Танец продолжается

Сир Уильям Эренфорд Об этих новых дорогах ходила уйма слухов, и каждый из них казался нелепее и невероятнее всех остальных, вместе взятых. Не так давно Уильям слышал, как одна служанка рассказывала своей подруге о том, что Черная дорога просто висит над землей, потому что ее строил сам королевский дракон. Старый купец из Желудя заговорщическим тоном поведал о том, что камни дороги становятся гладкими, как лезвие меча, если их как следует облить свежей человеческой кровью. Слышал он и о том, что некий септон начал шествие вдоль всего Трезубца, останавливаясь в каждой деревне и читая молитвы. И что, якобы, когда он пройдет от моря и до моря, демонические дороги рассыпятся пылью… Это были всего лишь три самых громких слуха среди сотен других. Кто-то говорил о чужеземных колдунах, накладывавших проклятие на каждый камень, чтобы никто не мог потом вытащить его из земли и использовать для своих нужд. Кто-то уверял, что дракон перед началом работ проглатывает каждого из строителей, а потом опять срыгивает, чтобы тот, значит, проникся какими-то «драконьими знаниями» — Уильям и сам не понимал, как такое можно рассказывать без смеха. Кое-кто даже предупреждал, что этой весной или осенью Трезубец выйдет из берегов и затопит все Речные земли в отместку за то, что люди так надругались над творением Богов и воспользовались запретными знаниями, из-за которых уже погибла Валирия. Он много чего слышал. Теперь он это еще и увидел — простых рабочих и архитекторов, работавших над первым участком будущей дороги. И убедился, что реальность куда скучнее всех слухов и сплетен. Камни, которые строители стаскивали с телег и укладывали на место будущей дороги, оказались самыми обычными камнями. Руководили стройкой не темные маги, а самые обычные люди. Все они разговаривали, перекрикивались, смеялись, ругались и делали вообще все, что делают на любой стройке испокон веков. Даже если это строительство и сопровождали какие-то кровавые ритуалы и жертвоприношения… Уильям этого точно не видел. — Ну и где этот ваш дракон? — проворчал один из сопровождавших его по пути к Ярмарочному Полю наемников. Уильям не смог удержаться от того, чтобы закатить глаза. И не только он. Драконы, драконы, драконы… Как будто всех интересуют одни только драконы. Сам Эренфорд по-прежнему считал, что в желании посмотреть и, тем более, потрогать огромное, злое, хищное, да еще и дышащее огнем создание, способное превратить тебя в головешку в мгновение ока, а потом сожрать твое еще кричащее от ужаса и боли тело… В общем, он считал, что убить себя можно и не таким жутким способом. Сейчас, конечно, был мир и корона платила скотоводам золотыми драконами за корм для драконов огнедышащих. И скармливали крылатым чудовищам не людей, а овец, коз и коров. Но они оставались злыми и хищными тварями с клыками в длину больше человеческой руки. Но нет — все равно находились молодые дураки, с радостью сбегающиеся туда, где с неба спускался дракон. — Вообще-то работа началась здесь меньше половины луны назад, — ответил ему один из воинов дома Чарлтонов. — Сразу как только прошла распутица. А дракон нужен будет не раньше, чем мы закончим некоторые другие важные вещи. Многие в ответ одобрительно закивали и что-то забормотали. Их нетрудно было понять — война с Зелеными забрала множество не только человеческих жизней, и сегодня в мире оставалось не так много драконов, как раньше, а в верных Бейле землях и того меньше. У королевы был дракон, у ее сестры-близнеца тоже был… И, пожалуй, все. Ходили, конечно, слухи, что в Орлином Гнезде дожидаются своего часа сотни яиц, но ни в Сигарде, ни в остальных Речных землях пока ни разу не видел живого подтверждения подобных сплетен. — А если не прилетит? — упорствовал наемник. — Если на Железных островах опять что-то… — Закатных островах, понял? За-кат-ных! Забудь уже старое название! — Тычок кулаком в обтянутое кольчугой тело мог показаться дружеской подколкой, но это было одновременно и предупреждением. Уильям коротким, почти незаметным со стороны кивком поблагодарил старого воина за этот жест. — Я надеюсь, вы все-таки прекратите собачиться и мы сможем нагнать караван, — сказал он своим солдатам. — Не забывайте, что именно мы охраняем. Мы должны довести груз до Ярмарочного Поля в сохранности. Нам платят не за