Танец продолжается

Принцесса Алиандра Мартелл День похорон отца был унылым — во всем. Дождя не было, но погода была намного холоднее той, к которой привыкли дорнийцы. Впервые за многие годы длинные и плотные одежды, которые раньше надевались для ночных путешествий через пески, стали очень популярны и в Солнечном Копье. Алиандре очень хотелось бы сказать, что тысячи знатных и простых людей пришли проститься со своим принцем. Но это было бы ложью. Людей перед Старым дворцом и на узких улочках Солнечного Копья в тот день было совсем мало. Зато на базарах сотни горожан и горожанок осаждали лавки портных и кожевников, покупая теплые плащи, сапоги и туники. Торговцы и мастеровые ликовали, считая выручку — уж они-то могли убедить людей выйти на улицу в плохую погоду. Даже жители Тенистого города выходили из своих домов лишь затем, чтобы купить провизии и эля, вернуться домой и выпить за упокой принца Кворена. Мало кто пришел проводить его в последний путь. И не меньше трети представителей благородных домов намеренно «задержались» в пути до столицы Дорна, чтобы потом сказать: мы хотели, мы очень хотели присутствовать на церемонии, но, увы, такова жизнь… Некоторые из отцовских советников требовали арестовать всех лордов и рыцарей, не появившихся на похоронах — вне зависимости от причин. Даже если они потом явятся, чтобы преклонить перед ней колено. Алиандра согласилась с их доводами о том, что в ее окружении полно ядовитых змей — и в тот же день выставила их самих из дворца. Мало ли что они еще ей насоветуют. Принц Кворен не был любим своими подданными, и она хорошо это знала. Как и то, что начав свое правление с ареста и объявления вне закона такого количества лордов, она быстро окажется у опустевшей казны. И ей придется убить половину Дорна. Принцесса и сама готова была поклясться водами Зеленокровной в том, что не знает, как относилась к собственному родителю. Как только она научилась ходить, а ее мать скончалась во время родов, пытаясь подарить принцу Кворену долгожданного сына, тот отослал ее в Соленый Берег — и никто не осмелился ему возразить. Она до сих пор не знала, почему он так поступил — эту тайну Кворен унес с собой в могилу. Может, потому, что ему было больно видеть в ней тень умершей жены? А может, она как-то мешала его далекоидущим планам, и он предпочел отдать ее на воспитание в семью матери? Нет, там, под солеными брызгами Летнего моря, она, конечно, многому научилась. Алиандре предоставили лучших наставников, которые учили ее владению копьем в Доме красного кипариса, и учителей, которые передавали ей мудрость путешественников, скитавшихся по дюнам. Ее настоящим отцом — во всех смыслах, кроме кровного — стал лорд Манфри Гаргален, а вовсе не «старый паук из Солнечного Копья», как его любили называть песчаные дорнийцы с южного побережья. Она вернулась в столицу, когда ей исполнилось десять — и увидела на месте своего отца старика, который любой ценой стремился избежать втягивания Дорна в бушующую на севере войну, где драконы выжигали всю землю под собой. Упорство принца Кворена действительно ее впечатлило, когда он отказался созывать знамена и добавил, что лучше ляжет в кровать, полную скорпионов, чем начнет танцевать с драконами. Но не всем его знаменосцам пришлось по душе это решение. Принц пытался урезонить их новыми налогами, ссылками и даже казнями, но всего, чего он добился, так это еще большей ненависти. Для дорнийцев, страстных по своей природе, этот холодный и расчетливый человек был чуждым. Напряжение нарастало, и в некоторых оазисах уже лилась кровь, пролитая местными жителями и сборщиками налогов из Солнечного Копья. Дядя Манфри прямо ей сказал, что выбор, оставленный принцем Квореном, сводился либо к войне против расколотой державы Таргариенов, либо к междоусобной резне внутри самого Дорна. — Сегодня очень мрачный день, — сказала она дяде и его присяжным копьям, когда они все вместе вышли из здания септы, следуя за гробом усопшего принца. — Как ты думаешь, сколько у меня осталось времени? Лорд Соленого Берега молчал несколько ударов сердца, пока они миновали