Танец продолжается

Леди Джоханна Ланнистер Сегодня чертоги Утеса Кастерли выглядели намного более благородно и благопристойно в глазах гостей, чем… тогда. И на то, чтобы вместить их всех, а также охрану, слуг и советников, ей понадобилось сразу два больших зала. Но до войны семи таких залов было недостаточно для того, чтобы принять хотя бы половину вассалов дома Ланнистеров. Тем не менее, последние месяцы она занималась не тем, что вспоминала, как раньше было хорошо. Слишком много было у нее дел — и слишком мало времени на то, чтобы тратить его на воспоминания о прошедших годах, которые все равно ничем не помогут. Она до сих пор тосковала по Джейсону, но все равно центром ее мыслей оставались вопросы выживания того, что осталось от Западных земель. С незапамятных времен дом Ланнистеров правил Западом из своего неприступного замка на вершине утеса. И, если Семеро благоволят им, будет править еще тысячи лет. А шрамы, оставленные этим смутным временем, когда-нибудь заживут, оставшись лишь в старых книгах, что пылятся в библиотеках лордов и леди — и, возможно, еще в паре-тройке нелицеприятных поговорок, чьи корни со временем затеряются в веках. Но до тех времен еще предстояло дожить. А для этого нужно было перестроить жизнь Запада. И сделать это было куда сложнее, чем сказать. Она могла хоть завалить бедствующие деревни и заброшенные замки золотом. Вот только в половине этих место золото было просто некому принять. А в оставшейся половине на это золото было нечего купить. Еду и другие товары продавали купцы, рыбаки и фермеры… И слишком часто все они оказывались либо мертвыми, либо сбежавшими неизвестно куда, бросив свое дело. Две опустошительные волны с Железных островов — сначала налетчики Красного Кракена, затем Железная лихорадка — причинили Западу столько бед, сколько не могли вспомнить ни одни старинные книги, хранящиеся в архивах Королей Утеса. Если же сравнить эти два бедствия между собой… Точных цифр у Джоханны не было, но она знала, что болезнь нанесла все же больший ущерб ее владениям, чем железнорожденные. Если верить донесениям ее гонцов, южные земли в окрестностях Крейкхолла потеряли до половины всех живущих там семей. А это значит, что им потребуются десятки лет на то, чтобы их население хотя бы приблизилось к той численности, что у них была в благословенные времена короля Визериса. Хорошо хоть северные и восточные земли Запада пострадали от лихорадки намного меньше. В том числе и потому, что они перед этим подверглись чудовищному разграблению теми же островитянами. А еще из-за того, что зима выдалась суровой, снегопады и лавины перекрыли все перевалы и никто не рисковал покинуть свои дома, хоть верхом, хоть пешком. И посетитель, который сейчас стоял перед ней, был наглядным тому подтверждением. — Да, миледи, мои земли Железная лихорадка обошла стороной. Но зима все равно остается тем самым временем, которое так любит Неведомый. Мейстер моего замка опустошил большую часть своих запасов трав и целыми днями бегал туда-сюда, леча простуду, кашель и другие зимние болезни моих домочадцев… Такие слова говорил ей сир Ролланд Леффорд, регент Золотого Зуба. Рослый и плечистый здоровяк с густой светлой бородой, которого редко кто видел без торчащего у него за поясом тяжелого боевого топора. Несколько лет назад этот человек прославился как победитель ряда общих схваток на турнирах, до которых он был очень охоч, и, по всем правилам, он должен был отправиться вместе со своим старшим братом и сюзереном, лордом Хамфри Леффордом и его войском, выступившим в Речные земли, на войну. Однако буквально за пару дней до созыва знамен неудачное падение с коня сломало ту самую руку, в которой он привык держать топор. И лорд Хамфри с согласия Джейсона оставил брата в замке, назначив его регентом до тех пор, пока он сам не вернется. Он так и не вернулся, став одним из тех, чей жизненный путь закончился на Озерном берегу. И Ролланду предстояло управлять Золотым Зубом еще пять лет, пока его племянник Роджер не станет совершеннолетним и не возьмет бразды правления в свои руки. — Я рада, что вы не пострадали от Железной лихорадки, сир Ролланд, — мягко ответила она. — И теперь, когда зима, вроде, идет на убыль… и дороги снова становятся проходимыми… Я была бы рада, если бы вы расшевелили своего мейстера и убедили взять побольше учеников. Светлобородый рыцарь, недавно отметивший свои тридцатые именины, слегка помрачнел. — Обучение новых мейстеров… Цитадель в Староместе всегда считала это дело своей привилегией. — Времена меняются. Нам очень сильно не хватает целителей и мудрецов. А Утес Кастерли не может позволить себе отправлять способных юнцов за сотни лиг на юг, особенно сейчас, когда Океанская дорога полна разбойников… И, вдобавок, проходит