец, стал утихать. — Далее, дома Смоллвудов и Терриков повышаются до статуса великих. Девичий Пруд и Солеварни получат королевские хартии и будут признаны полноправными городами с правом на самоуправление. Еще есть какие-то вопросы? Пункт насчет королевских хартий должен был сильно разозлить купцов из Королевской Гавани и других городов на побережье Черноводного залива. И Старк прекрасно это понимал. Последние лет сто бурно развивающаяся Королевская Гавань оттягивала на себя все больше торговых путей, в то время как другие гавани хирели или вовсе оказывались заброшенными. Однако теперь, когда Королевская Гавань была, во-первых, изранена войной, а во-вторых, потеряна, торговые пути, которые после объединения Семи Королевств потеряли свою значимость, вновь оживали. И это определенно заслуживало внимания. И Криган обязательно должен будет поговорить с представителями дома Мандерли сразу после того, как Малый совет разойдется… — Ваша милость… Нужно решить вопрос с Приютом Странника… Впервые за сегодняшний день в красивых лиловых глазах появился намек на раздражение. И лорд Пайпер, только что напомнивший королеве болезненный вопрос, вынужден был опустить глаза под ее тяжелым взглядом. — Я не забыла. Итак, на это владение претендуют дома Пайпер, Деддингс и Вэнс, верно? — Да, Ваша милость, — кивнула леди Сабита. — Но завещания прежних владельцев мы так и не нашли, а прямых наследников у них не осталось — Ланнистеры хорошо постарались, выкорчевывая всю его родню до седьмого колена… — В таком случае новым лордом Приюта станет сир Джонос Вэнс, — решила королева, указав на кузена лорда Атранты. — Это ведь он взял в плен четырех лордов Запада на Озерном берегу, ведь так? — Да, — вынужден был согласиться Пайпер, буквально выдавливавший на лице улыбку. — Только вот… — И дополнительным условием для передачи Приюта Странника отдельной ветви дома Вэнсов будет женитьба лорда Джоноса на дочери дома Пайперов либо дома Деддингсов. С этого момента спорщики должны были оставить ее в покое. И лорд Толлетт при виде их изменившихся лиц и взглядов, которые они бросали друг на друга, изо всех сил старался не улыбнуться. В ближайшее время война за брачное ложе сира Джоноса обещала быть крайне жестокой. После заключительного решения королевы карта Речных земель была убрана и на ее место легла другая — та, которую лорды и леди, имевшие несчастье владеть землями на побережье Закатного моря, сто лет бы не видели. Эта карта была далеко не такой точной и детальной, как предыдущая. Мейстеров и талантливых рисовальщиков на Железных островах было крайне мало, их там с распростертыми объятьями не встречали, а капитаны островитян ревниво берегли то небольшое количество письменных знаний, которыми они владели сами, или «одолжили» у врагов и жертв. — Что сейчас происходит в пиратском логове? — спросил лорд Эон Толлетт. Кто-то мог бы удивиться заинтересованности жителя Долины этим весьма далеким от его владений вопросом, но спорить с ним никто не стал. Когда затих гром войны между Черными и Зелеными, они смогли прислушаться повнимательнее и к другим делам. И они ужаснулись, узнав о том, что творили железнорожденные последние месяцы. Если Эймонд и Вхагар еще долго будут вспоминаться в Речных землях в качестве главного вселенского зла, то Дальтон, также известный как Красный Кракен, останется в истории еще и под именем Губителя Запада. — Полный хаос, — ответила леди Фрей, к которой сходились все донесения шпионов и которая просила дать ей титул более звучный, нежели «мастер над шептунами». — Слухи о том, что Дейрон Зеленый сжег весь уцелевший флот островитян на Старом Вике, подтвердились. Железнорожденные не нашли ничего лучшего, кроме как устроить избрание нового короля, так называемое Вече, собрав всех, кто обладал хоть каким-то авторитетом, на маленьком клочке камня посреди моря, и загнав все корабли в одну тесную бухту… — усмешка на лице леди Сабиты лучше всяких слов говорила о том, кем она считала железнорожденных, забывших о том, что они находятся на войне. — В общем, кого не сожгла Синяя Королева, потом дорезали арборцы. Немногие уцелевшие