Танец продолжается

Лорд Марк Мерривезер Насколько было известно уроженцу Простора, Львиные врата Королевской Гавани прославились — в хорошем смысле или плохом, смотря с чьей стороны — по трем причинам. Первой, по понятным причинам, был великий дар, преподнесенный больше века назад Ланнистерами недавно созданному Железному Трону. Семь каменных львов, выточенных из красного мрамора лучшими камнерезами Запада. И, если верить песням бардов, когда их только установили, мраморные львы выглядели настолько убедительно, что казалось, они вот-вот оживут и сойдут со своих мест. Вторая причина была куда менее приятной. Когда Мейгор Жестокий казнил свою вторую жену Алис Харровей, он приказал палачам разрезать ее тело на семь частей и каждую повесил на пике над городскими воротами. В том числе и этими. Третья причина добавилась совсем недавно. Несколько лет назад именно здесь, в гарнизоне Львиных врат, началось восстание против Рейниры Таргариен. И они же убедили кровожадную узурпаторшу в том, что ей никто не поможет и никто ее не спасет — кроме дракона. И все это закончилось для нее гибелью. Три истории, две из которых никто толком и не помнил — кроме, может быть, мейстера, который по его просьбе нашел их в своих книгах. Понятно, что тела жен Мейгора были давным-давно вывезены и надлежащим образом захоронены, а король Джейхейрис сделал все, чтобы стереть из памяти народа все преступления своего безумного дяди. Ну а в случае с Алис Харровей и стирать было нечего — Мейгор уже сам стер из истории всю ее семью. Что до тех, кто сражался у Львиных врат во время Танца… Их тоже больше не было. Одни погибли в боях или под огнем Сиракс, другие пали жертвами солдат Баратеонов и Грандисонов, когда верные законному королю лорды снова заняли столицу, третьи полегли на Босвортском мосту, четвертые просто дезертировали. Едва ли не все золотые плащи, согласившиеся служить Зеленым или Черным, сейчас уже лежали в братских могилах, далеко не все из которых были освящены. Оставались только львы — хотя бы эта легенда еще имела живое подтверждение. Но, увы, Рейнира была очень недовольна тем, что Ланнистеры выступили в войне на стороне ее единокровного брата. И она сразу же после своей так называемой «коронации» расплавила скульптуры пламенем Сиракс. Потом король Дейрон приказал восстановить львов — ради памяти и духа горожан. Королевской Гавани не стоило надолго оставаться в виде развалин, и когда в казне снова завелись деньги, можно было позволить снова привлечь лучших скульпторов Запада. Но пока новые статуи еще строились — а потом их еще нужно было как-то сюда привезти. И Львиные врата выглядели почти непристойно голыми, словно кто-то вырвал из камня часть души. — Хотел бы я вернуть этому месту прежнюю славу, — сказал десница короля достаточно громко, чтобы его услышали двое других советников, но не услышали сопровождавшие их золотые плащи. — Львиные врата станут одними из лучших столичных ворот, милорд-десница. Дайте только время, — глухо отозвался лорд Виллем Стэкспир. — Хотя я, будь моя воля, потратил бы это золото на восстановление дорог. Отойдите на пару лиг на запад по Золотой дороге — и вам не понравится то, что вы увидите. Марк поджал губы. Трудно было как-то возразить мастеру над монетой. Хорошая дорога с Запада в Королевские земли нужна были всем. И лордам, и рыцарям, и купцам, и крестьянам. А стены… Что толку от этих стен, когда у врага есть драконы? — Я знаю. И я не раз уже слышал те же слова в отношении Дороги Роз и Королевского тракта, — Марк заставил себя улыбнуться, хотя ничего веселого здесь не было. — Но я хочу знать — если бы мы могли восстановить одну из дорог в короткие сроки, какая из них, по вашему мнению, заслуживает нашего внимания? — Если учесть важность той или иной дороги в сочетании с их плачевным состоянием… Тогда я назвал бы Дорогу Роз, милорд-десница. Именно она сильнее всего нуждается в ремонте, — уроженцу Западных земель было нелегко давать такие оценки, но член Малого совета короля мыслил более широкими категориями. Для него благо всего королевства должно было стоять выше блага одного Запада. — Каждую весну случаются разливы Мандера и его притоков, и существующие плотины уже не могут их сдержать, в результате чего страдают и дороги. Западные земли при всем своем желании не могут прокормить столицу. А Простор может. — Леди Тирелл отправила множество воронов, упрашивая короля выделить средства на новую дорогу, — вмешался в их разговор молодой Джоффри Кью, который затем смущенно откашлялся. — Его милость не раскрыл мне полного содержания ее писем, но очевидно, что леди-регент Хайгардена… гхм… не очень рада тому, что мы не в состоянии повторить опыт Черных с их так называемыми «Черными дорогами» по валирийскому образцу. Мерривезер и Стэкспир с каменными лицами кивнули мастеру над шептунами. Они знали, с какой настойчивостью он отправлял людей на ту сторону границы, требуя, чтобы они выяснили секреты новых дорог Бейлы Таргариен. И никто из них до сих пор не добился успеха. Все, кому удавалось вернуться, возвращались с пустыми руками. И это уже всерьез раздражало. И, вдобавок, обещало новые расходы, если Черные дороги действительно служили бы многие годы, не требуя ремонта, тогда как дороги южан нуждались в обновлении после каждого серьезного паводка. Джейхейрис Миротворец уже влил в дорожную сеть Вестероса тысячи золотых драконов — и они продолжали высасывать из казны золото и серебро, особенно сейчас, когда Танец Драконов и последовавшая за ним долгая зима привели дороги страны в совершенно ужасное состояние. — Что еще? — Дом Ланнистеров… Они не очень довольны нами после ланниспортского