Танец продолжается

Магнар Ульф Ульф не любил Стену. Слишком много на ней было ворон — тех, что с двумя ногами. Иногда, правда, прилетали и другие, с черными крыльями — когда близилась война. Хорошо еще, что его Черные Медведи оказались далеко от того места. Но недостаточно далеко, чтобы не видеть семисотфутовую громадину, созданную для того, чтобы отгородить его народ от земель слабаков-поклонщиков. — Я не возьму Стену, — пробурчал он сидевшей рядом с ним женщине-оборотню. — Это невозможно, когда у них столько людей. И эта крылатая змея с огнем в пасти. В последнюю луну Вольный народ наглядно убедился в этой невозможности. Четырнадцать кланов откликнулись на призыв короля и пошли войной на Стену. Он знал, что зимой вороны ослабли больше, чем когда-либо ранее, а за ними были обширные земли, беспомощные и созревшие для кровавой жатвы. Как оказалось, не такие уж и беспомощные. Тайные тропы и брошенные замки, о которых им сообщили вороны-перебежчики, оказались заняты и укреплены. А еще там были люди верхом на лошадях, закованные в железо и с длинными копьями. А еще там был дракон. Ульфу хотелось презрительно сплюнуть и назвать ворон со Стены никчемными слабаками… Но как бы он сам поступил, окажись на их месте, на огромной высоте, с хорошим запасом стрел и камней, пока враг копошится где-то далеко внизу? Удержался бы он от соблазна безнаказанно перебить их с высоты? — Я потерял десяток братьев, когда дракон налетел на нас на опушке Зачарованного леса… — а их копьеносицы, наткнувшись на обгоревшие трупы воинов из Снежных Зайцев, повернулись и ушли. Женщины ушли, а мужчины погибли… Он мог назвать это трусостью — а мог увидеть в этом здравый смысл и надежду на будущее Черных Медведей. — Одиннадцать кланов погибли полностью… Одиннадцать, да. Из четырнадцати, включенных в авангард их армии. — Король… — Король сказал отступить и ждать, — сказала черноволосая красавица-колдунья, называвшая себя именем Дриури, которая сидела рядом и поглаживала одного из двух огромных сумеречных котов, сопровождавших ее везде и всюду. — Когда в небе дракон, любая сила теряется. Но дракон тоже смертен. Ульф фыркнул. Да, дракон тоже смертен, и не поспоришь. Но утешит ли это воинов, которых он спалил живьем? В этом набеге Черные Медведи не были самым многочисленным кланом — но у них было больше оборотней, чем у всех остальных. И они знали, как ими пользоваться. С их помощью магнар и его люди обнаруживали приближение врагов намного раньше, чем их товарищи — и даже вороны на Стене. Хотя без потерь не обошлось. В какой-то момент сразу пять оборотней истошно заорали и попадали на землю, зажимая руками глаза. Из их нечленораздельных воплей можно было понять, что их птицы-разведчики сгорели прямо в воздухе. У них был дракон. Он летал быстро и смотрел далеко. И у него был огонь. Да, он мог умереть. Но Ульф нутром чувствовал, что если он и дракон сядут рядом и просто станут ждать, пока противник умрет от старости, дракон дождется первым. Да и сами вороны… Они стали крепче, да. Сотни человек в замках, сотни на Стене. Небольшой отряд мог проскользнуть мимо, если постарается. Но целый клан — нет. — Дракон смертен, но вороны снова набрались сил, Четырехшкурая, — сказал магнар колдунье. — Мы видели всадников в хорошем железе. Мы видели сотни лучников, которых не было осенью. Вороны стали сильнее. — Хорошее время для них настало, — неохотно согласилась Дриури, подозвав к себе своих зверей — двух сумеречных котов и двух орлов. — Но луны сменятся и их сила пойдет на убыль. И когда это случится, король будет готов. Мои братья и сестры увидели много тайн поклонщиков по ту сторону Стены. Король будет рад воспользоваться ими. Ульф пробормотал короткую молитву. Когда им было велено встретиться на берегах Сторролда с застенщиками, говорить с ними и торговать, магнар Черных Медведей знал, что эти встречи и раскрытые оборотнями тайны сделают Вольный народ сильнее. Но он не был уверен в том, что этой силы хватит воинам и копьеносицам для того, чтобы победить ворон. А если дракон снова прилетит… Они погибнут. Пламя летающей твари было слишком жарким, чтобы сражаться с ним лицом к лицу — в этой битве Ульф впервые в жизни видел, как примкнувшие к ним великаны в ужасе разбегаются во все стороны. Ульф не говорил Дриури о своих сомнениях. Нет, он не боялся женщины-оборотня, ни в коем случае. Просто недолюбливал. Хотя знавал многих людей, которые нравились ему еще меньше. Эту, кажется, вообще не волновала война и клан — только ее твари и другие оборотни. — Отходим за Олений Рог, — решил он. — Погода становится лучше и близится сезон охоты на лосей. Мне нужно больше копий в крепких руках и не нужно новых стычек с воронами-разведчиками. — Когда король снова позовет Вольный народ в бой, я тебя найду, — женщина