смогли удрать в свои замки, но остров они потеряли. А вместе с ним девять из десяти капитанов и лордов. И весь флот. Картина и в самом деле выглядела жутко. Никто, конечно, не спорил, что островитяне сполна заслужили такое за совершенные ими злодеяния. Северяне, например, могли вздохнуть с облегчением — каждый железнорожденный, закончивший свою жизнь на клинке просторца или западника, уже не пойдет в набеги на прибрежные владения Севера следующей весной. — Может, нам все-таки стоит послать флотилию и войска для захвата некоторых важных островов… пока они все не достались Зеленым? Вопрос был задан лордом Талли — и по его тону нетрудно было понять, что Рыжим Кермитом движет не рационализм, не здравый смысл, а лишь желание рассчитаться за старые обиды. И прежде чем кто-либо успел поддержать Хранителя Трезубца, Криган высказался сам: — Единственный флот, который вы можете послать на Железные острова, лорд Талли… — Старк выделил слово «вы», — …это флот Маллистеров. Если же вы намекаете на то, что участвовать в этом деле должны все, я сразу заявляю, что не стану посылать воронов Мормонтам, Гловерам, Дастинам и Флинтам, требуя от них отправить корабли в открытое море в разгар зимних бурь! Он не стал добавлять, что даже если бы он отдал такой приказ, люди, отвечавшие за защиту западного побережья, все равно не подчинились бы ему. Это было для них вопросом жизни и смерти, зимой все старались держаться поближе к берегу и вообще лишний раз в море не выходить, однако каждую зиму лорды Севера все равно теряли немало кораблей. — …А отправка флота с Орлиного мыса оставит наш фланг беззащитным, если Зеленые завтра решат войти в залив Железных людей. — Нет, по-моему, идея стоящая, — забавно, но главным союзником лорда Талли в этом вопросе оказался Пайпер, которого идея выкорчевать под ноль потомков тех, кто полтора века назад властвовал над всеми Речными землями, действительно воодушевила. — Мы были бы рады вырезать их всех, — с улыбкой кивнула леди Блэквуд, и Кермит улыбнулся было в ответ… пока не услышал ее следующих слов: — Я только не могу понять, чем мы будем кормить на этих проклятых островах наших воинов. Нам с трудом хватает денег на то, чтобы заплатить капитанам из Узкого моря, которые перевозят припасы из Девичьего Пруда и Чаячьего города туда, где вот-вот разразится голод. А вы хотите еще и повесить на них снабжение армии? — У Зеленых ровно такие же проблемы — если не хуже, — добавил Криган. Он понимал, что идею лучше всего задавить в зародыше, тем более что ему было ясно, кому именно придется взламывать пусть и ослабленные, но все еже живые замки железнорожденным. Уж точно не лордам Речных земель. И это придется делать зимой. Против врага, который за последние века не раз показывал крайний фанатизм, когда вставал перед выбором между сдачей и смертью во славу их Утонувшего Бога. — У Запада еще есть золото, но почти не осталось продовольствия для долгой войны. Редвины оттянули свой флот слишком далеко от своих баз, а зима становится все более суровой… и скоро им придется вернуться домой. — У Дейрона есть дракон! — Дракон может сжигать земли, но не может их завоевывать и удерживать. К тому же, дракон тоже нуждается в пище и сне, — все успели убедиться, что обратной стороной неудержимой силы драконов стала их такая же непреодолимая слабость. Северянин еще раз оглядел своих оппонентов и союзников. — Нет, милорды и миледи, я склоняюсь к тому, что Зеленые в одиночку не смогут победить железнорожденных до наступления весны. А когда погода улучшится, мы к этому времени успеем как следует подготовиться… Несколько речных лордов принялись с жаром возражать, но большая часть собравшихся склонилась к поддержке Старка и тихо вздохнула с облегчением. Кто бы сомневался. Стоило им увидеть горы трупов вокруг Босвортского моста, как все мысли о славной войне, воспетой бардами, сгинули в никуда. Потому что таких войн в жизни не бывает. Вестерос, расколотый надвое, был крайне обескровлен. И новая зимняя кампания была последним, что им сейчас было нужно. — Я нахожу слова моего десницы убедительными, — Бейла дождалась, пока