то, чтобы мы трепали языками и смеялись над простолюдинами, надрывающимися на строительстве дорог. — Слышали, что капитан сказал? — гаркнул старый ветеран. — Бегом в колонну! Кто последний вернется в строй, будет до конца пути выгребные ямы чистить! Такая угроза могла подействовать на каких-нибудь вчерашних деревенщин, едва взявших в руки копье и щит. А они все были рыцарями и присяжыми мечами — и прекрасно осознавали, что будет, если на их караван нападут, а они не смогут его защитить. Уильям не знал, сколько денег, собранных королевскими казначеями на Севере, они перевозили, но догадывался, что немало. Потому что видел, с каким трудом каждый из сундуков затаскивали на телеги по двое или трое сильных мужчин. И понимал, что лорд Близнецов не просто так выделил для охраны процессии десяток своих лучших рыцарей — и столько же выделил лорд Сигарда. — Устроимся на ночлег после переправы, сир? — Да, — после недолгих раздумий ответил Уильям. — Так будет лучше… Договорить он не успел. Со стороны каравана стали раздаваться крики, а в его собственных жилах моментально застыла кровь, как только из низких весенних облаков вынырнула крылатая тень и пронеслась над их головами. А когда эта тень еще и заревела… Он почувствовал, как ослабли его ноги и мочевой пузырь. Следующие несколько вдохов он занимался лишь тем, что пытался удержаться в седле и не впасть в панику. — Седьмое пекло, это еще что? — Это не дракон королевы! — Уильям так и не узнал, кому именно принадлежали эти слова, но они были чистой правдой. Конечно, Лунная Плясунья с каждым своим появлением над Речными землями становилась все крупнее… Но не настолько же. И, вдобавок, этот дракон был не приятного глазу зеленоватого цвета — его чешуя была буро-коричневой. Крылатое чудовище еще раз взревело и вошло в поворот, открывая снизу вид на многочисленные шрамы на грязно-коричневом теле, которые могли нанести только другие драконы. И это окончательно убедило людей в том, что этот дракон вылупился задолго до сражения у Босворта. А то, кого именно они встретили… Это стало понятно сразу после того, как дракон приземлился — и сразу повернул свою голову в сторону пасущихся неподалеку овец, которые теперь испуганно сжались. «Понятно, что свое имя он получил не просто так…». *** Король Дейрон Таргариен В последнее время Дейрон все чаще мечтал о том, что вот он приходит на заседание Малого совета — и сразу слышит нечто вроде: «Мы рады видеть вас, Ваша милость, но нам нечего вам доложить, потому что сегодня ничего не произошло, в королевстве все спокойно и оно ни в чем не нуждается…». Он не знал, услышит ли эти слова когда-нибудь наяву. Скорее всего, нет. Каждый раз на него сваливались груды новостей, и хороших среди них были единицы. Плохих же — в разы больше. И сегодня… все обещало быть именно так. Пока Ларис Стронг читал свой отчет, песок в часах успел пересыпаться дважды и уже заканчивался третий раз. Но самую важную новость он приберег на конец. И когда мастер над шептунами замолчал, в зале еще долго стояла пугающая тишина. «Это и понятно», — подумал король. Советники, конечно, привыкли к плохим новостям — но не к таким. Такое нельзя было назвать «плохой новостью». Это была катастрофа. Шермер и Редвин, кажется, вообще потеряли дар речи и сидели с открытыми ртами, словно выброшенные из воды рыбы. Хотя первым, кто нарушил тяжелую тишину, был все-таки мастер над кораблями. — Да быть этого не может! Ларис Стронг презрительно фыркнул и сунул руку в потайной карман внутри рукава, где обычно прятал донесения своих шпионов. — Может, милорд. Уверяю вас, может. Я признаю, что недавние чистки, устроенные Черными в Речных землях, лишили меня многих глаз и ушей, но их осталось еще немало… Поверьте, дураков у меня на службе нет. И они не станут шутить подобным образом. — Они могли и солгать! — Могли. Солгать может любой, — тут же согласился мастер над шептунами. — Но каковы могут быть шансы на то, что пять разных людей, разного происхождения, из разных мест, не подозревающие о существовании друг друга, вдруг одновременно начнут сообщать одну и ту же ложь? — последний из Стронгов с сожалением на лице покачал головой. — Нет, милорд. Не стоит надеяться на то, что это какая-то ошибка. Даже если предположить, что Черные раскрыли всех пятерых, схватили их и заставили распространять