поднялась на ноги и легко уселась на спину одного из своих сумеречных котов, который даже присел, чтобы ей было удобнее. Когда она уехала, Ульф еще посидел на месте, чувствуя прикосновения солнца и ветра на бородатом лице, и даже ощутил нечто вроде покоя. Жаль, конечно, что у Стены так все получилось. Он не любил смотреть на Стену, но еще меньше любил проигрывать ее обитателям. Слишком много славных воинов, превратившихся в уголья, осталось лежать там. — Они поплатятся… — поклялся он. — Мы вернемся и отомстим. Пусть вороны — настоящие, крылатые — пока полакомятся их телами. Но Черные Медведи уцелели. И на каждый из павших кланов оставалось еще десять, готовых продолжить войну. — Мы вернемся и отомстим… *** Королева Бейла Таргариен Порой ей было не очень понятно, почему северяне не назвали это место «Великим Лесным Морем» — раз уж в Эссосе было Травяное Море, почему бы и нет, в самом деле? Отсюда, со спины Лунной Плясуньи, это действительно было зелено-коричневым морем от горизонта и до горизонта, без конца и края. Старки, изобразившие на гербе лютоволка, не слишком над этим думали и назвали этот лес Волчьим. Ладно, подумала королева, каждому свое. Хотя, если подумать… Они ведь привыкли смотреть на это место совсем с другой стороны, где наверняка было полно четвероногих охотников с их знамени. Поэтому их название тоже имело право быть. — Как видите, Ваша милость, — говорил Роджер Гловер, — у нас достаточно древесины для торговли с южными соседями. — Я и не сомневалась, что с этим у вас все хорошо, — спокойно ответила Бейла знаменосцу Винтерфелла. Это было правдой. Если верить картам, Волчий лес занимал больше места, чем составляли владения пяти крупнейших домов Севера. И если спилить несколько деревьев тут и там, северяне вряд ли обеднеют. Если они, конечно, не начнут рубить почтенные святыни чардрев… К северу от Перешейка такое считалось святотатством и скрыть подобное действо было в принципе невозможно. — Меня больше заботит другое, — продолжала королева. — Когда лесорубы сделают свое дело, что дальше? Куда и как поедут эти бревна? — Мои строители все продумали, — энергично закивал чернобородый толстяк Гловер. — Торговцы из Простора и Западных земель, которые до войны посещали наши воды, сейчас перестали это делать и основным нашим торговым узлом стал Сигард. Эти охотно покупают нашу древесину в куда больших объемах, нежели раньше. Но если мы хотим продавать дубовые доски и иные материалы для корабельщиков… Для этого нам нужна достаточно просторная гавань и притом надежная, способная устоять перед буранами и прочими невзгодами зимы… Потому что зима близко, да. Не через луну, не через десять — но она придет. Сейчас Волчий лес в окрестностях Темнолесья, где она находилась, наслаждался теплым весенним солнышком. Но зима неизбежно вернется — и сюда она вернется раньше всех. И снова все будет завалено снегом, легкий ветерок обернется жутким штормом, а Ледовый залив, забитый приплывшими из Земель Вечной Зимы айсбергами, полностью оправдает свое название. Но пока в Темнолесье уже была гавань… на которую моряки из Сигарда не могли смотреть без смеха. С наступлением зимы люди Гловеров просто разбирали все, пока пристани и доки не оказывались раздавлены льдом и разбиты волнами. — То есть вам нужен постоянный порт, выстроенный из камня? — ей не нужна была помощь Велариона, чтобы прийти к этому выводу. Только вот где взять в этой части Севера такое количество строительного камня? Ведь не просто так родовой замок Гловеров получил название «Темнолесье». Если даже она согласится притащить камень из карьеров через эту глушь… — Больше всего нам нужны дороги, Ваша милость, — заметил лорд Роджер, сражавшийся за нее у Босвортского моста вместе с другими северянами. — Морские пути быстрее и проще сухопутных лишь в том случае, когда поблизости есть другие крупные гавани. Которых на западном побережье Севера не было никогда. Она, конечно, слышала легенды о короле Брандоне Корабельщике, при котором у северян был огромный флот для войны и торговли. А потом, когда король не вернулся из моря, его сын, тоже Брандон, с горя сжег все оставшиеся корабли. Сама Бейла сильно сомневалась в правдивости этих историй. Мог ли Брандон Факельщик сжечь подвернувшиеся под горячую руку корабли, в которых видел виновников гибели отца? Запросто. Но был ли до этого Север великой морской державой? Вряд ли. У нее были свои люди на Севере — с их помощью ее Малый совет выяснял подробности того, как живет новое королевство. И королева хорошо знала, какие истории имели под собой реальную почву, а какие были ни на чем не основанными сказками. Ни один из ее агентов не нашел на побережье Закатного моря остатков того, где строилась и швартовалась легендарная многотысячная армада. А они должны