через зачумленные земли. Она не стала говорить про несколько королевских указов, которые в прошлом году легли ей на стол. Содержание у этих бумаг было разное, но одна вещь объединяла их: стремление любой ценой ослабить власть мейстеров. А точнее — Цитадели. И сама Джоханна была с этой задачей полностью согласна. Рыбак мог требовать десять золотых драконов за каждую пойманную им рыбешку — если на всем побережье не было ни одного другого рыбака. Но если вместе с ним в море будут выходить десятки рыбаков, за одну монету можно будет купить тысячу рыб. Причем за серебряную, а не золотую. То же самое было и с мейстерами. Причем, если верить Ларису Стронгу, свою исключительность староместская Цитадель уже потеряла — по ту сторону границы был создан новый Орден, ставший им прямым конкурентом. А после этого — надо же, какое совпадение — свои мейстерские школы стали создавать и Ланниспорт, и Штормовой Предел, и другие владения Зеленого короля. — Я… Я передам ему ваше пожелание. — Прекрасно. А теперь расскажите мне о том, чем занимаются Талли. Вопрос не был простым любопытством. По мере того, как дороги и перевалы оттаивали, риск новой войны переставал быть нулевым. — Последние пару лун в основном отсиживались в своих замках, как и мы, — ответил сир Ролланд. — Большую часть шестой луны текущего года погода была просто ужасной… И все, чем они занимались — это строили дополнительные укрепления на подступах к Приюту Странника. Теперь замок Вэнсов превратился в полноценное укрепление. — И? — И в последнее время до нас доходит все больше слухов от тех, кого мы направили в Речные земли. Талли готовятся построить новый замок, чтобы перекрыть перевал со своей стороны, — признался Леффорд. — Говорят еще о каких-то гигантских катапультах и требушетах, которые они готовятся там установить, но этим слухам я не верю. Такие орудия и по ровной мощеной дороге с трудом протащить можно, а по горам, да еще в конце зимы… Нет, бояться таких метательных машин нам не стоит. Да даже если они и рискнут, наши требушеты и скорпионы уничтожат их раньше, чем они подойдут на дистанцию обстрела наших стен. Она три раза за свою жизнь бывала в Золотом Зубе — и не могла найти изъяна в его рассуждениях. Вот только… — А сам факт постройки этой крепости? Как вы считаете, сможет ли лорд Талли это осуществить? Леффорд неловко повел плечами и только после этого ответил: — На перевале есть несколько удобных холмов, где можно поставить замок, способный остановить переправляющуюся армию. Я не знаю, есть ли у Талли подходящие каменщики и строители. Возможно, есть. А, возможно, и нет. Но если представить, что они ограничатся постройкой какого-нибудь частокола и выкапыванием вокруг него рва с шипами… И поставят туда сотню копейщиков и лучников… Эта сотня сможет задержать десятикратно превосходящее их численностью войско. Получается, что если две сотни воинов за частоколом смогут остановить двухтысячное войско, то полноценный каменный замок удержит всю армию дома Ланнистеров на месяцы, если не на годы. И когда он будет достроен, его не получится быстро взять без помощи дракона… И ничто не помешает Черным наслать своих собственных драконов на Золотой Зуб. — Сир Ролланд… Я очень вас прошу: как только Черные начнут заниматься чем-то еще, кроме переругивания с вашими разведчиками, немедленно пошлите мне ворона. — Конечно, миледи. С другой стороны, а что она может сделать, если Талли действительно решит заняться этим делом? У нее не было простого решения. Самый первый приходящий на ум способ — приказать Леффордам устроить вылазку и поубивать всех работников, возводящих крепость. Но это означало бы объявление войны… А до Стоунхеджа от Золотого Зуба и Утеса было куда ближе, чем до Королевской Гавани. Джоханна бессильно вздохнула. Слишком много крови пролилось на равнинах и холмах Западных земель, чтобы вот так всерьез начать еще одну войну, где они имеют все шансы стать основным полем битвы. И все из-за того, что им показалось, будто Талли решили соорудить копию Золотого Зуба на своей стороне границы. — Давайте пока забудем о Талли — хотя бы на ближайшие дни. Меня другое сейчас беспокоит. Я обратила внимание на то, что поступление налогов в нашу казну из некоторых северных деревень проходит с некоторым запозданием… *** Лорд Ларис Стронг — О чем этот идиот вообще думал??? Ларис удивленно поднял бровь. То, что лорд Марк Мерривезер, неизменно улыбчивый и приветливый, внезапно впал в такую ярость, означало, что дело действительно плохо. Впрочем, сейчас он его прекрасно понимал. — Вы о ком говорите, милорд-десница? — Я бы сказал, что обо всех… Но, думаю, лорда Виля будет вполне достаточно для нашего разговора! Если бы он назвал любое другое имя, Ларис посчитал бы, что лорд Длинного