споры немного утихнут, чтобы озвучить свою точку зрения: — Тессарион и флот Арбора разбили железнорожденных, и этой зимой они не будут представлять угрозы ни нам, ни им. Мы зашлем туда агентов, чтобы те предупреждали нас о новых набегах, но насчет вторжения… Я хочу подождать до весны. К тому времени моя Лунная Плясунья достаточно вырастет и сможет легко разобраться с их уцелевшими кораблями и укреплениями. Слова королевы были встречены одобрительными возгласами, и даже Талли и его знаменосцы остались довольны… пока. И именно в этот момент в зал быстрым шагом вошел лорд Моллен, подошел к Бейле и что-то быстро прошептал ей на ухо. По тому, как изменилось выражение ее лица, новость была и в самом деле сногсшибательной. Но на лице королевы не было ни гнева, ни досады, ни радости, ни отвращения, ни испуга, ни разочарования. Был только… интерес. — Совет окончен. Всех прошу разойтись. Оставшиеся вопросы мы обсудим завтра. Поначалу лорд Винтерфелла особо не задумывался, что заставило королеву так резко всех распустить. Он вместе с другими лордами и леди направился в большую трапезную — если что и нужно было сделать после ожесточенных дебатов, так это подкрепить силы, выпить как следует и выспаться. Не обязательно в таком порядке. И когда он, держа за руку прекрасную леди Блэквуд, проходил мимо двора навстречу отдыху и теплу, то заметил, как несколько оруженосцев расседлывают видавших виды коней, пока их наездники направляются в ту сторону, откуда они только что вышли. В другом случае Криган вообще не обратил бы на них внимания — если бы не одинокое знамя, наполовину засыпанное снегом. Которое было знакомо каждому северянину. Черный герб на черном фоне. Черные братья Ночного Дозора явились в Стоунхедж к Черной королеве. Интересно, для чего? *** Король Дейрон Таргариен Пленники, спасенные ими из застенков, рассказывали, что налетчики называют это место Королевской скалой. Непонятно было только, с какой стати этот ничем не примечательный кусок камня, потрепанный волнами и ветром, получил такое громкое имя. Скорее всего, оно появилось после того, как Эйгон Завоеватель именно здесь спустился с неба на спине Балериона. И именно здесь он принял вассальную присягу лорда Харлоу и его великих капитанов. Таких мест в Семи Королевствах было немало. Обычно вокруг них вырастали постоялые дворы и септы в память о появлении ужасного дракона и его царственного наездника. Но Железные острова и здесь поступили по-своему. Вера в Семерых никогда не получила признания на этих кусках камня, а их жители не желали отдавать дань уважения никому, кроме своих кровожадных собратьев. Да, Эйгон заставил их преклонить колено, но, в отличие от остальных лордов и королей, для них слова, сказанные чужаку, не стоили ничего. Их удерживал только страх, и как только он ослабевал хотя бы чуть-чуть, все клятвы моментально втаптывались ими в грязь. То, что наблюдал сейчас Дейрон, должно быть, видел и Завоеватель, первый король единого Вестероса, больше ста лет назад. Те же земли, скалы и море. Эйгон надеялся на то, что присутствие драконов усмирит всех и обеспечит вечный мир. Но дурь, ударившая в голову Рейниры, помноженная на саму природу железнорожденных, пустили прахом все его усилия. Будь под его властью все Семь Королевств и долгое лето впереди… Тогда, пожалуй, грамотное сочетание контрибуций и вложений, выдачи заложников и добавления новых мечей к Железному Трону могло бы решить эту проблему еще раз. Но сейчас была зима. И ему нужно было действовать быстро и решительно. Его до сих пор передергивало от того, что он сам сегодня приказал. Но законный король и наездник Тессарион понимал, что иного выбора нет. Если он хотел защитить своих подданных от бесконечных набегов и грабежей… по крайней мере, на ближайшие несколько лет — он должен был поступить только так. — Ваша милость, ваш приказ выполнен, — заявил лорд Алан Редвин, первый адмирал флота. Если старый моряк и испытывал какое-то неприятие по поводу приказа Дейрона, то на его морщинистом лице не было видно ни малейшего намёка на это. — Все запасы продовольствия, что были нами найдены, мы