турнира. Так мне сказал лорд Карон, вернувшийся оттуда. Леди Джоханна… Несколько ее ведущих знаменосцев открыто играют против нее. Мне кажется, на Западе зреет что-то очень серьезное. И именно поэтому я бы порекомендовал как можно скорее начать восстановление Золотой дороги в качестве символического жеста единения Запада и Востока. — Серьезные времена требуют серьезных мер. Что скажете, лорд Виллем? — Турнир должен был решить накопившиеся проблемы, а не усугублять их. Не говоря уже о том, чтобы создавать новые, — не слишком решительно ответил мастер над монетой. — И все же я не думаю, что в ближайшие года два-три нас ждут большие потрясения. Лордам Западных земель нужен мир не меньше, чем нам. Крестьяне должны успеть собрать достаточно урожаев, а мастеровые — привести в порядок замки и крепости. И если они этого не сделают… Тогда они неизбежно увидят дно своих закромов с золотом. Хотя я согласен с тем, что несколько жестов доброй воли в сторону Ланнистеров были бы весьма кстати. Вот только они оба прекрасно знали, что им хватит денег всего на один такой жест для одной леди-регента. А их в королевстве было двое. И обе были очень недовольны… *** Принцесса Рейна Старк Едва дорожные рабочие добрались до окраины Волчьего леса, как их взору предстала таверна, которая так и называлась — «Волчий лес». Рейна не гордилась тем, что не оценила иронию… или мягкий упрек со стороны бесстрашного трактирщика. — Кто-то, похоже, предвидел наши планы на сегодня, муж мой, — улыбнулась принцесса, любуясь яркой вывеской, на которой дракон и волк исполняли что-то, что не могло не быть брачным танцем. Но художник обращался с кистью довольно неосторожно и она не была уверена в том, что поняла все правильно. — Я не думаю, что тут вообще следовало о чем-то гадать, дорогая жена, — усмехнулся Рикон, кладя крепкие руки ей на плечи. — Слухи о том, что мы сюда придем ходили давно, но потом в казне не хватило денег, потом на несколько месяцев установилась непогода… Потом владетели Торрхенова Удела настояли-таки на том, что первыми новую дорогу должны получить они… Вот и пришлось заморозить эту стройку. И он был прав. Все как один твердили о том, что давно пора соединить Винтерфелл и Темнолесье настоящей хорошей дорогой, ведь в метель или распутицу добраться от одного замка до другого было труднее, чем от Винтерфелла… Ну, до Эссоса, например. Да даже погожим весенним днем ехать через Волчий лес небольшим отрядом было не так уж и легко. Лишь немногие путешественники уверяли, что видели среди деревьев «тех самых» лютоволков, но все прекрасно помнили, как часто лесники и искатели приключений уходили в лес и уже не возвращались. И никто их больше не видел. Не одними лютоволками славился Волчий лес. Были и обычные волки, которые порой нападали на довольно большие группы людей, если были слишком голодны. — Ты прав. Зато теперь Винтерфелл стал настоящим перекрестком многих дорог. — Если только формально. Настоящим центром Севера остается верховье Белого Ножа. Рейна не удержалась от усмешки. — Ох и любишь же ты рушить мои доводы, муж мой… — игриво надула губки сестра королевы. Он и в этом был прав. Действительно, Утро и мастеровые проложили первую из «новых валирийских дорог» на Севере там, где раньше пролегал Королевский тракт, на участке между Винтерфеллом и Сервином. Но дальше все встало намертво. Неудобная местность, плохая погода и упорная настойчивость Толхартов переключили все их внимание на дорогу к Торрхенову Уделу. И только теперь ее любимый дракон и рабочие стали прокладывать дорогу, которая должна была связать два населенных пункта по разные стороны Волчьего леса… И, в лучшем случае, по оценкам архитекторов, это должно было занять весь остаток года. Поэтому Рейна и взяла с собой Теона с Эйрой, которых защищало больше сотни присяжных мечей Старков и Таргариенов. Как бы сильно ей не хотелось переложить это «очень интересное» дело на Крапиву и Овцекрада, ее дракон был очень нужен в Речных землях. Сестра очень кстати забеременела и не могла летать. А если вдруг Зеленые окажутся слишком уж решительными… — Да, имею такую постыдную слабость, — согласился Рикон, сделав вид, что задумался об этом. — Боюсь, тебе придется поскучать о них еще несколько лун. — Да уж… Если бы они строили дорогу в Белую Гавань, она смогла бы как-то связаться с сестрой. Если не лично, то хотя бы через почтового ворона. Но Волчий лес — совсем другое дело. И потом, у нее были Теон и Эйра, с которыми она ни в коем случае не хотела расставаться надолго. А сажать их на спину Утра она тоже не решалась — если, конечно, это не был вопрос жизни и смерти. Ее крылатый питомец был не таким разборчивым, как Лунная Плясунья, но это не отменяло истины, которая гласила: любой дракон признает своим только одного человека. — Думаешь, ты справишься с нехваткой денег без меня? — А куда я денусь? — улыбнулся наследник Винтерфелла перед тем, как крепко поцеловать ее в губы. — Нужную сумму на постепенное расширение гавани Темнолесья я уже отложил, а эти бывшие мейстеры — как они там себя называют, библиарии и фригольдеры — они уверяют, что 138 год от З.