Танец продолжается

«Во вторую луну лета сто тридцать восьмого от Завоевания вероломный лорд Уолдер Рейн нарушил клятвы, данные им Железному трону и Утесу Кастерли, и поднял знамена восстания. Любой, кто сколь-либо сведущ в военном искусстве, услышав об этом, мог бы сказать, что лорд Кастамере потерял остатки рассудка. Земли Рейнов и их союзников были сильны и богаты, никто этого не отрицает, но против мощи Ланнистеров и верных им знаменосцев, они никак не могли совладать. Джоханна Ланнистер, леди-регент Утеса, превосходила мятежников во всем: в людях, в железе, в пище и в золоте. И само время играло на ее стороне. Пока Утес Кастерли и Ланниспорт держались, сердце и легкие Запада оставались во владении Ланнистеров и воины Золотого Льва по-прежнему были накормлены, вооружены и оплачены. И мы еще даже не вспомнили самого главного преимущества Утеса — на его стороне был дракон. Никто не сомневался, что как только весть о мятеже дойдет до ушей Зеленого короля Дейрона, он тут же оседлает своего синего дракона и полетит карать изменников. К несказанному сожалению сотен невинных душ, лорд Уолдер Рейн был гнусным изменником, но не был глупцом, вопреки уверениям его бесчисленных недоброжелателей. И первым же делом, еще до того, как первое письмо о его предательстве могло вылететь из воронятников Западных земель, он нанял убийц, которые должны были застрелить Зеленого короля на улицах его столицы. Как мы все прекрасно знаем, Дейрон выжил, но был искалечен и не мог оседлать Тессарион, дабы обрушить карающее пламя на головы врагов минимум несколько ближайших лун. Следующим шагом Красного Льва стал захват путем уговоров, подкупа, измены или штурма, как можно большего числа замков, которые могли перекрыть войскам Простора, Королевских и Штормовых земель путь вглубь Запада. Лорд Кастамере понимал, что удерживать эти замки целую вечность они в любом случае не смогут, особенно если Тиреллы ударят по ним всей своей мощью в ближайшие недели. Но этого и не требовалось, они должны были всего лишь задержать подход подкреплений достаточно долго, чтобы лорд Уолдер успел занять Ланниспорт. И, возможно, Утес — сердце Запада. План был весьма смелым. И некоторые союзники Красного Льва даже называли его безрассудным. Войска под красными знаменами, даже несмотря на то, что их усилили тысячи наемников и пиратов из Вольных городов, не были безграничны. Шансы на победу им могли дать лишь быстрые удары, каждый из которых должен был достигать успеха. Проще говоря, им приходилось давать сражение каждые два-три дня — и не терпеть при этом ни одного поражения. Один неверный шаг мог повлечь за собой цепочку неудач и в итоге обрушить все восстание против Ланнистеров. Но даже если бы у них все получилось… Их дело было обречено с самого начала. Какими бы продуманными и тактически верными ни были их методы, они противоречили всем принятым в то время законам и принципам рыцарства. Король Дейрон и его верные знаменосцы ни за что не согласились бы смириться с существованием независимого Королевства Заката, где правил бы король из династии Рейнов. Измена и вероломство могли помочь достичь успеха здесь и сейчас. Но потом приходило завтра — и приносило с собой ненависть и омерзение ко всему, что стояло под знаменем Красного Льва. И их деяния будут приносить беды Железному трону еще не один год. Думали ли об этом мятежные рыцари до того, как встать следом за своими сюзеренами на путь предательства? Вряд ли. К тому моменту, когда обнажились мечи, все эти клятвопреступники думали лишь о своей будущей славе и власти, в которых им так долго отказывали. Только ради этого они и начали Войну Львов». (из книги «Война Львов», написанной вторым историком-библиарием Джоносом Андерхиллом в Доброй Ярмарке в 160 году) *** Сир Роллан Леффорд Роллан никогда не любил запахи, ударявшие в нос каждый раз, когда он проходил в нижние двери западных башен. Они выходили во двор, откуда постоянно разило конским навозом или чем-то еще менее приятным нюху. То ли дело верхние башни или стены, где постоянно дул ветер и стояла живительная прохлада. Там и правда можно было поверить, что на дворе осень, а не лето. Но чем ниже ты спускаешься, тем больше дряни попадает в твой нос. Он к этому давно привык. И все же сейчас регент Золотого Зуба с радостью нюхал бы собачье и конское дерьмо вместо того, что их сейчас заменяло. Двор замка, который он клялся защищать до последней капли крови, был полон дыхания Неведомого. Десятки трупов, которые его люди продолжали складывать в телеги в разгар летней жары, были одной из причин того, что в замке сейчас разило так, как никогда раньше на его памяти. Теперь здесь было царство Неведомого. Но Воин был бы доволен их стараниями. Золотой Зуб выстоял, несмотря на чудовищное предательство, на острый нож, вонзенный в спину дома Леффордов. — Я видел, как два десятка человек бежали на запад так, словно за ними по пятам гнался сам Неведомый, — сказал Роллан мастеру над оружием Золотого Зуба со свежим шрамом на нижней челюсти, который имел все шансы остаться на всю оставшуюся жизнь. — Вряд ли, конечно, у них есть друзья на нашей стороне, готовые прийти к ним