Стену Ветра и начали спускаться по извилистым улицам Солнечного Копья. — Лорды будут ждать до конца зимы, но не дольше, — наконец ответил лорд Манфри, сосредоточенно обводя взглядом кричащих и свистящих людей, пришедших проводить принца Дорна в последний путь. — Ты сама видишь, как они хотят войны. И они не примут никаких твоих оправданий. — Может, они сами скажут, как можно быстро и надежно убить дракона, раз уж им не терпится повоевать? — саркастически поинтересовалась новая принцесса Дорна. — Или они не думали о том, что как только мы перейдем границу, король Дейрон оседлает своего крылатого зверя и зальет Солнечное Копье пламенем? — Молодой лорд Уллер убежден, что если заманить ящера в засаду с лучниками и скорпионами… Алиандра отнеслась к его словам довольно скептически. Она уже встречала «молодого лорда Уллера» в прошлом году во время визита в Песчаник — это был мальчишка всего на два года старше ее восторженно глазеющих служанок, который был уверен, что Дорн способен выиграть любую войну, что бы ни случилось. Просто поразительно, как скоро Уллеры забыли о том, что дом Мартеллов за последнюю сотню лет дважды ссужал им золото, серебро и драгоценные камни, на которые они кое-как восстановили Пекло и вернули ему былое величие. А перед этим они очень радовались, когда убили Мераксес вместе с её наездницей… Расплатой за эту победу стала гибель трех четвертей принадлежащих им пахотных земель, сожженных Черным Ужасом. Если раньше их поля могли прокормить тысячи людей, то теперь они до сих пор вынуждены были закупать еду у всех соседей, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Земли Уллеров и по сей день оставались бесплодными, а караванщики по-прежнему старались избегать их логова безумия — все это, по ее оценке, было слишком высокой ценой за смерть одного дракона. — Если бы мы послушались лорда Уллера, наши войска прямо сейчас маршировали бы по Принцеву перевалу — и застряли в снегу посреди Марок. Лорд Айронвуд и его соседи прислали мне воронов. Они пишут о том, как трудно их разведчикам в окрестностях Ночной Песни и Черного Приюта. Но нет… Виль и Пекло убеждены, что стоит мне махнуть рукой — и у наших копейщиков вырастут крылья, и они вознесутся над горами подобно хищным птицам… — Хотел бы я на это взглянуть, — усмехнулся лорд Соленого Берега. — Но Уллеры и их друзья никогда не славились своим умом и осторожностью… Как и способностью обеспечить долгую военную кампанию. — Они хвастаются тем, как много людей могут выставить на поле битвы, но сами не могут даже снабдить их всем нужным… А кому нужны десятки тысяч всадников и пехотинцев, если они окажутся толпой оборванцев без оружия и брони? Зато они вполне могут баламутить все окрестности… Тех, кого Дорн не может позволить себе потерять. — Слава Семерым, что зима выдалась долгой и суровой, — дядя Манфри бросил горсть медяков бегущим рядом с их конями детям. — Марки завалило снегом, а еда дорожает… У нас нет кораблей, чтобы переправить войска морем, поэтому те, кому не терпится умереть, вынуждены будут идти в Спорные земли и сражаться там в отрядах наемников. — Но зима когда-нибудь кончится… Дядя ничего не ответил, но выражение его лица не внушало оптимизма. Когда зима кончится, начнется война, в которой Королевская Гавань будет врагом Солнечного Копья. И принцесса, если у нее была голова на плечах, должна была понимать, что эту войну им не выиграть. Кто-то мог ей твердить о том, что Штормовые земли потеряли все свое войско, а равнины Простора разорены, но они не принимали во внимание тот простой факт, что население Семи Королевств огромно — в отличие от их пустыни с редкими очагами жизни. И еще у них был дракон — как минимум, один. — А можем ли мы заключить союз с Черным королевством? — В конце концов, враг твоего врага всегда мог стать твоим другом… пусть даже временно. Или, по крайней мере, тем, кого можно было назвать товарищем по несчастью. Особенно, если вам с ним нечего было делить. И общей границы с ним не было. — Такое возможно, да… Но я не нашел ни одного листка, указывающего на то, что принц как-то работал