конфисковали. Все уроженцы Вестероса и Эссоса, которых налетчики Красного Кракена захватили в рабство, освобождены и готовы вернуться домой. Все местные женщины моложе сорока именин также погружены на корабли, следующие в Ланниспорт и Старомест. Молодой король мрачно кивнул. Даже полное уничтожение Железного флота на Старом Вике не означало, что они смогут завоевать Железные острова. После того, как осел пепел тех, кто попал в пекло драконьего огня, до уцелевших, наконец, дошло, что любая попытка встретить дракона с мечом и луком в руках обречена закончиться именно так. Теперь выжившие капитаны и воины при первом появлении синего силуэта в небе бросали свои замки и корабли и тут же прятались в темных пещерах, которых на этих бесплодных островах было в изобилии. А выковыривать их оттуда оказалось той еще проблемой. Десятки его солдат гибли, попадая в засады железнорожденных, теряясь в темноте, замерзая насмерть, попадая под лавины… Если бы у них было достаточно людей — и хорошая погода — Дейрон, наверное, все-таки смог бы занять эти уродливые скалы. Но — слишком уж много «если бы». Задействовать матросов дома Редвинов они не могли, они нужны были для управления боевыми и транспортными кораблями. Даже Ланнистеры, некогда самый могущественный дом Запада, мог выставить лишь несколько сотен воинов, две трети которых были младше самого Дейрона. — Ваша милость, люди ждут приказов, — негромко напомнил капитан Эдрик Лоутер. «Да простят меня Боги Старые и Новые…». Он прекрасно понимал, что после такого его имя станет проклятием в устах железнорожденных на вечные времена. Хотя, возможно, оно уже им было после бойни на «Вече» и резне в Пайке, где обгорелые трупы лежали в буквальном смысле горами. У него не было иного выбора. Он не мог оставить «Железное королевство» живым и активным на ближайшие сезоны. Только не сейчас, когда Черные на севере готовы были воспользоваться любой его слабостью… Пайк был оружейной и кузницей Утонувшего Бога. Большой Вик — его шахтой. Солтклифф — солеварней. Старый Вик — главным святилищем. А Харлоу был его житницей. Если ее сжечь, умрут все. Король вытащил из ножен Черное Пламя. Древний валирийский клинок казался осколком черноты на фоне серого зимнего неба. — Начнем же. Пусть Харлоу горит. — ПУСТЬ ХАРЛОУ ГОРИТ! — закричал во весь голос молодой рыцарь из Крейкхоллов, потерявший от рук железнорожденных всю свою семью. Эти слова подхватывали сотни яростных криков снова и снова. А затем первый факел упал на ближайшую кучу дров, которые солдаты методично собирали последние несколько дней. На Харлоу было больше лесов, чем на всех остальных Железных островах, но это не означало, что их было действительно много. Дерево, обильно политое маслом, вспыхнуло моментально, и пламя окружило со всех сторон привязанного в центре костра оборванного человека с седыми космами и патлатой бородой. До сих пор он просто осыпал «зеленников» проклятиями, на которые никто не обращал внимания, и время от времени чередовал их с молитвами своему Богу. И когда ни одна из молитв ничего не дала, он просто завыл в голос. Еще девятнадцать факелов разожгли другие костры — и еще девятнадцать жрецов-Утопленников, привязанных к столбам, были охвачены пламенем. Их крики прорезали воздух, а ноздри защекотал отвратительный запах обгорелого человеческого мяса. — СЖЕЧЬ ХАРЛОУ! СЖЕЧЬ ЖЕЛЕЗНЫЕ ОСТРОВА! СЖЕЧЬ ИХ ВСЕХ! К уцелевшим деревням и поселкам уже бежали отряды людей с мечами и копьями в одной руке и факелами в другой. Погребальные костры по вере островитян остались позади. Скоро таким костром должен будет стать весь остров. — Сколько так называемых «королей» еще живы и на свободе? — спросил Дейрон у лорда Алана, чтобы хоть немного отвлечься от кровавой резни, которую воины устраивали во имя него. Над ближайшими утесами уже поднимались столбы дыма. — Слишком много, — мрачно ответил флотоводец. — Мы с вами так и не дали им выбрать нового короля, но проклятые жрецы разнесли слух о том, что теперь королем может стать любой, кто сумеет сбросить нас обратно в море. Такова, как они говорят, воля Утонувшего Бога. Это звучало