на помощь и осадить нас, но… будем осторожны. Как только разведчики вернутся, отправим хотя бы два или три отряда патрулировать перевалы. — Мы не позволим снова вот так застать нас врасплох! — верный воин стукнул кулаком по нагрудниику. — Не они застали нас врасплох… — вздохнул Роллан. — А измена. Я не понимаю, что за безумие на них нашло? Само по себе нападение на Золотой Зуб уже было безумием — если, конечно, у тебя нет дракона. Высокие и прочные стены замка не могло проломить ничего, кроме долгого и точного обстрела одного и того же места из требушетов. И это под ответным огнем из баллист и скорпионов. Изменники как-то не учли, что скорпионы можно развернуть и вовнутрь. И когда они, пройдя во двор, обнажили мечи и начали убивать, защитники на стенах и башнях быстро сориентировались — и воздали предателям по заслугам. А ведь они сами их впустили… Открыли ворота, искренне веря в то, что отряд вероломных рыцарей и не знающих чести наемников прибыл к ним на подмогу. И двести с лишним человек успели войти во двор до того, как они спохватились и опустили решетку. — Шестьдесят убитых, милорд. И вдвое больше раненых, — ответил кто-то на невысказанный вопрос мастера над оружием. — А с их стороны? — Сотни три. С той стороны стены положили где-то треть, — гулко ответил пожилой воин. — Нам повезло, что почти все они не так уж и хорошо мечом владеют… И стойкость у них не то, чтобы очень… — Всех, кто хорошо мечом владел, Сарсфилды еще у Озера положили, — куда-то в пустоту произнес Роллан. — Но и мы тоже потеряли… там… наших лучших людей… милорд. В той позорной бойне они потеряли все. Его дядя, лорд Хамфри Леффорд, пал одним из первых — он так и не оправился до конца от старых ран и поэтому стал легкой добычей для Черных и их наймитов. А еще они потеряли знамена, сокровища их дома, списки тех, кто отличился в предыдущих сражениях, множество дорогих доспехов и оружия, которые Леффорды передавали из поколения в поколение… В тот страшный день они потеряли все. Он не любил об этом вспоминать. Но сегодня, при виде луж крови, разбросанных по земле человеческих внутренностей, мертвых животных и людей, единственной ошибкой которых оказалось то, что они оказались рядом с изменниками, когда все началось… Трудно было об этом не думать. — Когда же все это закончится? — горько спросил Роллан. — Когда мы разобьем Черных и воссоединим страну под властью законного короля, милорд. Роллан сумел превратить истерический смешок в кашель, сделав вид, что задыхается от тяжелого запаха смерти. — Черных? А ничего, что Черные находятся с другой стороны? — если Сарсфилды действительно польстились на серебро Черных и поэтому ударили по Золотому Зубу с тыла… По всем военным канонам их должен был дополнить встречный удар с противоположного направления. И лучше всего с участием дракона, который мог без труда дожечь уцелевших. Но ничего этого не было — ни один крылатый ящер так и не показался в ослепительно голубом небе без единого облачка. — Я хочу видеть пленного, — договорил он. — Милорд… Вы уверены? — Я не собираюсь его убивать, если ты на это намекаешь! — не выдержал Роллан, которого и в самом деле сжигало желание прикончить изменника, успевшего зарубить несколько человек, с которыми он не один год делил тяготы и невзгоды военной службы, которых он сам тренировал, с которыми делил крышу и стол. Но… Надо сдерживаться. Узнать о том, что толкнуло Сарсфилдов на измену, было важнее удовлетворения чувство мести. Оставалось только убедить в этом мастера над оружием. — Милорд… Я верю, что вы можете контролировать себя, но… Сир Илин Сарсфилд известен своим ядовитым языком, так что… Сир Роллан Леффорд, регент Золотого Зуба, медленно выдохнул сквозь сжатые зубы. — Есть такое… — признал он, вспоминая, как зарубил несколько человек, которые уже бросили оружие и молили о пощаде, а он все еще не вышел из боевого ража. — Оставляю его в твоих надежных руках. И я очень хочу, чтобы он заговорил раньше, чем отправится в Седьмое пекло с криками. Сир Илин никогда не нравился Роллану. Старший сын лорда Сарсфилда был одним из тех, кого на Ланниспортском турнире прозвали «павлинами»: молодых рыцарей, считавших себя лучшими воинами известного мира. И они продолжали себя таковыми считать даже после того, как не могли доказать своих претензий с копьем или мечом в руке. — Заговорит, милорд, — пообещал он. — Но помяните мои слова, это все Черные. Только они могут позволить себе такое, не боясь, что король обрушит на них огненное возмездие, когда Золотой Зуб не падет и их поймают за руку… — Если это они, почему ни один их дракон так и не явился? — это был главный вопрос, на который он не мог ответить. Почему дракон не прилетел тогда, когда метательные машины расстреливали запертых во дворе изменников сира Илина? Это же самый лучший момент для того, чтобы сжечь их за один заход, ничем при этом не рискуя! — Ну… Не знаю… Может… дракон крепко спал и его разбудить не смогли? Роллан провел рукой по латному нагруднику — и только тогда вспомнил о том, что он тоже забрызган кровью и внутренностями. Выходит, источником донимавшего его запаха смерти был и он сам тоже. А аргумент