в этом направлении. И если мы начнем переговоры, они будут долгими и тяжелыми. Если мы действительно надеемся получить союз с ними, нам придется отправить кого-то в Речные земли. — Дай угадаю. Кого-нибудь на букву «У»? — Принцесса не сдержала усмешки, но в следующее мгновение приняла подобающее сегодняшнему дню траурное выражение лица, как только они миновали Большие ворота и поехали к ближайшему холму. В других странах тело принца закончило бы свой путь в каменной гробнице, украшенной золотом, или в святой земле, окруженной чардревами, или на погребальном костре… В Дорне же бренные останки усопших очищались жаркими ветрами, песком, зубами и клювами хищников, в итоге возвращаясь в сухую почву. У них никогда не было лишних плодородных земель, чтобы занимать их под кладбища или гробницы. Особенно после того, как пришли драконы. Даже для принца Кворена они не могли сделать исключение — иначе к концу луны наверняка вспыхнуло бы восстание. «И все же, несмотря ни на что, он до конца своих дней оставался непокорным и несгибаемым…». *** Король Дейрон Таргариен Два дня назад он надеялся, что сможет отдохнуть, вернувшись домой. Проблема Железных островов была, наконец, решена, Старый Вик, Пайк и Харлоу были разорены и сожжены, тысячи пленников, которых проклятые железнорожденные угнали в рабство в своих набегах, были спасены, замки взяты и разрушены, сотни ладей, рыбацких лодок и всего, что могло плавать, тоже оказалось сожжено, разбито, утоплено или захвачено. Великие дома железнорожденных были безжалостно и методично истреблены, а последние уцелевшие на островах леса выжжены огнем Тессарион и жаждущими мести жителями Западных земель. Из гаваней было вывезено все, что могло представлять ценность. Разорялись даже древние гробницы их предков. После такого он был уверен, что мощь Железных островов будет сломлена на поколения вперед. Лорды и леди Запада и Простора были удовлетворены местью, которую он обрушил на головы морских разбойников, ведомых погибшим Красным Кракеном. Самому Дейрону совсем не нравилось убивать мирных людей, которые не могли дать отпор и не участвовали в зверствах, творимых их лордами на побережье Закатного моря. Но ему нужно было купить верность Редвинов и того, что осталось от Ланнистеров и их знаменосцев. Купить чужой кровью. Он и так уже потерял половину королевства. Не хватало только дать Черным повод откусить половину того, что у него еще оставалось. Он надеялся вернуться с залитых кровью Железных островов в мирную столицу… Наивное желание, которое никогда не исполняется. Единственным, чем он мог насладиться, вернувшись в Королевскую Гавань, так это мягкой и теплой постелью. Сторонники Черных из Простора, которые согласились преклонить колено в обмен на помилование, до сих пор бурчали в бороды о том, что если бы победила Рейнира, она бы не стала поднимать налоги… С другой стороны на него наседали высшие иерархи Веры, которые были в ярости от того, что язычники-северяне получили такую власть над такими святыми местами, как Долина и Речные земли. И лорды-изгнанники, вроде тех же Бракенов, взывали к скорейшему возобновлению войны, как только растает снег и дороги позволят двинуться на север. И торговцы, которые были в ярости от бесчинств купцов из Пентоса и Браавоса, которые обдирали их как липку, задавливая своими низкими ценами. Каждая из этих проблем была ужасной. Но все они бледнели на фоне осознания того, что все их он должен будет решать в одиночку. Потому что у него больше не было Малого совета. Да, у него было несколько верных рыцарей и капитанов, были присяжные мечи и мастер над шептунами. Но это было все. Босвортский мост забрал слишком много жизней приближенных к нему людей. Или тех, кто, как он надеялся, могли дать ему справедливый и мудрый совет на благо королевства. И он готов был поклясться именем Семерых, что никто из членов Малого совета, за исключением, может быть, Лариса не смог справиться с возложенными на них обязанностями — по разным причинам. И теперь мало кто их оплакивал. Да и сам Дейрон, изображая на лице положенную скорбь, думал о том, что