Танец продолжается

Сир Эндрю Селми Первой мыслью, пришедшей в голову Эндрю, когда он медленно шел к западной части «поля битвы», было то, что куда бы он ни посмотрел, везде были львы — что на знаменах Ланнистеров, развевавшихся на ветру, что на щитах союзников и противников в будущем сражении. Там было несколько Ланнистеров из Ланниспорта, вытащивших из сундуков старую броню и надеявшихся, что выигранное золото поможет им восстановить хотя бы часть былого величия, сожженного набегами железнорожденных. Этих отличало, в первую очередь, то, что львы на щитах у них были серебряными, а не золотыми. Были всевозможные Ланнетты, Ланны, Лантели и прочие, а также родственные им Хиллы, мечтавшие возвыситься — каждый из них старался, чтобы именно его герб стал уникальным и самым запоминающимся. И теперь его окружало огромное стадо кошачьих зеленого, желтого, красного, синего и черного цветов на разных фонах и в разном количестве. Некоторые дорисовывали своим гербовым львам какие-нибудь мечи, цветы, факелы и прочие вещи. Мимо него прошел юноша с гербом, где на синем поле грозно рычали друг на друга два черных льва, и только нарисованный между ними большой двусторонний топор мешал хищникам наброситься друг на друга. И это было очень плохо. Ему ведь предстояло не просто махать мечом — он должен был найти в этой свалке людей и гербов нужного человека. Но и это было еще не все. Тайвальд Рейн дожидался начала схватки на противоположном конце поля и, судя по всему, решил оправдать репутацию своего дома и «развлечься как следует», рискуя головой. Хорошо еще что такой красный лев на серебряном поле легко находился. Были еще рыцари Утеса Кастерли и воины в красных плащах, настоящие львы Запада, провозгласившие леди Джоханну Королевой любви и красоты, а Лореона, ее юного сына, своим будущим лордом. Пусть до его восшествия на вершину власти еще оставались годы — мальчик недавно отметил свои одиннадцатые именины, а значит, им всем нужно было ждать еще лет пять минимум. Поэтому его и окружало столько алых щитов с золотыми львами. У маленького лорда Утеса не нашлось братьев и дядьев, способных возглавить их маленькую армию в этом турнирном сражении. И как же еще можно забыть про множество «таинственных рыцарей»? Среди них были как простолюдины, так и сыновья самых знатных семей, по какой-то причине отказавшиеся сражаться под своим знаменем и девизом. Все они выходили на площадку в серой или черной броне, и отличали их лишь… угадайте, что именно! Да, верно, все они тоже выбрали себе на гербы львов или других кошек. Но эти хотя бы проявили какую-никакую оригинальность, в отличие от западников. Некоторые, подражая волантийским наемникам, изобразили на щитах и нагрудниках прыгающих в зрителя тигров и других зверей, вроде леопардов, которых на берегах Вестероса можно было увидеть крайне редко. Эндрю разглядел на гербах и несколько рысей, и пару других редких видов кошек. Дальше у него не было времени всматриваться. Протрубили глашатаи, леди Джоханна, оторвавшись от разговора с соседом, встала, спустилась со своего трона — и грациозно взмахнула ярко-красным платком, давая знак начинать бой. Тонкие пальцы разжались, платок полетел прочь, подхваченный ветром. И… — УСЛЫШЬ МОЙ РЕВ!!! Рыцарь-шпион сильно бы удивился, если бы этот бой не остался в истории как «Великая Битва Львов». — УСЛЫШЬ МОЙ РЕВ! — ЗА УТЕС! — ЗА ЛАННИСПОРТ! И покатилась вперед живая волна. Поначалу плавная, но с каждым мгновением все нарастающая, напитывающаяся силой, способной крушить скалы. Только несла она не соленую воду, а сотни человек, закованных в железо и сжимающих в руках затупленное оружие, которое им не терпелось обрушить на врага. Теперь все его планы, которые он строил до этого момента, не стоили даже медного гроша. Да, общая турнирная схватка не несла в себе столько опасностей, как настоящее поле битвы (уж он-то знал это не понаслышке), но она все равно оставалась полной хаоса и риска. Клинки блестели и танцевали под ярким солнцем, которое все сильнее раскаляло броню, и ты начинал проклинать это проклятое железо… И переставал это делать, когда вражеская сталь оказывалась слишком близко от тебя. Первое время — примерно один оборот малых песочных часов — Эндрю пытался обезоружить противника с гербом Браксов. Правда не того, кто вышиб его из седла, этот был заметно ниже ростом. И сражался хуже — победа в этот раз досталась Селми. Жаль, что отдышаться рыцарю-шпиону так и не удалось — на него набросился Ланнис с синим львом на щите. Хорошо еще, что он был молод и неопытен — и держал боевой молот так, словно это был кузнечный молоток. Бой был недолгим и он снова победил. — УСЛЫШЬ МОЙ РЕВ! Ну вот, опять. Еще один вассал Ланнистеров, в этот раз с двуручным топором. — Что, мальчик, тяжелый топорик? — подколол своего противника Селми. — Иди… целуй… сапоги… Колченогому… ублюдок! — зло пропыхтел западник, сопровождая каждое слово взмахом топора. Эндрю не потерял самообладания, даже будучи раскрытым. Но он все равно был рад, что закрытый шлем скрывал выражение его лица. Уж кто-кто, а он хорошо понимал, что ждет разоблаченного шпиона в чужом окружении. Даже несмотря на то, что Ланнистеры и члены Малого совета были на одной стороне… в теории… Это слабо обнадеживало. Он знал, что находится здесь нелегально. Но еще хуже было то, что он так до сих пор и не выполнил свое задание и не передал послание нужному человеку. А вот слова этого дурака с топором могли услышать и другие — даже в пылу сражения. Если это действительно было так… Тогда положение Эндрю резко ухудшалось. — Лучше ты сделай это с моими сапогами, когда мой меч тебя достанет! Лезвия ударили друг о друга и марочник перешел в наступление. Однако воин Ланнистеров на удивление легко уклонялся и отступал назад. Хорошо еще, что рядом оказался рыцарь с гербом Фалуэллов, из «своих». Он ударил западника сбоку и повалил наземь. Эндрю поблагодарил своего спасителя коротким кивком и вместе с ним пошел дальше в поисках новых противников. Несмотря на то, что основная задача пока оставалась невыполненной, он хотел одержать еще несколько побед, чтобы заработать хороший приз и возместить понесенную от поражения в самом начале турнира потерю. А потом поскорее убираться отсюда прочь. Опытный шпион знал, что когда схватка окончится и награды будут вручены, ему лучше будет оказаться отсюда как можно дальше и как можно скорее. Неважно даже, где именно, главное, чтобы над этими землями не властвовали Ланнистеры. Потому что раскрытый шпион — это мертвый шпион. И все отданные ему приказы относительно Западных земель теперь не стоили ничего. Слава Воину