Стола все же перегибает палку. Но это и в самом деле оказался Виль из Виля. И если легенды об этом доме говорили хотя бы чуточку правды — а мастер над шептунами склонен был им верить — то род Вилей был в своем роде уникальным. Легенды гласили, что основатель этого дома отравил все колодцы в своих владениях, когда в них вторглись андалы, затем каким-то образом похитил их военачальника, разделал его заживо и накормил кусками его тела своих ручных змей. И потомки оказались вполне достойны его памяти — и еще раз доказали, что никакая смена поколений не убавит их страсти к зверствам, когда Эйгон Завоеватель вторгся в Дорн. — Полагаю, лорд Виль решил, что недавняя война обескровила нас, а значит, у него есть шанс пройти Костяным путем, взять штурмом несколько замков, убить всех их защитников, отдать их жен и дочерей своим головорезам, разграбить половину Юга и вернуться домой раньше, чем мы успеем хотя бы пальцем в ответ пошевелить. — Очень самонадеянно, — сухо бросил Мерривезер. — А он не забыл о том, что в такое время года Костяной путь в принципе непроходим для любого живого существа, кроме, может быть, горных козлов? И о том, что в замках Марок находится минимум вдвое больше мечников и копейщиков, пусть и недавно взятых на службу, чем в его войске? — Насчет последнего, боюсь, нельзя согласиться, — предупредил десницу короля Ларис. — Да, у Виля вряд ли найдется больше тысячи человек, но, если верить слухам, которые донеслись до моих ушей с той стороны Узкого моря, накануне десятой луны из Тироша отплыло не меньше двух тысяч наемников, завербованных дорнийцами. И что на берегах Серноводной тоже собирается подкрепление. Уллеры и Кворгилы тоже пойдут на войну — сразу, как только снега и льды перестанут перекрывать им путь через горы. Насчет Айронвудов мои источники пока не очень уверены, но если, не дай Боги, принцесса даст свое согласие… Они сразу затрубят в военные горны и начнут созывать знамена. — Безумие какое-то, — произнес просторец. — Они чистые безумцы. Мы не давали им ни малейшего повода, но они все равно готовы воевать… Ларис не стал возражать, но деликатно намекнул на то, что безумие противника не отменяет существующей картины мира. — Безумцы они или нет, милорд, но нам, так или иначе, придется иметь с ними дело. — Сколько воинов Дорн может собрать к тому времени, когда наемники прибудут в Вестерос и они завербуют всех подходящих по возрасту мужчин? — На самом деле намного меньше, чем во времена Эйгона Завоевателя. Драконы нанесли ужасающий ущерб многим их ранее пригодным для возделывания землям… И это еще раз подтверждало в глазах Лариса тот факт, что дорнийцы от природы были немного не в своем уме. Если вспомнить, какие условия Эйгон им предлагал перед началом войны — и тот факт, что до сих пор он выполнил все, что обещал Ланнистерам, Талли, Тиреллам и другим… Сопротивление дома Мартеллов было столь же упорным, сколь и глупым. А война со всем Вестеросом — и особенно гибель королевы Рейнис — разрушила и обескровила Дорн на целое поколение. И, если верить последним картам, которые делались уже при Визерисе, площадь пустынь за Красными горами до сих пор продолжала увеличиваться. В таких условиях новая война была последним, чего следовало желать Дорну. У них не было ни единого шанса, пока в их королевстве оставался хотя бы один готовый к бою дракон, повелевавший небесами. — Возможно, они верят, что смогут добыть пропитание в наших землях… Когда возьмут Черный Приют и Ночную Песню. — Такое тоже возможно… — только Вили были настолько безумны, чтобы строить свою стратегию на подобных допущениях. — Я не уверен, что Айронвуды и Мартеллы поддержат столь безумное стремление. Однако, если исходить из худшего… Если принцесса действительно решится начать эту войну… Тогда Дорн сможет выставить против нас до тридцати тысяч копий, а их связи с Тирошем и другими Вольными городами добавят к этому числу еще от трех до пяти тысяч наемников, готовых высадиться в Просторе и Штормовых землях. Глядя в глаза деснице короля, Ларис понял, что его собеседник осознал всю тяжесть его слов. Даже если бы численность врагов оказалось вполовину меньше того, что он назвал, им пришлось бы созывать знамена по всему королевству. Потому что Штормовые земли не смогли бы выдержать такой удар со стороны Дорна в одиночку. Тарли, Кароны, Дондаррионы и другие лорды-пограничники смогли бы собрать лишь семь-восемь тысяч пеших и конных воинов — тех, кто пережил Танец Драконов. — Что до их стратегии… Я не думаю, что они преподнесут нам какой-нибудь сюрприз. Все так называемые «потайные» проходы давно обнаружены и охраняющие их дозоры укомплектованы и бдительны. Кроме того, если они решат атаковать как можно раньше, им будут доступны только два направления — Принцев