одну и ту же ложь… У меня есть и другие информаторы на севере, которые в ближайшие дни начнут сообщать о том же самом. И не только у меня. Я не удивлюсь, если подобные слухи уже достигли и Утеса Кастерли, и Орлиного Гнезда… Если вам интересно, что думаю по этому поводу я — я считаю, что это правда, а не приукрашенные сплетни. У Черных снова есть Овцекрад. — Ключевое слово — «снова», — вежливо улыбнулся десница короля. — Какова вероятность того, что он был у них все это время и они его просто прятали? — И это возможно, — не стал спорить Ларис. — Но я вижу это крайне маловероятным в силу того, что до этого времени он ни разу не подавал признаков своего существования. Если он и в самом деле у них был, что мешало Черным отправить его к Босвортскому мосту? Дейрону было нечего возразить на его слова. Черные, несмотря на то, что им удалось нанести Зеленым ужасающие потери, все-таки проиграли сражение численно превосходящему противнику. Но если бы у них был еще один дракон… Все пошло бы совсем иначе. Его поражение в этом случае было бы практически неминуемым. После того, как лорд Боррос убил своей безумной атакой всю тяжелую конницу Штормовых земель, дракону ничего не стоило сжечь с воздуха оставшуюся пехоту, включая подошедших на подмогу волантийских наемников. Даже со слонами. — Милорды, какая, спрашивается, нам разница, потеряли они Овцекрада на несколько лун или несколько лет… Все это уже неважно. Важно то, что теперь он у них есть, — лорд Виллем Стэкспир допил вино и со стуком опустил свою чашу на стол. — И нам нужно что-то с этим делать, чтобы выйти из затруднительного положения. «Затруднительное положение»… Насколько же бледно эти слова описывали ту яму, в которой они оказались. Дейрон набрал в грудь воздуха, понимая, что пора и ему сказать свое слово. — То, что мы до сегодняшнего дня не знали об Овцекраде абсолютно ничего… Говорит о том, что дракон и его наездница, вероятнее всего, скрывались где-то на Севере. — Я и сам предполагал это, Ваша милость, — тут же добавил стареющий мастер над шептунами. — Понять это не так уж и трудно. Недавняя зима практически полностью отрезала Север от остального мира, и даже торговцы не рисковали плыть дальше Белой Гавани… Можно ли найти лучшее место для того, чтобы скрыться? — Ну, теперь-то они уже не скрываются, — сказал Марк Мерривезер. — Черная королева, если верить донесениям наших людей на той стороне, летит в Винтерфелл, а Овцекрад должен будет заниматься строительством дороги между Сигардом и Ярмарочным Полем. — Возможно, я ошибаюсь в своем мнении, но… Как по мне, это хорошая новость, — вдруг добавил Ройс Карон. — Я считаю, что Черные раскрыли свои карты самым, так сказать, наименее разрушительным и кровавым способом. Возразить словам марочника было нечем. Разоблачение Овцекрада при полном отсутствии каких-либо военных поползновений с сопредельной стороны было хорошим предзнаменованием для сохранения мира. И все же Дейрон никак не мог заставить себя назвать подобную новость «хорошей». Теперь у него имелся всего один взрослый дракон против двух — а в перспективе трех. — Я тоже не готов считать это поводом для обострения, — громко заявил король. — И я считаю, что это вполне достаточная причина как можно скорее осадить наших излишне нетерпеливых вассалов. При таком раскладе сил у нас нет ни единого шанса выиграть войну с Черными. В зале Малого совета повисла мрачная тишина. Каждый здесь умел считать до двух и понимал, что соотношение сил совсем не в их пользу. — Никто не посмеет возразить, Ваша милость, — заверил мастер над монетой. — Даже несмотря на то, что Утро сейчас небоеспособен по причине беременности Рейны, у Стоунхеджа остаются Лунная Плясунья и Овцекрад, против которой наше королевство может выставить одну Тессарион. Тем не менее, остается риск того, что они начнут вторжение вскоре после того, как сестра Бейлы Таргариен достаточно оправится… И у них будет уже три дракона против вашей Синей Королевы. — Я не думаю, что они рискнут выставить Утро против меня, — возразил Дейрон. — Дракон слишком молод, а его наездница совсем неопытна. Но у них есть еще два боевых дракона… Но их в одиночку всё-таки можно одолеть, при некоторое доле удачи… «И мои братья могли бы рискнуть… Если бы были живы», — подумал он, но вслух говорить этого, конечно же, не