Э. будет летним. Так что давай прогуляемся по Волчьему лесу — без нас небо на землю не рухнет, уверяю. — Да прислушаются к тебе Боги Старые и Новые, — ответила супругу Рейна Старк, урожденная Таргариен. — Но я хочу еще знать, сколько просьб о новых дорогах мы получили за последнюю луну. И скажи мне честно, ничего не утаивая! — Не так уж и много, на самом деле. Всего пять. Но были еще устные просьбы от лорда Мандерли, лорда Болтона, лорда Карстарка, лорда Амбера… Рейна окончательно поняла, что застряла здесь еще очень надолго… Зато авторитет Черных в этих краях останется неоспоримым еще дольше. *** Лорд Криган Старк — Я ни на чем не настаиваю, милорд-десница, но лорд Кермит в ваше отсутствие очень настаивал на размещении большей части ваших людей в гарнизонах на границе с Западными землями. Криган насмешливо фыркнул в ответ на слова леди Сабиты Фрей. — И Вэнс с Пайпером, я полагаю, его поддержали? — Эти люди, как и лорд Риверрана, владели землями, непосредственно граничащими с владениями Ланнистеров… И перевалами, прикрываемыми Золотым Зубом и Глубокой Норой. — Да. Криган налил себе еще кубок красного вина и выпил перед тем, как ответить. «О, Боги, это слишком жаркое лето для настоящего северянина!» — Не вижу смысла, — десница королевы пожал плечами. — Из того, что я знаю… Если, конечно, за это время не случилось чего-то нового… Так вот, из того, что я знаю, западники последние недели вели себя очень тихо и никаких призывов к оружию из Утеса не было. — Тут не об Утесе речь. Лорд Рейн продолжает собирать вокруг себя недовольных. И никто до сих пор не знает, кто стоит за убийством его брата. Весь Запад, от Бейнфорта до Крейкхолла, сейчас ломает себе головы над этим — и пытается понять, что делать дальше. О нас они совсем забыли. Пока забыли… — Сабита Фрей посмотрела ему в глаза с улыбкой, в искренность которой он не поверил ни на секунду. — Любой желающий может ударить по Ланнистерам прямо сейчас, когда они отвлечены. Совсем скоро этот шанс может быть упущен — и неизвестно когда подвернется снова. — Какой еще шанс, миледи? — не выдержал Криган. Его собеседница не могла не представлять, к каким катастрофическим последствиям может привести возобновление войны. — Королева донашивает ребенка и не может оседлать дракона! Ее сестра прокладывает дороги на Севере! У нас уйдет две недели на то, чтобы доставить ей воронье письмо, и еще столько же, чтобы она прилетела сюда сама — в лучшем случае! И при этом Утро — самый молодой и слабый дракон из тех трех, что у нас есть, и у него нет никакого боевого опыта. Нет, единственный дракон, которого мы в случае начала войны можем выставить против Тессарион — это Овцекрад. Один дракон против одного — я не могу назвать это «шансом». Только полный дурак с отбитой памятью не знал, что Черные к началу Танца имели многократный численный перевес в драконах. К концу их осталось двое против одного у Зеленых, причем один из этих двух был слишком молод, чтобы участвовать в войне, а второй явно уступал вражескому в размерах. Драконы могли в одиночку сокрушать целые армии, но в бою между ними больший дракон почти наверняка побеждал меньшего — если только большим не управлял самоуверенный глупец вроде старшего сына Алисенты Хайтауэр. — Я понимаю, — Сабита снова чему-то улыбнулась. — Но даже с учетом ваших доводов… Даже с учетом того, что предложения Талли мы отклоним… Мы не можем отрицать того, что вы отсылаете многих своих людей на восток без веской причины. — Ну, во-первых, не многих, а всего две тысячи мечей. Во-вторых, причина есть, и она действительно веская, — попытался объясниться Хранитель Севера. — Горцы опять начали набеги на земли Долины, и рыцари вынуждены возобновить рейды в горы, чтобы выследить их. А у меня много воинов, которые уже давно ничем не заняты, вот я и решил занять их там, где действительно нужны мужи с оружием. Так я убью двух зайцев одной стрелой — ведь Аррены из Чаячьего города, как я слышал, не очень довольны тем, кого мы решили поддержать в линии наследования… — Если они все же решатся, двух тысяч человек… будет мало. — В Долине живут десятки тысяч юнцов, которые считают, что они умеют работать мечом, хотя ни разу не поили его человеческой кровью, — возразил Криган. — А я отправил две тысячи человек, каждый из которых забрал не одну десятку жизней одичалых, а затем пошел на Юг и добавил в этот список еще и Зеленых. И если кто-то вдруг решит вырвать власть из рук леди Аррен и пойдет войной на Лунные Врата… Я могу лишь пожелать ему удачи. Она ему понадобится, когда мои люди придут. Вдова из Близнецов и вдовец из Винтерфелла долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем отвести взгляд — одновременно. — Так или иначе, пока эти воины получают жалование из моих рук, они пойдут туда, куда я скажу, пока их животы полны моей пищей. Но если долго оставлять их без дела, они не станут лучше… А когда воину нечем заняться, это, знаете ли, чревато. Что до Золотого Зуба — им все равно, сколько человек их осаждает. Две тысячи, десять или двадцать. — То же самое сказала и королева в прошлую луну, — призналась леди Сабита. — Хотя тогда она была уверена, что если у нее будет дракон, это может переломить ситуацию… — Надеюсь, вы с вашим сыном убедите ее немного отдохнуть после родов, — тихо сказал Криган. Сам он не очень надеялся на то, что хоть кто-то может убедить в этом Черную королеву. Очень уж Бейла Таргариен любила летать. — Сделаю что смогу, — сухим тоном ответила мастер над шептунами. — И еще, — продолжил лорд Винтерфелла. — Честно вам признаюсь… Чем больше королевство, которым мы с вами помогаем править Ее милости, приходит в норму, тем сильнее я сомневаюсь в том, действительно ли нам стоит еще кого-то завоевывать и присоединять к себе. Даже если это Западные земли. Я не раз слышал доводы о том, как это может прикрыть наш фланг, отодвинуть границу от Стоунхеджа, поставить нас в доминирующее положение по сравнению с южанами… Слышал и про то, что это станет справедливым возмездием за все, что творили Ланнистеры в прошлую войну во время марша к Божьему Оку. Но наши три королевства уже привыкли к серебряным деньгам вместо золотых. И их объединяет поддержка Рейниры