и Кузнецу, в этот раз удача была на его стороне. Следом за тем топорником он победил еще пару людей Серреттов и одного щитоносца с гербом Пейнов. — Славный сегодня день для Ланниспорта! — воскликнул рыцарь Хаммелов, который с самой победы над ланнистерским топорником старался держаться рядом. — Славный сегодня де-е-е-е… Эндрю так и не смог договорить. Потому что в этот момент его глаза увидели то, что он не забудет до конца своих дней. Он все-таки прорвался в нужное ему место на поле битвы — и первым, что он узрел там, была кровь. Целый фонтан крови, хлещущий из пробитого горла Тайвальда Рейна. И Эндрю Селми не требовалось быть мейстером или лекарем, чтобы понять: жить этому человеку осталось не дольше, чем можно сделать два или три вдоха. Меч самого Рейна сейчас торчал из груди уже испустившего дух таинственного рыцаря в серых доспехах, чья рука и забрала его жизнь. «Нет, «Великой Битвой Львов» этот день точно не назовут…». *** Лорд Ройс Карон Будучи мастером над законами, Ройс Карон должен был находиться в королевском Малом совете, в столице на восточном побережье. А из Утеса Кастерли на протяжении тысячелетий правили Ланнистеры — и их слово было решающим до тех пор, пока сто тридцать с лишним лет назад в Вестерос не явились Таргариены верхом на драконах. Тем не менее, Хранители Запада, пусть и утратили королевский титул, но не потеряли своей власти над этими землями и навыков мастерского передвижения живых фигурок на большой игральной доске. Они очень редко ошибались в этой игре — даже в самые мрачные часы своей истории. То, что они оставили его совершенно одного, в холодной прихожей с семью свечами и без слуг, которые должны были обеспечить все его нужды, вне всякого сомнения, было серьезной ошибкой. Нет, не так. Это было оскорблением высшего порядка. Но старый лорд, которому пришлось срочно выехать из Ланниспорта в самую защищенную и несокрушимую из твердынь Западных земель, не протестовал. В конце концов, сейчас он сам был в положении просителя. После того, что случилось на турнире… Трудно было ожидать чего-то иного. И вот, наконец, он услышал приближающиеся шаги. Громкие, четкие и ритмичные. Ройс дожидался их стоя. У него не было выбора — в комнате не было ни сидений, ни вообще любого предмета, о который он мог хотя бы опереться спиной. Свет свечей стал ярче и он, немного проморгавшись, стал потихоньку привыкать к новому свету, более похожему на тот, который сейчас был снаружи. — Леди Джоханна, — коротко и уважительно поприветствовал ее Ройс. Тем не менее, благодарности за прием в его голосе не было, да он и не собирался ее благодарить. Какой в этом смысл, когда благодарность была совершенно незаслуженной? — Лорд Карон, — таким же тоном отозвалась леди-регент Запада, остановившись возле него лишь на мгновение и махнув рукой, давая знак следовать за ним. Прогулка по подземельям ланнистерской цитадели оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Но мастер над законами не возражал и не высказывал неудовольствия. В его положении это точно не помогло бы. Довольно долго они шли молча, и только топот их ног по камню, отполированному десятками и сотнями поколений Ланнистеров, их родственников, вассалов и слуг, нарушал тишину. — Я знаю, что в последние годы Ларис Стронг исполнял обязанности мастера над шептунами не лучшим образом, — наконец, заговорила леди Утеса. — Но я не думала, что он не способен управлять даже собственной семьей… Ройса мысленно передернуло, но он сдержался. Его дело было слишком важно, чтобы размениваться на такое. Он тоже знал о том, что последние из рыцарских домов, ранее присягавших дому Стронгов и их вассалам, бастардам и прочим, разошлись или нашли себе новых сюзеренов вскоре после подписания мира с Черными. Никто из тех, кто был верен их делу, не остался на землях, управляемых самозванкой. А те, что ушли через границу… Многие из них открыто обвиняли последнего Стронга в том, что он сдал свои земли и своих людей без боя. Он знал это и до ланниспортского турнира. И леди Джоханна это знала. И весь Малый совет тоже. Это знали вообще все. Титул лорда Харренхолла, некогда считавшийся одним из важнейших, быстро превращался в дым. Родовые земли потеряны, вся семья убита, люди разбежались и даже само Безумие Харрена, по слухам, уже снесли. — Но меня не это сейчас волнует, — резко посуровела леди Джоханна. — Тайвальд Рейн был убит у всех на виду. Убит на глазах своего брата. И теперь лорд Уолдер кричит о преднамеренном убийстве… Как бы заманчиво сейчас ни было прямо сейчас вывалить всю ту кучу обвинений, что они скопили на лорда Кастамере… Но лорд Ночной Песни понимал, что это ну вот вообще ни к месту. — Возможно, сир Тайвальд и тот таинственный рыцарь… У них были какие-то личные счеты. И никакой это не заговор с далекоидущими целями… Ройс и сам не особо верил в то, что говорил. Но понимал, что это должно быть сказано. — Откуда у бастарда какой-то третьестепенной ветви Стронгов может быть причина вражды с одним из богатейших домов Западных земель? — почти выплюнула леди Джоханна. — Тайвальд Рейн никогда не воевал в Речных землях! Он вообще почти ни разу не покидал владений Рейнов, если только не выбирался на турниры и охоту за разбойниками! А бастард, убивший его, как я узнала, приехал из Простора, по Океанской дороге, две недели назад! Я готова даже допустить, что они познакомились и поссорились уже на турнире… Но ни один человек, будь оно все проклято, за эти дни ни разу не видел их вместе за все время! Глаза, смотревшие прямо на него, могли напомнить кому-то драгоценные камни, о которых хотелось сложить поэму. Но в данный момент Ройс явственно ощущал пылающую в их глубинах ярость. — И, наконец, откуда у бастарда столько золота и серебра, найденного в его шатре? Ройс нервно облизнул губы. Разговор в полутемном туннеле шел явно не туда, куда ему хотелось. — Вы хотите сказать, что этот уроженец Речных земель был наемным убийцей, которому кто-то поручил убить Тайвальда Рейна? — У вас есть другие варианты? — тут же спросила леди-регент. — Давайте начистоту. Все прекрасно знают, что дом Стронгов, по сути, больше не существует. Ни земель, ни влияния, ни наследников у него нет. А те рыцари, что когда-то служили лорду Харвину из Харренхолла, теперь вынуждены наниматься в охрану торговцам и сопровождать караваны. Вы можете себе представить, что кто-то из них, тем более бастард, внезапно нашел достаточно денег, чтобы принять участие в турнире? И мне уже два десятка человек, не знакомых между собой, клятвенно подтвердили, что бастард намеренно ударил сира Тайвальда в горло. И что он с самого начала