полным бредом — как и всё, что вбивали эти фанатики в свои железные головы. Дейрон представил, как эти оборванцы, называющие себя божьими слугами, будут радоваться, когда они покинут Железные острова… И больше всего ему хотелось услышать, как они будут объясняться, как только обнаружат, что исчезли не только вражеский флот и страшный синий дракон… Но и их собственные женщины. И все запасы продовольствия. Это было крайне жестоко — и в то же время забавно. Но железнорожденные сами обрекли себя на это, пролив целые моря крови от Бейнфорта до Щитовых островов. «Но больше не прольют. Их время подошло к концу». Дейрон оседлал Тессарион и полетел на восток. Ему казалось неправильным отдать приказ и не принять участие в его исполнении самому. Скоро к мучениям острова Харлоу добавится и драконий огонь. *** Принц Кворен Мартелл Кворен чувствовал свои руки, но они почти его не слушались. Бисеринки пота выступали на лбу. Ноги дрожали, а дыхание было таким громким и тяжелым, что со стороны могло показаться, будто он все время кашляет. Новое утро нового дня. И он, едва проснувшись, спросил себя, что с ним происходит. Было ли это симптомами неумолимо приближавшейся старости или… чего-то более зловещего? Конечно, принц Дорна был немолод, в следующую луну он готовился справить свои шестидесятые именины. Если бы только он мог спокойно спать после вечерних приемов пищи… и самостоятельно передвигаться хотя бы на короткие расстояния… Возможно, его старые кости не болели бы так сильно. Но его непокорные знаменосцы не давали ему ни дня покоя. Каждую луну несколько раз какие-нибудь знатные дома вспоминали о каком-то древнем споре — и это очень редко заканчивалось без кровопролития, даже если он сам прибывал на место, чтобы установить мир. Кворен до сих пор подозревал, что ужасное самочувствие в последние дни на самом деле вызвано отравлением. Он не был уверен, что кто-то подмешал ему яд, но ясно чувствовал, что эти склочники продолжают травить саму его жизнь. Он не помнил, когда последний раз улицы Дощатого города и Солнечного Копья пребывали в таком волнении. И ещё были призывы к войне. Нравилось ему это или нет, но они находили много сторонников. Даже слишком много. Даже смерть главных зачинщиков не уняла жажду крови, охватившую дорнийский народ. Порой Кворену казалось, что отравили на самом деле не его, а весь Дорн — кроме него одного. Отравили змеиным ядом, разрушающим разум простолюдинов и знатных лордов. Сменив ночную рубашку на золотистый халат, он приказал слуге принести еще воды. Голова болела все сильнее, и в груди боль тоже никак не желала утихать. Что же это все-таки было? Яд? Или все же старость? Кто теперь знает… Когда ему в горло попала холодная вода, на мгновение стало легче. Но облегчение было недолгим. И он без сил опустился в кресло за большим столом. Нет. Рано. Он должен пожить еще немного. Алиандра пока не готова взять бразды правления Дорном, а лорды готовы начать войну, в которой они не могли победить. Они верили, что раскол Семи Королевств и гибель большинства драконов позволят им безнаказанно вторгнуться в Марки и завоевать их. В глубине души Кворен понимал ход их мыслей. И даже готов был признать, что они в чем-то правы. Шанс у них был. Но это не означало, что он соглашался с ними. Он помнил, какую страшную цену Дорн заплатил за храбрость и непокорность, проявленные в войне с Эйгоном Завоевателем. Их армии понесли чудовищные потери, многие торговые пути и рынки были брошены на произвол пустыни… Да, с тех пор королевство Таргариенов ослабло после нескольких лет разорительной войны. Но у Зеленых оставались три самых крупных и богатых королевства. А Дорн был один. И в одиночку он не мог противостоять даже отдельно взятым Штормовым землям. А если им на помощь придет дракон… Они были бы обречены. Принц Дорна закрыл глаза. Было жарко. Он вспотел. Попытался открыть глаза — но почему-то на это не было сил. Попытался что-то сказать, но рот тоже не слушался. Где-то далеко-далеко слышались голоса, но Кворен больше не мог их разобрать. Оставалась только тьма. И он, смирившись с неизбежным, отдался ее воле.