были остаться. С учетом того, какие здесь зимы, верфи должны были быть построены на совесть. И хоть какие-то развалины должны были сохраниться до нынешних времен. Но их не было. Кое-кто, правда, допускал, что они еще не всё осмотрели и, возможно, когда-нибудь доказательства той легенды будут найдены, но Бейла была уверена в том, что это просто миф. И лорд Старк, кстати, тоже считал, что размер флота его предка был намеренно завышен и приукрашен — и делалось это постепенно, на протяжении веков. В их время ни одна из гаваней Закатного побережья даже близко не могла сравниться с Сигардом. Даже Барроутон, который был обустроен куда лучше Темнолесья и где не было обширных лесов… Он находился в устье реки, куда не могли заходить корабли крупнее ладей. — Я уверена, вы знаете, лорд Гловер, что дороги — недешевое удовольствие, — заметила Бейла. — Но я не отрицаю, что постоянная каменная гавань и хорошие дороги должны привлечь в ваши земли людей и деньги. Нельзя было отрицать того, что Сигарду был очень нужен строительный лес. Причем регулярно и обильно, намного больше тех случайных партий, что еще поставляли немногочисленные южные купцы. Да и вторая хорошая гавань на случай, если во время новой войны флоту придется отступить дальше на север… Она точно бы не помешала. Если Зеленые нанесут удар со стороны Железных или, как теперь их называли, Закатных островов, Маллистеры примут бой. Но падение Сигарда не должно было уничтожить все морские сообщения западного побережья. Если, конечно, зима не ударит. И все же… Дорого это было. А она и без того была завалена грудой проектов со всего королевства. Бейла была бы рада, если бы ей удалось даже хотя бы воплотить одну десятую их часть до конца правления… И в этом случае она осталась бы в истории под именем Бейлы Дорожницы. Или Бейлы Строительницы — если северяне будут не против того, что она украдет титул у их прославленного короля-основателя, воздвигнувшего Винтерфелл и Стену. — Я так понимаю, дорога, которую вы хотите построить, должна будет связать Темнолесье не только с Винтерфеллом, но и с каменоломнями на северо-востоке, которые еще предстоит построить? — лорд Гловер кивнул. — В таком случае, будьте любезны подготовить вместе с мейстером ваш проект на пергаменте, а я вернусь через десять дней, возьму его с собой и покажу Малому совету. Не стану обещать, что этим летом мы найдем деньги и людей на строительство, но… Мы рассмотрим это. Если бы дело касалось Речных земель или Долины, шансов было бы больше. Но дела северян не слишком интересовали Орлиное Гнездо, Риверран или Стоунхедж. За сто тридцать с лишним лет со дня прибытия Эйгона Завоевателя верхом на Черном Ужасе люди, на самом деле, совсем не изменились. Бейле было немного неловко это признавать, но она, похоже, была первой из династии Таргариенов, кому довелось побывать во всех более-менее значимых замках и крепостях обширнейшего Севера. И на это ушло не так уж и много времени. Нет, Север все-таки получит что-то из королевской казны — не в это лето, так в следующее. Она должна была это сделать, чтобы через поколение-другое за Перешейком не нашлось каких-нибудь крикливых смутьянов, утверждающих, что драконы ничего не сделали для того, чтобы северяне стали жить лучше. И у них нашлись бы слушатели. — Да, малышка, — вздохнула она, пока Лунная Плясунья энергично махала крыльями, давая понять, что хочет уже улететь отсюда. — Дел еще много… Но проблему с дорогами мы худо-бедно решили. *** Лорд Криган Старк Этот сезон в Винтерфелле обычно называли «бабьей зимой» — когда снегопады чередовались с ярким теплым солнцем. В Речных землях в это время осадков почти не было и тамошние жители чаще называли это время «ледяным рассветом». Криган думал, что речники, как всегда, все преувеличивают. Но сегодня с утра и в самом деле было зябко. А недавние ливни превратили большую часть имеющихся дорог, лишенных каменного покрытия, в реки липкой тяжелой грязи, которые уже даже начали выходить из берегов. Он слышал о том, что несколько паромов на берегах Трезубца стихия уже забрала. Десница королевы не мог не признать, что погода в последние дни и в самом деле была скверной. Но она все равно не шла ни в какое сравнение с тем, что Боги подготовили для душ, населяющих землю под названием Север. Он бросил последний недобрый взгляд на продолжающийся за окном ливень, затапливавший Стоунхедж и все королевство, прежде чем вернуться к своему столу, где Старка дожидалось еще немало писем и документов, которые нужно было изучить и отреагировать на них. Пока королевы и еще нескольких членов Малого совета не было в столице, его обязанности не удваивались, а удесятерялись. После рассмотрения полудюжины жалоб от септонов и гильдмастеров налаженный ритм работы нарушил чей-то стук в