стал. Дейрону вспомнилась засада на Мелеис, Красную Королеву, где они с Эймондом, с одной стороны, одержали победу, а с другой практически потеряли и Солнечного Огня, и его наездника — раны Эйгона и королевского дракона в конце концов привели обоих в могилу. Только теперь в положении Мелеис мог оказаться он сам. Лунная Плясунья должна была играть в этом противостоянии роль Солнечного Огня, а Овцекрад — Вхагар. И если у Черных будет шанс убить его, пожертвовав при этом Овцекрадом — они вполне могли на это пойти. — Я понимаю, что вопрос не из приятных, мягко скажем, — осторожно начал почтенный лорд Шермер. — Но неужели у нас нет никакой возможности получить новых драконов? — Увы, но нет, — с неохотой ответил Дейрон командующему городской стражей. — У нас сейчас есть всего три дракона и я не могу по щелчку пальцев призвать новых. У меня есть Тессарион. И у моего Визериса растет дракон с прекрасной золотистой чешуей… Но они будут готовы к полетам минимум через десять лет. И третий дракон… Это Каннибал. Половина советников вздрогнули от одного его имени. Каннибал, определенно, был самым большим и самым опасным крылатым ящером, пережившим Танец — это знали все. Но с другой стороны, приписывать его к Зеленым… Было, скажем так, большим преувеличением. Хозяином Каннибала был только Каннибал. И никто даже примерно не знал, когда и где он вылупился. Некоторые шептались о том, что этот дракон был привязан к Мейгору Жестокому, но хозяин отверг его — и это, вкупе с безумием несостоявшегося наездника, свело с ума и дракона тоже. Вот он и стал ненавидеть абсолютно всех, включая своих же собратьев. Дейрон таким слухам, конечно же, не верил. Но нельзя было отрицать, что Каннибал мог считаться «их» лишь потому, что обитал на Драконьем Камне. — Мы могли бы еще раз попытаться завербовать драконьих отпрысков… — выражение лица Алана Редвина говорило лучше всяких слов о том, насколько арборцу нравилась высказанная им же идея. — Нет, — тут же ответил Дейрон без малейших намеков на то, что насчет этого можно и подумать. — Война показала, что эта идея была изначально порочна, и я не стану повторять уже совершенныъ ошибок. И даже если предположить, что я бы согласился… Каннибал уже убил два с лишним десятка претендентов. А драконьи отпрыски — они тоже не бесконечны. Он знал, как много их погибло по приказу его братьев — или Рейниры. И как много были сожжены, сожраны и растоптаны при попытке стать драконьими наездниками. Кому-то это даже удавалось — и они погибли на войне или пропали без вести. И сколько их оставалось теперь? Найдется ли среди оставшихся хоть кто-то, кто согласится рискнуть своей жизнью? — Если мы попробуем заставить их силой, это не вызовет ничего, кроме бунта, — согласился Марк Мерривезер, поигрывая звеньями золотой цепи. «И еще хуже будет, если кто-нибудь из них после этого добьется успеха…». — И мы не можем полагаться на то, что если у кого-нибудь каким-то чудом получится оседлать дракона… крупнейшего между Марками и Стеной… Он не бросит вызов нам же, — озвучил его мысли Ларис Стронг. Дейрон согласно кивнул, вспомнив о двух изменниках. И ведь они пошли на это не потому, что сочли дело Зеленых правым. Они не испытывали ни верности, ни уважения к дому Таргариенов. Они просто почувствовали вкус настоящей Силы — и упились ею. — А как же ваша племянница, Ваша милость? — спросил Ройс Карон. — Понятно, что мы не можем надеяться на то, что она приручит взрослого дракона… Но она ведь уже была драконьей наездницей, пусть и совсем недолго. Разве нельзя подарить ей новое яйцо? — Боюсь, что она… не готова принять нового дракона, — уклончиво ответил король. Все, чего пока удалось добиться от Джейхейры, это то, что она снова стала есть, спать и поддерживать чистоту своего тела. Девочка так и не оправилась до конца после смерти всех своих близких у нее на глазах. Теперь от милой и доброй малышки осталась одна пустая оболочка. Дейрон, как мог, постарался помочь ей, окружив самыми веселыми и жизнерадостными фрейлинами ее возраста из всех, кого только мог найти — и уже замечал первые результаты их работы. Но доверять ей дракона… Нет, на это он пойти не мог. По крайней мере, пока. Возможно, когда-нибудь она вернется к жизни. Возможно. Итого, в ближайшие лет десять, как минимум, им придется избегать новой полномасштабной