перевал и Костяной путь. И они нанесут удар через оба перевала, надеясь как можно скорее взять Ночную Песню и Черный Приют, пока в замки не прибудет подкрепление. — А наши сундуки по-прежнему пусты после войны и долгой зимы, — горько добавил лорд Длинного Стола. — И все же… Если они думают, что к северу от Марок им будет легко и сытно… Я не знаю, что послужило причиной такой слепоты и глухоты. Как они могут верить, что найдут достаточно продовольствия для многотысячной армии там, где народ выкосил всю траву, которая еще прошлой осенью считалась сорной — чтобы сварить из нее хоть что-то съедобное? Они несколько мгновений смотрели друг на друга молча, затем Мерривезер развернул старинный свиток. — Я не хочу новой затяжной войны с Дорном. И король, я знаю, тоже. Он не станет отправлять в эту пустыню свои войска. Но когда эта война все равно начнется… Как нам лучше всего закончить ее поскорее? — Я считаю, что самый простой способ — исключить лорда Виля из этого баланса. Чтобы он не оказывал больше никакого влияния ни на дорнийцев, ни на нас. Чтобы в дальнейшем каждый раз, когда кто-то из их лордов начинал задумываться о войне с нами, он вспоминал о судьбе дома Вилей — и тех, кто пошел вместе с ними. Дорнийцы должны понимать, что война против Железного Трона может стоить нам крови и золота… в большем количестве, чем мы можем себе позволить… Но для них самих цена будет еще выше. Они уже не увидят, как мы страдаем от нанесенных ими ран. — Что ж, в ваших словах есть резон, — медленно ответил его собеседник. — Наглядный пример… может остановить и других… голосистых идиотов на границе… причем с обеих сторон. В следующий раз им точно будет намного труднее убедить кого-то другого начать войну. — Я буду молиться, чтобы так оно и было… Он знал, что обязательно будет. Потому что если все пойдет не по плану… Если Дорн, несмотря на потери, решит сражаться до последней капли крови, вцепившись в Марки мертвой хваткой, а Черные воспользуются моментом и нападут с другой стороны… Тогда это конец. С одним-единственным драконом, вынужденным сражаться на два фронта, они смогут продержаться несколько лет, но их поражение будет неизбежным. Король Дейрон просто не может быть сразу и везде, где он нужен. К тому же королевство уже сильно пострадало после Железной лихорадки. И не сможет выдержать новой затяжной войны. — Насколько мне известно, сейчас Черные расширяют свои гавани и строят новые каракки и торговые галеры… — лорд Марк заставил себя улыбнуться. — И мне почему-то кажется, что они тоже не желают воевать… по крайней мере, в ближайшие пару лет. Хотя, конечно, я могу и ошибаться. Но меня куда больше беспокоит их древесина, за которую браавосийцы платят золотом… *** Королева Бейла Таргариен Честно говоря, Бейла все-таки покривила душой в том разговоре с леди Джейн Аррен, уверяя в том, что никаких кровавых ритуалов для ее новых дорог не потребуется. К ее большому сожалению, забытые многими валирийские искусства всегда требовали крови, чтобы жить. И за первую попытку построить дорогу от Чаячьего города до близлежащего замка пришлось заплатить кровавую цену. Одну чашу козлиной крови, в которую Бейла добавила три капли собственной. Королева не знала, сочтет ли это ее родственница из Долины нарушением обещания «никаких кровавых ритуалов». Но она и спрашивать не собиралась. Теперь же, глядя на гладкую черную полосу, протянувшуюся на половину лиги, Бейла чувствовала себя победительницей. Вообще за пару веков после Рока никто, по большому счету, не пытался воссоздать хоть какое-то подобие древних памятников Фригольда. Волантийцы или, скажем, браавосийцы любили называть себя наследниками великих предков, а иногда и вовсе уверяли, что превзошли их достижения, но на деле они были очень далеки от сил и возможностей драконьих владык. Даже ее собственный предок, оставшийся в истории под именем Эйгона Завоевателя, не задумывался о том, чтобы связать ставший единым Вестерос сетью валирийских дорог. А ведь всадник Балериона, в отличие от нее, несколько раз бывал в Спорных землях… и за их пределами тоже. И видел это древнее чудо собственными глазами. А она вот решилась. И это не было сиюминутным капризом вчерашнего ребенка, который увидел что-то на картинке и захотел получить себе. Сегодня она доказала, что они действительно способны воссоздать, пусть и в слегка уменьшенном виде, как минимум одно из древних чудес. Долго ли такие дороги простоят? Ни Бейла, ни кто-либо из каменщиков и архитекторов, участвовавших в постройке, не мог ответить на этот вопрос. Но даже если предположить, что они простоят хотя бы лет сто… Это уже принесло бы им огромную экономию в золоте. Бейла имела возможность изучить некоторые пергаменты и отчеты, составленные Малым советом при