дверь. Быстрое разрешение войти — и вот уже лорд Винтерфелла смотрит в глаза мастеру над монетой. — Я не ждал вас сегодня, лорд Эон, — сказал Криган долинцу, мысленно готовясь к плохим новостям. Его рабочий кабинет был открыт всем членам Малого совета, если им требовалась помощь — но чтобы кто-то обратился лично к нему, не дожидаясь очередного заседания… Это означало действительно серьезный повод. Раз уж Графтон не мог подождать пару дней… Оставалось надеяться на то, что новость касается какого-нибудь врага, испустившего дух. — Я знаю. Я и сам не ожидал, что мне придется говорить об этом сегодня, милорд-десница, — сказал мастер над монетой. — Но, к сожалению, ко мне пришел очень интересный вопрос, который, как я считаю, не стоит откладывать до очередного заседания Малого совета. Он касается Железных островов. Криган даже бровью не повел, услышав старое название этих земель, но мысленно скривился. Ну да, конечно… Что хорошего можно ожидать от этих кусков камня, побитых волнами? Будучи прямым потомком короля Родрика Старка, некогда отбившего у островитян Медвежий остров и оставшегося в истории под именем Кракенобойца, Криган с детства лелеял мысль о том, что если все Грейджои и их знаменосцы вместе с их кораблями и замками внезапно уйдут на дно и останутся там навечно… Тогда, возможно, Железные острова и перестанут быть источником проблем. Кто ж знал, что так случится на самом деле? Однако, когда Красный Кракен и десятки тысяч его налетчиков действительно отправились к своему Утонувшему Богу, обезлюдевшие острова по-прежнему продолжали быть источником головной боли для всего окружающего мира. Иначе и быть не могло. Три острова, самые ценные, они заселили заново и дали им новые названия. Еще четыре отошли Зеленым. Но оставался еще один — и он все еще был в руках чудом уцелевших железнорожденных. Да, были договоры с южанами, их король и его королева признали существование друг друга… Но Криган был достаточно умен, чтобы понимать: любой пергамент горит так же легко, как и написанные на нем слова. — Пираты? — поинтересовался он. — Нет. Хотя лорд Алин не устает жаловаться на то, как мало средств я выделяю на его корабли и ему приходится постоянно мотаться туда-сюда, но он все равно не может контролировать занятые нами воды… — Эон, вспоминая молодого лорда Дрифтмарка, даже глаза закатил. — Он мастер над кораблями, — напомнил ему десница королевы. — И, отдадим ему должное, он совершенно прав в вопросе о том, что нам следовало бы иметь побольше кораблей на западном побережье. Когда Семь Королевств оказались расколоты на две части, не имеющие никаких причин содействовать друг другу, проблемы, о которых последние сто тридцать лет никто и не думал, возникали одна за другой. Так уж получилось, что Завоеватель и Миротворец дали своим подданным слишком много причин не выходить из-под власти Железного Трона. Чтобы его власть продолжалась вечно. Но, как показала история, ничего вечного в этом мире нет. И теперь таким людям, как Криган, приходилось как-то налаживать новую жизнь. — Я помню, — ответил Графтон. — Но как человек, который вынужден оплачивать все его желания и чаяния, который платит за постройку всех этих кораблей и наем команд… Мне становится дурно при одной мысли о том, во что его безграничные планы обойдутся королевской казне. Наши золотые запасы практически исчерпаны, милорд-десница. Еще одна неприятность, о которой Кригану не требовалось напоминать. Первое новое месторождение золота было открыто на Севере в прошлую луну, но для того, чтобы его существование почувствовало на себе все королевство, нужно было еще очень много времени. Хвала Богам, в их части Вестероса оставалось еще предостаточно серебра и меди, иначе Зеленые, зализав раны, могли бы просто купить оставшиеся вне их контроля три королевства. По частям, одно за другим. — Вы правы. И это одна из причин, по которой торговые и рыболовные суда имеют безусловный приоритет над военными кораблями. Тем более с учетом того, что опытных моряков на землях, подвластных Черной королеве, не так много, как нам хотелось бы, и мы нуждаемся в том, чтобы сначала подготовить новых — и уже потом думать о постройке грандиозных флотов для наших флотоводцев… Но, как я понимаю, вы пришли ко мне не за этим. — Не за этим, — подтвердил его догадку долинец. — Я, знаете ли, благодаря леди Сабите могу по-прежнему поддерживать контакты с… некоторыми важными людьми по ту сторону, с которыми я наладил торговые отношения еще до войны. Многие из них очень недовольны упущенной выгодой от прекращения торговли с Севером, поскольку мы обеспечивали стабильный спрос на то, что они… — А сейчас они чем занимаются? — перебил его Криган, напустив в голос намек на заинтересованность. — После того, как ситуация немного успокоилась… Большинство