взял для этого остро заточенный меч. Это убийство, лорд Карон. Но убийца, как нетрудно понять, был совсем неопытным. И мастерство сира Тайвальда почти сорвало его план… Вдова прежнего Хранителя Запада недобро оскалилась. — И теперь я хочу знать, из чьего кармана были взяты сотни золотых драконов, потраченных на убийство брата лорда Кастамере. — Это… не самая легкая задача, миледи, — ответил мастер над законами настолько деликатно, насколько мог. — Хуже всего то, что убийца, как вы сами только что заметили, мертв — убит собственной жертвой. И этот уроженец Речных земель… Я не припоминаю, чтобы его имя хотя бы раз когда-либо упоминалась на заседаниях Малого совета. Я отправлю ворона в столицу, но я по-прежнему считаю, что ни у кого из ближайшего окружения короля нет никаких оснований считать лорда Рейна или кого-то из его родни серьезной угрозой для королевства. На самом деле о лорде Рейне ходило немало жутких слухов. Но это были именно слухи, никаких явных доказательств у Железного Трона не было. Очевидно, что действия Рейнов принесли им немало врагов — и это убийство было кульминацией долгой подковерной войны, которой никто посторонний видеть не мог. — Мы обязательно расследуем все обстоятельства, но я не могу обещать, что из этого что-то выйдет. Мы и предполагать не могли, что такое в принципе возможно, и сейчас никто не знает, кого подозревать в первую очередь. — Этого мало, — настаивала леди Джоханна. — Возможно, вы этого не видите, но смерть Тайвальда Рейна уже привела к консолидации всех домов Запада, кто так или иначе недоволен моей политикой. Ройс не стал возражать, но на самом деле он все прекрасно видел. И прислушивался к слухам и тихим разговорам за дверью. В Западных землях действительно было много недовольных — Утес Кастерли держал их на золотой цепи из займов, гасить которые они вынуждены были десятилетиями… В лучшем случае. Да, все видели, что финансовая помощь помогает быстрее восстановиться после войны и эпидемии, их края оживали, дома и дороги отстраивались, амбары наполнялись, замки укреплялись, оружие ковалось, люди, способные, его держать, нанимались… И среди них было немало тех, кому очень не нравилось чувствовать себя обязанными за все это женщине. — Железный Трон сделает все возможное, — пообещал Ройс. Понятно, что сделает. Уж он-то прекрасно знал, какие горы золота отвалил Запад на то, чтобы король и его советники наладили на всем Юге мирную жизнь. И сейчас им было очень некстати ссориться с западниками. Такие внутренние ссоры вообще нигде не были нужны, но для Запада — особенно. Слишком уж близко граница с Черными пролегала от Утеса и Ланниспорта, чтобы они позволяли себе относиться к просьбам и чаяниям Ланнистеров без должного внимания. — И если лорд Рейн попытается откусить больше, чем ему надлежит… Он быстро об этом пожалеет, — закончил он. Мастер над законами не ожидал, что в ответ на эти слова леди Ланнистер будет долго и цветисто благодарить его. Но она не сказала вообще ничего. Даже бровью не повела. И это было неприятно и, что еще хуже, непонятно. Последние годы отношения между Малым советом и Утесом Кастерли были крепкими и дружными. Похоже, этой дружбе настал конец. — Сначала я бы хотела обсудить вопрос о судьбе мастера над шептунами. И, главное, его людей, которые сейчас разгуливают по моим землям… *** Королева Бейла Таргариен Бейла очень быстро выяснила, что беременность мало того, что приносит с собой кучу неудобств, она еще и лишает ее любимого занятия — полетов на драконе. Как, скажите на милость, она могла забраться на Лунную Плясунью и гоняться вместе с ней за облаками и солнцем, если первый же резкий поворот заставлял ее выплеснуть в небо все, что она перед этим съела и выпила? Так что теперь она была в каком-то смысле даже рада участвовать в заседаниях Малого совета. Но потом ей это надоело хуже горькой редьки — да, перепады настроения тоже случались… Увы и ах, но ее к тому времени разнесло так, что она казалась самой себе похожей то ли на корову, то ли на тюленя — и прежде чем сделать что бы то ни было, она задумывалась о том, стоит ли прикладывать столько усилий… И обычно решала, что нет, не стоит. Оставалось только ждать. Окончания этих девяти лун будущего материнства Бейла ждала так, как не ждала раньше ничего. К сожалению для нее и ее ребенка — или детей, если боги пошлют ей двойню, как уже послали ее сестре — до этого долгожданного дня оставалось еще несколько лун. А значит, почти весь 138 год от З.Э., который, если верить мейстерам, обещал быть теплым и летним, она была обречена провести на земле. Королевство радовалась теплой погоде, а вот она… А она вынуждена была сидеть и слушать свою свекровь (и, по совместительству, мастера над шептунами), которая как раз пересказывала донесения ее шпионов в Западных землях. Сидеть, слушать и мысленно проклинать всех, кому приспичило именно в этот момент устроить в Вестеросе беспорядки. — Итак, если я правильно поняла, лорд Рейн, который всегда отличался амбициозностью, использовал смерть своего брата на турнире на полную, сплотил своих сторонников и в итоге заключил очень выгодный брак, заполучив руку старшей дочери лорда Серретта? — Именно так, — кивнула леди Сабита. — А еще он очень активно работал с лордами, чьи земли сильнее прочих пострадали от Железной лихорадки или чьи вассалы понесли наибольшие потери во время Танца Драконов. Первым, кто его поддержал, стал новый лорд Крейкхолл — сейчас он громче всех кричит о злоупотреблении власти леди-регентом Утеса. Свифты из Корнфилда и Гринхиллы из Зеленого Холма, как мне известно, также прислушиваются к его словам и проповедям септонов-ортодоксов, которые уверяют всех, что женщина не может править Западными землями, не говоря уже обо всем королевстве… — Идиоты… — еле слышно выдохнула Бейла, поправляя подушки — в последнее время она почти всегда подкладывала их под себя, когда садилась или ложилась. Когда-то подобные утверждения казались ей не более чем попытками оправдания каких-нибудь обиженных неудачников, которых в Просторе и Штормовых землях было очень много. Если бы только за эти оправдания не приходилось платить кровью… В основном, не своей. Но и своей тоже — Боррос Баратеон и большая часть устроивших Танец Драконов Хайтауэров уже отправились в пекло, а их останки развеяло ветром или склевали вороны. И все равно до сих пор находились идиоты, готовые последовать их примеру. — Хотя… Если то, что я знаю о Западе, верно, леди Джоханна и ее сторонники пока сохраняют численный перевес, не говоря уже о богатстве и количеству союзников извне. Утес был не просто скалой над морем, где