и ее преемницы. А эти… Особенно если мы оставим тех же лордов на своих местах под присягой… Оно создаст намного больше проблем, чем решит. — Насчет последнего… Да, я не могу с вами не согласиться, — кивнула Сабита. — И чем дольше мы будем оттягивать новую войну с Зелеными, тем тяжелее будет присоединение каких-то новых владений. Но война неизбежна, милорд-десница. Запомните мои слова. У сестры Ее милости уже двое детей. И у Крапивы есть дочь. И она сама ждет ребенка. У Зеленого короля есть трое сыновей — и каждые два-три года на свет появляется новый. Возможно, не завтра — возможно, не через десять сезонов… Но однажды… Однажды кто-то решится выпустить молодых драконов в бой… — Когда-нибудь… Да, решится, — почти шепотом ответил Криган. — И если представить, что это все же случилось… Куда мы их отправим? Против Запада, у которого есть золото, которое, как мы знам, нельзя есть — или против Простора, без которого Зеленым никак не выжить? Вопрос и в самом деле был важным. Но он был еще и частью другого: «Можем ли мы завоевать Западные земли прямо сейчас — или же Ланнистеры спустя какое-то время придут к нам сами?» *** Лисаро Рогаре Первая встреча членов союза, которым предстояло встряхнуть неблагодарный и несправедливый мир, прошла на берегу моря неподалеку от маленького заброшенного замка, в прошлом присягавшего дому с вепрем на знамени. Замок был настолько малозначимым, что даже местные крестьяне не смогли сказать ему, как он назывался. Не так давно пираты с Железных островов захватили его, разграбили, жителей перебили, а все, что не смогли унести, сожгли. Уцелевшие вскоре вымерли во время долгой зимы, отметившейся грандиозной эпидемией, эхо которой, говорят, докатилось и до Эссоса. Поэтому они и собрались здесь, где появление десятка корсарских кораблей, везущих наемников из-за Узкого моря, не привлечет лишнего внимания. Действительно, кто в здравом уме явится в это место, в сутках пути от ближайших деревень? А если дела все же пойдут совсем плохо и Крейкхоллов разоблачат… Что ж, содержание и ремонт сторожевых башен дорого стоят. Местные рыцари не дадут соврать. Но этого все равно не будет. У них все получится. И вот они встретились на прибрежном песке, чтобы скрепить свой союз. Очень странный союз, надо сказать. Лисаро открыто это признавал. Варвары, называвшие себя «лордами Запада», притащили на встречу самую большую толпу — понятно, хотели произвести впечатление на новых союзников. Для этого же они нацепили самую лучшую броню, украшенную безвкусной чеканкой и золотыми побрякушками. И при этом еще и твердили о том, что «им отказали в праве первородства, поправ Божьи заповеди…». Ну не выглядели эти люди теми, кого изгнали с родных земель, заставив скитаться и голодать! Никому из них ни разу не приходилось ночевать где-нибудь на сеновале или в мокром гамаке в кубрике рядом с громко храпящими матросами. Ему вот приходилось — и он знал, каково это. А эти… А эти, несмотря на обилие золота на их одежде, в подметки не годились настоящим лиссенийским аристократам. Ни происхождением, ни богатством, ни, да простят его Боги, манерами. Ни один лиссенийский принц-торговец никогда не стал бы смешивать золотые, красные и пурпурные цвета на одном только нагруднике! Конечно, у закатников были неплохие ювелиры — и Лисаро это прямо признавал — но даже он, с его небогатым военным опытом не поверил бы, что огромный рубин, инкрустированный, например, в шлем, как-то улучшит навык владения мечом. Зато он мог добавить желающих обобрать твой труп — даже если для этого придется сделать тебя трупом. Закатников возглавлял лорд Уолдер Рейн или, как он сам себя называл, Красный Лев. И его знамя… Да, оно было самым величественным среди остальных. Хотя, если сравнивать с зеленой равниной, петухом и павлином… Тут красный лев в любом случае станет куда более внушительным. Однако, к их немалому удивлению, уже после того, как солнце стало закатываться и они разожгли огонь в принесенных с собой жаровнях… Тогда закатники развернули другое знамя. Похожее на первое, но другое. Это был такой же красный лев на серебряном поле. Но к нему добавили одну небольшую деталь, при виде которой у многих замирали сердца. Красную корону. Этот символ был выбран не просто так. Это был вызов не только тем, кто лишил их права первородства. Они обращались и к владыкам драконов. Год назад Лисаро, увидев такое, тут же развернулся бы и помчался домой, просить прощения у своего зануды-отца. Но теперь нет. Он больше не станет просить прощения. Он ни перед кем не встанет на колени. И его накрыло чувство единения с окружавшими его людьми, которые пережили то же самое — каждый по-своему. И взметнулись вверх десятки мечей, приветствуя знамя. И радостный гул прокатился над ними. Старик Серебряная Борода первым вышел навстречу Красному Льву. Лисаро и его люди быстро с ним поравнялись. Они не блистали драгоценностями, как закатники, но у них не было причин стыдиться. Все они были уроженцами Тироша, Лисса, Мира и Спорных земель. Их семьи и друзья воевали между собой, но кое-что крепко их объединяло. Всем им отказали в праве первородства и изгнали из родных земель. Но они выжили и окрепли. — Друзья мои! — начал человек с отчеканенным на груди рычащим львом. И все голоса моментально затихли. — Не надоело ли нам, что нам снова и снова отказывают в том, что мы заработали тяжким трудом с мечом в руке? Не надоело ли нам, что наши колешьки становятся с каждым летом все легче? Не надоело ли нам, когда слабые и злые люди, подговорив купцов и писцов, изгоняют вас из чертогов, завоеванных вашими кровью и потом. — ДА-А-А-А! — в один голос взревели окружающие. — Да-а-а! — Да. Так