войны, поскольку численное превосходство на земле теряло всякое значение по сравнению с двойным — а в перспективе и тройным перевесом противника в воздухе. — Давайте пока отложим вопрос с возвращением Овцекрада. Сейчас я хочу услышать, как протекает восстановление торгового флота Ланнистеров… *** Лорд Кермит Талли Хороший враг — мертвый враг. Это простое правило Кермит усвоил во время Танца, и с тех пор не видел причин от него отказываться. И лишь недавно отметил одну серьезную трудность. Мертвых врагов никак нельзя было допросить. А тот, кто стоит за мертвым врагом, всегда может заменить его — сразу, как только заметит пропажу. Лорд Риверрана долго смотрел на лежащий возле берега быстрой лесной речки труп и почти просил про себя, чтобы он встал и сказал, кто послал его шпионить за строительством укреплений на границе Речных земель. Естественно, он никуда не встал и ничего не сказал. Так и лежал с четырьмя стрелами в спине. Черное оперение показалось ему особо злым предзнаменованием, особенно рядом с красной кровью и коричневой стеганой курткой из прочной кожи — недостаточно прочной, как оказалось. — У него с собой еще вот что было, — доложил командир стражников, держа в руках небольшую книжицу. — Только там все зашифровано на непонятном языке… Надо бы в столицу отправить, может, разберет кто. Кермит вздохнул. Вот и еще одна причина посетовать на то, что они не взяли лазутчика живым. А еще они не могли выяснить, с кем этот человек контактировал в Речных землях. Он махнул рукой и стрелки подошли к убитому, чтобы забрать стрелы и заодно обыскать его личные вещи. — Западник, — процедил один из воинов Вэнсов. И точно — с упавших в быстрое течение волос уже смывалась краска, обнажая их природный светлый цвет. — Похоже, кто-то из ланнистерских ублюдков, — согласился с ним еще один солдат, вытряхивая пару золотых монет из кошелька убитого. — Вот! Видите! Даже деньги со львами! Вот и доказательство того, кто его подослал… И Кермит сразу понял, что что-то здесь не так. — Дайте-ка… Он рассмотрел монету повнимательнее, с каждым мгновением укрепляясь в своем подозрении. Монета была такого же размера и веса, как и обычный золотой дракон. Или, может, чуточку поменьше, чем те, что чеканили во времена Визериса. Но на том месте, где должен был находиться герб Таргариенов, вставал на дыбы рычащий лев. На другой стороне, как и положено, был выбит профиль «короля» Дейрона. Такие деньги в Черном королевстве не могли выпускаться. И эту монету отчеканили явно недавно. Но что же ее отличало от других, какими пользовались торговцы-южане? И зачем он их сюда принес? Для расчета с контрабандистами? Или для чего-то еще незаконного? — Милорд, у них с гербом что-то не так, — обратил внимание один из стражников, кажется, его звали Ален. — Ну да, помимо того, что ему вообще не место на деньгах… — вот уже больше ста лет прошло с тех пор, как Таргариены насильственным путем отменили все местные деньги и перевели валютную систему Семи Королевств на единый стандарт. Деньги Гарденеров, Арренов, Старков, Ланнистеров, Хоаров — все они пошли на переплавку и перечеканку. И если даже пара монеток каким-то чудом уцелела… Само использование старых денег не было объявлено незаконным — оно стало попросту бессмысленным. Торговцы сами возмущались, когда им вместо золотых драконов подсовывали старые монеты меньшего веса и достоинства. Только Ланнистеры и прочие западники с их богатыми золотыми приисками могли позволить себе чеканить полновесные монеты. — Это не ланнистерский лев, милорд. Это герб дома Рейнов. — А вот это уже интересно, — тихо произнес лорд Риверрана. Рейны при Ланнистерах играли примерно ту же роль, что и Болтоны при Старках, Графтоны при Арренах и так далее. Второй по силе дом, который имел амбиции стать первым — и во времена Королевства Утеса неоднократно пытался перенести центр государства в Кастамере. Благо, богатые ценной рудой земли давали им на это средства, и их влияние уступало разве что ланнистерскому. — Я не слышал, чтобы Рейны в последние годы как-то старались действовать против воли своих сюзеренов… — и, к его сожалению, разведчики в Западных землях не проявляли особого интереса к тому, что творилось в землях дома Красного Льва. Возможно, зря. Возможно, в ближайшее время они это исправят. — Может, это они устроили