стояла главная твердыня Западных земель и главная сокровищница с миллионами золотых монет. К северу, западу и югу от Ланниспорта простирались плодородные и густозаселенные холмы. То есть в руках леди Джоханны была не только сокровищница, но и житница Запада. С этими запасами продовольствия Ланнистеры могли позволить себе кормить и снабжать тысячи человек в любое время. Да, они до сих пор до конца не устранили ущерб, нанесенный железнорожденными, но дайте им пару лет — и наверняка залечат. А еще у них были тесные семейные связи с Леффордами, Марбрандами, Вестерлингами, Браксами, Бейнфортами… Красный лев должен быть полным идиотом, чтобы попытаться бросить им вызов. — Да… — задумчиво произнесла вдова из Близнецов. — Но до моих ушей донеслись сведения о людях Рейнов в Глубокой Норе, в окружении лорда Лиддена. Бейла задумчиво сжала губы. Глубокая Нора. Один из самых важных замков Запада, благодаря которому они контролировали Золотую дорогу. Мимо него по этому пути на Запад было невозможно попасть. Разве что Золотой Зуб мог сравниться с этой крепостью. Но твердыня Лидденов, в отличие от него, могла не бояться драконьего пламени, поскольку большая часть замковых помещений находилась под землей и внутри скалы. Своё название Глубокая Нора оправдывала сполна. — Это все равно ничего не меняет, — заявила юная королева после долгого молчания. — Даже если предположить, что лорд Рейн сможет убедить Лидденов поднять знамя мятежа вместе с ним, преимущество Ланнистеров все равно будет подавляющим. Даже если не все знаменосцы Золотых львов встанут на борьбу с мятежниками, им ничего не стоит сокрушить их самостоятельно… И я обратила внимание на то, что большая часть тех, кого Красные львы надеются привлечь в союзники, находятся в южной части Западных земель. А Кастамере располагается к северу от Утеса, его с трех сторон окружают потенциальные враги, а союзники в этом случае не успеют прийти на помощь. И если вдруг восстание начнется, Вестерлинги, Марбранды и Бейнфорты в первые же дни выступят в сторону Кастамере… Золотоволосые Ланнистеры любили золото и нападать на Речные земли. И не любили, когда их предавали. Чаще всего против своих сюзеренов оборачивались именно Рейны — и по понятной причине все их попытки захватить власть над Утесом вплоть до Завоевания неизменно проваливались. — Да, я считаю, что нам следует рассматривать междоусобную войну в Западных землях как нечто действительно возможное. Бейла приподняла одну бровь. — Вы правда думаете, что Уолдер Рейн решится на такое? Что он попытается свергнуть верховенство Ланнистеров? — Они уже обсуждали этот вопрос на последнем Малом совете, и лорд Криган Старк с лордом Эоном Графтоном разнесли все подобные теории в пух и прах. — Да. Я думаю именно так. Он очень амбициозен, и мы, как мне кажется, видели лишь самую-самую верхушку айсберга тех заговоров, которые он творит. — Мой кузен, если хотя бы заподозрит, что он хочет поджечь Запад, сожжет живьем его самого. Дейрон не был склонен к жестокости ради жестокости. Но он все равно готов был к самым решительным мерам — именно так он и решил вопрос с железнорожденными, окончательно и бесповоротно. И он уж точно не мог себе позволить потерять Утес, главную сокровищницу своего королевства. Это все равно что если бы она потеряла… Уф, она даже сравнения подходящего найти не могла. Долину? Нет, земли и горы Арренов и их вассалов были далеко не такими богатыми, чтобы их можно было сравнить с Западом. Речные земли с Простором еще как-то можно было — каждое из этих владений, по сути, кормило два других. Но Запад и Восток были очень разными. — У вашего кузена есть всего один дракон. И если Глубокая Нора закроет дорогу, ему придется лететь туда самому и одному, чтобы сплотить своих верных подданных. — Не знаю… Крейкхолл после Железной лихорадки… не в лучшем состоянии… — тут она сильно приуменьшила, там умерла не только вся правящая семья, но и тысячи простых подданных. — Так что даже если они примкнут к мятежникам, войскам Простора будет не так уж и трудно прорваться в Западные земли. Но… Я так понимаю, у вас есть… другой вариант? — Да, — женщина одарила свою царственную невестку легкой улыбкой. — Я прошу вас ускорить строительство дорог между Ярмарочным Полем, Стоунхеджем и Риверраном. — Согласна, деньги у нас теперь есть… — за что нужно было сказать спасибо неожиданно открывшимся северным приискам и богатому урожаю, который позволил больше не зависеть от поставок с той стороны Узкого моря. — Но казна не бездонна. То, что мы уже построили к северу от Перешейка, оплачивалось Мандерли и Старками — авансом на несколько лет вперед. Гловеры и Дастины обещали подключиться, когда завершат свои работы… В Долине запланирована новая дорога к побережью, от Лунных Врат до Длинного Лука. В Речных землях… Там очень много пожеланий, включая длинный тракт от Близнецов до Кровавых Врат. Я сама была бы рада улучшить торговлю. Но у меня недостаточно драконов, чтобы все это воплотить. Говорила она сейчас не о золоте. Рейна и Утро, а также Крапива с Овцекрадом остались на Севере и занимались там строительством Северного тракта. Но здесь единственным взрослым драконом оставалась Лунная Плясунья. А ее наездница еще несколько лун не могла подняться в воздух по понятным причинам. — Тем не менее, я приму во внимание вашу просьбу, — пообещала королева. Но она не забывала и о том, что строительство дорог в западном направлении не может не вызвать у Зеленых ненужных вопросов… И это опять же увеличит шанс начала новой войны. Которой она очень хотела избежать. Потому что на войну ей денег точно бы не хватило. Даже на короткую и быструю. А уж долгая… Она и думать не пыталась о том, сколько золотых драконов и серебряных волков на это уйдет. И если бы дело было только в деньгах… — Ладно. Следующий вопрос. — Сир Джайлс просил передать, что его попытки убедить группы мейстеров-раскольников объединиться между собой после «Библиотечного дела»… В общем, он сказал что-то про рака, свистящего на горе. — Всё совсем плохо? — А ведь когда-то Бейла всерьез верила в то, что построить «Черную Цитадель», собрав всех недовольных политикой Хайтауэров, будет легко и просто. Но Старомест быстро навел порядок, а беглецы, ушедшие на северную сторону, моментально начали грызню между собой. Впрочем, тут заблуждалась не только она. Так думала большая часть ее Малого совета. Все началось в Чаячьем городе, где один беглый мейстер в ожесточенном диспуте расквасил нос оппоненту в одной из библиотек. А дальше все покатилось подобно лавине… В честь места, где все началось, эта история и получила свое имя. — Без