и есть, — темные глаза почти горели в свете костров и на фоне окружавших их красных знамен. — Так и есть. Мы уходили на войну, следуя за достойными лордами, и с честью исполнили свой долг. Но потом, вернувшись домой, израненные и истощенные… Мы столкнулись со стеной презрения от оставшихся дома женщин и старых трусов. Мы слышали один отказ за другим на наши просьбы — и видели, как другие, менее достойные, карабкаются на новые высоты с их помощью. Мы остались совершенно одни, под холодным дождем, пока другие наслаждаются солнцем, светящим с Утеса. Так происходит не только здесь. Так происходит и в Лиссе, и в Мире… Везде, во всех городах и землях. Они обещают нам славу на поле битвы… А потом отворачиваются от нас, когда мы оказываемся не нужны. Когда наступает время дележа золота и титулов. Лисаро стиснул зубы, чувствуя распиравший его гнев. Да, этот человек хорошо его понимал. Он тоже столкнулся с такой же несправедливостью… — Но пришло время, наконец, сломить неправедный порядок, друзья мои! Настало время обнажить клинки и дать вкусить нашу сталь тем, кто решил, что мы достойны лишь умирать за их богатства и их положение! Да начнется Эра Воителей, которые потрясут весь мир! После торжественной речи они разговаривали вполголоса. Если все пойдет по плану, в ближайшие несколько лун драконы не смогут им помешать. Все необходимые припасы были подготовлены, люди собраны, приказы отданы. А дальше предстояло сражаться за свою жизнь с мечом в руке — как и подобает мужчинам и воинам. Хотя эти планы в конце концов были лишь первыми ступенями на пути к вершине горы. Горы по имени Утес Кастерли, величайшей сокровищнице известного мира. И когда она будет в руках Лисаро… Да он на эти деньги купит десятки тысяч Безупречных, наймет все известные наемные отряды, рекрутирует всех готовых сражаться жителей Спорных земель и Вольных городов! И тогда он войдет в Лисс триумфатором и возглавит дом Рогаре. Он, именно он, а не кто-либо из его вероломных братьев и сестер… И не его стареющий отец. Его имя станет эталоном дерзости и триумфа! А потом… Потом он поставит на колени всех остальных магистров! Даст им выбор: покориться или умереть. Первый Верховный магистр Лисса Лисаро Рогаре. Как звучит, а! Или даже король всех Вольных городов! Но сначала их союз нужно было скрепить кровью вырожденцев из дома Ланнистеров… — ДА ЗДРАВСТВУЕТ КРАСНЫЙ ПАКТ! — ЛИСС И КАСТАМЕРЕ — ВМЕСТЕ НАВСЕГДА! — ПАКТ ВОСХОДА И ЗАКАТА! — ЛЬВИНЫЙ ПАКТ! И да, как же он мог забыть… Они так и не придумали имя своему альянсу. И теперь это нужно было исправить, пока все не передрались между собой. *** Королева Бейла Таргариен Бейле было страшно. Когда-то она с нетерпением ожидала того, чем должна была закончиться ее беременность. Но чем ближе становилось это время, тем больше она этого боялась. Конечно, она старалась не показывать своего страха ни советникам, ни знаменосцам, ни слугам. Беременной женщине простительны такие перепады настроения, но она была не просто женщиной, она была королевой. И ей приходилось сохранять спокойствие везде и всюду. Однако, как бы старшая дочь Деймона Таргариена и Лейны Веларион ни держала лицо, она не была дурой. И не забыла о том, как восемнадцать лет назад умерла ее мать, промучившись больше суток на родильном ложе, да так и не сумев подарить ей брата. Конечно, такое случалось не всегда. Четырьмя годами ранее мама без особых трудностей родила ее с Рейной, а сестра так же легко принесла в этот мир в Винтерфелле Теона с Эйрой. Да и потом, она королева или кто? Деньги и влияние позволяли ей пользоваться услугами лучших врачевателей из всех трех «послемейстерских» орденов. А еще у нее были опытные повитухи и разного рода целители. И пока что, слава Семерым, никаких плохих признаков не было — кроме обычных приступов тошноты, общей усталости и регулярных приступов апатии. Все было хорошо — до сегодняшнего дня. Сегодня началась боль, которая поглотила абсолютно все. Бейла даже примерно не могла сказать, как долго она мучилась. По ее ощущениям, несколько лет. Но ведь так не могло быть на самом деле, правильно? Единственным, что она тогда осознавала, помимо боли, была ладонь Аддама, которую она изо всех сил сжимала правой рукой. Все остальное было болью и криками. Кажется, она несколько раз умоляла ее убить, чтобы все прекратилось. Такого раньше никогда не случалось. Но этого она просто не выдержала. Это было невыносимо. Болело все, что могло и не могло болеть. Казалось, даже подушка под головой была источником боли. В редкие моменты просветления она думала почему-то о Лунной Плясунье, которая тоже должна была чувствовать все это. И понимала, что если она умрет, ее драконица сойдет с ума и начнет все жечь. Несколько раз она проваливалась в забытье. И видела там драконов и горящие города, битвы и падающего вниз Солнечного Огня, которого она только что подстрелила. Когда она в очередной раз очнулась, боль отчего-то почти прошла. Осталось только слабость… И какое-то странное онемение. — Мейстер… — да, это был Борлор, склонившийся над ней. Ее голос был больше похож на какое-то приглушенное кваканье. — Ваша милость… — поклонился великий мейстер. — Мы очень тревожились за вас. — Дитя… — прохрипела она. — Ваша дочь жива и здорова. Бейла почувствовала, как ее накрывает волной облегчение и счастья. Дочь. У нее родилась дочь. Вот и все. Долгие луны беременности, закончившиеся этой жуткой мукой… Они того стоили. — Лейна… — смогла выговорить она, чувствуя, как ее покидают остатки сил. — Ее зовут… Лейна… Как мою мать… Аддам хотел… но лучше… — Да, Ваша милость. Она будет Лейной Таргариен, как вы и пожелаете. Но сейчас мои соратники