Танец продолжается

Лорд Виллем Стэкспир Если верить старинной мудрости, для войны необходимы всего три важные вещи. Во-первых, деньги, во-вторых, деньги, и в третьих, конечно же, деньги. И он, будучи мастером над монетой короля Дейрона Таргариена, не мог с этим не согласиться. Лорд Стэкспир отложил перо и некоторое время просто сидел, разминая пальцы и запястье, пока ноющая боль не ушла. Сидел и смотрел в окно на Королевскую Гавань, накрытую тяжелым серым небом. Мейстеры и старики говорили, что скоро опять будет дождь — первые обладали знаниями, а вторые чувствовали непогоду, в буквальном смысле, собственным задом. Да и он сам, ощущая растущий ветер со стороны моря, полагал, что оно и в самом деле так будет. Королевская Гавань… Удивительно, как этот город после всего пережитого до сих пор существовал. За последнее десятилетие в лабиринте всех этих улиц и переулков пролилось столько крови из-за бунтов, мятежей, голода, болезней и заговоров, что число погибших здесь душ наверняка превзошло даже смерти в Битве при Босворте. Но город все равно продолжал жить — и горожане спешили куда-то по своим делам, словно муравьи в муравейнике, точно так же, как и в былые времена. Естественно, ему с высоты башни в Красном замке было трудно разглядеть то, в каких ужасных условиях жили эти люди. Он не видел ни забитых доверху отходами и мусором сточных канав, ни той дряни, что сейчас продавали на рынке в качестве пищи, ни постоянно растущей цены на эту самую дрянь… Но он знал, как много горожан не могут сегодня позволить себе ничего, кроме бурой похлебки и куска хлеба, испеченного непонятно из чего. На большее у них попросту не хватало денег. Виллем отвел взгляд от окна и вернулся к работе — нужно было закончить отчет и передать его одному из своих помощников, которому предстояло отправиться для изучения состояния Крейкхолла, где Железная лихорадка совсем недавно перестала выкашивать остатки населения этой земли. Цифры людских и материальных потерь были… на редкость неприятными, но король и королевство должны были знать точно, сколько людей они потеряли и какие меры требуется принять, чтобы хотя бы приблизить южный регион Западных земель к довоенному уровню. Едва он успел закончить, поставить подпись и занести над документом свою личную печать, как дверь в комнату открылась и вошел лорд Марк Мерривезер собственной персоной. — Вы не знаете, где я могу найти лорда Лариса, милорд-десница? — поинтересовался мастер над монетой. — Мне нужно обсудить с ним кое-какие новости из Речных земель… И, к сожалению, мои слуги нигде не могут его найти. Ни в его покоях, ни где-либо еще в Красном замке. На самом деле он не велел им искать дальше, как только узнал, что мастера над шептунами в замке нет. Ларис Стронг знал Королевскую Гавань лучше, чем собственные карманы, так что Виллем справедливо рассудил, что раз его здесь нет, значит, его внимание, скорее всего, привлекла другая проблема, более серьезная. Ну да и ладно. У него тоже полно важных дел… — С прискорбием вынужден сообщить… что мастеру над шептунами сильно нездоровится. Ему стало плохо во время разговора с представителями Гильдии ткачей, лорд Виллем, — ответил лорд Длинного Стола. И на лице его собеседника тут же отразилась такая гамма чувств, что десница короля успокаивающе замахал руками. — Нет, нет, вы не подумайте, это не Железная лихорадка, ни в коем случае! Просто лорд Ларис… Как бы сказать, он немного перетрудился. И нуждается в отдыхе. Я сам имел возможность видеть, как отряд золотых плащей и группа мейстеров сопровождали мастера над шептунами в его покои. Ну хоть это успокаивало… И одновременно беспокоило еще сильнее. Но Виллем заставил себя выкинуть тревожные мысли из головы. В конце концов, сам Ларис Стронг был уже далеко не юношей, да и в молодости тоже не отличался крепким здоровьем. Тем не менее, не стоило забывать и о том, что когда идеал рыцарства по имени Кристон Коль бесславно сгинул на войне, и когда почти все члены Зеленого Совета отправились за ним следом, перебитые Рейнирой, словно свиньи на бойне, Колченогий сумел избежать всех попыток Неведомого утянуть его следом за ними. А потом еще раз, еще и еще… Кстати, а сколько вообще лет было последнему из Стронгов? Сорок? Сорок пять? На первый взгляд, не такой уж большой и почтенный возраст. Но с другой стороны, никто из восьмидесятилетних старцев не имел за плечами опыта работы мастером над шептунами и не плел интриг, где любой неверный шаг означал сожжение в драконьем пламени. — Я не стану делать вид, что не рад тому, что с ним все в порядке… почти. И все же я предлагаю попросить лорда Стронга начать готовить себе преемника… Как только он достаточно окрепнет и наберется сил. Мерривезер кивнул. — Полностью с вами согласен, лорд Виллем. Работа мастера над шептунами крайне важна для нас всех — и мы не можем допустить, чтобы она всецело зависела от здоровья и состояния одного-единственного человека, каким бы талантливым и преданным он бы ни был. Слуги принесли им вино, закуски, а