шансов. Каждая из трех фракций собрала достаточно авторитетных умов, у каждой толпа сторонников и множество школяров, преданных своим наставникам. Ни одна из них не желает отступать. «Седьмое пекло, за что мне все это?» — Бейла чувствовала, что на нее надвигается очередной приступ головной боли. — Ну нету у меня денег на три новые Цитадели, нету! — На две, пусть даже самые элементарные, она еще как-то могла наскрести. Но на три? Нет уж, на такое она ни за что не согласится. Ну что, спрашивается, мешает умным людям найти общий язык? На то они и умные, в конце-то концов! — Ортодоксы, согласно последнему вороньему письму, хотят остаться в Чаячьем городе. — Это те, которые не хотят никаких реформ, да? — То, что их вообще удалось убедить принимать на учебу не только мальчиков, но и девочек, казалось Бейле победой, достойной Балериона. — Они самые. Несмотря на то, что первоначально большинство мейстеров придерживалось именно их идеологии, учеников у них сегодня меньше всех. Их считают… Ну, ретроградами, пусть и не такими упертыми, как седобородые догматики из Староместа. Идем дальше. Радикалы, их главные оппоненты. Хотя сами они предпочитают называть себя иначе — библиариями. Считают, что любые знания должны быть открыты всем, кто готов их принять. С чем ортодоксы категорически не согласны… — Угу. А еще с тем, что они хотят в каждом важном поселении или замке открыть свою библиотеку, — в чем сама Бейла однозначно их поддерживала. Ведь это помогло бы избежать потери бесценных знаний, на случай если одно хранилище загорится и уникальные книги моментально обратятся дымом и пеплом. — Они хотят обосноваться в Ярмарочном Поле. — Хм… Интересный выбор… Когда-то это была маленькая деревушка, принадлежащая дому Пейджей. Теперь же она разрослась далеко за пределы своих изначальных границ, став домом для тысячи семей и принимая еще тысячи тех, кто приезжал сюда продать продукт своего труда. И то, что она находилась в самом сердце Речных земель, неподалеку от новой столицы… Можно ли было считать это простым совпадением? — А что фригольдеры? Они на Север уехали, наверное? — Нет, Маша милость, — покачала головой Сабита. — Предпочли Девичий Пруд. И лорд Мутон уже предоставил им свое покровительство. «М-да… Тяжелый случай», — подумала Бейла. Раз уж она вместо собственного ордена «мейстеров» — королева не сильно удивилась бы, если само это название спустя несколько лет выйдет из употребления во всех землях к северу от Черноводной — получила сразу три, правильнее всего было бы распределить их по всем трем королевствам. И раз такого не случилось, равновесие могло нарушиться, чему она была совсем не рада. — Нас ждет еще одна головная боль, — сказала она вслух. — Они ведь еще начнут выяснять, кто именно достоин места в Малом совете… — Они уже хотят потребовать по месту для каждой стороны, — предупредила Сабита. Это было уже слишком. — Только. Через мой. Труп, — четко проговорила Бейла. *** Король Дейрон Таргариен Провожая взглядом уходящего из зала Малого совета Лариса Стронга, король испытывал смешанные чувства. Первым чувством, когда тот поклонился и молча вышел из этой комнаты в последний раз, был стыд. Он должен был стать лордом Харренхолла. И он отдал все, что у него было, ради дела Зеленых. Свой замок, свои земли, свою репутацию, свою честь. Все лорды Западных, Штормовых земель и Простора клялись в том же самом… Но кто из них отдал хотя бы половину того, что сделал Ларис, когда это действительно понадобилось? Они могли сколько угодно звать его за глаза Колченогим и представлять гнусным интриганом с черным сердцем, но этот уроженец Речных земель продолжал тянуть свою лямку и делал все, что от него зависело. По всем канонам, писаным и нет, Ларис Стронг должен был быть удостоен куда более громкой и торжественной церемонии за все годы службы, за все свои дела, за все успехи и за спасение стольких членов королевской семьи. И куда менее достойные люди получали намного больше почестей. Дейрон сгорал от стыда за то, что он не смог одарить теперь уже бывшего мастера над шептунами ничем, кроме как старым и заброшенным поместьем в Королевских землях. Лояльность должна приветствоваться и достойно вознаграждаться. Так требовали законы Семерых и рыцарства. Но мир не был справедливым. И поэтому его верный советник, прослуживший дольше всех прочих членов Малого совета, уходил не под фанфары и овации, а в полной тишине и тяжелом молчании. И следом за стыдом в его сердце пришло облегчение. Ларис Стронг сделал все, чтобы найти и наказать убийц своей семьи, но его старания привели к тому, что все они нырнули в кровавую пучину Танца Драконов. Последний из Стронгов не убил ни мечом, ни огнем, ни приказом так много людей, как тот же Кристон Коль или братья самого Дейрона, но никто не мог отрицать очевидного: во главе своей шпионской сети Ларис предвидел приближение страшной войны. И не сделал ничего, чтобы ее избежать. Седьмое пекло, не просто же так он какое-то время входил в число тех, кого нужно было уничтожить в любом случае, для обеих сторон конфликта! И дом Таргариенов, его дом, в результате череды смертей и измен явно не стал ни сильнее, ни влиятельнее. Удивительно, но лорда Лариса сбросило с вершины не то, что он делал, а то, что он не сделал — не смог сделать. Брэд Риверс, бастард какой-то младшей ветви дома Стронгов, оказался наемным убийцей, прикончившим сира Тайвальда Рейна. Естественно, враги мастера над шептунами не могли оставить этого без внимания. И они с разбега прыгнули в политический водоворот, следуя по запаху крови. Нет, Ларис в этом не участвовал. Это не он заплатил своей дальней-предальней воде на киселе за смерть того, в ком видел угрозу себе или государству. При всех своих недостатках, он никогда не терял чувства приоритета. И если бы он и организовал чье-то убийство, то этим кем-то был бы сам лорд Уолдер, а не его помешанный на крови и честолюбии младший брат. И все равно мастеру над шептунами пришлось уйти. Слуги и кузены, рыцари и воины, некогда присягнувшие Стронгам, теперь отказывались ему подчиняться. А врагов у него становилось только больше. И ради того, чтобы их вражда не распространилась на Железный Трон, нужно было этого человека от трона удалить. На самом деле Ларису никто не предлагал уйти в отставку именно из-за этой истории. Такое случалось и раньше. Иногда некоторые из его шпионов брали на себя слишком много и совершали то, на что он никогда не дал бы согласия. Иногда он сам прокалывался и случались скандалы, которых нужно было избегать любой ценой. — Займите свое место, лорд Джоффри, — Дейрон положил на стол Малого