Баратеонов и их сторонников нельзя подпускать к власти ни под каким предлогом. Жаль, что он это понял так поздно. — Первый из советников, кого вам нужно заменить, Ваша милость — это мастер над монетой, — говорил ему изгнанный лорд Харренхолла. — Наша экономика в критическом состоянии, несмотря на то, что казна, наконец, вернулась в Королевскую Гавань. Сир Тайленд все-таки успел… Но его скоропостижная кончина повергла в смятение многие торговые дома и гильдии. Две недели назад мастер над монетой тихо умер во сне — перенесенные в заточении пытки все-таки доконали его. И это не пошло на пользу правопорядку внутри городских стен и благополучию жителей столицы. — Да, замену ему нужно подыскать как можно скорее… И лучше если это будет уроженец Западных земель, — устало согласился Дейрон. Он готов был задохнуться под грудой прошений и толпой просителей, которых, кроме него, принять было некому. — Если кто и умеет обращаться с драконами, то только они… Ироничная получилась игра слов. Вообще, драконами — теми, что умели летать — владели как раз Таргариены. Но другие драконы — те, что были сделаны из золота — лучше всего чувствовали себя в руках уроженцев и вассалов Утеса Кастерли. И за то недолгое время, что Дейрон носил корону, он сполна осознал, что в противостоянии между теми драконами, которые могли дышать огнем, и теми, которые могли все остальное, последние зачастую оказывались сильнее. — Лучше всего выбрать кого-нибудь из Ланнистеров, но я соглашусь на любого разбирающегося в финансовых вопросах лорда Запада, которого предложит леди Джоханна, — он помолчал немного, а затем потом спросил своего мастера над шептунами: — Я так понимаю, у вас тоже есть кое-кто на примете? — По мнению моих источников на Западе, лучшие кандидаты на эту роль — лорд Виллем Стэкспир или лорд Роланд Вестерлинг, — в своей невзрачной темной накидке этот опирающейся на трость человек казался совсем слабым, но внешность, как успел убедиться Дейрон, была обманчива. — Они хорошо служили лорду Джейсону до войны и сейчас не связаны никакими обязательствами. «Сказал бы уже прямо — их вытащили из застенков Черных…», — подумал король. — Лично я склоняюсь в пользу лорда Вестерлинга, поскольку он обладает большим влиянием. Но я все равно прошу вас собрать всю имеющуюся о них информацию, прежде чем я сделаю окончательный выбор, — последний из Стронгов согласно кивнул. — Итак, вопрос с мастером над монетой можно считать решенным. Отчасти. Нужно еще чтобы кто-то взял на себя его обязанности, пока преемник сира Тайленда не прибудет в столицу. Кто-нибудь из рыцарей Королевских земель. Далее, я намерен назначить лорда Алана Редвина мастером над кораблями. Корлис Веларион в прошлом месяце по собственному желанию ушел из Малого совета и получил разрешение вернуться на Дрифтмарк, удерживаемый Черными. Дейрон понимал, что этот старик, потерявший стольких близких людей, угасает буквально на глазах и не доживет до конца зимы. И он согласился дать лорду Корлису возможность провести свои последние дни у себя дома, в окружении родных, а не здесь, за решением проблем, у которых не было решений. Тем более, его было кем заменить. Алан Редвин, победитель железнорожденных на Щитовых островах и на Пайке, вполне справился бы с обязанностями мастера над кораблями. Да и влияние этот флотоводец приобрел после своих побед немалое. Неплохо было бы опереться на него. — Хороший выбор, — похвалил его Ларис. — Но кто будет десницей короля? — К сожалению, у меня не так много претендентов… — «За что отдельное спасибо безмозглому Баратеону. Теперь мне приходится искать того, кто сможет разгрести все, что он наворотил». — Я думал о лорде Марке Мерривезере. Лорд Длинного Стола в большинстве вопросов выступал против Борроса Баратеона и вообще на него не походил. Но это же и к лучшему, верно? — Но его поддержка вашего брата была… не самой активной… Так мастер над шептунами в очень деликатной форме напомнил королю о том, что лорд Марк выделил всего тысячу воинов для армии Хайтауэров, когда она двигалась на столицу, хотя без труда мог собрать втрое больше. Да