все те провокации? В последнее время, кстати, все провокации сошли на нет — по случайному совпадению, вскоре после того, как по Речным землям разнеслись слухи о появлении Овцекрада. — Может и они. Но мы до сих пор понятия не имеем, чего они хотели этим добиться… Кроме как прощупать нас на прочность. *** Королева Бейла Таргариен Последние года два Бейла часто задумывалась о том, как она будет выглядеть, когда забеременеет. Это был первый вопрос. Второй — как будут выглядеть их с Аддамом дети, когда появятся на свет. И, несмотря на то, что этого так и не случилось — живот Бейлы до сих пор оставался плоским, несмотря на многочисленные попытки это исправить — благодаря сестре она могла увидеть «себя в положении» собственными глазами прямо сейчас. — Ты просто завидуешь, — усмехнулась Рейна, с которой они шли по пустой стене внутренней твердыни Винтерфелла. И выразительно погладила раздувшийся живот, из которого где-то через луну должен был появиться новый отпрыск дома Таргариенов. — О чем ты говоришь? Еще как завидую! — картинно надулась Черная королева. — Мы вышли замуж в один месяц и ты сразу понесла, а я… Сестры посмотрели друг на друга — и, не удержавшись, засмеялись. — Не бойся, ты тоже забеременеешь, рано или поздно. И, если учесть, сколько времени ты проводишь в постели со своим супругом, скорее все-таки рано. Бейла закатила глаза. — Зря я об этом тебе написала… — А ничего, что мы еще раньше обещали друг другу? Старшая сестра в ответ совершенно по-детски показала младшей язык. — Рикон недавно говорил, что на Стене какие-то беспокойства… — Если ты под «беспокойствами» подразумеваешь «Зеленых лордов, пославших за Стену торговые корабли, чтобы продавать оружие одичалым», то да, я уже все знаю. Рейна удивленно подняла бровь. — Я и не знала, что у дикарей за Стеной есть порты и рынки, чтобы там можно было торговать, тем более оружием. — А их и нет, — улыбнулась Бейла. — Если верить разведчикам Ночного Дозора, они просто причаливали к берегу, встречались с ближайшим вождем местного племени и сплавляли ему железное ломье почти за бесценок. Если верить лорду Мандерли и некоторым членам Малого совета, выменянные у одичалых янтарь и древесина Зеленые потом продавали в Браавосе — и уже оттуда возвращались в Королевскую Гавань, будто и не ходил никто ни в какое Застенье. Жаль будет, конечно, если какие-нибудь злые пираты разграбят их по пути через Узкое море, туда или обратно… — Надеюсь, если такого рода негоцианты начнут очень уж часто пропадать на обратном пути, это, вкупе с появлением Крапивы с Овцекрадом заставит разжигателей войны из Простора, Запада и Штормовых земель слегка утихнуть. Пока у нас перевес по драконам и достаточно много опытных ветеранов в строю, они вряд ли решатся… Она сделала все, чтобы убедить Зеленых в том, что ее королевство нельзя вот так просто проглотить — или безнаказанно бросать ему вызов. Вопрос в том, насколько убедительно она смогла это донести. — Надеюсь на это… — Рейна, уже уставшая, присела на маленький стульчик, который за ней в последнее время постоянно носила специально приставленная служанка-северянка. Бейла осталась стоять, прислонившись боком к каменной кладке. — Нам хватило одного Танца Драконов, когда мы еще были одним королевством. Теперь же, когда их два… Королева Речных земель, Долины и Севера не могла не согласиться с сестрой. Но Рейна не имела доступа ко всем документам как в Стоунхедже, так и в Винтерфелле, ее вообще в последнее время мало что заботило, кроме «радостей» поздней беременности… И Бейле не хотелось посвящать ее во все тяготы управления страной. В ее положении в такое точно не стоит углубляться. Уже несколько лет прошло с Босвортской Битвы. И за это время они даже полного годичного цикла не прошли. Когда они подписывали мир, зима еще только начиналась, а сейчас был разгар весны. Но этого времени хватило на то, что люди по обе стороны границы начали меняться. Это было видно даже, например, в ближайшем трактире. Допустим, зашел кто-то в заведение где-нибудь в Солеварнях и заказал выпить. Ему, скорее всего, предложили бы пиво и яблочный ликер — но упасите Семеро попросить что-нибудь с Арбора! Даже если в таверне найдется сладкое вино, оно с большим шансом окажется лиссенийским, а не просторским. В эту зиму Зеленые безбожно задирали цены на