также чистый пергамент, перья и полные чернильницы. Никого из членов Малого совета, кроме них, в Красном замке сейчас не было — и оба они прекрасно понимали, почему. Лорд Ройс Карон в настоящее время шел на юг, защищать свои владения и свою Ночную Песнь от дорнийцев, оставив на своем месте стюарда, которому время от времени слал вороньи письма. Лорд Алан Редвин находился в Староместе, где организовывал корсарские набеги против дорнийского флота и их портовых городов. Лорд Ларис Стронг, как уже было сказано, занемог, как и старый лорд Шермер, который, тем не менее, не оставлял свою службу, но ему было трудно разрываться между командованием городской стражей и заседаниями Малого совета. Что до королевских гвардейцев — часть их сейчас охраняли короля, другая часть — королеву. И только один рыцарь в белом плаще оставался в замке и защищал принцессу Джейхейру, почти никогда не покидавшую своих покоев. — Но это может и подождать. А мне хотелось бы узнать, о чем именно вы собирались поговорить с мастером над шептунами. — Мне нужна была информация о реконструкции и расширении Солеварен, которую планируют Черные — и об источниках средств для этого дела, милорд-десница, — Стэкспир не собирался этого скрывать, не видя в этом никакого смысла. — Поскольку новой войны с ними, как я понимаю, пока ждать не стоит… Во всяком случае, наша сторона, занятая дорнийцами, ее точно не планирует… Так вот, я, как мастер над монетой, должен знать, каких товаров больше всего не хватает нашему королевству. И я вынужден признать, что одной из важнейших вещей, которой очень сильно не хватает в землях, подвластных Железному Трону, оказалась соль. — Скажу честно… Я об этом мало задумывался, — не стал отрицать лорд Мерривезер. — И ваши слова меня удивили. Разве у нас нет соляных промыслов? — Хотел бы я сказать, что есть, — ответил мастер над монетой. — Но во времена Джейхейриса и Визериса большая часть соли в Семи Королевствах поступала из нескольких основных источников. Одним из крупнейших, по крайней мере, на востоке, была Белая Гавань. Еще один очень важный источник находится на побережье Долины. Но самым большим и продуктивным источником соли для нас были Дрифтмарк и Крабий залив — и варилась добываемая там соль, как нетрудно понять, именно в Солеварнях. Вы помните, сколько из перечисленных мной земель сейчас признают власть нашего короля? Ни одна. — Мне докладывали, что неподалеку от Сумеречного Дола есть хороший соляной промысел. — Да, есть. Но его едва хватает на обеспечение самого Сумеречного Дола. А накануне зимы они пустили в ход все свои запасы для заготовки провианта. О том, чтобы снабжать оттуда солью Королевскую Гавань, и речи быть не может. Им нужен другой источник, причем более крупный. Черноводный залив таковым быть не может. Хуже нее только залив Разбитых Кораблей в Штормовых землях. Ну а в сторону Дорнийского моря, каким бы соленым оно ни было, я даже и смотреть не стану — вы сами понимаете, почему. — А что на западном побережье? — Есть соляные промыслы в окрестностях Ланниспорта, Староместа и в устье Мандера — это одна из причин того, что в древности Хайтауэрам, Гарденерам и Ланнистерам удалось стать богаче всех своих соперников. Но и там добытой соли хватает лишь для местных жителей и купцов. И им опять же после окончания зимы соли нужно больше, чем раньше, а не меньше. — Но можно же с этим что-то сделать? — Марк Мерривезер не выглядел отчаявшимся, но и уверенности в его голосе тоже не было. — Есть один вариант. Мы займем Железные острова, — предложил Виллем. — На многих из них есть просторные бухты, идеально подходящие для добычи соли. И я не думаю, что уцелевшие после прилета Тессарион разбойники — если они вообще остались — будут нам сильно сопротивляться. Нам в любом случае пришлось бы посылать туда корабли с солдатами и переселенцами, пока этого не сделали Черные. — Для завоевания этих кусков камня нужна уйма денег… Которых у нас нет. — Вы правы, милорд-десница. Но на постоянные закупки соли, необходимой Королевской Гавани, Штормовым и оставшимся Королевским землям уйдет не меньше золота. И кто-то по ту сторону границы, похоже, сам это понял. И я бы не стал удивляться, если завтра торговцы Солеварен заявят, что больше не принимают от нас серебряную монету. И будут требовать золота — причем желательно в старых, тяжелых монетах, которые мы перестали чеканить две луны назад ради экономии металла. — Я не очень знаком с законами торговли в этой области… — неуверенно начал лорд Длинного Стола. — Спрошу прямо: они могут этого потребовать? — Я не уверен, но склоняюсь к тому, что могут. Пентошийцы уже потребовали. Знают ведь, в скольких вещах мы сейчас нуждаемся. Наше с ними торговое соглашение и раньше было не в нашу пользу, а уж теперь… — Понятно, — десница короля выглядел так, словно его голова готова была лопнуть от груза свалившихся на нее проблем. — И как это повлияет на нашу казну? — С учетом того, что я уже написал указ об отмене налога на соль до конца этого года… но