и деньгами он поддерживал их весьма скупо. — Тех, чья поддержка была самой активной, больше нет в живых, лорд Ларис! — ответ короля прозвучал, пожалуй, слишком резко, но это было правдой. — И я не могу выбирать из знаменосцев Староместа, потому что так я рискую получить восстание на Юге сразу, как только закончится зима! Но нам нужен на этом месте лорд из Простора, чтобы убедить Хайгарден, что именно они — сердце и житница нашего королевства. С Простором действительно следовало держать ухо востро. Западные земли истекали кровью после вторжения железнорожденных. Штормовые земли потеряли все лучшие войска у Босворта. Простор же, несмотря на понесенные потери, восстанавливался быстрее, чем два других оставшихся под законной властью королевства и те обломки Королевских земель, которые он еще контролировал. Естественно, в таких условиях новый десница должен быть из Простора — и желательно из семьи, которую нет повода ненавидеть в двух других частях его державы. — Если я не найду никого лучше лорда Марка, десницей короля станет он, — резюмировал Дейрон, налил себе вина и залпом выпил. — Мне нужен еще и новый мастер над законами, который заменит лорда Грандисона. Лорд Дюрран Грандисон стал одним из многих, кто не вернулся из Битвы у Босвортского моста. Его тела так и не нашли в куче трупов, отыскали только валяющийся у разрушенной опоры моста шлем, который удалось опознать. Шансов на то, что он мог выжить, не было никаких. — Я бы сказал, что Ройс Карон — лучший выбор из тех, что нам доступен… Король одобрительно кивнул. После всего, что натворил лорд Грандвью, осталось не так много лордов Штормовых земель, которым он мог доверить такую ответственную должность. — Что касается нового великого мейстера, пока Цитадель не определится, это место займет мейстер Тайлер и его помощники. Из-за той бойни, что случилась в самом сердце Цитадели, и взаимной грызни выживших, которые обвиняли друг друга в ее организации, «определяться» мейстеры могли очень долго. И не факт, что они вообще смогут в ближайшее время возобновить нормальную работу. Когда Дейрон еще только узнал о том, что произошло, он с трудом заставил себя в это поверить. Старые дураки хотели истребить всех драконов, но не смогли даже сохранить в порядке свой собственный дом, стоило перерезать глотки нескольким седобородым старцам… Таргариены и так уже понесли огромные потери, но он сильно корил себя за то, что даже после этого позволил этим змеям в серых рясах подобраться так близко к своим питомцам… И неизвестно еще, какой яд и какие другие вещи они с собой могли принести. Хорошо еще, что кто-то успел их остановить. Конечно, многие драконы погибли — но не все. И у них еще были кладки, из которых скоро должны были вылупиться маленькие дракончики. Нет, когда солнце снова начнет согревать землю, он все исправит, он исполнит мечту Эйгона Завоевателя. На Драконьем Камне появятся новые драконы для его детей, будут отстроены города и деревни, а совершенные ими ошибки будут внимательно изучены и никогда больше не повторятся. Драконы не должны сражаться с другими драконами, королевство не переживет этого во второй раз, а его подданные заслужили немного мира и покоя. — И еще одно… Лорд Анвин Пик. Дейрон вздохнул, глядя в лицо Лариса Колченогого, на котором легкая вина смешалась с таким же легким удовлетворением. — Послушайте, лорд Ларис… Этот человек нравился мне не больше, чем вам. Но нужно ли было его убивать? — Ваша милость, вы же знаете, как сильно его действия вредили всему королевству… — Знаю. И о пяти покушениях в течение месяца тоже знаю. А вам не приходило в голову, что он рано или поздно поймет, кто так настойчиво охотится за его головой? — Все, что я делаю, я делаю во благо королевства… У Дейрона уже не осталось сил даже разозлиться как следует. Он просто задумался о том, был ли в истории Вестероса хоть один король, которому не хотелось всадить нож в сердце своего мастера над шептунами… хотя бы раз в день? Может, именно поэтому некоторые из них, вроде Мейгора Жестокого или принца Деймона предпочитали брать на эту должность