свою выпивку, и Бейла в отместку за это, а также пошлины, взимаемые с торговцев из Речных земель ввела ответные налоги на вина из Простора. В результате питейные привычки Северного королевства быстро начали меняться… А просторцы не уставали завывать на весь свет о недобросовестной конкуренции со стороны Черных. Золото, драгоценные камни, вино… У Зеленых было много всего полезного и ценного. А еще у них была общая граница с Дорном, перевешивавшая все плюсы. Так что Бейла им не завидовала. — Я уже спалила несколько банд одичалых, которые пытались обойти Стену по морю на лодках, — сказала королева сестре. — Благодаря усилиям дозорных и моей Лунной Плясуньи они потеряли пару-тройку тысяч человек и явно не меньше южанских железок. Надеюсь, это убедит их больше не лезть. Она не стала уточнять про то, как ужасно чувствовала себя Лунная Плясунья в ледяных пустошах — и как это чувство передалось ей самой. Очень неприятное ощущение, надо сказать. Стихией драконов был Огонь, тогда как Стена и окружавшие ее леса были вотчиной Льда. Льда, полного древнего колдовства… Словно нечто, наполнявшее эти земли и саму Стену в глубокой древности, все еще жило. Но это не помешало им с Лунной Плясуньей как следует порезвиться, хотя преследовать одичалых не было желания ни у нее, ни у драконицы. Да и какой в этом смысл — часами кружить над ледяной пустошью и, возможно, никого не встретить. И на то, что она могла видеть врагов с высоты, застенщики отвечали умением прятаться в родных снегах. — Надеюсь, нам больше не придется с ними сталкиваться… в этой жизни. — Я надеюсь хотя бы лет на двадцать, — призналась Бейла. — За это время дома бывшего Нового Дара успеют как следует укрепиться. Да дайте Квинскраунам и Амберам хотя бы лет десять — и у них будет тяжеловооруженное войско, которое впечатает любого «Короля-за-Стеной» с его ордой в лед по самые… «А кстати, есть ли он вообще, этот король?» — вдруг задумалась она. Со слов братьев Ночного Дозора и жителей близлежащих деревень, а также допросов пленных и вернувшихся из плена своих, о воеводе застенщиков слышали все, но никто никогда его не видел. Только загадочных «людей короля» и вождей, утверждающих, что они выполняют его волю. — Будем надеяться на то, что у нас будет это десятилетие. Оно даст нам еще одного дракона… Если, конечно, мы сможем как следует подготовить недавнее пополнение нашей семьи. Бейла сделала вид, что не заметила страдальческого стона сестры. — Воспитать можно кого угодно. Кроме меня, конечно… Я королева, не забывай, — она приняла карикатурно-надменный вид, представив себе какую-нибудь дочь знатного дома Простора в возмутительно роскошном платье. — Я всегда знала, что власть тебя испортит, — заявила Рейна. — Но тебе рано или поздно пришлось бы решать, что делать с нашей единокровной сестрой. Я понимаю, что Крапивы здесь нет и урезонить ее некому, но даже если бы она и была… Эта дикая кошка вытворяет такие фокусы, что никакие слуги и стражники не в силах ее обуздать… Сестра перевела дух и продолжила: — И Трикстер, будь он неладен… Вроде мелкий еще, меньше кошки, крылышками зелеными машет, никак не может взлететь… Но ты бы знала, сколько неприятностей он нам доставляет! Если не начать его дрессировать, пока он не вырос… — А ты помнишь, какой я была в ее возрасте? — напомнила Черная королева, пока ее сестра-близнец смотрела на нее как на расшалившегося ребенка, которого нужно отшлепать как следует. — Не помнишь, значит… Но ты должна понимать, что забрать ее в Речные земли я не могу… Просто не могу, и все. Зеленые и так на ушах стоят после появления Овцекрада! Представляешь, что там начнется, если я выставлю перед ними еще и Дейну с ее… питомцем? — Дракончик, который недавно вылупился у дейронова сыночка, еще долго не сможет тягаться с Утром, не говоря уже о Лунной Плясунье, — согласилась Рейна. — Но поскольку я еще почти год не смогу оседлать своего дракона… Они могут попытаться нарушить мир и ударить раньше, чем мы сможем ответить. — Вот этого я и боюсь, да, — ответила королева. — Что бы мы ни делали, Речные земли останутся уязвимыми для драконьего огня, а сожжение полей и амбаров повлечет за собой голод и тысячи жертв… опять. Нет, Дейне пока придется остаться с тобой, в Винтерфелле. На это я никак не могу повлиять. Возможно, спустя годы, когда вылупятся