пока не обнародовал его… — поморщился Виллем. — Повлияет очень сильно. Но без этого никак нельзя было обойтись. Цены на соль и так уже выше всех разумных пределов. А если туда еще и налог заложить… Только соляных бунтов нам и не хватало. В Королевских землях слишком мало по-настоящему верных войск, чтобы мы могли рисковать народным восстанием. Мерривезер сжал зубы, сдерживая гнев, но потом он взял исписанный пергамент, пробежался по нему взглядом — и вынужден был согласиться с доводами мастера над монетой. Соль действительно была ценнейшим ресурсом, жизненно необходимым для заготовки свинины, говядины, курятины и прочей животной пищи, которая наполняла кладовые знатных и простых людей королевства. А затем десница короля задал тот самый вопрос, которого Стэкспир боялся больше всего — и ждал с замиранием сердца с того самого момента, как лорд Марк показался в дверях его кабинета. — Как продвигаются ваши изыскания денег на войну? — Скажу прямо — тяжело продвигаются, — он решил говорить прямо, но слегка приуменьшил свои трудности. Ладно, не слегка, а сильно. — Сбор налогов и так сильно упал из-за Железной лихорадки — мне до сих пор не удается наладить работу сборщиков податей. Кроме того, сильный удар по благосостоянию подданных и наполнению казны нанесла долгая зима — мне пришлось издать много чрезвычайных указов, чтобы хоть как-то смягчить положение для обеих сторон. Не стоит забывать и о том, что мы больше ничего не получаем с Севера, Речных земель и Долины. Также я получил немало вороньих писем, в которых сообщалось о том, что некоторые местные лорды, воспользовавшись неразберихой, сами принялись собирать подати со своих подданных, якобы от нашего имени, но мы этих денег так и не увидели. Об этом же свидетельствует ряд подозрительных смертей среди инспекторов, которых отправил еще сир Тайленд, чтобы они разобрались с этой ситуацией… Таким образом, я вынужден сделать вывод, что в настоящее время мы получаем примерно одну десятую от тех налоговых доходов от тех, что существовали до войны. А может, и того меньше. — Черные ведь тоже столкнулись с этой проблемой? — зачем-то спросил Марк. — Ну… Можно и так сказать, — о состоянии дел по ту сторону границы он был хорошо осведомлен благодаря Ларису Стронгу. — В Речных землях обстановка примерно та же, что и у нас. Но у них есть Север и Долина, которые не затронула ни война, ни эпидемия, там нет ни жертв, ни разрухи — и все верно служат Черным. Во всяком случае, после гибели Рейниры и Эйгона. И если у них две трети государства живут нормально, а одна треть не очень… Они это как-нибудь переживут. Зато нам приходится разгребать последствия Танца Драконов на всей контролируемой нами территории. Что на Западе, что в Королевских землях, что в Просторе… И только одно из четырех оставшихся с нами королевств жило относительно спокойно и мирно. Я говорю сейчас о Штормовых землях. И надо же было такому случиться, что именно там… Да, именно там началась новая война. И, следовательно, об устойчивых налоговых поступлениях из тех владений тоже стоило забыть. Собеседник, который только что собирался сурово отчитать мастера над монетой, вместо этого сидел, потупив взгляд и смущенно потирая руки. — Э… Ну… Да. Понятно. Но королю Дейрону нужно срочно где-то найти примерно миллион двести тысяч золотых драконов на наем и снабжение войск, закупку припасов и всего, что может понадобиться для войны… — Я знаю, — вздохнул Виллем. — Уж я-то знаю. И у меня есть… кое-какие способы изыскать средства на войну. И ни один из них вам не понравится, милорд-десница. Да и всем остальным тоже. Я хочу, чтобы мы прекратили выплату компенсаций, которые были обещаны торговцам Сумеречного Дола, потерявшим имущество и товар при утрате контроля над Чаячьим городом. Это первое. Второе — нам придется на неопределенный срок прекратить все работы по восстановлению Тамблтона. Третье — сократить до возможного минимума помощь, оказываемую Староместу. Также я настоятельно попросил духовенство из не тронутых войной септ оказать «посильную помощь» королевству в размере десяти тысяч драконов и прямо сейчас готовлю прошение леди Джоханне в Утес Кастерли о ссуде в королевскую казну. — Что ж, я рад, что вы нашли столько вариантов… Виллем тут же мотнул головой. — Это не варианты, милорд-десница. Мы не можем позволить себе выбрать наименьшее зло. Вам придется осуществить все, что я перечислил выше — и это даст нам хоть какой-то шанс избежать финансового краха до конца следующего года. Кроме того, я ознакомился с долгами великих домов… И, честно скажу, я удивлен, как разъяренные кредиторы до сих пор не порвали их на куски. Разве что Тиреллы и Ланнистеры пока не оказались на дне долговой ямы. — Вы же сами уверяли меня и короля, что нам, в отличие от Черных, достались самые богатые, плодородные и густонаселенные земли! — Я помню свои слова, милорд-десница, — кивнул Стэкспир. — Именно поэтому мы все еще живы. Есть поговорка: «Там, где полный усохнет, худой сдохнет». Мы сильно усохли, но