женщин? Вместо ножа в них можно было всадить кое-что другое, после чего они оставались живы и, возможно, даже довольны — да и король получал какое-никакое удовлетворение. Может, ему тоже стоит выгнать Лариса из Малого совета и взять на его место какую-нибудь браавосийскую красотку… Хотя нет, не стоит. И Мейгор, и Деймон прожили недолго и, скажем так, не очень спокойно — и ему не очень хотелось идти тем же путем. Да и Арианна будет недовольна. Да и Ларис на самом деле весьма полезен… если не принимать во внимание отдельных заскоков, вроде истории с лордом Пиком. — Впредь, на будущее, если вы захотите убить еще кого-нибудь из моих лордов, будьте так любезны посоветоваться сначала со мной! Мастер над шептунами покорно склонил голову. — И вот еще что… Что это за слухи о Таргариене, который живет где-то в Лиссе? *** Лорд-командующий Рамси Болтон Если взять все девизы Великих домов, большинство северян единогласно согласились бы с тем, что «Зима близко» — самый лучший. Согласно старинным легендам из Дредфорта, Старки и Болтоны воевали между собой в Эру Героев именно за то, чтобы победитель получил право пользоваться этими словами как своими. Якобы, война началась после того, как лорд Винтерфелла, закончив строительство Стены, заявил, что за это девиз должен достаться ему и его потомкам. Лорд Болтон с этим не согласился и содрал кожу с посланника, который принес ему эту новость. За что потом и сам поплатился долгой и мучительной смертью. А следующие поколения Болтонов вынуждены были придумать собственный девиз и в итоге остановились на «Наши клинки остры». И это было далеко не последнее поражение, нанесенное Винтерфеллом Дредфорту. Но проходили тысячелетия, Сто Королевств превратились в Семь, потом в одно — и только зима продолжала наступать раз за разом, погребая Дар, леса, скалы и крепости Ночного Дозора под своей тяжелой белой толщей. В такие дни появляться на открытом воздухе без достаточного количества теплой одежды, закрывающей все тело, без исключения, было почти гарантированным самоубийством. Будь то опытный дозорный или новобранец, никто по доброй воле не задерживался снаружи ни одного лишнего мгновения без уважительной на то причины. Потому что ходить по глубокому снегу все равно было крайне неудобно, постоянный буран слепил глаза, а холод поразительно быстро выпивал из человека все силы. Вся разведка за Стеной на время зимы прекращалась. Выходы на охоту тоже — дичь все равно уходила далеко на юг, где было теплее, или впадала в спячку. Даже одичалые в разгар зимы прятались в пещерах, землянках, снежных хижинах, а некоторые даже на высоких деревьях. Уцелевшие проходы через Стену и под ней засыпало снегом, и почти все ворота закрывались до весны — дозорным было трудно поддерживать их работу. И если кто-то из разведчиков, оставшихся за Стеной, опаздывал вернуться, у них было мало шансов на то, что строители и стюарды сумеют открыть ворота раньше, чем они замерзнут насмерть. Охранять Стену в такую погоду тоже было сущим кошмаром. Рамси был уверен, что какой-нибудь рыцарь или лорд с Юга сейчас шутит со своими друзьями о том, что черные братья боятся залезать наверх исполинского сооружения, которое они присягали сторожить. И это было чистой правдой. Снег, метель, холод и лед делали смертельно опасным все, что так или иначе касалось службы в Ночном Дозоре, начиная от работы в замках и заканчивая Стеной. Клеть, которая поднимала дозорных наверх и опускала обратно, сейчас была спрятана внутри замка вместе с цепями, веревками, движущимися деталями и вообще всеми важными для ее работы частями. Чтобы никому не пришло в голову подняться наверх в такой мороз. Они знали, что такой холод может разрушить металл в механизмах, поднимающих клеть, быстрее, чем ты успеешь произнести клятву Ночного Дозора на высоком валирийском языке. Что до лестниц… о них лучше даже не вспоминать. Еще осенью на них погибло пятеро братьев, подскользнувшихся на ступеньках и сорвавшихся вниз. Теперь все стало намного опаснее — ступеньки были слишком неровными, слишком скользкими, и если вдруг потеряешь на них равновесие — пиши пропало. Особенно если до земли было футов сто-двести. В общем, зима была для них во всех смыслах мертвым сезоном. Радовало лишь то, что она была такой не только для них, но и для их врагов тоже. Одичалые впадали в спячку в своих берлогах, как и животные, с которыми они совокуплялись. Корабли приходили от силы один-два раза в луну, привозя припасы и немногочисленных новобранцев — гораздо меньше, чем весной или летом. Как следует отряхнув со своего черного плаща снег, который обильно насыпал на него порывистый ветер, Лорд-командующий сделал последние шаги к двери, за которой находилась его цель. И постучал условным стуком, о котором договорился с мейстером Холлисом. — Откройте, это Лорд-командующий! Сегодняшний пароль — «Яблоко»! Раньше такие меры предосторожности показались бы ему чрезмерными. Но несколько дней назад ему пришлось казнить пятерых братьев, которые пытались изобразить его голос и прорваться внутрь. После ожидания, которое на морозе казалось ему вечностью, дверь чуть приоткрылось и он тут же проскользнул в образовавшуюся щель, прежде чем Холлис снова закрыл дверь и задвинул засов, не желая выпускать наружу ни крошки тепла. — Как поживают наши… гхм… гости, мейстер Холлис? — обратился он к самому старшему и опытному из мейстеров Черного замка, несмотря на то, что он жил на Стене всего год. После того, как старик Деремонд умер от лихорадки, кто-то в Староместе, должно быть, решил, что Ночной Дозор будет лучшим местом для того, чтобы Холлис смог раскрыть там свой талант. Что думал по этому поводу сам уроженец Простора, никто не задумывался. С постоянно растрепанными русыми волосами и клочковатой бородой он, мягко говоря, не внушал ни особого доверия, ни большого уважения. — Наша гостья чувствует себя уже лучше, несмотря на все попытки черных братьев это исправить, — буркнул представитель Цитадели. Рамси пропустил его грубость мимо ушей — во-первых, молодой мейстер был все-таки старше него, во-вторых, он вообще не имел привычки повышать на людей голос за такие пустяки, в-третьих, другого мейстера рядом с ними все равно не было. — Она женщина. Женщин в Ночном Дозоре быть не должно — и тому есть серьезные причины… Раньше, возможно, они действительно были. Но в прежние времена, пока не пришел Эйгон Завоеватель со своими драконами и не объединил Вестерос, покончив с войнами между королевствами, Ночной Дозор был древним и уважаемым всеми орденом. Конечно, были в их истории и поражения, и смуты, но тогда у них было десять тысяч воинов и тысяча рыцарей, готовых встать плечом к плечу, когда их мечи покинут ножны. Завоевание Эйгона стало началом смерти Ночного Дозора. Юг Вестероса последние десятилетия вообще не думал о северной границе, с каждым годом все сильнее погружаясь в упадок и забывая о Стене и тех, кто ее защищает. Спустя сто с лишним лет из десяти тысяч черных братьев остались едва две с половиной тысячи — это если считать зеленых мальчишек, стариков и больных. Без них… в лучшем случае, он мог рассчитывать на две тысячи мечей, если придется защищать Стену. Слова Болтона не убедили мейстера. — Не забывайте о том, что среди ваших людей полно бывших насильников, Лорд-командующий, — титул Рамси Холлис произнес с нескрываемой иронией. — Которые хотят перестать считаться бывшими… Не вижу ни одной причины не насадить их головы на пики и не повесить над Стеной! — Думаешь, я сам не знаю, кто со мной служит? — Рамси переставал улыбаться в очень редких случаях. И это был как раз один из таких. — Знаю я, знаю! Знаю, как много среди них всякой швали! Знаю, что им нельзя доверять! По большому счету, он мог опереться от силы на четыре сотни действительно верных людей, готовых выполнить любой его приказ — которые были разбросаны по всей Стене, от Восточного Дозора-у-Моря до Сумеречной Башни. Все они были опытными воинами и уроженцами Винтерфелла, Дредфорта, Кархолда и Белой Гавани. Четыреста из двух с половиной тысяч. И это было все. — …Но пока лорды к югу от Перешейка так и будут слать мне всякие отбросы, вроде воров, насильников, убийц, калек и бастардов вместо нормальных