Миротворце. И она знала, насколько разорительным может быть содержание в порядке «обычных» дорог. А на эти… Все, что для них требовалось — это камень подходящего сорта, на который местами требовалось нанести особые древние надписи, десяток заходов Лунной Плясуньи, которая всегда была рада подышать огнем, и немного крови. Только и всего. — Мы сможем начать прокладку большой дороги из Чаячьего города в следующем году? — Да, Ваша милость, — коротко кивнул старший архитектор. Этот немолодой уже человек с самого начала открыто сомневался в том, что они смогут такое построить и что стоит вообще пытаться это делать. Однако, в отличие от многих своих подчиненных, у него хватило ума не пытаться реально саботировать стройку — и бить по рукам тех, кто пытался. Однако когда дорога остыла и приняла нынешний вид, всякие его сомнения рассеялись подобно исходящему от черной поверхности пару — еще до того, как всадники и повозки начали двигаться по ней со скоростью, практически недостижимой на дорогах, построенных при Джейхейрисе. — Сейчас десятая луна 134 года от З.Э., — продолжил он. — Если снег полностью растает до конца первой луны следующего года, мы сможем начать заготовку камня — и это займет, как минимум, еще пять лун. Но есть две серьезные проблемы, Ваша милость. — Назовите их. — Первая, конечно же, время года. Весна — особенно после долгой зимы — время, когда все стремятся как можно скорее наполнить опустевшие амбары. А после такой суровой зимы любому из лордов потребуется каждая пара рабочих рук на полях, а не на строительстве дорог. Против этого королева возразить не могла — да и не хотела. К такому выбору она отнеслась с пониманием: ее вассалы действительно хотели избавить ее подданных от голода, ведь от голодных и отчаявшихся людей никогда нельзя было требовать ни преданности, ни дисциплины. — Да, я согласна с вашим доводом. Но сейчас в Чаячьем городе полно беженцев, которым некуда больше идти. А в Речных землях очень много опустевших хуторов и бесхозных земель. Думаю, один-два моих указа смогут как-то разрешить эту ситуацию… Лунная Плясунья, как раз проглатывавшая третью по счету козу, фыркнула, выпуская из ноздрей короткие струйки дыма. — А вторая проблема в чем? — Чтобы построить длинную дорогу, нужен дракон, который будет плавить камень… А дракон у вас, Ваша милость, всего один. И на той скорости, с которой дышит огнем ваша Лунная Плясунья, мы сможем продвинуться всего лиги на три за два дня. На первый взгляд, это немало, но дорога, пока она не скована пламенем дракона, очень уязвима для дождей, морозов и других погодных неудобств… Это если не разразится настоящая буря… — Я позабочусь о том, чтобы в Чаячьем городе в вашем распоряжении было как минимум два или три мейстера, которые умеют предсказывать погоду — с ними вы будете знать, что делать и как решать вопросы, мешающие строительству. Что касается дракона… К сожалению, Лунная Плясунья пока остается единственным доступным нам драконом — по крайней мере, пока. Она знала, что Утро находится с Рейной в Винтерфелле. Но даже если бы сестра решила прийти к ней на помощь, ее дракон был еще слишком молод и его пламя не было достаточно жарким. Да и решится ли она на такое — большой вопрос. В прошлую луну Бейла получила известие о том, что ее сестра ждет ребенка. И в такое время вовлекать ее и Утро в кровавый ритуал было… неблагоразумно, мягко говоря. Оставался еще Овцекрад — и он справился бы с этим делом лучше. Теоретически. На практике внезапное появление из ниоткуда дракона, считавшегося пропавшим без вести, могло спровоцировать Зеленых на возобновление войны. И ускорение строительства определенно не стоило такого риска. Хотя… Что мешает ей одновременно начать строительство дороги от Белой Гавани до Винтерфелла? Там уж точно их никто не побеспокоит. Вот только найдется ли в крови Крапивы достаточно валирийского наследия? Чем больше королевских решений она принимала, тем больше от нее требовалось. — Нет, — заявила она старому архитектору. — Возможно, другие драконы будут использоваться на строительстве на Севере и в Речных землях. Но в Долине останется одна Лунная Плясунья. Бейла уже понимала, что в следующем году она вряд ли покинет эту часть своего королевства. Ну и Аддаму, само собой, придется приехать жить к ней. Ей и думать не хотелось о том, чтобы спать в холодной постели. И плевать, что местные острословы болтают о том, что она целыми днями седлает Лунную Плясунью, а по ночам сын леди Фрей седлает ее саму… — Изучите как следует состояние первой дороги, — приказала она. — Я хочу, чтобы все совершенные здесь ошибки были учтены и впредь не повторялись на той дороге, которая протянется от Чаячьего города до Лунных Врат. Архитектор и сопровождавшие его мастеровые торопливо