выжили. У нас больше золота, серебра и, главное, людей, чем у сторонников Мейгора с титьками, которые после ее смерти, недолго думая, нашли себе новую. Но вместе с тем мы, в отличие от них, получили три большие тяготы. Первая — Королевскую Гавань, которая дает нам право считаться преемником прежних королей. И, следовательно, держателями их долгов. И все кредиторы первым делом идут именно к нам, а не к ним. Вторая — у Черной королевы, в отличие от нас, нет сильной оппозиции в лице духовенства, Цитадели или крупных лордов — в верности леди Аррен она может не сомневаться, а Север ей удалось привязать к себе благодаря браку ее сестры и наследника Винтерфелла. И третья… У них нет соседства с Дорном. «И этого более чем достаточно», — думал Виллем. Вот почему Черные могли позволить себе бросить все средства своего королевства на спасение искалеченных войной Речных земель. Весна пришла туда раньше, чем в остальные владения Бейлы Таргариен — и туда же устремились люди из Долины и Севера, страдающие от холода и нехватки земельных наделов. Никто им в этом не препятствовал, совсем наоборот — королева снабжала переселенцев лесом для строительства и посевным зерном. Не так давно лорд Стэкспир был свидетелем того, как много может сделать сильная воля, подкрепленная богатой казной и общей поддержкой. В паре лиг от Кастамере в самом конце зимы в горах случился камнепад, который завалил русло небольшой речки. И опомнились все только тогда, когда разлившаяся река затопила несколько деревень, которые пощадили война и Железная лихорадка. Были жертвы — и их было немало. Но почти сразу, как только весть дошла до Утеса, сотни людей бросились на помощь жертвам наводнения. Нашлись те, кто дал кров и пищу всем, кто лишился дома. Нашлись дерево и камень, из которых можно было отстроить эти самые дома — и руки, которые могли это сделать. Виллем не стал удивляться тому, что Ланнистеры пришли на помощь своим верным знаменосцам — его поразило то, с какой скоростью и слаженностью это было проделано. И он догадывался, что в Речных землях сейчас происходит примерно то же самое, но в больших масштабах. А чем сейчас занимались простолюдины Зеленого королевства? В основном, наверное, работали на полях. И многие из них с тревогой посматривали на юг, ожидая в любой момент появления на горизонте легкой дорнийской конницы, которая должна была забрать, в лучшем случае, их урожай, а в худшем — саму жизнь. — Если мы хотим сохранить военный баланс с северянами… Я считаю, что эта война должна закончиться как можно быстрее. — Осталось только дорнийцев в этом убедить, — обреченно ответил он. — Ладно. Вернемся к текущим делам. С налогами я все понял. А на какие неналоговые доходы может рассчитывать наша казна? *** Лорд Ройс Карон Ройс никогда на считал себя мастером осады — потому что в его военной карьере почти не было опыта окружения или обороны крепостей, не говоря уже о штурме. Но не нужно было быть мастером, чтобы увидеть, насколько халтурно подошли дорнийцы к осаде его собственного замка. Если это вообще можно было назвать осадой. Он сразу заметил, что ров и земляные валы, выкопанные дорнийцами, окружали только две трети периметра внешней стены. Да, они окружили восточное и южное направления траншеями и наспех построенными заграждениями — но с северной стороны не оказалось ни укреплений, ни осаждающих. И ничто не мешало им подвозить в замок подкрепления и припасы. Да, конечно, местность к северу от Ночной Песни была… скажем так, не самой удобной для путешествий. Он и в лучшие свои годы не слишком любил здесь ездить. Но раз уж выбора все равно нет… Зато так он мог почти беспрепятственно въехать в свой замок и от души посмеяться над «великими дорнийскими стратегами». И с того дня, как он вернулся сюда, уже как минимум дважды контрабандисты тем же путем проникали в Ночную Песнь и так же легко уходили из нее под покровом ночи. Просто потрясающая осада, ничего не скажешь. Это ж надо было додуматься не только не перекрыть осажденным все пути связи с внешним миром, но даже не поставить вокруг замка достаточно наблюдателей! Более того, они даже не стали укреплять свой собственный лагерь со всех сторон! Со стороны Ночной Песни прикрылись — и хватит с них. А сзади на них никто не нападет, ну конечно. Но даже все это могло оправдать войско Фаулеров, Блэкмонтов, Дейнов, Манвуди и всех прочих, если бы они протащили через перевалы осадные машины, собрали их (в неразобранном виде они бы ничего не провезли) и сразу начали штурм. Тогда конечно, никто не упрекнул бы их в неумении вести осаду. Но они и этого не сделали. Да, у них были метательные машины — легкие стрелометы и камнеметы, которые они никак не пытались замаскировать. Ройс признавал, что эти орудия, при желании, могли выбивать лучников на стенах с недосягаемой для них самих дистанции. Или прикрыть атакующих, если понадобится. Но сами стены Ночной Песни были для них неуязвимы. Но хуже всего было то, как они разбили свой лагерь к юго-востоку от замка. Огромная