рекрутов, Ночной Дозор так и будет скатываться в яму. Лицо Холлиса окаменело, но Лорда-командующего не слишком волновали чувства уроженца Простора. В конце концов, там жило достаточно людей, могли бы выделить для них хотя бы несколько сотен нормальных воинов — если бы захотели. У них были люди, у них было богатство. Но они продолжали игнорировать все просьбы Ночного Дозора, отделываясь от них пойманными в чужих лесах браконьерами, разбойниками с большой дороги и изредка еще побитыми войной ветеранами, которые сами вызывались — просто чтобы уйти на покой. Ах да, еще мейстерами — изредка. Младший брат лорда Робарда Болтона сбросил, наконец, тяжелый меховой плащ и осторожно зашагал по коридору в сторону источника тепла. Коридор был достаточно широким, его строили ещё в те времена, когда Черный замок был населен множеством рыцарей, их оруженосцев и простых воинов со стюардами. Через него могли пройти несколько человек в полном вооружении. Или один дракон средних размеров. — Крапива и ее маленькая дочь чувствуют себя хорошо, милорд, — тихо сказал Холлис, осторожно наблюдая за тем, как молодая женщина держит на руках младенца, а саму ее словно бы держит обернувшийся вокруг ее тела Овцекрад. — Роды прошли легко… Даже легче, чем я ожидал. Ребенок живой и здоровый, мать тоже быстро оправилась… Обе очень хорошо кушают… — Вот и замечательно. Сегодня я получил ворона от королевы… — Рамси не стал уточнять, от какой именно — как-то само собой получилось, что слова «король» и «королева» теперь обозначали не правящих супругов, а заклятых соперников. И только один из них, по его мнению, заслуживал признания. Разумеется, Ночной Дозор не мог принимать чью-либо сторону, но когда один из претендентов на трон отправлял к ним браавосийских купцов с припасами и большое количество новобранцев, а второй даже не удосуживался ответить на их обращения… Выбрать было не так уж и трудно. — Их вместе с младенцем и драконом ждут в Винтерфелле… когда метель немного угомонится и они смогут туда вылететь. — Это слишком опасно, — попробовал возразить мейстер. — У нас нет выбора, — теперь в голосе Рамси не слышалось ни намека на веселье. — Потому что проклятый дракон жрет наши запасы куда быстрее, чем мы успеваем их пополнять — даже несмотря на то, что Винтерфелл и знаменосцы Севера клятвенно обещали нам возместить все потери. Я, знаешь ли, не уверен, что у них найдется столько припасов, сколько сжирает этот Овцекрад. И я уже не знаю, как мне успокаивать черных братьев, на глазах у которых дракон и эта девка получают все, что им заблагорассудится, а им приходится давиться стряпней худшего из поваров Семи Королевств! На самом деле нехватка еды была лишь поводом — и далеко не самым весомым. На одной чаше весов был дракон. На другой — молодая девушка в расцвете лет, довольно миловидная — раз уж ей удалось привлечь такого ценителя женской красоты, как Деймон Таргариен… Вопрос: кем нужно быть, чтобы для тебя второе перевесило первое? Ответ — увы, таких в Ночном Дозоре было полно. И их не останавливало ни присутствие дракона, ни обстоятельства, при которых эта девушка оказалась здесь. Там, за Стеной, она столкнулась с племенем людоедов — то ли попалась по неосторожности, то ли сама к ним явилась в поисках укрытия и помощи. Закончилось все тем, что племя исчезло в огне, а Крапива переместилась сюда. И если она устроит такое же море огня еще и здесь… Несколько казненных были очень низкой ценой за то, чтобы такого не произошло. И чем скорее Крапива и ее ручной дракон уберутся отсюда, тем лучше будет для всех. Рамси всерьез опасался, что если она задержится здесь еще хотя бы на одну-две луны, он уже не сможет удерживать чёрных братьев от мятежа. А отвлечь их внимание на что-то другое он не мог. Потому что была зима. Зимой людям делать нечего — а когда руки ничем не заняты, в голову лезут не самые приятные вещи. — Кстати, как ребенка-то зовут? — спросил он, чтобы хоть немного отвлечься. — Дейна, — задумчиво ответил мейстер, помогавший драконьей всаднице при родах. — Вот только не знаю, как дальше: Уотерс... или все же Таргариен?