вернулись в Ланниспорт, — пояснил Графтон. — Понятно… — кивнул северянин. — После того, что сотворил с их городом Красный Кракен, им очень нужны деньги, я прав? На деле все было еще хуже. Разруха не ограничивалась сожжением Ланниспорта. Железнорожденные воспользовались разрешением покойной Рейниры грабить земли, поддержавшие Зеленых, что называется, по полной программе. И, помимо всего прочего, присвоили сотни кораблей, включая весельные лодки — а то, что не смогли стащить, сожгли или разломали. Если добавить к этому разгром портов и убийство опытных моряков… Пройдет еще очень много времени, прежде чем след, оставленный Дальтоном Грейджоем сотрется из памяти жителей побережья Закатного моря. — И чего же желают эти бедолаги из Ланниспорта? Мастер над монетой криво усмехнулся. — Меня сейчас куда больше заботит то, чего они НЕ желают, милорд-десница, — Графтон коротко прокашлялся. — А то, что им нужно, я прекрасно знаю. Им нужна соль. Причем много. — Чему тут удивляться? — действительно, после того, как маллистерские корабли высадили переселенцев на Солтхарвест, который совсем еще недавно назывался Солтклиффом, внезапно оказалось, что все соляные промыслы на всех островах, занятых Зелеными, не могут дать даже малой части того, что дает всего лишь один этот кусок камня. И не способны удовлетворить спрос как знати, так и простых людей. — Второе, в чем они всерьез нуждаются — лес, — продолжал загибать пальцы Графтон. — Потерянные корабли нужно чем-то заменить, как и потерянные верфи. Какую-то часть спроса удовлетворяют леса Западных земель, но это только часть… Ну а в остальном не так все серьезно. Шерсть, меха, серебро, янтарь — они как покупали раньше все это на Севере, так хотят покупать и дальше. Из долины Трезубца туда шли зерно и мясо. А также соль. С Железных островов — соль, медные и железные руды… Криган погладил рукой аккуратно подстриженную бороду. — Я не думаю, что мы, если хотим их заинтересовать, можем полагаться на что-то, кроме соли и дерева, верно? — Я не готов поставить на это свое кресло в Малом совете, — не стал кривить душой долинец. — Однако… По добыче серебра мы наших соседей уже обогнали — большая часть серебряных рудников Семи Королевств находилось либо у вас, на Севере, либо у нас, в Долине. Но и у них достаточно месторождений в Западных землях и Просторе, к тому же у них есть еще много способов пополнить запасы серебра через торговлю. Зерно, плоды, вина и остальную провизию в изобилии поставляет Простор. Амбары Тиреллов по-прежнему целы и полны и уже строятся новые для хранения весенних и летних урожаев. Я допускаю, что спрос на меха и янтарь, а также прочие драгоценные минералы, не встречающиеся во владениях Ланнистеров… он, как минимум, сохранится. Но лишь в том случае, если текущее лето не продлится слишком долго. В противном случае мы можем надеяться только на соль и древесину. Это единственные вещи, которые мы можем продать западникам… Остается только решить, какую стратегию выбрать. Можно немного помучить их дефицитом, а потом «согласиться помочь» за отдельную цену, а можно сразу сделать жест доброй воли — но только для отдельных фракций Запада, наиболее лояльных по отношению к нам. — Такое решение может принять только королева, — со вздохом напомнил ему Криган. — Я так понимаю, это благодаря тем самым «отдельным фракциям» леди Фрей сумела внедрить своих людей в окружение дома Рейнов? — Так и есть, — признался советник. — И некоторые из них… скажем так, активно пользовались благосклонностью Утеса Кастерли. У нас нет ни доказательств, ни опровержений того, что леди Ланнистер в курсе этих переговоров… — тут же добавил он. — Но нам достоверно известно о том, что во многих землях, вассальных Утесу Кастерли, пришлось ввести нормированное распределение соли. И о том, что все соляные лавки и обозы взяты под охрану. Это, на мой взгляд, явный признак того, что нехватка соли во владениях леди Джоханны становится… очень серьезной. И она уже не может этого скрыть. — Настолько ли она серьезна, что Ланнистеры готовы открыто менять свое золото на нашу соль? Мастер над монетой задумался — и Криган был этому немало удивлен. Он-то ожидал сразу услышать «Нет». — Это возможно, да, — ответил Графтон. — Я не могу назвать леди Ланнистер нашим другом… Но и ее лояльность Железному Трону не безгранична. Ему нравилось то, что он слышал. Разумеется, леди Джоханна никогда не забудет гибели своего мужа и сотни лучших воинов Запада в Речных землях. Но она не забывала и о том, насколько сильно запоздала помощь союзников в войне с островитянами… Она пришла лишь после того, как Красный Кракен испустил дух, а все побережье от Виндхолла до Пиршественных Огней было опустошено и сожжено. И она помнила, что именно ланнистерское золото месяц за