масса стиснутых в узком пространстве безо всякого порядка шатров могла напомнить любителям истории древнегискарские легионы, которые разбивали свои стоянки примерно так же — к немалой радости валирийских драконьих наездников. И они уже как минимум трижды сворачивали лагерь — и переносили его на другое место, потому что прежнее «внезапно» оказывалось малопригодным для долгого пребывания. Но на каждую проблему, которую они надеялись исправить, перебравшись на новое место, возникало три новых. Словно Отец с Воином решили посмеяться над их врагами. Вот так, с учетом продолжавшейся весенней распутицы и королевской драконьей охоты на дорнийские обозы на перевалах сложилась парадоксальнейшая ситуация, где осажденные питались лучше осаждающих. И если бы все этим и ограничивалось… Весенняя погода с внезапными дождями раз в два-три дня, а также резкой сменой теплой и холодной погоды наслала на лагерь дорнийцев тучи кровососущих насекомых. И характерный запах, который доносился даже до них… Скоро врагам предстояло как-то гасить вспышки болезней, если, конечно, они не договорятся с Неведомым об отсрочке. У него в замке было три тысячи воинов. У Фаулеров, Дейнов, Манвуди и Блэкмонтов — около шести тысяч только по эту сторону гор. Вдвое больше. Но все знают, что при осаде один защитник крепости стоил трех, четырех или даже пятерых врагов снаружи. Или еще больше, если на их стороне оказывалась сама окружающая местность — как, например, в Утесе Кастерли, Штормовом Пределе или Орлином Гнезде, где, при желании, один невзятый замок мог сковать и куда большие вражеские силы. — Непохоже, что они готовятся к штурму в ближайшее время, милорд. — Нет, непохоже. На самом деле каждый рядовой защитник Ночной Песни прекрасно понимал, что дорнийцы не готовятся к штурму ни сегодня, ни завтра — ни вообще в обозримом будущем. Первые пару дней они, конечно, пытались проверить их на прочность. Потом перестали. И наверняка это было как-то связано с тем, что припасы к ним теперь поступали крайне нерегулярно. Как и подкрепления. И они должны были уже осознать, что это надолго. Тем не менее, так называемая «осада» тянулась уже две недели, а защитники Ночной Песни все еще ждали третьего штурма. — Они что, совсем замки брать не умеют? — с разочарованным выражением лица поинтересовался Оливер Вендуотер. Немолодой уже уроженец Королевских земель успел во время Танца Драконов заработать славу отличного лучника, поэтому мастер над законами, не раздумывая, взял его с собой, отправляясь на помощь Ночной Песни. — Я хочу сказать… Ну, у них, конечно, нет драконов, и с Черными они не воевали, но все равно… — А где им было научиться, сир? — спросил Ройс, который и сам пытался задать себе тот же вопрос дня три назад. И вскоре нашел. И сейчас собирался его озвучить. — В Дорне не было ни одной настоящей войны со времен Эйгона Завоевателя. Да даже тогда они ни разу не прославились взятием хотя бы одного замка в наших землях. Наверное, они и сами понимали, что стоит им подойти к какой-нибудь крепости и встать под ней лагерем, через пару дней прилетал Балерион, Мераксес или Вхагар… А взять укрепленный замок за пару дней было практически нереально. Да даже если бы они и взяли — что это изменит? Лишь то, что сгорят они не в чистом поле, а в каменном мешке. — Да, это была их последняя война. С тех пор, конечно, немало горячих юнцов пересекали Узкое море и вливались в наемные отряды в Эссосе… Но Лисс, Мир и Тирош решают свои споры сталью и кровью на просторах Спорных земель, а не разоряя города и крепости друг друга. Потому что больше всего они не хотят потерять прибыль. Да и не так уж и много там этих самых крепостей… Видимо, десятилетия такого опыта и сформировали в головах дорнийцев ошибочное представление о том, что такое война. Веселая прогулка в чужие земли, разграбление всего, что попадается на глаза, избегание стычек с тем, кто представляет угрозу… И благополучное возвращение домой с награбленным. Ну и кто-то еще добавлял в этот список славу и честь — не слишком представляя, каким путем они добываются. Те же, кто находился по эту сторону стен, хорошо представляли, каким. Они воевали против сторонников Рейниры Таргариен, идущих в бой с теми же девизами. Даже после того, как Черная королева рухнула на залитые кровью улицы со стрелой в спине. — Две недели уже… И все никак не решатся атаковать, — разочарование на лице Оливера казалось совершенно искренним. — Думаю, вы правы, — ответил Ройс. — И лично я предпочел бы разобраться с ними до того, как они все-таки начнут принимать разумные решения. Например, окружить замок со всех сторон. Или начать разорять наши земли. Король свое слово сказал: эту войну нужно закончить как можно скорее. Но как ее закончить, если они просто стоят и не нападают? У меня есть ответ, как. Нужно их как-то убедить. Лорд Карон передал ближайшему воину подзорную трубу, через которую он только что обозревал поле будущего сражения. И отдал приказ: — Соберите двести человек, самых надежных и