насчет проспавшего дракона показался ему совсем глупым и ни капельки не смешным. — Займись им. А я пока… приберусь тут… И уберу их… Изменники не заслужили нормальных могил. Их всех сбросят в общую яму, сожгут и закопают. И никто не будет знать, где они закончили свой земной путь. К концу дня сир Илин так и не заговорил, несмотря на потерю нескольких пальцев и зубов. И на третий день он продолжал молчать. Более того, даже в таком состоянии выродок находил в себе силы насмехаться над своими палачами и оскорблять их. Но это было уже неважно. Разведчики Леффордов к тому времени уже вернулись и все рассказали. На них шло огромное войско. И шло оно с западного направления. Уцелевшие люди Сарсфилдов добрались до своих — и теперь эти «свои» шли мстить. Шли под знаменами с красным львом. Не Черные устроили эту измену, вовсе нет. Это были Рейны. *** Лорд Уолдер Рейн Раньше Уолдер бывал в Хорнвале всего раз пять, не больше. Но одного раза было достаточно, чтобы понять — это не тот замок, который стоит пытаться взять штурмом. Центральная цитадель располагалась на вершине очень крутого холма и Браксам ничего не мешало скатывать тюки горящей соломы, бочки со смолой и камни прямо по склону на головы атакующих. И прежде чем люди с лестницами и таранами доберутся до внутренних стен, половина из них ляжет просто так, не успев причинить врагу никакого урона. Кто-то, менее великий и смелый, наверное, махнул бы рукой. Но только не он. Он был Уолдером Рейном и он всегда мог найти выход. Слабые умы уверяли, что его поражение было предопределено высшими силами, что рано или поздно он оступится… Но это были слова трусов, никогда не державших меча в руке. Хорнваль пал к его ногам — и это не стоило ему и сотни убитых. — Вы хорошо потрудились, сир Руперт, — сказал Красный Лев человеку, стоявшему перед ним на одном колене. Именно он нанес решающий удар дому Браксов там, где они совсем не ожидали. — Встаньте, Руперт Бракс, лорд Хорнваля. — Служу вам, король Уолдер. Конечно, этот бастард будет ему служить не за страх, а за совесть. Юный Руперт Хилл сжег за собой все мосты, участвуя в убийстве собственного единокровного брата, наследника Хорнваля. Формально, это не его рука забрала жизнь родича, его зарубил сам Уолдер, когда их отряд попал в засаду на подступах к замку… И все же Ланнистеры и их прихвостни возложили всю вину на новоиспеченного лорда Руперта. И если, да помилуют их Семеро, желтые львы одержат верх, Руперту очень сильно повезет, если ему дадут шанс надеть черное и отправиться на Стену — последние несколько лет в их королевстве в Ночной Дозор не ссылали почти никого, кроме, может быть, горстки преступников и дезертиров в Королевской Гавани. Таким образом, если он хочет остаться лордом Хорнваля, ему придется драться за это насмерть и доказать свою доблесть на поле сражения. — Мой дом — ваш дом. Предоставляю вам управление Хорнвалем на все время вашего здесь пребывания… Уолдер сделал вид, что ему понравилось неуклюжее предложение говорливого бастарда, затем отвернулся от него и стал спускаться с холма. На самом деле, будь его воля, он с большей охотой приблизил бы к себе законного лорда Бракса. А без него сотни лучших мечников дома наотрез отказывались пойти за Рупертом. Пришлось их тихо прирезать в постелях и засадах. «Хорнвальского бастарда» в этих землях многие не любили, а те, кто согласились ему служить, в большинстве своем были людьми не слишком надежными. Об этом говорило еще и то, как много женщин и девиц в замке было изнасиловано во время штурма, хотя Уолдер и запрещал. Среди них оказалась даже сама леди Бракс. И еще оставалась пара юнцов, которых в нужный день в замке не оказалось — они уехали в Утес Кастерли по какому-то непонятному поводу и теперь клялись отомстить за содеянное. А среди слуг и простолюдинов уже тлела искра бунта. Ну не принимали они своего нового лорда — и не стеснялись этого показывать. Хотя открытой враждебности пока не проявляли. Пока. Но, возможно, будут — лорд Руперт, решив угодить Красному Льву еще больше, начал массовый и не всегда добровольный набор в его армию, что явно не прибавило ему народной любви. Но все равно Хорнваль теперь принадлежал ему. И контратаки на Глубокую Нору можно было не опасаться. Лиддены, Крейкхоллы и Серретты уже выступили под его знаменами, поэтому новосозданное Закатное королевство по крайней мере с юга было защищено. О том, как прошла ключевая часть его плана, Уолдер еще не знал — ни один ворон до сих пор не принес вести о судьбе так называемого «короля Семи Королевств». Но он склонялся к тому, что у убийц все получилось. Иначе его люди на восточной границе уже заметили бы приближение Тессарион. И теперь, если все и дальше пойдет так, как надо, его силы скоро снова соберутся в единое большое войско под стенами Ланниспорта… И именно этот момент выбрал гонец для того, чтобы подбежать к нему и протянуть полоску пергамента. — Ваша милость, плохие вести. Золотой Зуб… Мы проиграли. Мы не смогли его взять. Сир Илин Сарсфилд погиб или пленен, его люди не смогли одолеть защитников замка… В мгновение ока большая часть радости, испытываемой Уолдером Рейном с самого