месяцем, год за годом поддерживало королевство Зеленых на плаву и восстановило его после Танца Драконов, Железной лихорадки и Второй Дорнийской войны. Если бы не львы и их богатства, Дейрон и его знаменосцы давно стали бы банкротами. — Что предлагаете? — Один-два корабля с солью за луну — на первое время. Мы не должны допустить падения цены из-за насыщения рынка — в конце концов, эта схема должна обогащать в первую очередь нас, а не Ланнистеров. Дальнейшие наши действия будут зависеть от готовности львов возобновить открытую и полномасштабную торговлю между нашими странами. — Я склоняюсь к тому, что делать все нужно открыто, без утайки, — заявил десница королевы. — Если что-то и может отдалить дом Ланнистеров от Зеленого дракона, это должно быть сделано. А я… — северянин снова погладил бороду. — Я должен отправить еще одно письмо королеве… *** Король Дейрон Таргариен Сытый дракон — довольный дракон. Дейрон тоже был доволен, глядя на то, как Синяя Королева утоляет голод множеством жареных кроликов, и в очередной раз убеждаясь в правдивости той поговорки. Пока драконица с аппетитом проглатывала аппетитно дымящееся мясо, Дейрон понимал, что его любимица пока может остаться ненадолго без него. Даже если с ней случится что-то неприятное во время трапезы, два десятка стражников по периметру наверняка без труда остановили бы любого разбойника или убийцу. Не то чтобы он ожидал их появления — тем более после того, как королевство ценой большой крови выяснило, сколько нужно простых мечников и копейщиков для убийства дракона. Сейчас желающих испытать удачу было всяко меньше, чем во время Танца. Но все равно не стоило полагаться на милость Богов и удачу. Они, как Дейрон успел убедиться, слишком часто поворачивались к людям спиной. Юный король — насколько первое слово вообще уместно в отношении человека, бывшего в свои двадцать с небольшим лет отцом троих детей и ветераном двух (или трех) выигранных им войн, между делом пережившего эпидемию и долгую зиму — медленно шел через какие-то незнакомые ему развалины в Штормовых землях в сопровождении скромной охраны в пятьдесят копейщиков и пять рыцарей Королевской гвардии. На окраине Королевского леса его ждали еще два человека и множество метательных машин различных конструкций. — Добро пожаловать на смотр, Ваша милость, — произнес один из них, опускаясь на колено вместе со своим товарищем. — Сир Руфус, сир Гаэль, встаньте, — сказал им хозяин Железного Трона. — Я рад видеть плоды ваших трудов за последние недели. — Мы тоже рады слышать это, Ваша милость, — тут же просиял сир Руфус Дарк. Его характерный говор давал понять, что большую часть молодости этот уроженец Сумеречного Дола провел отнюдь на в благородном окружении. — К сожалению, последние пару недель каждый день шли дожди, что несколько замедлило нашу работу… Но пока наши руки отдыхали, наши головы подарили нам массу новых идей! Глядя в глаза рыжеволосого рыцаря, последний из сыновей короля Визериса думал о том, что еще может придумать этот человек. Сир Руфус совсем не походил на мейстера, годами корпевшего над книгами, или мастерового с чертежами. Он был невысоким, но очень коренастым, с мощными руками и плечами и, вдобавок, когда бывал недоволен, ругался так, что даже бывалые моряки заливались краской от таких слов. — Прямо сейчас мы пристреливаем новые метательные орудия, — продолжал рыцарь из Сумеречного Дола. — Хотя… Честно скажу, не все испытания проходят успешно… Так что мы нижайше просим вас держаться подальше, чтобы… Ну, если, не дай Семеро, что-то пойдет не так… — Уверен, моя королева будет рада узнать о том, что маневры прошли без потерь, — совершенно серьезно кивнул Дейрон. — Да, благосклонность Ве милости… Это все, чего может желать верный подданный Вашей милости… — продолжал тараторить рыжий артиллерист. — Но в этот раз мы точно уверены, что смогли найти четкий баланс между дальнобойностью, точностью и надежностью. И самое главное… Вы можете не поверить моим словам, Ваша милость, но благодаря уникальной конструкции быстрого разбора эти два требушета и четыре скорпиона были привезены сюда, собраны и подготовлены к стрельбе всего одной командой в течение двух суток! Дейрон многозначительно прищурился, представив, какой солидный перевес даст его армии возможность настолько легко и быстро перемещать и устанавливать метательные машины. Строить их с нуля в Дорнийских марках… В прошлую войну это было сущим кошмаром. И если так пойдет и дальше, то со временем им можно будет производить сборные комплекты в каком-нибудь богатом древесиной месте, доставлять их по частям на позиции на обычных телегах… и все. С таким подходом они получат необходимое количество требушетов и катапульт в любом нужном месте — и смогут в короткие сроки проломить оборону