опытных. Устроим вылазку сегодня, когда стемнеет. Пусть они убедятся, что хороший пожар можно устроить и без помощи дракона. *** Лорд Белиал Виль Когда Белиал прочитал послание, которое взмыленный гонец принес ему из Виля, он очень жалел, что у него под рукой нет одного-двух пленных врагов. Так он мог хоть немного успокоиться. Но их не было. И даже если бы и были, никакие самые жуткие пытки не могли возместить ущерб, нанесенный его гавани и его владениям. Даже если он запытает десять тысяч врагов. А еще он узнал, что больше подкреплений по Костяному пути не придет. Да, поставки припасов и свежевыкованного оружия по этому перевалу и раньше были редкими и нерегулярными — но они были. Караванам приходилось идти через горы только по ночам — так у них были хоть какие-то шансы остаться незаметными для синекрылой летучей твари. Если бы они еще в самом начале вторжения пронесли сюда достаточно тяжелых скорпионов и людей, умеющих с ними управляться… В конце-то концов, дракон у их противников был всего один! И он был далеко не Черным Ужасом! Но нет. Эта сука из Солнечного Копья так и не ответила на все его просьбы передать ему побольше осадной техники. Трусливая малолетняя дрянь. Надо было отправить ее следом за отцом к Неведомому. Вот только ее кровные узы с лордом Гаргаленом сильно поколебали уверенность его союзников… Да и его самого тоже, чего уж скрывать. А лорд Соленого Берега — это не тот человек, которого ты хотел бы видеть своим злейшим врагом. И, вдобавок, смерть или свержение его племянницы включило бы в число твоих врагов еще и Звездопад, и Дар Богов, и, вероятнее всего, еще и Айронвуд. Так что они решили повременить. И, возможно, попытаться как-то прогнуть эту дрянь под себя. Это была роковая ошибка. Которую еще можно было исправить. Если бы только он мог… Но сначала нужно было решать что делать с тем, что принесли с собой гонцы и вороны. — В послании сказано, что лорд Фаулер снимает осаду Ночной Песни после того, как отряд Каронов устроил вылазку и учинил в их лагере резню. Синий ястреб, очевидно, ослеп и оглох и не удосужился выставить достаточное количество дозорных. А, может, и выставил, но они все были пьяные и сонные, когда произошло нападение. Естественно, Фаулер возлагал всю вину на Блэкмонтов и Дейнов, проморгавших приближение кароновских всадников. Но у него были письма и от этих самых лордов, которые рассказывали совсем другую и намного более суровую версию событий. Нет, лорд Ночной Песни не подписал собственной кровью договор с ночными демонами и не сговорился с дорнийскими изменниками, чтобы те отравили собственных товарищей. Все было намного проще — они перепились от скуки и заснули на посту. Как бы сильно Белиал ни ненавидел марочников, укравших принадлежавшие ему по праву земли, он ни разу не замечал, чтобы они использовали колдовские искусства. И его дед тоже не видел, и отец деда, и его отец… А вот то, что писал Фаулер — все это отдавало трусостью, тупостью и попыткой свалить собственные ошибки на чужие головы. Лорд Манвуди даже упомянул о том, что во время вражеского рейда этот человек спрятался в куче сена и сидел там, пока все не закончилось. Так и спасся. — Сколько мы потеряли? — спросил Ульрих Кворгил. — От пяти до шести сотен. В основном, из числа легкой пехоты, — ответил Виль из Виля. — Но самое страшное не в этом. Целью врага были наши осадные орудия и припасы… Они сожгли как минимум половину. Лорд Фаулер все еще командует осадой… пока еще командует. Но его репутация уже шатается. Он приказал тысяче конников начать набеги на Марки, разделив их на несколько небольших отрядов. Остальные же войска… Они должны отступить через Принцев перевал. Иначе все скоро начнут умирать от голода. Ни в одном из писем об этом не говорилось открыто, но он и так прекрасно понимал, что дорнийская армия должна была вернуться домой. Весна оказалась слишком дождливой, марочники — слишком уперты, а юнцы, взявшие в руки мечи и копья — слишком самонадеянны. И они быстро угасли, как только поняли, что взять замок одними радостными криками и размахиванием оружием почему-то не получается. Боевой задор мало чего стоил, если его ничем не подкреплять. Возможно, они еще увидели в небе дракона раза три или четыре — что было куда меньше того, что пришлось пережить воинам на Костяном пути. Но этого хватило, чтобы они запаниковали и все бросили. Белиалу очень хотелось оказаться рядом с теми недоумками и вскрыть им животы. Он был уверен, что остальные, увидев такое, одумаются и повернут обратно. Но они были далеко. А у него было свое войско, которым тоже нужно было командовать. — Если они не возьмут… Или хотя бы не продолжат осаду Ночной Песни, западные Марки будут потеряны, — прямо заявил Кворгил. — И прибавьте к этому слова наших разведчиков, обнаруживших идущую на нас с северо-востока шеститысячную армию. Тут не нужно обладать гением Нимерии, чтобы понять, что скоро мы станем целью всех Зеленых, пришедших на защиту Марок. — Нас все равно еще достаточно много… Если мы сможем разбить