утра, растаяла подобно дыму. Эта новость и в самом деле была ужасной. Упертость Леффордов и их фанатичная привязанность Ланнистерам… Она многое испортила. Им не будет места в королевстве, которое он строил. Поэтому они все умрут. Вернее, не только поэтому. Главная причина заключалась в том, что этим летом им предстояла большая война. Которой в любом случае нельзя было избежать тому, кто хочет вытащить Ланнистеров из их забитой золотом норы на Утесе. А когда они вылезут, их нужно было сломить. А для этого нужна была большая армия — минимум десять тысяч мечей. Руки, которые держали мечи, не могли одновременно браться за мотыги и растить урожай. И Простор явно не собирался делиться тем, что вырастет на их полях. Оставались Речные земли. Уолдер не сомневался в том, что Черные будут рады поставить ему зерно и плоды… Вот только между ним и Черными стоял замок Леффордов. Нет, северяне должны были его поддержать. Потому что если его людям все-таки удалось убить так называемого короля, у Зеленых больше не было драконов. И ничего не мешало Черной королева начать наступление на Юг. Королевские земли пали бы к ее ногам моментально — остатки их сил ничего не могли сделать против армии вторжения и дракона… И Ланнистеры тоже не могли. Но этот грандиозный план мог осуществиться лишь в том случае, если они возьмут Золотой Зуб. А они его не взяли — и все пошло кувырком. И, что еще хуже, он забрал из Кастамере почти всех, кого только мог, и увел их в земли, граничащие с Простором. Теперь противостоять Бейнфортам и другим «северным» лордам Запада было некому. — Я не должен был верить лорду Мерлону… — этот старый дурак до последнего уверял, что его сын со всем справится: «Да, он не очень опытен, но очень смел и силен, уверяю, ваша милость!» Как оказалось, смелость военного опыта никак не заменит. — Мейстер! — рявкнул король Уолдер, именуемый Первым. — Письмо нашим силам на севере! Я приказываю перераспределить наши войска и осадное снаряжение следующим образом… *** Лисаро Рогаре — Эй, аккуратнее с этим… Моряк-лиссениец не успел договорить. Его челюсть встретилась с кулаком Лисаро и дальше он молчал. — Тихо, — одними губами произнес законный наследник дома Рогаре. — Вы что, кретины, таких простых слов не понимаете? Сколько раз Лисаро приказывал им сохранять тишину? Он и со счета сбился уже. Но все равно находились те, кто отказывался его слушать. Они что, серьезно считали его слова каким-то надоедливым шумом в ушах? Или просто не понимали его языка? Но даже если и так, неужели они сами не понимали простейшей истины: чем меньше шума они сейчас издадут, тем меньше шансов на то, что их встретят градом стрел! И то, как много голов одобрительно закивало после того, как он пересчитал кулаком зубы этому имбецилу, дало понять, что у остальных между ушей все-таки есть хоть что-то. И, слава богам, дурость одного человека не обрекла сотни его товарищей. Ни одна из ланнистерских сторожевых вышек на берегу так и не зажгла сигнальных костров, предупреждая остальных о нападении. Только золото и огни Ланниспорта сияли во тьме, а в припортовых районах, как он понимал, до сих пор кипела жизнь, несмотря на ночные часы. Лисаро медленно выдохнул, чувствуя, как громко и быстро стучит его сердце, пока корабли, которыми он командовал, приближались к цели. Им повезло еще и в том, что ветер гнал их в нужную сторону. Из-за этого они даже вышли на целый день позже, чем того желал Уолдер Рейн, называвший себя королем. Вот только ветры и волны слушались лишь богов — и горе тому смертному, кто считал иначе. Да и что, в конце концов, изменил бы один лишний день? Несколько лет назад железнорожденные уже разграбили этот сияющий город. Железнорожденные! Дикари с бесплодных кусков камня! Один капитан-работорговец любил шутить о том, что если где-то в мире и есть некая золотая середина между нормальными людьми и волосатыми обезьянами с Соториоса, то живет она именно на Железных островах. И он был по-своему прав. Лисаро не отрицал того, что островитяне были отличными моряками и воинами… Но только в море. Стоило им ступить на землю, которая не покачивалась под ногами в такт волн, как они тут же превращались в тупых обезьян, готовых с разбега размазать собственные мозги по ближайшей замковой стене. А как еще объяснить то, что им ни разу не удалось взять штурмом хотя бы одну крупную эссосскую гавань? А он привел с собой кое-кого намного опаснее любой пиратской ватаги, не привыкшей мыслить дальше сиюминутного грабежа. Если выкинуть из кадки несколько гнилых яблок, у Лисаро оставалось двадцать пять военных кораблей и шесть торговых судов, которые он, покидая Крейкхолл, до отказа набил отборными воинами. Штурм должен был быть быстрым и неудержимым — против так называемых «Красных плащей» он готов был бросить семь тысяч человек. Некоторые из людей Рейнов сомневались в том, что этого хватит. Он не сомневался — их противники до сих пор дрались только с железнорожденными. И если у них не найдется припрятанного дракона… Тогда беспокоиться было точно не о чем. Пока он об этом думал, ветер усилился. Боги определенно благоволили им. Не то, чтобы он особо надеялся только на них, а