и коллеги из других орденов настоятельно просят вас отдохнуть. Материнский труд отнял у вас слишком много сил и их надо восполнить… Бейла уже не слушала его слов. У нее была дочь. Она стала матерью, как и ее мать до нее… И все будет хорошо. Она закрыла глаза и отдалась на волю сна. *** Сир Стаффорд Лантель — Не сдохла, значит, сука черная. Жаль. Стаффорд стиснул зубы, услышав эти слова. Конечно, служа верой и правдой леди Джоханне, он не имел причины любить Черных и тех, кто им присягал. Здесь, в Западных землях их вообще мало кто любил. Все знали, что Мейгор с титьками открыто призвала железнорожденных убивать и грабить ее врагов. И никто из тех, кто потерял родных и близких в набегах этих выродков, никогда этого не забудет. Но, с другой стороны, оставалась такая вещь, как порядочность. Радоваться смерти врага в бою или в результате несчастного случая — это совсем не то, что ликовать, узнав о смерти женщины на родильном ложе. Ей и так нелегко пришлось. Отец Всевышний не мог оставить безнаказанными изменников, пошедших против законов Богов и людей. Но даже и без этого любая женщина, принося дитя в этот мир, проходила через многое, о чем даже думать не хотелось. Стаффорд, бывший старшим ребенком в семье, не раз мог видеть появление на свет младших братьев и сестер. Поэтому не желал никому из женщин лишних страданий во время этого дела. — А ты, я смотрю, чем-то недоволен, чернолюб? Стаффорд медленно выдохнул, собираясь с духом. Как бы сильно ему ни хотелось хорошенько врезать по морде Гериона Ланниса, это ничего хорошего не принесло бы. Нет, на какое-то время он, конечно, успокоился бы… Пока его не выкинут пинком под зад из ланниспортской городской стражи. Этот кретин неведомым образом дослужился до командира Золотых ворот, пока Стаффорд был «всего лишь» командиром Океанских ворот, самых мелких и незначительных из всех. — Мне не нравятся ваши выводы о том, что роды — это способ лишить женщину жизни, — как можно спокойнее ответил Лантель. — Эта тварь — не женщина! Она Братоубийца, Цареубийца и Узурпатор! — Вообще-то у нее есть сиськи и задница… По-моему, этого достаточно, чтобы быть женщиной… — попробовал пошутить еще один капитан, вызвав взрыв смеха в офицерских покоях. — Верно! — поддержал его командир Рубиновых ворот. — Я сам ее видел, когда участвовал в переговорах на границе. И если бы она сказала мне: «Слушай, дружище, а пойдем-ка в постель»… Поверь, я бы ни за что не отказался, честью клянусь! Смех и свист стали громче. И Стаффорд был в числе тех, кто отсалютовал своим кубком его словам. — Не забывайте, она еще и еретичка, — зло напомнил им командир Золотых ворот. Смех быстро затих. — А вот с этого места поподробнее! — потребовал седобородый капитан-адьютант Горных ворот. — Из Королевской Гавани ничего подобного не объявлялось… — Верховный септон уже готовился это объявить, когда его подло убили! Но мы и так знаем, что все северяне еретики! Они нарушают все догмы веры в Семерых-кто-есть-Один! — И кто ты такой, — перебил Стаффорд, — чтобы делать подобные заявления, хотя наш король ничего такого никогда не говорил? На самом деле Лантель знал, где именно Герион «нашел» свои идеи. От него не ускользнуло то, что этот человек каждый божий день ходил в септы — это видели и другие солдаты и офицеры. И это опять-таки не добавляло ему популярности среди сослуживцев, потому что Ланнис таскал на проповеди еще и своих подчиненных — и, вдобавок, выбирал для этого самые крупные септы, которые находились далеко от Золотых ворот. В результате многие его люди открыто жаловались на то, что с ним они только время зря теряют. А казначеи Ланнистеров не выплачивали жалование за то время, пока стражники шли с работы или на работу… или на очередную проповедь. — Какой есть… — его голос был полон ненависти. — Поня-а-а-атно, — протянул командир Рубиновых ворот. — А я тогда — будущий верховный лорд Долины, зуб даю! — Я не шучу! — взревел небритый Ланнис. — Как и я, — ответил его собеседник. — Слушай, Герион, если король не собирается выставлять свою кузину еретичкой, значит, и нам не надо. Это раз. А два — она вообще хоть что-то сделала против Святой Веры? Может, приказала септонам перейти к Старым Богам, а отказавшихся угрожала сжечь живьем? Нет и нет. — Она… Она позволила язычникам… Селиться к югу от Перешейка! — И что? — отозвался Стаффорд скучающим тоном, который должен был выразить все, что он думает о герионовских бреднях. — Пока Черная королева правит Речными землями, она может делать то, что сочтет нужным. И это не будет ересью, пока она не заставит местных жителей принимать чужую веру. — Да даже если бы и заставила… — продолжил другой капитан. — Что с этим могли бы поделать король и верховный септон? Северяне их все равно больше не слушают. А все их письма туда пойдут в лучшем случае на растопку, а в худшем… — он криво усмехнулся, оставив фразу незакончненной. — Нет, бунтовщики сдаваться не собираются. И вряд ли уже соберутся. Еще одна проблема, которая, помимо всего прочего, стала водоразделом между поколениями. Старшие, многие из которых сплотились вокруг лорда Рейна и его сторонников, до сих пор цеплялись за довоенные порядки. И задавали вопросы, на которые не было ответов. А убийство на том турнире… оно их только подстегнуло. Да, теперь они открыто твердили о том, что северяне и Черные по природе своей вероломны, коварны, они разрушили порядок, установленный Эйгоном Завоевателем и до сих пор оскверняют весь мир одним своим существованием. Но дальше сам собой напрашивался вопрос: «И что дальше?» Черная королева была жива и вскоре снова сможет оседлать дракона. Может, не сейчас, не во вторую луну 138 года от З.