вражеских замков. — А как быть с драконами? Ваши новые скорпионы смогут защитить нас от драконов Черных? — Это… Во многом зависит от количества драконов, которых вы хотите подстрелить, Ваша милость, и от их размеров… — рыжий перестал улыбаться. — Если он молод… Тогда снаряд без особого труда пробьет, например, крыло, или какое-нибудь еще уязвимое место. Но чем дракон старше, тем крепче его чешуя… Вы, я уверен, и сами это прекрасно знаете. И против боевого дракона, прожившего лет двадцать-тридцать… Боюсь, они ничего не смогут сделать. Требушет… Его убойная сила, безусловно, выше, Ваша милость, но я не могу себе представить драконьего всадника, который будет настолько глуп, что подставится под его выстрел. Дейрон мог привести еще одну сложность: требушет никак нельзя замаскировать. И как только будет выпущен первый камень, любой, у кого есть глаза, быстро поймет, откуда он вылетел. За всю историю Семи Королевств ни один дракон не погиб от попадания из требушета. И он был уверен, что не погибнет и дальше. Но вообще Дейрон не был разочарован, если уж говорить откровенно. Скорпионы, катапульты и более тяжелые метательные приспособления создавались для осады и обороны крепостей, а также для обстрела вражеской пехоты и конницы, но никак не драконов. Причем самым тяжелым орудиям было крайне тяжело работать даже по цели, передвигающейся пешком. Поэтому они и били только по стенам. — А вы что скажете, сир Гаэль? — поинтересовался правитель Южного королевства у молчавшего до сих пор спутника сира Руфуса. — Пока мой друг стремится разрушить весь мир, я больше задумываюсь о том, как отстроить его заново, Ваша милость, — голос сира Гаэля Рокстона носил явный просторский акцент. — И мои результаты вряд ли вас обрадуют. Этот человек был полной противоположностью Руфуса Дарка практически во всем. Один был молод и подстригал свои рыжие волосы каждые две луны, второй, уже немало поживший, отрастил длинную черную гриву. Один, казалось, рос больше вширь, чем ввысь, второй был высоким и худым, как жердь. Первого было легко спутать с портовым грузчиком из Королевской Гавани, второй в своей дорогой, хоть и не слишком роскошной одежде просторского кроя мог сойти за верховного лорда. И они при всех своих отличиях были близкими друзьями, хоть и не имели абсолютно ничего общего. Дейрон не жаловался — эти двое были одними из ярчайших умов его королевства. — Правда такова, Ваша милость, что Королевская Гавань росла слишком быстро — и этот рост поглощал без следа все ваши попытки навести в ней хоть какой-то порядок. Я смотрю на то, во что превратился город за сто с лишним лет — и вижу, насколько он уродлив. Особенно ясно это видно после недавних событий, последствия которых еще долго будут нам мешать. — Продолжайте… — подбодрил просторца наездник Тессарион. — Я уже готовлю план капитальной перепланировки Королевской Гавани. И он, хочу заметить, включает новые стены, простирающиеся значительно дальше существующих. Те городские укрепления, что у нас есть сейчас, находятся в плачевном состоянии после войны, зимы и многих лет без ремонта. Последним, кто хоть как-то поддерживал их в приличном состоянии, был Порочный принц Деймон… Но я сделаю все, чтобы это изменить. Планировка жилых домов и улиц также будет изменена. И нам срочно нужны канализационные коллекторы, чтобы, как минимум, избежать новой эпидемии в случае осады. Он протянул королю свои расчеты… И Дейрону стоило больших трудов сохранить спокойное выражение лица при виде суммы, которую должен был потребовать проект его нового мастера над строительством — этот титул не был официальным, но фактически Рокстон именно им и был. Естественно, денег для перестройки всей столицы и возведения новых стен у него не было, даже если предположить, что они разберут старые и это даст им какую-то часть нужных строительных материалов. Дейрону и его мастеру над монетой все-таки удалось вывести финансы королевства из предбанкротного состояния, но он понимал, что пройдут годы, прежде чем в казне появятся суммы, считавшиеся нормой во времена его отца. — А что вы скажете по поводу дорог, которые строят Черные? — Некоторые люди называют меня чудотворцем, Ваша милость, — Гаэль Рокстон вытащил откуда-то маленькую трубочку и закурил. — Но на такое колдовство даже я не способен… *** Принц Визерис Таргариен Если бы он женился в Вестеросе, на его свадьбе собралось бы намного больше людей. Но Визерис был достаточно умен, чтобы представить, как много Зеленых и Черных захотели бы в этом случае снять с него голову и насадить ее на пику. Быть главным претендентом на Железный Трон, которого не поддерживает абсолютно никто — что может быть хуже? Только жениться на чужеземке на чужой земле. Так он окончательно порвет все связи с родной землей. Которую он на