не на себя и на своих людей. Да и потом, суточная задержка тоже принесла свои плоды — этого времени должно было хватить рыцарям Крейкхоллов на то, чтобы занять позиции к югу от города. — Лучники. Готовьсь. Сейчас нам… Он не договорил. На севере внезапно загорелся огонь. Затем второй. И третий. Им оставалось пройти всего пару миль до цели, когда весь берег заполыхал сигнальными огнями! — Адмирал, они нас… — Заметили, да. Но поздно. Так что это не страшно. Еще сто-двести вдохов — и мы будем на берегу. Я хочу, чтобы гребцы работали в полную силу. Пусть они сдохнут от перенапряжения, но мне нужна скорость! — Адмирал, я хотел сказать, что они нас ждали! Огни загорелись почти одновременно! Они готовились заранее! — Чушь! — выпалил Лисаро и в этот момент на берегу барабаны и трубы стали звать западников к оружию. — Если они заранее все знали, где же их флот? В этом случае нас бы встретили еще в море! Его собеседник замолчал, понимая, что ему нечего возразить. А чего возражать, если он абсолютно прав? Если бы Ланнистеры как-то узнали о том, что на них идут с войной, они заранее вытащили бы моряков из постелей, кабаков и публичных домов и рассадили по местам на военных кораблях. Но его глаза видели совсем иное. Несколько галер стояло в сухих доках, а по тем немногим, что успели выйти в море, носились матросы, не понимавшие, что происходит. А его флот… Он шел на них полным ходом. И им не оставалось ничего, кроме как взирать с открытым ртом или бежать, поджав хвост. Они сблизились настолько, что Лисаро со своего мостика даже в темноте смог прочесть название ближайшего корабля, окрашенного в белый цвет. Это был флагман ланнистерского флота и он носил имя «Золотая мечта». — Хорошее имя для слабых духом закатников, кланяющихся женщине на троне! — засмеялся лиссениец. — На этого не тратьте стрелы, я вижу, что его команда в панике, так что возьмем его целым — надо же на чем-то потом добычу увозить! Он понимал, что часть людей в любом случае придется пересадить на призовые корабли. Но это и хорошо. Из Крейкхолла до Ланниспорта они шли с большим перегрузом — рассчитывали возможные потери в бою. Ничего, зато на обратном пути будет просторнее. — Да, адмирал! Вперед, в бой! — В БОЙ! В БОЙ! — ПЛАМЯ И МЕСТЬ! Внезапность была потеряна и Красные плащи в любом случае не поверили бы в то, что они друзья. Оставались только сторонники лорда Рейна внутри городских стен, которые должны были открыть ворота союзникам, пока они будут штурмовать гавань. Их боевые кличи не успели стихнуть, когда «Золотая мечта» вспыхнула. Слишком быстро и слишком неожиданно, чтобы они успели хоть что-то изменить. Проходивший совсем рядом с вражеским судном «Острый парус» отчаянно заработал веслами, меняя курс. Увы, но ланнистерские моряки перед тем, как прыгнуть с горящего корабля в море, успели закинуть несколько горшков с горючим и на их борт. Огонь распространялся стремительно. От двух загоревшихся кораблей воспламенились еще два. — Что… они творят? — Они жгут свои корабли! И мы в их свете видны как на ладони! Но это значит, что… Нет, нет, они не могли заранее узнать об их прибытии! Все готовилось в строжайшей тайне, все тщательно планировалось, их план был идеален… Первый зажигательный снаряд ударил в носовую часть «Торжества Рогаре» и пламя быстро растеклось во все стороны. *** Сир Стаффорд Лантель — Они что, серьезно верили в то, что мы ни о чем не догадаемся? Что у них получится повторить то, что провернули железнорожденные несколько лет назад? Эти слова юнец из Ланниспорта произнес так, словно сам не верил тому, во что говорит. Однако ситуацию он описал очень точно. — Видимо, верили, — бросил в ответ воин-ветеран, в отличие от молодого соратника, лично защищавший Ланниспорт от островитян. — Иначе заметили бы, что наш флот не стоит на якоре. Стаффорд понимал, что ожидать столь многого от наемников, набранных среди отбросов Вольных городов, не стоило. В конце концов, в этом и заключался план — спровоцировать их на удар раньше, чем они почуют, что дело пахнет хуже, чем рыба, пролежавшая два дня под палящим солнцем. Им очень повезло, что изменников в своих рядах удалось не только раскрыть, но и разговорить. Сиру Гериону Ланнису не стоило так громко кричать о своей верности неким «традиционным ценностям», якобы попранным леди Джоханной. На Утесе его крики услышали те, кому не следовало. Когда палачи вытащили из него план будущей атаки с моря и суши, у них оставалось еще целых два дня на подготовку. Что может сделать город за два дня? Очень многое. Они укрепили верфи — настолько, насколько это было возможно, попутно убрав, разобрав или хотя бы обложив чем-нибудь мокрым все, что могло гореть. Они выкопали траншеи, собрали тысячи добровольцев для тушение пожаров, а три самых старых корабля, которые уже лет пять не выходили в море достаточно далеко, заполнили горючими веществами и выдвинули вперед. Дикого огня у них не нашлось, но результат все равно оказался впечатляющим. Не таким, на который они надеялись, но впечатляющим. Он сам наблюдал за этой «битвой» со стороны Океанских ворот. Эссосцы, нанятые Рейнами для разграбления и разорения Ланниспорта, горели