Э. Но скоро. И если слухи, переносимые купцами и мейстерскими воронами, были правдивы, у Черных было сразу три боевых дракона, а у законного короля — всего один. Пусть он и мог одолеть в открытом бою двух из них, третий был не менее грозным противником. И не одними драконами были сильны Черные. У них было полно сторонников на севере континента. И они ни за что не согласились бы преклонить колени, пока им не дадут возможности сохранить свои привелегии при законной власти. И они не считали себя изменниками, вовсе нет! Напротив, в их глазах изменниками как раз были Западные земли и все Южное королевство! До сих пор все подданные Черных, с которыми Стаффорд имел возможность встречаться, говорили об этом как о чем-то само собой разумеющемся. — Я, — сказал Стаффорд, — отвечу на призыв леди Джоханны. Если она прикажет идти войной на северян, я пойду. Но пока у них есть драконы… Я не стану врать, уверяя, что не боюсь идти против них. Тут Стаффорд Лантель, мягко говоря, приуменьшил свои чувства. Он не просто боялся, он панически боялся самой мысли о битве, где над головой будут сражаться драконы. Он очень плохо стрелял из лука и не имел ни малейшего представления о том, что нужно дернуть или нажать, чтобы выпустить снаряд из скорпиона. Так что при встрече с драконом ему оставалось лишь молиться всем Богам, кого удастся вспомнить. Как бы ты мастерски ни владел мечом, копьем или топором… Вне зависимости от того, насколько хорошо обучен противник, у тебя оставались шансы выстоять против кого угодно, будь то королевский гвардеец или закаленный в бою ветеран. Достаточно было сноровки и небольшого количества удачи. Но как сражаться с драконом, который находится вне зоны досягаемости и твое копье никак не может пробить его крепкую чешую? Что ты будешь делать, если наездник не окажется слишком пьяным и самонадеянным, а у тебя не будет рядом сотни опытных стрелков, способных попасть на лету в какое-нибудь уязвимое место? Ответ очевиден: можно только умереть. — Да при виде этих тварей сам Воин пойдет к Кузнецу и попросит что-нибудь покрепче! — Золотые слова! В общем, давайте выпьем за то, чтобы и дальше был мир! А если этим мятежникам нужен Север, пусть забирают его нахрен! Мне говорили, что там вообще круглый год зима… Да и кому в здравом уме может понадобиться дыра по имени «Винтерфелл»? *** Король Дейрон Таргариен Дейрон терпеть не мог ездить верхом. В смысле — ездить верхом как обычные люди, на лошади, в седле. Особенно по улицам Королевской Гавани. И этому способствовала не только нелюбовь короля к четвероногим скакунам, но и убогим улицам «его» столицы. Он уже потратил тысячи золотых драконв на ремонт домов и улиц между Грязными и Железными воротами, но постоянно оказывалось, что там пошло что-то не по плану, там чего-то не хватило, здесь чего-то не подвезли, там неверно рассчитали… И Дейрон с каждым днем все более открыто проклинал Джейхейриса «Мудрого» за «отличную» идею поручить своему верному другу септону Барту планирование и строительство Королевской Гавани. Он не утверждал, что во всем виноват давно покойный десница покойного короля. Это Рейнира в своем безумном гневе причинила столице столько смертей и разрушений, убив в том числе тех, кто знал, как поддерживать в целости стены, башни и канавы. Но он не мог забыть и о том, что столица представляла собой огромный клубок проблем еще тогда, когда его отец только надел на себя корону. С тех пор прошли десятилетия — и если что за это время и изменилось, то явно не в лучшую сторону. Порой Дейрон всерьез задумывался о том, чтобы снести, наконец, этот бардак и построить новую столицу, где-нибудь южнее. Увы, но у него не было ни народной поддержки, ни денег на этот грандиозный проект. На этом фоне его трудности с лошадьми казались чем-то малозначимым. Но на самом деле все было не так просто. Несмотря на все похвалы со стороны придворных лизоблюдов, король знал, как плохо он держится в седле. А коней для него приходилось сначала долго отбирать, а потом тщательно дрессировать — три четверти скаковых жеребцов боялись запаха Тессарион и даже не подпускали его к себе. Пару лет назад отчаявшийся Дейрон даже приказал Ларису Стронгу выяснить, как эту проблему решили для себя Бейла и ее сестра. Ларис выяснил. Никак. Бейла Таргариен в принципе не признавала никаких ездовых животных, кроме Лунной Плясуньи. И ее сестра тоже отказалась от них сразу, как только Утро смогло подняться в воздух с ней на спине. Логика была предельно ясна: если лошади не хотят тебя возить, в пекло этих лошадей. И смысл в таком утверждении был — Стоунхедж до сих пор оставался довольно небольшим поселением, а в Винтерфелле и Белой Гавани было много площадок, на которых можно было сажать живых символов дома Таргариенов. А вот Дейрону пришлось искать другое решение. Он стал покупать молодых жеребят и с детства приучать их к Тессарион. Годы усилий и тренировок не прошли даром, хотя кони до сих пор время от времени волновались, чувствуя знакомый запах, несмотря на все его старания. — Значит, это правда, — сказал король ехавшему рядом Алану Редвину, мастеру над кораблями. — Да, Ваша милость, — кивнул стареющий адмирал. — У меня есть два надежных источника в Солеварнях, независимых друг от друга и, в чем я уверен, не раскрытых Черными. Оба они подтвердили, что роды прошли успешно, мать жива и новорожденная девочка тоже. Один даже имя ее назвал. Лейна Таргариен. — Есть еще слухи? Просторец тихо хмыкнул — то ли из-за вопроса, то ли из-за того, что его конь снова взбрыкнул и чуть не скинул флотоводца из седла. Наверное, все-таки второе. Лорд Алан любил верховую езду не больше самого