совета золотой значок, принадлежавший до сегодняшнего дня Ларису. — И первым делом я хочу услышать ваше мнение об убийстве сира Тайвальда Рейна. — Да, мой король, — молодой русоволосый человек послушно сел и сложил руки на столе, заложенном стопками пергаментов. — По моему скромному мнению, это покушение планировалось долго и тщательно — и организовал его тот, кто был наилучшим образом осведомлен о подробностях проведения турнира в Ланниспорте. Брэду Риверсу было велено выдать себя за «таинственного рыцаря» из богатой семьи, который не хочет раскрывать свою личность. Для этого же было отправлено несколько, скажем так, ложных целей, которые распространяли слухи о своих подвигах во всех тавернах от Золотого Зуба и Хайгардена, так что на еще одного загадочного рыцаря никто не обратил внимания… — Этот «кто-то»… Вы считаете, он сторонник Ланнистеров? — спросил король. — Я склоняюсь к тому, — мрачно ответил лорд Джоффри Кью, — что тот, кто отдал приказ, имел большую группу осведомителей и агентов, способных отвлечь внимание от подготовки к убийству… И заодно убедиться в том, что сам убийца никому ничего не расскажет. Бастард всем растрезвонил о своих «великих подвигах», и многие видели, что его кошелек слишком полон для того, кто последние годы был на побегушках у эссосских торговцев. А если вспомнить, сколько людей лорда Лариса находилось в те дни в Ланниспорте, и при этом никто из них ничего не заподозрил… Я склоняюсь к тому, что это либо гениально спланированное умышленное убийство, либо, наоборот, фатальная ошибка пьяного хвастуна, который случайно погиб до того, как успел добраться до своей настоящей цели. Если это действительно так… Тогда у Дейрона, да и вообще любого в этом мире, не было шансов докопаться до истины. Но если верным был как раз первый вариант… — Какие силы могли быть заинтересованы в убийстве брата лорда Рейна? — Кто угодно, кому может быть выгоден раздор между ним и Ланнистерами, Ваша милость, — тут же ответил просторец. — И если бы сами Ланнистеры не заслуживали подозрения, это само по себе выглядело бы подозрительно. Можно предположить, что они знали о том, что Рейны готовят против них заговор — и сами заплатили тому бастарду, чтобы он пролил первую кровь их заклятых противников… Чтобы спровоцировать их начать действовать раньше, чем они будут по-настоящему готовы к бунту. Дейрон, к его большому сожалению, не мог на это ответить: «Нет, это невозможно». Если исторические книги говорили правду, Короли Утеса совершали такое минимум однажды… Хотя тогда мятеж готовил, если ему не изменяла память, все-таки не Рейн, а Бракс. — Еще в этом могли быть замешаны Черные, — продолжал новый мастер над шептунами. — Но если это действительно они, и если они хотят вызвать восстание в Западных землях, я не знаю, как они могут этим воспользоваться. Наши люди по ту сторону не докладывали ни о каких продвижениях войск к западу от Риверрана. К тому же, мне кажется, глупо устраивать такого рода провокацию во время беременности королевы. Последнюю пару лун никто не видел ее верхом на драконе. — Мы всегда настороже, но здесь… Я не думаю, что Черные организовали это преступление, — кивнул хозяин Железного Трона. — Продолжайте расследование, лорд Кью. И… когда будете отправлять своих людей в Западные земли, не забывайте перед этим хотя бы предупреждать. После такого провала я не хочу еще больше обострять отношения с леди Джоханной. — Будет сделано, Ваша милость. «Скорее бы уже лорд Лореон достиг совершеннолетия… Тогда, наконец, можно будет вздохнуть с облегчением и отправить его мать на отдых. А он, хочется надеяться, будет лучшим правителем, чем она». — Есть еще новости, касающиеся Черных? — В Студеном море несколько пиратских судов пытались совершать набеги на побережье у Старого замка, пока не были разбиты. Мы наблюдали минимум одну военную эскадру, идущую из Чаячьего города в северном направлении, на помощь Мандерли в борьбе с пиратами. Недавно основанный в Девичьем Пруду орден так называемых «фригольдеров» отказался от королевской помощи, узнав о том, что их соперники из «библиариев» уже выдвинули аналогичное требование. В качестве ответного шага фригольдеры, по слухам, готовят некий «марш подмастерьев», целью которого объявлено «получение и распространение знаний до границы Царства людей». Это… Должно быть, они считают себя своего рода гильдией учителей, Ваша милость. Дейрон медленно выдохнул. Еще одно странное изменение, порожденное расколом страны и падением единоличной власти мейстеров над книгами, традициями и знаниями о том, как это все использовать. — И еще одно. К северо-востоку от Зеленого Зубца ожесточенные «споры» между последователями Новых и Старых Богов… Похоже, что это уже не просто споры. *** Лорд Криган Старк Было много вещей, про которые Криган когда-то мог сказать: «Да я никогда!» По крайней мере, в те годы, пока король Визерис, именуемый Первым, жил и здравствовал, а ужасов, которые принес им Танец Драконов, даже представить себе никто не мог. Многое изменилось с тех пор. Было и кое-что хорошее, конечно. Например, он стал десницей королевы. Пусть и королевы всего трех королевств из семи. Ладно, ладно, трех с половиной, в лучшем случае. Да, он вступил в войну за королеву одним из последних. И за это стал ее десницей. Это было хорошо. И была, конечно, другая сторона. Не будь он десницей, ему не пришлось бы так часто вести разговоры с этими, чтоб их, септонами… — Интересно, — сказал Джайлс Ройс, когда они выезжали из деревушки примерно в одном дне пути от Зеленого Зубца, — кто остался сильнее разочарован этим разговором. Вы — или септон. — О, септон, конечно же! — Криган попытался улыбнуться, делая вид, что не чувствует пульсирующей в голове боли от многократного повторения одних и тех же королевских приказов. — Ведь у меня, в отличие от него, есть все, чего я хочу. Тут он, говоря начистоту, сильно приукрасил. Но никто не мог отрицать того факта, что нигде в Вестеросе не существовало такой религиозной терпимости, как в Речных землях. Северяне, сохранявшие верность Старым Богам, на удивление легко жили бок о бок с теми, кто предпочел этих абсурдных «Семерых-кто-есть-Один». По-своему лорд Винтерфелла эту доктрину понимал, пусть и не говорил этого вслух — еще чего не хватало. Он понимал, как много людей готовы были утешаться словами в духе: «На все воля Семерых, терпите, молитесь, и да помогут вам Семеро». Таких было действительно много. И Вера укоренилась так глубоко, что кое-где в Речных землях септоны уже собирали налоги от имени кого угодно. И так продолжалось неизвестно как долго, пока Рейнира и ее