и тонули. Двадцать с лишним их кораблей вышли из ночи плотным строем, надеясь на внезапность. Теперь восемь из них горели, словно факелы, еще два или три пытались бороться с огнем и пока надеялись удержаться на плаву, но в бою участвовать никак не могли. Каждый снаряд, который выпускала в сторону атакующих тяжелая баллиста на стене у Океанских ворот, сначала выдерживался в жаровне, где раскалялся докрасна — и только потом летел на вражеские суда. В нормальной осаде это было чересчур рискованно, ведь огонь мог распространиться не только на вражескую сторону. Но слуги Рейнов, нанятые за золото Кастамере, совсем не стреляли в ответ. Они были слишком заняты, туша огонь и пытаясь решить, что же им делать дальше. Все как и надеялись командиры Ланнистеров. «Трусость» их людей, быстро покидавших корабли еще до приближения врагов, убедила наемников и пиратов в том, что можно спокойно войти в гавань, где их уже поджидали наведенные баллисты и катапульты. — Капитан, меня несколько беспокоит то, что Солнечные и Южные ворота, вопреки словам изменников, никто не штурмовал. Мы провели разведку и не нашли никакой вражеской конницы к востоку, о которой они тоже говорили. Я не понимаю, на что они надеялись? Думали, что если солгут, назвав большую численность врага, мы струсим и спустим знамена? — Хороший вопрос, — признал Стаффорд, поглаживая небритый уже шестой день подбородок. Впрочем, бритье было далеко не единственной вещью, которой он пренебрегал перед битвой. — Конечно, они могли солгать касательно армии, но вот вражеский флот Ланнис и его прихвостни описали весьма точно. День нападения только перепутали, мы ожидали их еще вчера, хотя… Если вспомнить, какой был вчера ветер, удивляться, я считаю, не стоит. Нет, как по мне, они действительно верили в то, что с юга идет войско им на помощь. И раз оно не пришло… Это очень хорошая новость для нас и нехорошая для них. Стаффорд готов был и сам подтвердить именем Матери и Девы, что Герион Ланнис говорил весьма искренне — тюремщики очень хорошо постарались. И еще он был рад тому, что кроме них и капитанов (одним из которых был он сам) никто не был посвящен в результаты этих допросов. Если бы простые воины узнали о том, как много благородных домов примкнули к предателям… И ведь это были не какие-то ленные рыцари, готовые продать свой меч за гроши, наследники обедневших после Танца Драконов домов или напротив, поднятые в ходе той войны выскочки, желающие получить еще больше… Это были Лиддены, Серретты, Крейкхоллы — это их войска сейчас шли на них с юга. И, конечно же, сам Уолдер Рейн, король предателей, убийц и клятвопреступников. — Так или иначе, это можно отложить и на завтра. А сегодня для нас важнее выиграть битву. Давайте сигнал. Над тремя башнями в установленном порядке были подняты три флага — красный, синий и золотой. Затем загорелись новые сигнальные костры. И сигнал был принят. С севера до них донесся раскатистый топот сотен лошадиных копыт. Рыцари Кайса, Пиршественных Огней и Утеса Кастерли подошли как раз вовремя и вскоре наемники и их союзники оказались зажаты между горящими кораблями и частоколом пик тех, кто защищал Океанские ворота. А с севера на них наступали две тысячи рыцарей в полной броне. Им оставалось всего два выхода: либо принять бой, ощетинившись копьями, либо бежать на юг. Для первого, особенно в ночи, им понадобился бы очень хороший полководец, способный сохранить свое воинство в порядке после того, как их хорошенько «поприветствовали» стрелами и огнем. Такого у чужаков не нашлось, а навыки и дух их «отпрысков дочерей Валирии» оказались ужасающе низкими. Их строй рассыпался раньше, чем первые всадники доскакали до него. И каждая группка уцелевших теперь сражалась сама по себе. Некоторые еще пытались отбиваться, некоторые бежали на юг — и налетали на копья и стрелы защитников Ланниспорта. Третьи, поняв, что отступать все равно некуда, бросали оружие и сдавались в плен. Но кое-кто даже сейчас орал во весь голос и рубил всех, кто пытался подойти… — А что нам делать, если пленных будет слишком много? — То же, что мы делали всегда, когда в Западные земли являлся враг, — усмехнулся рыцарь из дома Хаммелов. Головы — пики — стены. Потом был еще один сигнал — и прятавшийся до этого момента среди утесов военный флот Ланниспорта окончательно замкнул западню. — Все, кто не стреляет из лука или баллисты — за мной, — хищно улыбнулся страж Ланниспорта. — Сегодня к нам явилось много гостей, которых мы почему-то забыли пригласить… Так давайте же покажем им ланнистерское гостеприимство в полный рост! И желающих нашлось даже больше, чем он думал. В их числе были те, кто так и не смог забыть разграбление Ланниспорта железнорожденными — и жаждал закрыть эту кровавую рану в сердце. И неважно даже, что все участники того вероломного набега давно были мерты. Эссосские чужаки и предатели лорда Рейна вполне годились им на замену. «И пусть никто не скажет, что Ланнистеры не платят по счетам». *** Лорд Карлос Крейкхолл — Имбецилы! Никчемные кретины! Меня окружают одни кретины! Лорд Карлос Крейкхолл очень редко пребывал в такой ярости. Но в этот раз сделал исключение — отчасти