их поодиночке… Лорд Ульрих отрицательно покачал головой. Но почему? Это же отличный план! — Семь с половиной тысяч против шести — это не подавляющий перевес. Особенно если на той стороне есть дракон. Если мы соберемся для атаки на войско, идущее на подмогу врагу, для защитников Черного Приюта это будет прекрасной возможностью ударить к нам в тыл… А у нас по ту сторону гор нет ни одного опорного пункта. Кроме, конечно же… Белиал бросал отчаянные взгляды в сторону Вориана Уллера. Но юный лорд Пекла сидел перед ним белый, мокрый от пота и дрожащий. Он не знал, можно ли верить слухам о том, что лорд Вориан подхватил срамную болезнь в каком-то борделе, до которых был очень охоч, но он был серьезно болен — это очевидно. И никакой поддержки от него Белиал не получил. Он вообще ничего от него не получил. Судя по всему, Уллер опять добавил себе в вино что-то очень сильнодействующее, чтобы унять страдания. И сейчас, похоже, вообще не понимал, о чем они спорят. — И что же предлагаете вы? Отправить часть нашей армии в набеги за припасами, как это сделал Фаулер? — Какие набеги? Куда? Враг уже заблокировал большую часть перевалов! — усмехнулся лорд Песчаника. — Мы упустили время, когда можно было устраивать набеги! Зеленый король уже созвал свои войска. Все, что мы сейчас можем, это отступать. Отойдем к Вилю, пока нас не зажали между молотом из штормовых лордов и наковальней в Черной Гавани. Если же и этого будет мало… Нам придется отходить Костяным путем, а потом через пустыню, к Айронвуду. — Кворгил, — холодным тоном обратился к нему Белиал. — Не забывайте, что мои владения находятся по ЭТУ сторону Костяного пути. — Надо было думать об этом ДО того, как вы решили начать войну! — в сердцах бросил лорд Ульрих, глядя на него как на мальчишку, совершившего серьезный проступок. — Я сегодня же отдам приказ своим войскам. Первые сотни начнут отходить к вечеру. Белиал с трудом подавил желание прикончить Ульриха Кворгила прямо на месте. Но он не мог просто так лишиться войск из Песчаника. Две тысячи пехотинцев и всадников… Но если они выполнят его приказ, он все равно их потеряет. И тогда уже он окажется в меньшинстве, а не драконьи приспешники. И если он попытается остановить Ульриха… У него тоже было копье под рукой. И он не умрет просто так. А рядом с его шатром — десять верных ему человек. Восемь юношей и две девушки. И если он решится, ему придется убить и их. Всех до единого. Потому что если хотя бы один уйдет и предупредит… — Лорд Кворгил… Я прошу вас, одумайтесь… — Я все уже обдумал, мальчик… Если Дондаррион прямо сейчас не откроет нам ворота и не выйдет наружу с мирным флагом… Мы не возьмем Черный Приют теми силами, что у нас остаются. Мы пошли на войну, имея слишком мало снаряжения, но слишком много самоуверенности. А против нас сражаются те, кто копил военный опыт уже тогда, когда ты сосал материнскую грудь. Если мы сойдемся с ними, не имея большого численного перевеса, они нас просто вырежут. А я не хочу гнать своих людей на убой ради твоей гордыни. Мы уходим. В следующее мгновение где-то вдалеке раздался рев, который будто бы поставил в его словах жирную точку. Вориан Уллер, продолжая трястись, тоненько рассмеялся, но Белиал не обратил на него внимания. Он выскочил из шатра следом за Кворгилом и увидел летящего высоко над горами дракона. С такого расстояния его было трудно отличить от какой-нибудь хищной птицы. Если только не знать, что эта «птица» может дышать огнем… Вокруг забегали люди, кто-то отдавал приказы, кто-то готовился к бою. Но дракон не нападал. Он просто кружил высоко в небе… Словно стервятник над жертвой, уже готовой упасть замертво. И Виль понимал, что так оно и было. *** Принцесса Алиандра Мартелл — Я думала, что мы не сможем выиграть эту войну в течение года. Но я и подумать не могла, что эти дураки проиграют ее в течение месяца! На самом деле ее внутренний голос говорил, что по-другому и быть не могло. Она ведь знала, что Виль, Уллер и многие их сторонники обладали золотыми языками, жестокими сердцами и пустыми головами — в мирной жизни. С чего бы им обрести какие-то иные таланты на войне? И с чего бы войне избавить их от привычных недостатков? Они проиграли все меньше чем за одну луну. Хотя начали войну по своей инициативе и на своих условиях. Когда об этом узнают в Тироше, Мире, Лиссе и других Вольных городах, Дорн станет всеобщим посмешищем по обе стороны Узкого моря. И эту память из голов иностранных купцов и наемников не сотрет даже драконье пламя. Алиандра смотрела на залитую солнцем равнину у стен Айронвуда с мрачной решимостью в глазах. — Они не смогли занять ни одного важного замка. Они не смогли продвинуться ни на шаг за пределы наших старых границ. И я не сомневаюсь в том, что те немногие отряды, что успели проникнуть в Северные марки вскоре будут пойманы, перебиты или перевешаны на самых высоких деревьях, — констатировала принцесса. — И мы никак не можем это остановить, дядя. Нам нечего предложить Таргариенам в обмен на мир. Эта авантюра