Дейрона, его стихией было море и качающаяся под ногами палуба, а не седло под задом. — Есть. И много. Думаю, вам придется попросить этого мальчишку, сменившего Колченогого, как-то получше отличать правду от лжи. Я считаю… — он замолчал ненадолго, не желая перекрикивать толпу горожан. — Я считаю, что роды прошли для Черной королевы весьма тяжело. Многие источники это подтверждают, и я склоняюсь к тому, что этому можно верить. Но спустя всего одну луну ее видели на заседании Малого совета. Поэтому, возможно, разговоры оставшихся на той стороне лоялистов о ее нездоровье оказались несколько преувеличенными. Так или иначе, теперь у нее есть наследница… Дейрон не мог возразить. Если в его собственной семье ребенок женского пола, по сути, считался «пустышкой», непригодной для передачи наследия, его кузина вполне могла себе позволить сделать наследником любого своего первенца, вне зависимости от пола. И никто бровью бы не повел. И Лейна действительно стала наследницей престола, что подтверждали едва ли не все их источники в последние дни. И он не удивился бы, узнав о том, что в Солнечном Копье тоже об этом знают. — Так или иначе… Я мастер над кораблями, а не над шептунами, — прямо заявил Редвин, пытаясь поставить точку в разговоре. — Никогда бы не поверил в то, что моряки не делятся сплетнями в кабаках, — весело возразил Дейрон. — Делятся, — не стал спорить лорд Редвин. — Вот только после первой бочки эля мало кто из них сохраняет способность внятно говорить. Вот такая проблема. Информации может быть много — или она может быть ценной. Совместить эти две вещи удавалось очень редко. — Лично я не верю в эти россказни о черной магии и кровавых ритуалах, — продолжал адмирал. — Как и в то, что Семеро, якобы, прокляли малыша, раз драконье яйцо в его колыбельке проклюнулось сразу, как только его положили! Такие они, слухи. С одной стороны, все знают обо всем, с другой — сколько людей, столько и мнений. А когда речь заходит о драконах… Вот тогда-то и встает в полный рост дилемма между тем, что о них мало кто знает, но всем интересно. — Так что теперь у вас три сына против одной дочери, — удовлетворенно резюмировал Редвин. — И мне почему-то кажется, что в ближайшие несколько лет Черная королева не захочет снова стать матерью. Да, из этого человека вышел бы ужасный десница короля. Свое морское дело он знал назубок, а вот остальные… Ну как можно было забыть о том, что у королевы есть сестра-близнец с двумя детьми! И о том, что она скрепила союз Черного дракона с лютоволком, и даже если Бейла Таргариен оступится на лестнице и разобьется вместе с маленькой дочерью, династия Черных будет продолжаться. И даже если предположить, что сестры больше никого не произведут на свет — что не факт — Визерису, Эймону и Бейлору придется сражаться с двумя кузинами и одним кузеном, когда они подрастут. А он не мог взять вторую жену, чтобы она рожала ему больше детей. Нет, мог, конечно, но кто скажет, что в будущем это не обернется новой войной уже между его собственными детьми? В общем, куда ни кинь, все его планы создать армию драконьих наездников больше, чем у Черных, рассыпались прахом. Конечно, у них оставался главный источник драконьих яиц, но уже вылупившихся драконов у них было меньше. По крайней мере, когда Визерис достигнет совершеннолетия, у них будет возможность вывести из войны Дорн. Его золотистый дракон быстро набирал вес, почти так же, как и его Тессарион когда-то. — Я не скажу, что меня радует настойчивость леди-регента, но что вы думаете о ее предложении касательно так называемого «Нового Королевского тракта» от столицы до Хайгардена и далее к Закатному морю, Ваша милость? — Я… Это все, что успел сказать Дейрон перед тем, как в его грудь вонзился арбалетный болт. Их было шестеро, как потом установили Редвин и Шермер. Шесть арбалетчиков, ни одного из которых так и не удалось взять живым. Известно было лишь то, что один из покушавшихся служил в золотых плащах. Двое стрелков почти промахнулись и попали не в короля, а в едущих рядом с ним стражников. Один из них погиб, второй уцелел — болт попал в щит. Еще двое убийц промахнулись еще сильнее и застрелили случайно подвернувшихся простых горожан. Собственно, именно поэтому никого из них взять не удалось — разъяренные жители Королевской Гавани просто порвали их на куски. Только один стрелок попал в самого короля. К счастью, на него уже покушались раньше, поэтому он сегодня решил надеть бронированный нагрудник под одежду, как бы жарко ему не было в этот душный летний день. Но последний из покушавшихся попал в голову его коню, а Дейрон не настолько хорошо умел ездить на лошади, чтобы среагировать вовремя и успеть выпрыгнуть из седла. И когда конь рухнул, все тело короля пронзила резкая боль, а правая нога, намертво зажатая телом умирающего скакуна, отчего-то стала изгибаться не там, где положено было природой. К счастью, сопровождавшие его рыцари Королевского гвардии сохранили самообладание и быстро смогли вытащить короля из-под тела лошади и увести прочь из хаоса, вызванного покушением. Дейрон выжил. Но его нога была сломана в нескольких местах. Все понимали, что ближайшие несколько лун он будет прикован к постели — на этом настояли все мейстеры и целители, служащие дому Таргариенов. На коня в таком состоянии он сесть никак не мог. А о Тессарион и речи даже не шло. Через две недели после покушения в Красный замок прилетел ворон — и они, наконец, поняли, кому хватило коварства на то, чтобы попытаться убить короля. И то, что он был жив, не могло помешать их планам. Летать он не мог — этого было вполне достаточно. То, чего они так опасались, все-таки началось. Война.