потому, что причиной этого гнева были его собственные люди. — У вас была собрана большая часть тяжелых метательных машин, сир Тион! И вы должны были использовать их против ланнистерской шлюхи и ее прихвостней! А вы, Хугор? Вы что, совсем с ума сошли, решив использовать ваши лестницы таким образом? Его вассалу хватило здравого смысла потупить взгляд и пробормотать в густую седую бороду что-то вроде: «Я думал, получится». — Ладно… — Карлос с усилием взять себя в руки. — Ладно. Последний штурм… Он был… Полным провалом. Мы ничего не добились, но потеряли уйму бесценного времени. Солнце давно уже миновало зенит и постепенно склонялось к западу. Полуденный колокол прозвенел, как им казалось, целую вечность назад, а они все продолжали потеть под тяжелыми кольчугами в летнем зное. Было так жарко, что пять сотен его людей постоянно дежурили у колодцев, постоянно передавая друг другу ведра с водой в их полевой лагерь. — Но мы должны взять Тарбекхолл. Так приказал король Уолдер и мы, да будут Семеро свидетели моему слову, обязательно возьмем этот замок. Половина тех, кто сейчас находился рядом с ним, пробормотали короткие молитвы Воину. Вторая половина… кто-то украдкой усмехнулся, кто-то просто отвел взгляд. «Будьте вы прокляты, еретики эссосские…» — Мы уже опаздываем на три дня, слышите? На три дня! И я не сомневаюсь в том, что ланнистерская шлюха успела отправить гонца раньше, чем мы перерезали все дороги из Тарбекхолла, — продолжал Карлос. Он знал, что замковый мейстер был на их стороне и как только понял, что лорд Тарбек в последний момент все-таки решил остаться в услужении Ланнистеров, открыл все клетки с почтовыми воронами, чтобы тот не смог послать письмо в Утес. Сейчас его отрубленная голова торчала на пике рядом с теми, кто пытался уговорить Гарета Тарбека присоединиться к делу их короля. — Мы должны разбить Тарбеков как можно скорее и идти на Ланниспорт. Я не сомневаюсь, что тот лиссенийский выскочка начал штурм без нас. Даже представить тошно, с какой спесью он нас там встретит… — Это если он победит, конечно… — вполголоса произнес кто-то из мирийцев, надеясь, что его не услышат. Услышали. — Будьте любезны повторить ваши слова погромче… капитан, — Карлос сказал это не слишком громко, но тон его был достаточно угрожающим, чтобы эссосец понял, что лучше для него сейчас замолчать и отвести взгляд. Но у него хватило-таки наглости возразить! — Только не говорите, что вы сами об этом не думали! — нагло заявил чужак. — Вы уверяли нас всех, что Тарбек моментально откроет нам ворота, присоединится к нам и мы вместе пойдем на Ланниспорт… И что вместо этого? — Это все ланнистерская шлюха, которую лорд Тарбек в жены взял! Это она убедила его отказать нам и закрыть ворота! — Да ладно? А чего же никто из нас раньше не подумал, что Тарбек женат на дочери Ланнистеров? — мириец развел руками. — Почему-то не подумали, вот мы и угодили в полную… — Следите за словами, капитан, — лорд Карлос быстро стрельнул глазами и за спиной наглого эссосца возникли двое людей Крейкхоллов. — Не забывайте, этот план составлен самим королем Уолдером из дома Рейнов… Тут он наконец-то замолчал. Но почти сразу свою грязную пасть раскрыл его сосед-тирошиец. — Королем, не королем, какая разница? Вы что, не понимаете, что с имеющимся у нас осадным снаряжением никакого штурма не выйдет! Наши лестницы либо слишком короткие, либо слишком хрупкие, чтобы выдержать атакующих! Требушеты мы расставили крайне неудачно и большая их часть собрана наспех, поэтому камни банально не долетают до стен! И потери у нас уже выше всех ожиданий! А толку ноль! Я предлагаю следующее: оставляем тысячу человек, которые блокируют все подходы к Тарбекхоллу, а сами с остальными силами идем вместе с Лисаро штурмовать Ланниспорт. Если он еще не взял город сам, мы поможем. Если взял, возьмем оттуда скорпионы и баллисты… И людей, умеющих ими пользоваться. — И слышать этого не хочу! — оборвал его Карлос. То, что сотворила ланнистерская шлюха… Это было вызовом лично ему. Сам факт того, что она продолжала жить за стенами замка в покоях своего лорда-мужа, было для него страшнейшим оскорблением, за которое он обязательно подвергнет ее долгой и мучительной смерти. — Вы что, не понимаете, что как только мы двинемся на Ланниспорт, Тарбеки ударят нас в спину? Ни шагу дальше, пока замое не будет наш! — Лорд Крейкхолл, в замке от силы двести конных рыцарей… И нет никакого шанса на то, что к ним прибудет подмога, у Тарбеков даже воронов нет… Карлосу очень не нравилось, что один из его командиров так откровенно спорил с ним. Да еще у всех на виду. А напоминание о том, что к замку Тарбеков рано или поздно придет подкрепление, а он к этому времени еще не успеет взять замок… — Значит, мы должны взять Тарбекхолл как можно скорее! И стереть его с лица земли! — отрубил лорд Крейкхолл. Это для него было делом личным — король обещал ему много новых земель, в том числе за счет Тарбеков. Вот почему внезапная смена отношения лорда Гарета не слишком его расстроила, ведь так он мог на совершенно законном основании забрать себе вообще все! Если, конечно, его милость не рассердится на него за то, что