уже стоила им огромных затрат. Почти треть казны пришлось отдать на месячное жалование воинам, закупку оружия, припасов, эссосской древесины для постройки осадных машин и еще многих, многих вещей, без которых армия никак не могла обойтись, если верить ее счетоводам. Дядя некоторое время поглаживал бороду, затем кивнул. — Я не вижу изъянов в твоих словах. И, как командующий твоими армиями, должен высказать то, что думаю сам. За последние недели шансы Дорна выйти из этой войны победителем… уменьшились. И довольно сильно. Лорд Соленого Берега вынул из корзины с фруктами апельсин и начал неспешно чистить его. — Вражеские шпионы узнали о том, что Виль и Фаулер идут на них даже раньше, чем они сами выдвинулись на войну. А если они предупреждены заранее… В этом случае взятие Черного Приюта и Ночной Песни займет не меньше пяти-шести лун. Или целого года, если они как следует подготовились. И если мы знали о том, что они знают… Не разумнее ли было собрать побольше кораблей, чтобы перебросить армию морем к Каменному Шлему? Сейчас-то, конечно, это уже не поможет… У Виля не осталось ни кораблей, ни армии. Алиандра, не удержавшись, скривилась — но сумела скрыть свои чувства, закрыв лицо чашей вина, из которой отпила. Дорнийская война — или Первая Дорнийская война, как теперь ее, очевидно, будут называть — отгремела слишком давно, и они успели забыть, насколько быстры и опасны драконы. Вот почему им казалось, что король Дейрон и его синяя тварь находились буквально везде и всюду, разоряя и сжигая все, что попадалось им на глаза. Северные марки за неполный месяц превратились в скопище дымящихся руин, среди которых валялись сотни обугленных тел воинов и мирных жителей, а те, кто выжили, все громче винили в этом не дракона и его всадника — а тех, кто втянул их в эту неудачную войну. Если она до сих пор и сомневалась в том, что не стоило идти на поводу у желаний собственных подданных, решивших немного размяться с наступлением весны, сейчас все сомнения ушли. — У них всего один дракон… Если бы их было больше, им уже настал бы конец. «Кузнец и Воин, если бы их было хотя бы два… И если бы они были больше и сильнее… Мы были бы уже разбиты». Синяя драконица пока не была достаточно крупной для того, чтобы жечь крепости и армии. А может, они не рисковали просто потому, что боялись потерять единственного дракона — и заодно короля. Если бы им и в самом деле удалось их сбить… Это был бы единственный шанс одержать победу над Зеленым королевством. Алиандра не была уверена в том что Семь Королевств останутся разделенными еще на целые поколения — или, возможно, навсегда. Но даже если и так… Когда-нибудь к этому дракону присоединятся и другие. Это время было лучшим их шансом по ряду причин. И Виль из Виля с его друзьями этот шанс упустили. Тысячи человек торопливо отступали по Принцеву перевалу и Костяному пути. Лишь сам военный гений, именующий себя Белиалом Вилем, отошел к своему замку, где сейчас торопливо готовился к обороне против неминуемого наступления штормовых лордов. — Если тебе интересно мое предложение, дорогая племянница, я бы посоветовал сегодня или завтра отправить письмо с предложением о перемирии. Потому что дальше война пойдет только хуже — для нас. А пока еще у тебя есть пятнадцать тысяч верных воинов в Айронвуде и близлежащих замках. — А что я могу предложить Зеленому королю? — Отец, несмотря на все его недостатки, успел объяснить ей, что в основе любой взаимовыгодной сделки всегда лежит выгодное и заманчивое предложение. — Предложи ему голову Виля со всеми принадлежащими ему землями, — пожал плечами лорд Манфри. — Они будут только рады избавиться, наконец, от этой занозы… Да и мы, на самом деле, тоже. От него проблем всегда было больше, чем пользы. Тут он, конечно, немного покривил душой. Она совсем не радовалась возможной потере важной гавани по ту сторону гор — и скорой гибели одного из своих знаменосцев. Но принцесса не могла отрицать и того факта, что замок Виль всю жизнь был уязвимым местом для набегов со стороны Дондаррионов. — Я подумаю. А пока… Можешь начать арестовывать всех шпионов Виля, которых мы вычислили. Думаю, это будет не лишним. Если бы Боги были добры… Этого было бы достаточно. И если Таргариены и марочники избавят ее от буйного и слабо контролируемого вассала — что ж, так тому и быть. Если же нет… Она найдет причину и повод объявить Виля изменником и сделает то же самое сама. Но этот вариант Алиандра считала крайним и хотела бы его избежать. Мало ли сколько шипящих под ногами змей в этом случае начнут плести заговоры уже против нее. Но если на одной чаше весов окажется окончание невыгодной со всех точек зрения войны — а на другой голова Белиала Виля на плахе, она и раздумывать даже не станет. — А если вдруг Дондаррионам, Каронам, Селми и другим этого будет мало и они захотят еще больше дорнийских земель, тогда… Даже не знаю. Наверное, предложу лиссенийским банкирам увеличить проценты по займам Королевской Гавани. А что еще, спрашивается, я могу сделать?