новые драконы и подрастут их наездники… Тогда все изменится. Но пока это было исключено. — Тогда мне хотя бы нужен тот, кто сможет обуздать и девочку, и дракона, — сказала Рейна. — Тот — или те, — ответила наездница Лунной Плясунье. — Чем больше, тем веселее, скажу я тебе. — Ты ведь уже приметила кого-то, да? — Ни малейшего представления не имею, — усмехнулась Бейла. *** Бейлон Пайк — Ну… С каждым провалом у них получается все лучше и лучше. — Ага. В этот раз они грохнули свою лохань всего в паре лиг от бухты, где можно было бы высадиться. Бейлон покачал головой, пока окружавшие его воины обменивались разной степени пристойности шутками о мореходных «талантах» зеленников. И ведь не сказать, что они были не правы. Просто за последние недели ему уже поднадоело слушать одни и те же искрометные хохмы. — Итак, я полагаю, починить этот корабль и снова отправить его в море мы не сможем, — полувопросительно произнес лорд Большого Вика, оценивающим взглядом окидывая разбившееся о скалу перед крутым утесом морское судно. — Нет, милорд. Но я и не жалею об этом. Потому что, клянусь зловещим дыханием Бога Бури, это судно для перевозки рабов. Бейлону очень захотелось отборно выругаться. Если раньше он и испытывал к эссосцам какие-то чувства, кроме желания их всех перебить, то после того, что творили на их землях чужеземные корсары и работорговцы, пришедшие на пепелище, оставленное драконом… — Я не могу определить этот корпус и эту отделку, — признался он через какое-то время. — Ты можешь сказать, откуда он пришел? Из Волантиса? Или из Кварта? В том, что корабль не сошел со стапелей Мира или Лисса, Бейлон был уверен — он не раз видел их военные и торговые корабли. И, вдобавок, они давно уже не появлялись в здешних водах. Со слов купцов, сообщавшихся с островами, над которыми теперь развевались знамена с черными драконами, Северное королевство наладило отношения с Миром и Лиссом, тогда как южане нашли союзников в лице тирошийцев. — Не. Эта хреновина на носу… Такие только ублюдки из залива Работорговцев ставят. Те еще скоты… Слышал, может, как они своих «Безупречных» растят? Бейлон слышал — и вздрогнул. Ну и слава Утонувшему Богу и остальным, кто мог услышать их молитвы. Теперь, когда у них не было кораблей, путешествующих в водах вотчины Утонувшего Бога, приходилось молиться кому-то еще. Это же судно представляло собой тяжелую каракку. И если бы оно не разбилось, то запросто могло высадить на их остров сотню арбалетчиков и мечников, и тогда… — Я удивлен, что они заплыли так далеко на запад. Тем более сейчас, когда война закончилась и они вряд ли нашли бы здесь достойную добычу. Рабов здесь можно только захватывать, купить их у зеленников точно не выйдет… Да и не только у зеленников, на самом деле. С тех самых пор, как Харрен Хоар сгорел живьем в своем монументальном замке, они не оставляли попыток искоренить привычную для островитян практику невольничества, хотя невольники далеко не были рабами в том смысле, какой вкладывали в это слово жители Эссоса. Каждый из лордов и королей Железных островов пытался, как мог, мимо этого запрета проскользнуть. Сам он уже не пытался, конечно — тех невольников и соленых жен, что пережили последние события, Бейлон освободил, поскольку нуждался в каждой паре рук для работы и защиты. — Э… Милорд, я, кажется, знаю, зачем он здесь… — В чем дело, Равос? — Ну… Я тут вспомнил… В общем, Красный Кракен незадолго до… Короче, он взял пару-тройку астапорских кораблей за железную цену… Бейлон не уставал напоминать себе о том, что его сводному брату очень повезло, поскольку он не дожил до этого кошмара. Потому что в этом случае капитаны и простые островитяне наверняка захотели бы высказать ему свое отношение по поводу исхода его войны. В самом лучшем случае он умер бы достаточно быстро. Сейчас он еще раз в этом убедился. — Так «пару» или «тройку»? — стараясь сдерживать гнев, переспросил он. — Ну… Три… минимум… Но не больше пяти, честное слово! — заверил его бывший налетчик. Недостаточно, чтобы нанести работорговцам ощутимый урон — но достаточно, чтобы их как следует разозлить. «Дальтон… Братец… Если я после смерти окажусь там же, где и ты… Я не знаю, можно ли убить кого-то в посмертии. Но я попробую. О, я обязательно попробую — за все страдания, что мне пришлось разгребать после тебя…».