поклонились и разбежались по своим рабочим местам. Затем Бейла отпустила и остальных — кроме одного человека, единственного, не считая королевских гвардейцев, кто пока оставался рядом. С ним она хотела поговорить наедине. — А вы что скажете о новой дороге? — Скажу, что это принесет великое благо всем землям, через которые она протянется, Ваша милость, — негромко ответил мейстер Кель. — Сказать, что существующие дороги находятся в плачевном состоянии — это ничего не сказать. А во многих местах в Речных землях, где я… работал… дорог нет вообще. Но ваш архитектор сказал верно: число дорог, которые вы можете строить, ограничено числом ваших драконов. — В ближайшие годы их будет больше… — она подумала, что если Боги дадут ей пять лет, не больше — и Утро к тому времени вырастет достаточно, чтобы вместе с Лунной Плясуньей одолеть Тессарион в открытом бою. И Крапива сможет вернуться на Юг, не спровоцировав войны. Дейрон при знакомстве показался ей человеком далеко не глупым, да и то, как он себя повел во время тяжелой зимы, сопровождавшейся эпидемией, показывало в нем мудрого и проницательного правителя. Зеленый король не станет начинать войну, если у нее будет три дракона против его одного. — Но даже тогда не стоит ожидать, что долгие дороги можно будет закончить за одну-две луны. Тем не менее, то, что мы уже сделали, доказало, что их можно строить… И это привяжет долинцев к моей короне еще крепче. Узами крови и камня. — А вот за это я выпью! — в этот момент человек в серой рясе снова вернулся ненадолго в тот образ, в каком успел… скажем так, прославиться. Единственной наградой за его работу в Сигарде, которую ему вручила королева, было кольцо из валирийской стали, которую он прикрепил к своей мейстерской цепи — и старательно прятал под одеждой, открыто заявив, что если посторонние увидят его, то зададутся вопросом, за какие такие заслуги он ее выковал. — А еще я бы попросил Вашу милость записать о всех методах и материалах, использованных при строительстве этой дороги. И пусть королевские писцы сделают минимум три копии и отправят их в разные места. А то, знаете ли, не хочется, чтобы такое знание, которое уже однажды терялось, хранилось лишь в одной голове. Лучше уж перестраховаться — во благо всей стране. Она поймала себя на том, что согласно кивает, почесывая спину Лунной Плясуньи. — Я отдам приказ сегодня же вечером. Но вы можете не надеяться на то, что записи будут доступны всем желающим. Они отправятся в архивы королевского дома, куда имеют доступ лишь члены правящей семьи и члены Малого совета. Потом, возможно, она добавит в этот список наиболее доверенных мейстеров и, разумеется, архитекторов-дорожников… Но делать эти знания слишком общедоступными она не собиралась. Потому что на ее стороне тоже было полно консерваторов, противящихся всему новому — особенно среди септонов — а также скрытых сторонников Зеленых, выжидавших лишь нужного момента и готовых разжечь пламя восстания на всем, что они не одобряли. Этим уж точно не стоило давать масла и факелов — в ближайшее время, во всяком случае. — Ну а вы что собираетесь делать… раз уж Железная лихорадка побеждена? — Наверное, книгу напишу, Ваша милость, — задумчиво ответил мейстер. — А потом… Не знаю, наверное, постараюсь убедить своих коллег объединить свои знания в области морей… И построить свой аналог браавосийского Арсенала. Да уж. Размеру амбиций этого человека позавидовал бы даже Браавосийский Титан. Однако… Он сумел выжить там, где тысячи других не сумели, а потом смог сбежать из Сигарда, где едва ли не каждый выживший мечтал швырнуть его в яму, полную сожженных по его же приказу трупов. А теперь еще и это. И, возможно, у него даже получится… Хотя поверить в то, что мейстеры согласятся работать под началом такого человека… было очень трудно. Но в то же время забавно — если у него получится. — Буду ждать вашей книги и ваших отчетов. И вот еще что… Вы уж постарайтесь в дальнейшем не заводить себе врагов в таких количествах. *** Лорд Бенджикот Блэквуд Это не было тем, в чем юный лорд Вранодрева готов был признаться самому себе. И, тем более, тем, что он готов был сказать в глаза своему сюзерену. Но это нужно было сказать. — Южную границу невозможно защитить. И я не знаю, как ее можно изменить. Вместо ответа лорд Кермит Талли протянул ему кубок с красным вином. После третьего кубка они смогли возобновить разговор. — Этого-то я и боялся… — признался Хранитель Речных земель. — Ладно Запад: там всего-то нужно закрепиться на холмах в нескольких лигах к востоку от Золотого Зуба… И только горные козлы смогли бы нас обойти, не разбившись насмерть. А с югом как теперь быть? Это же сотни лиг равнин и мелких речушек, которые не остановят вторгающуюся армию! Лорд Кермит не скрипел