единокровный брат не разошлись во мнении о том, кто же должен править Семью Королевствами. Стоит ли говорить о том, что война, разбившая на куски все, что только можно, включая саму страну, затронула и религию? — Мне кажется, ему стоило сожалеть больше о пожертвованиях своих же прихожан, чем о трех северных семьях, переселившихся в «его деревню», — мастер над законами то ли угадал мысли Кригана, то ли сам думал о том же. — Верно, — кивнул Хранитель Севера. — Но я ясно ему изложил: Вера не будет собирать подати в Речных землях… И вообще где-либо еще. Ни от чьего имени и ни по какому поводу. Если кто-то захочет пожертвовать септе немного денег или плодов своего труда, пусть будет так. Но ни о каких десятинах, собираемых со всех в принудительном порядке, и речи идти не может. Я уже молчу о дополнительных «налогах для иноверцев», собираемых на содержание септ и септонов. Они ведь и такое предлагали! — У меня стойкое ощущение, что он говорил «иноверцев», но сам очень хотел сказать «еретиков». — И у меня, — проворчал Криган. — Забудем пока о налогах и алчных септонах, — сбавил тон лорд Ройс. — Меня больше беспокоит разлад в высшей иерархии Веры в Речных землях. Этот был уже пятым из тех, кто утверждал, что служит Большой септе Чаячьего города. И неважно, что сам он находится в десятках лиг к западу от Кровавых Врат. Я надеялся, что упразднение титула верховного септона как-то изменит ситуацию… Но я и подумать не мог, что эта карусель захватит и среднее звено! Криган не мог не признать, что мастер над законами по-своему прав. — И все же религиозная реформа нашей королевы принесла свои плоды, верно? — задал риторический вопрос десница. — Мы упразднили должность верховного септона и ввели вместо него должность Первого, но не стали трогать прерогативы и границы ответственности всех септонов и архисептонов нашего королевства, пока они работают… Он не стал напоминать о том, что все идеи о новом едином религиозном центре и аналоге Звездной септы Староместа рубились на корню. Вместо этого было решено создать свою «столицу Веры» для каждого королевства. Так, для Долины эту роль взял на себя Чаячий город (во всяком случае, он сам себя так называл), в Речных землях ей стала Каменная Септа, а Север, естественно, выбрал Белую Гавань — город стал для семибожников за Перешейком не только сердцем, но еще и легкими, желудком, руками и ногами. Потому что за пределами владений Мандерли было крайне мало тех, кто согласился перейти в новую веру. — А еще у нас так и не появилось новой религиозной столицы, — Джайлс снова угадал его мысли. — И меня не покидает ощущение того, что многие из этих септонов… Они до последнего надеялись на победу Зеленых. Что скажете? — Аналогично, — признался Криган. — Только я заметил еще и то, что подобные… настроения присутствуют в основном там, куда так и не долетела Вхагар. И наоборот — там, где от души порезвился Убийца Родичей, устраивавший налеты на мирно спящие деревни и города и сжигавший все и всех, кто не успел сбежать, почему-то не прислушивались к такого рода проповедям. В лучшем случае, септонов настойчиво выпроваживали прочь. И даже если местные жители этим не ограничивались, Криган их не винил. Вера уверяла всех в том, что истинно верных и праведных людей, кротких и смиренных, драконье пламя не тронет. Старые Боги никогда ничего подобного не обещали, ни в проповедях, ни в старинных легендах, ни в детских сказках. Да и сам лорд Винтерфелла с удовольствием впечатал бы кулак в челюсть того, кто начнет нести подобный бред. Если хочешь выжить при встрече с драконом, тебе нужны ум, смелость, находчивость и немного удачи. Потому что Боги вряд ли спустятся с неба по радужному мосту, чтобы помочь лично тебе. — Я не думаю, что идея построить свою «Великую септу» заинтересует хоть кого-нибудь в ближайшие лет десять. Последний из септонов, спросивший об этом королеву, получил ответ короткий, решительный и не оставляющий сомнений в том, что больше об этом спрашивать не стоит. Восстановление разрушенных войной септ — за это корона охотно бралась. Строительство еще одной Звездной септы к северу от Трезубца — ни в коем случае. — Но если мы хотя бы пообещаем… когда-нибудь и как-нибудь… Это увеличит поддержку со стороны Первого септона и укрепит веротерпимость. Криган не был с этим согласен. Если человек был веротерпимым или хотел им быть, никакие грандиозные проекты не изменили бы его настроений. Примером тому могли служить Сигард и Близнецы, крупные торговые площадки, где северяне чаще всего встречались со своими соотечественниками с южной стороны Перешейка. — Я думаю, терпимость — это личный выбор каждого, и для этого не нужен великий проповедник, который будет долго и цветисто рассказывать простым и знатным прихожанам, как им думать и что чувствовать, — спокойно возразил десница королевы. — И если вы всерьез решили взяться за строительство Великой септы… Вам не меня нужно в этом убеждать. Бейла Таргариен не была религиозным человеком — и все это прекрасно знали. Это не говорило о том, что она проявляла неуважение к Старым или Новым Богам, но любой придворный или советник был уверен, что религия — один из вопросов, который она с большой охотой перекидывала на чужие плечи. Какое влияние на нее оказал отец, или два последних верховных септона южан, или ассоциативный ряд «септа — Звездная септа — Старомест — Хайтауэры — враги»… Этого никто сказать не мог. Но то, что в итоге она старалась, как могла, избегать разговоров о религии, было неопровержимым фактом. — Знаю, — вздох мастера над законами, как показалось Кригану, был, как минимум, наполовину искренним. — Ох, знаю… *** Принц Визерис Рогаре Если бы Визерис спросил тысячу первых встреченных им на улице человек, на чем строится богатство Лисса и других Вольных городов, он наверняка услышал бы тысячу разных ответов. Самые невежественные начали бы перечислять товары, привозимые кораблями со всего света. Они вспомнили бы о кружевах и шелке, рубинах и изумрудах, серебряной посуде и итийских фарфоровых вазах… И это была лишь малая часть того, что здесь продавалось и покупалось. Те, кто были чуть поумнее, вспомнили бы о морском превосходстве Лисса, Мира, Тироша и прочих над королевствами к западу от Узкого моря. Преимуществе как торговом, так и военном. Сейчас оно, правда, было уже не таким подавляющим, как когда-то, но все еще сохранялось. На самом деле главным оружием Лисса и других городов и государств Эссоса были знания. И неважно, в дождь или снег, в жару и холод, магистры, торговцы и прочие сливки лиссенийского — и не только его — общества сражались и умирали именно за