самом деле и не помнил уже. Последний из детей принцессы и королевы Рейниры был совсем еще мал, когда покинул Драконий Камень вместе с братом — но в его памяти остались недобрые слова, которыми вестеросцы постоянно награждали тех, кто жил по другую сторону Узкого моря. Иногда оттуда приезжали гости, но лорды Семи Королевств очень редко проявляли радушие по отношению к ним. И не раз какой-нибудь заморский изгнанник, изъявивший желание сердцем и душой служить королю династии Таргариенов, очень быстро терял абсолютно все — включая собственную жизнь. Мрачные мысли моментально исчезли из его головы, когда появились Ларра и ее отец, глава семейства Рогаре, который вел дочь к алтарю. В своем белом платье и блестящей серебряной тиаре она напоминала ему земное воплощение Девы. Сам он носил точно такой же головной убор — только из золота. Под ярким летним солнцем сверкали бриллианты, превращая Лисс в уголок семи небес на грешной земле. И в этот момент Визерис не мог отделаться от ощущения, что ему, на самом деле, очень и очень повезло. Хор певцов начал аккомпанировать пяти музыкантшам, каждая из которых играла на своем инструменте. Впереди выстроился в две колонны почетный караул, украшенный изображениями экзотических птиц — попугаев, какаду, туканов и так далее. Даже на лиссенийских рынках редко удавалось встретить такую пестроту красного, зеленого, желтого, синего, черного и прочих ярких цветов. Но больше всего здесь было все-таки серебристого. Платье Ларры было серебристым, как и его волосы — и не только его, минимум две трети гостей перекрасили свои собственные волосы в его честь, либо, как минимум, прикрыли их белой тканью или надели серебряные украшения. И, как будто этого мало, сводная сестра с той стороны моря вместе с поздравлением прислала в качестве «приданого» несколько сундуков с серебром. Ладно, раз уж у нее теперь деньги серебряные… Или это, возможно, еще одна местная свадебная традиция? Визерис не знал точно, но и не интересовался, если честно. Одно было ясно наверняка — это было сделано не потому, что его почти уже жена почитала Богиню Пантеру. Жрец, который должен был благословить их брак, носил золотистую тогу, а не белую. Как и цветы, которыми процессию забрасывали дети знатных и не очень семейств. Впереди выступали танцоры и акробаты, вытворявшие такое, что принц даже в страшном сне не решился бы попробовать повторить. И вот, наконец, на вершине лестницы показалась Ларра и ведущий ее за руку почтенный магистр. Он вложил руку дочери в ладонь Визериса — и посмотрел ему в глаза очень многообещающим взглядам, предрекая самые невероятные муки, если он будет обращаться с молодой женой не так, как она того заслуживает. Опасения Визериса длились недолго. Их пальцы переплелись между собой — и он моментально растворился в прекрасных лиловых глазах Ларры и мечтах о будущем, которые они ему обещали. Дальше должен был пройти традиционный обмен плащами или тем, что лиссенийцы носили вместо них — но эта деталь однозначно демонстрировала превосходство одной стороны над другой. А посланники Черного Лебедя или Бейлы, которые тоже здесь присутствовали, сочли бы такое абсолютно неприемлемым. Потому что Визерис, несмотря ни на что, был кровью Древней Валирии, хотя Рогаре, не имея такой «породы», были намного богаче любого из Таргариенов. Поэтому их брак должен был стать союзом между равными. И Визерис поймал себя на том, что сейчас, после долгих раздумий и осмыслений, ему самому очень нравится эта идея. — Дети мои! — провозгласил высокопоставленный жрец Богини Любви с кошачьей головой и тремя парами грудей. — Мы все предстаем перед любящим взором нашей Богини, чтобы лицезреть и восславить начало союза прекрасной наследницы великого магистра и ее принца. Так пусть же их красота и теплота принесут радость и процветание их единению! Визерис тщательно старался не покраснеть при напоминании о том, что «начало» их брачного союза было положено уже давно давно. Особенно для нее — Визерис был не первым мужчиной в ее жизни. «Матерь Всеблагая, неужели среди вас есть хоть кто-то, кто не знает, как давно мы с Ларрой спим вместе?» — Любите друг друга и объединяйте вашу любовь. Позвольте ветрам наслаждения и благословениям небесной Богини-кошки закружить вас в вечном танце. Наполняйте общую чашу и вместе наслаждайтесь тем, что в ней. Погрузитесь в глубины любви и преодолейте испытания плоти… Готовы ли вы сделать свой шаг? Визерис понимал, что его смущение наверняка вырвалось наружу, пока жрец читал свою пылкую проповедь. Он не знал, что говорят в таких случаях септоны. Но явно не такое. Если бы ему пришлось прочитать в ответ такую же цветистую речь… Наверняка он бы опозорился перед всеми. Хорошо что от него никто и не требовал много говорить. Всего одно слово: — Да.