зубами от злости, но выражение его голубых глаз убедило Бенджикота (или просто Бена, как он предпочитал называться) осторожнее выбирать слова для того, что он должен был сказать дальше. — Мне самому не хочется это признавать… Но лучшим способом не увидеть того, как Речные земли снова горят… Ну… в общем… Знаете поговорку о том, что есть лучшая защита? Ну и… В общем, можно напасть первыми. Только вот я не знаю, как выиграть самую сложную битву — за желудки наших воинов, которые нечем наполнить после зимы. — Никто в здравом уме не хочет воевать просто так, — Талли бросил взгляд на пейзаж за окном, где таяли последние сугробы на холмах, окружавших Риверран. Они сопротивлялись до последнего, но постепенно сдавались под натиском теплых южных ветров. — Я и хочу сказать, что никто на самом деле воевать не хочет! — добавил лорд Вранодрева. — Все думают только об урожае… Урожай здесь, урожай там, урожай в следующем месяце… И о том, что еще они будут делать, когда земля освободится от снега. А еще они все боятся драконов. До смерти боятся. И даже королева… Ее больше волнуют тот же самый урожай и эти ее дороги, а не Железный Трон, который у нее отняли… Возможно, это было не очень лояльно по отношению к ней… Но Бенджикот, когда они подписывали мир с Зелеными, был уверен, что это лишь передышка до конца зимы. А дальше они двинутся на Юг и убьют всех Бракенов, до последнего. Он был очень рад, когда их вышибли из Стоунхеджа, но это было лишь началом… И их шансом, наконец, раздавить старого врага, пока он не пустил корни на новом месте. — Рискнуть всем ради этой уродливой груды железа? — мягкий упрек в голосе лорда Талли заставил его виновато отвести взгляд. — И, как мы успели убедиться в последней войне, дракона поймать невозможно, пока его наездник сам не захочет быть пойманным. Получается, что нет никакого смысла укреплять и усиливать наши замки, когда Тессарион может просто сжечь их с воздуха… А мы в ответ можем лишь посылать воронов к королеве с призывами о помощи. Ну и молиться еще. Нет, — Кермит покачал головой. — Мне тоже неприятно это говорить, но начинать войну без одобрения Малого совета и Ее милости… слишком рискованно для Речных земель. А еще нельзя забывать о том, что у нас катастрофически не хватает самого главного сырья для войны. Я говорю о золоте. — А у Зеленых его предостаточно, — заметил Бенджикот. — Да. Но нам придется взять Утес Кастерли, чтобы заполучить их золото себе. А я не уверен, что нам это удастся… Даже если у нас будут драконы. Рыжий лорд Риверрана вылил остатки вина из бутыли себе в кубок и вздохнул. — Не устраивайте никаких провокаций на южной границе. Перехватывайте всех налетчиков и лазутчиков, которые найдут в себе храбрость повторить путь Бракенов… Но сами ни в коем случае не совершайте ничего, что может быть истолковано как нарушение соглашений, заключенных после Босворта. — Будет сделано… — последний глоток заставил его скривиться. Красное пентошийское вино, которое они недавно начали закупать, быстро завоевало их сердца. — Но если мы не начнем действовать… и если весна не продлится дольше двух-трех лет… Получается, что королевство останется разделенным еще очень надолго, если не навсегда! — Ничего не поделаешь, — улыбнулся Кермит. — Но есть и другие места, где те, кому не терпится обнажить мечи, могут это сделать. *** Принцесса Алиандра Мартелл Алиандра никогда бы не подумала, что когда-нибудь будет так не рада окончанию зимы. Тем более, что она, как не раз напоминал ее острый на язык дядюшка и ближайшие друзья, не настолько стара, чтобы помнить несколько зим. Удивительно, но даже эти слова не смогли поднять ей настроение. Над Дорном нависла страшная угроза, но в лабиринтах улочек вокруг ее дворца этого совсем не чувствовалось. Сегодня, в двадцать второй день двенадцатой луны 134 года от З.Э., под почти безоблачным небом, относительно слабым ветерком, теплым солнцем и среди разговоров о том, что Семь Королевств продолжают тихо умирать после того, как десятки тысяч их подданных пали жертвой Железной лихорадки, настроение в Солнечном Копье… его можно было охарактеризовать двумя словами: голодное и нетерпеливое. Она невольно задумалась о том, кто же все-таки начал распускать на берегах Зеленокровной слухи о том, что их сосед находится при смерти. Может, сам лорд Виль? Или, может, Уллер, или кто-то из его друзей? Сейчас, конечно, этот вопрос она задавала исключительно ради простого любопытства. Какая теперь, собственно, разница, кто был первым, тирошийский архонт или нищий из Звездопада, когда все уже были убеждены в том, что Танец Драконов и Железная лихорадка поставили королевство Таргариенов на колени — и последний хороший пинок в спину добьет его. Что Простор и Штормовые земли эпидемия полностью