них. И еще до того, как корабль, идущий домой из далеких Нефритовых Врат, видел вершину маяков на Ступенях, его хозяева уже имели примерную оценку прибыли и убытка, принесенного экспедицией команде и самому кораблю. И уже строили планы насчет того, куда он может пойти дальше. И еще много всего. И это он даже не вспомнил про одну из сильнейших сторон лиссенийской верхушки, которую отчего-то совершенно игнорировал дом Таргариенов. Карты. Нет, правда, почему они об этом не задумываются? Ведь даже сам Эйгон Завоеватель приказал поставить в Драконьем Камне Расписной стол… Впрочем, если сравнить этот стол с картами, которые хранились в доме Рогаре… Он смотрелся откровенно жалко. Ежегодно Рогаре рисовали от пятнадцати до тридцати новых карт, и каждая из них отличалась немыслимыми по вестеросским меркам качеством и точностью. Они все были так дороги, что когда капитан возвращался в Лисс, самым первым делом его просили вернуть взятые в путешествие карты. И горе тому, кто не мог этого сделать. Штрафы и наказания в случае утраты морской карты были поистине разорительными. Единственным, что могло спасти капитана от наказания, было доказательство того, что судно серьезно рисковало быть захваченным или уничтоженным пиратами. В этом случае морской устав требовал от капитана немедленно сжечь все карты и судовые бумаги. Шелка и золото, конечно, тоже были очень ценны, но они не могли сравниться с секретами дома, попавшими в руки врага. Ни один лиссениец подобного никогда бы не допустил. Если такое случалось, это был черный день для всех. Как сегодня. — Лисаро… — имя брата Ларра произнесла так, словно это было страшнейшее из проклятий. — Я думал… — Визерис старательно скрывал испуг. Он прекрасно знал, в какой ярости пребывает его жена, перебиравшая содержимое хранилища карт — только она, будучи наследницей магистра, могла брать их в руки, — он уже вернулся из Иббена… — Вот и я так думала, — бросила Ларра. — Только домой он так и не прибыл. Несколько агентов нашего дома видели его в Мире… Ловили дорнийских убийц, а нашли его, представляешь? И, что еще хуже, не его одного. Тебе известно имя Сарроссо Саана? Может, Визерис и не был в курсе всего, что происходит на Ступенях и во всех прочих известных морях — в его знаниях по-прежнему было много пробелов. Но об этом человеке знал даже он. — Серебряная Борода? Как и многие его предки, этот потомственный моряк быстро разочаровался в «честных» способах разбогатеть. И однажды, в неполные двадцать именин, захватил охраняемый им же торговый караван и начал пиратскую жизнь. И он никогда не пытался делать вид, что служит кому-то за деньги. Он служил только себе самому. — Да. Серебряная Борода, — если бы глаза Ларры могли метать молнии, они сделали бы это прямо сейчас. — Отец собирается его убить. Визерис не стал уточнять, кого именно. Понятно, что Лисаро. Хотя и Саан тоже был стоящей добычей, за которую тоже можно было получить солидную награду. — И что он хочет? — он задумался вслух. — Я хочу сказать… Понятно, что он в немилости и перестал быть наследником… Но даже несмотря на это, жизнь в Лиссе намного лучше, чем все, что может принести пиратство. Что вообще есть у Серебряной Бороды? Четыре корабля и две тысячи человек? — Наверное, даже меньше, — рассеянно ответила наследница дома Рогаре. — Я слышала, в прошлую луну один из его кораблей разбился о рифы. Да и сам Саан был уже немолод. Конечно, он еще мог пугать купцов, рискнувших выйти в море в одиночку, но всякую поддержку среди лиссенийской знати Серебряная Борода давно растерял, а в Тироше, стоило ему ступить на землю этого города, любой встречный охотно схватил бы его вместе с командой и вздернул на рее. Да и две тысячи человек… Маловато это было, особенно когда любой мог собрать тридцать-сорок кораблей и десятки тысяч воинов, чтобы прославиться, покончив с некогда легендарным пиратом. — Я не знаю, чего хочет Лисаро, — призналась, наконец, Ларра. — Все карты на месте. И я знаю, что он совершенно не умеет копировать мои работы… Получается, что в его распоряжении есть только копии копий, которые он, возможно, украл или перекупил у падких на деньги людей Кересо… С ними его часто видели незадолго до того, как отец лишил его наследства. С одной стороны можно было вздохнуть с облегчением. Дом Рогаре не потерял ни бесценных карт, ни еще более бесценных тайн. С другой… Человек, бывший в курсе этих тайн, открыто вел дела с пиратами. — Отец собирается его убить… — повторила Ларра. И он знал, что для тех, кто совершил особо подлое предательство, здесь существовали особо мучительные способы казни. Как, впрочем, и в Вестеросе. — Кересо… Они же с Тирошем торгуют. — Да. Но у архонта и его ведущих флотоводцев есть свои карты, лучше тех, чем все, что мог продать им Лисаро. И две тысячи человек на трех кораблях… Они не представляют серьезной угрозы для Тироша… — Ларра медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Я сильно сомневаюсь, что люди Кересо были настолько глупы, что согласились бы отдать свои лучшие карты за горстку овалинов… Тут многое остается непонятным. Обычно они отправляют в сезон один или два корабля в Лорат, а основным их партнеров остается Волантис… Но кое-кто сообщается и с Закатными Королевствами. — Старомест и Утес? — Визерис сразу почувствовал, что это не к добру. — Серебряная Борода… Мог ли он наняться к вестеросцам в качестве корсара? Ларра смотрела на него несколько бесконечно долгих ударов сердца, прежде чем снова вернулась к своей «сокровищнице» с картами. — Только дурак согласился бы нанять Серебряную Бороду. Все знают, что он предает своих «хозяев» сразу, как только это становится удобно… Или раньше. Какой смысл его нанимать? И что, спрашивается, лорды-закатники могли предложить ему, от чего он не мог отказаться? — Я слышал, Железные острова снова начинают заселяться. Но поселения еще слабы и разобщены, — Визерис вгляделся в прекрасно исполненную карту Пайка и соседних островов. — И если найдется кто-то амбициозный, он может рискнуть, поселив пиратов в уцелевшие замки, ранее принадлежавшие железнорожденным… — Слишком рискованно, — серьезно возразила Ларра. — Флоты закатников не сравнятся с нашими, но с прошлой войны они заметно окрепли. Зарвутся разок-другой Лисаро с Серебряной Бородой — и пойдут рыб кормить… В ее голосе проскользнуло искреннее сожаление такому исходу. Но Визерис слишком хорошо ее знал, чтобы поверить в то, что ей жалко непутевого брата. Если о чем она и сожалела, так это о том, что он уйдет на тот свет слишком легко. А не явится в цепях в ее «ласковые» руки — и она не покажет ему всех последствий его измены…