опустошила и там не осталось рыцарей и воинов, одни лишь трусы и калеки, дрожащие от страха в своих лачугах. Алиандра не понимала, каким ограниченным надо быть, чтобы принять весь этот бред на веру. Ну да, на севере, в обоих драконьих королевствах смерть хорошо попировала. Да, знатные лорды и простые подданные потеряли очень многих после войн, голода и болезней. Однако, если верить многим торговцам, продолжающим сообщение с Королевской Гаванью, столица все еще была жива, хоть и не столь многолюдна, как раньше. Но в ней все равно жило больше людей, чем в Солнечном Копье, Лимонной Роще и Дощатом городе — вместе взятых. Даже если бы она добавила к их числу жителей Дара Богов, это все равно бы не дотянуло до населения города, где стоял Железный Трон. И она не очень удивилась бы тому факту, что Штормовые земли, несмотря на все обрушившиеся на них бедствия, оказались бы такими же густонаселенными, как и Дорн. Конечно, у нее было больше молодых мужчин и женщин, способных и готовых взять в руки копье, тогда как их сосед потерял солидную часть боеспособных подданных во время междоусобной войны. Но Штормовые земли были не одни — под крылом Зеленого дракона находился еще и Простор, и часть Королевских земель… И соотношение было сильно не в их пользу. И еще у них был дракон. — Но они хотят войны… — тихо сказала принцесса. Это было глупо, но это было правдой. Слишком многие жаждали отомстить за обиды, нанесенные им Таргариенами за сто с лишним лет — и многие решили, что именно сейчас настал наилучший момент. Эта злоба никуда не исчезала ни при Мейгоре, ни при Джейхейрисе, ни при Визерисе. Но тогда владыки драконов были слишком сильны, их подданные слишком сплочены, а их драконы слишком многочисленны, чтобы дорнийцы решились на новую войну. Она надеялась, что долгая зима охладит горячую кровь некоторых ее знаменосцев — и, особенно, их наследников. Но этого так и не произошло. Земли Зеленых поразила Железная лихорадка — и это только сильнее распалило тех, кто мечтал о славных битвах и великих завоеваниях. Алиандра не стремилась к миру любой ценой. Она тоже желала войны — но той войны, которую можно было выиграть. А пока люди за горами умирали, синий дракон, отзывающийся на имя Тессарион, становился лишь всё больше и злее, чем был во время войны между Таргариенами. И пока этот крылатый зверь господствовал в небе, ни одно дорнийское войско не могло собраться с силами. Но почему-то она была едва ли не единственным человеком в Дорне, кто об этом думал. Едва ли не все, кому она задавала вопрос: «А с драконом вы что будете делать?» — гордо отвечали, что одного дракона их предки уже убили из скорпиона в небе над Пеклом, а значит, это можно и повторить. И никто из них почему-то не вспоминал о том, что за убитым драконом прилетел другой, который сжег все крупнейшие замки Дорна. И они никак не могли ему в этом помешать, повторив тот самый подвиг предков. Как не смогли повторить и в следующую сотню лет. С ними было бесполезно спорить. Дорн хотел воевать, а ей не хватало авторитета, железной решимости и ледяной безжалостности отца, чтобы перебороть это стремление. И если она прямо скажет «Нет»… Тогда они все равно пойдут воевать, но только после того, как снимут ее с трона — может, с головой на плечах, а может, и нет. И она знала, сколько ее родственников втайне надеялись, что она именно так и скажет — и у них появится шанс. У них оставалась всего одна, максимум, полторы луны, прежде чем Костяной перевал станет проходимым для латников и всадников. Тридцать тысяч человек. Именно столько готовы были пойти с войной на север. Тридцать тысяч дорнийских воинов и эссосских наемников, готовых скрестить оружие со знаменосцами Зеленого дракона. Какая глупость. Даже самое очевидное решение для победы, а именно убийство короля Дейрона, было форменным самоубийством — Черные уже в этом убедились. И те, кто окружал короля на Железном Троне, были уверены, что остановят любого врага, кроме, может быть, Безликого. Был, конечно, еще один вариант — союз с Черными, который мог вынудить Дейрона сражаться на два фронта и найти дракону достойного соперника в виде другого дракона. Но… Это тоже было невозможно. У Дорна не было достаточно золота, чтобы убедить Черную королеву и пятьдесят тысяч ее воинов присоединиться к ним. Да и прислушалась ли бы вообще потомок Рейнис к потомку Нимерии? У нее оставалось всего тридцать тысяч человек. Кто-то мог бы назвать это крупнейшей армией в истории Дорна за последние века. Если не думать о том, что Дейрон сожжет Дорн дотла, как уже сжег его предок. Весенняя война не обещала всем ее участникам ничего, кроме смерти, разорения и пламени. Она прекрасно это понимала. Но не могла сказать ничего, кроме… — Созывайте знамена. Мы идем на войну.