он так долго провозился под стенами Тарбекхолла. — Пока он стоит, здесь так и будут собираться рыцари, служащие желтым львам из Утеса! Поэтому слушайте приказ! Штурм начнется сегодня! Сразу после заката, когда станет немного прохладнее! — Но милорд, мы уже два раза сегодня атаковали, люди устали… — Устали? УСТАЛИ?! Мне осточертело уже это треклятое слово! Кто мне обещал, что настоящие воины Эссоса могут маршировать и сражаться десять лун без устали? А мы стоим здесь всего три дня и у меня голова пухнет от жалоб! Где-то прозвучали сигнальные рога. Раз, потом второй. И им ответили еще десятки горнов — тоже по два раза. Сигнал, знакомый каждому уроженцу Западных земель. «Враг наступает». И первым эту весть озвучил гонец-тирошиец в коротком лиловом плаще. — Лорд Крейкхолл! Там… Войско! Огромное! Идет по Океанской дороге! Я насчитал три с лишним тысячи пеших и тысячу конных! Под разными знаменами! Но больше всего… Золотые львы, милорд! Лорду Карлосу показалось, что под его ногами разверзлась земля — и он полетел на самое дно семи преисподних. Если Ланнистеры пришли в Тарбекхолл, это означало, что напыщенный кретин Лисаро Рогаре проиграл битву. Он не взял Ланниспорта. Почему-то первым, что почувствовал лорд Крейкхолл при мысли об этом, было… облегчение. Если Лисаро действительно провалился — и если Ланнистеры чувствовали себя настолько уверенно, чтобы послать на юг такое войско, это означало, что «могучий флот» лиссенийца понес огромные потери. И даже если сейчас их заставят отступить, виноватым будет не он. Да, это все из-за Лисаро, который полез на рожон, не дожидаясь, пока они возьмут важный замок на пути на север. Полез, а потом проиграл, подставив всех под удар… А его, лорда Крейхолла, дело было маленьким: занять, удержать, поддержать. — Милорд! Приказы! *** Леди Джоханна Ланнистер Всего одну луну она считала, что один вассальный дом, изменивший присяге — это уже слишком много изменников. Сколько же их оказалось сейчас? Стоило посмотреть на карту, и она не могла не думать о том, что один предатель — это уже много. — Даже не знаю, — призналась Джоханна, — как мы будем восстанавливать Запад после… такого. Если бы ее слышал кто-то другой, она, конечно же, не стала бы так откровенничать. Но тем двум людям, что находились вместе с ней в Палатах Карт, можно было доверять. Иначе их бы и на порог сюда не пустили. А так она сама их вызвала, чтобы шаг за шагом оценить масштаб трагедии. — Вообще-то ты уже однажды восстановила запад, — напомнил кузен Седрик. — Ага. Только тогда разорителями были железнорожденные и речники, — с горечью напомнила леди-регент. — Их ненавидели все и против них все объединялись, забыв обиды друг на друга. А здесь… Она не закончила. У нее не было сил закончить фразу. — Я согласен, — кивнул сир Джейме Ланнистер, ее ближайший советник. — Это восстание — полная катастрофа. Согласно отчетам, принесенным воронами, Рейн сумел воспользоваться нашими… скажем так, не самыми популярными мерами во время Железной лихорадки, чтобы склонить на свою сторону почти треть всех мейстеров Западных земель. И они тайно работали на него. Из-за этого многие замки, которые сохранили нам верность, моментально ослепли и оглохли. И никак не смогли связаться ни с Утесом, ни с соседями. Чтобы установить с ними связь, нам придется взять ее в свои руки. Конные гонцы и почтовые голуби… Джоханна кивала, слушая. Несмотря на то, что сир Джейме был худшим воином из всех, кого она знала, и совершенно никудышным полководцем, он был очень умным человеком и отлично разбирался во всем, что не касалось непосредственно военного дела. — Мы уже казнили в Ланниспорте двух предателей в серых рясах… И я уверена, что придется подписать еще немало приказов о казни до конца луны, — тихо продолжила леди-регент. — И теперь, в свете новых событий, каждый мейстер, кроме тех, кто прошел обучение в Утесе и был одобрен домом Ланнистеров, будет считаться изменником… пока не появится доказательство обратного. Так или иначе, даже если они проиграют, Джоханна твердо решила позаботиться о том, чтобы на службе узурпатора не осталось ни одного мейстера. Если же дом Ланнистеров восторжествует… Тогда любой человек в серой рясе и с цепью… Или тот, кого они вовлекли в гнусную измену… Он непременно поплатится за все. И вряд ли обойдется простой веревкой или топором. — Ладно. Что с военной обстановкой? — Полная катастрофа, миледи, — начал Джейме. — Мы были готовы к тому, что Рейны попытаются отрезать нас от союзников к северу, используя Кастамере в качестве главного опорного пункта… Но мы не ожидали, что они просто вырежут большую часть Марбрандов и Браксов. Доклады из Тарбекхолла и Золотого Зуба говорят, что это готовилось долго и тщательно. Сначала выродки Рейна пытались убедить лордов перейти на их сторону добровольно, затем, если этого не удавалось, находили каких-нибудь недовольных младших братьев, племянников… бастардов, на худой конец. Если не помогало и это, в дело вступали яды в напитках и кинжалы в спину. Или какая-нибудь разоренная деревушка, которая должна была заманить обреченного лорда на место убийства. Ну а если и это не срабатывало… В этом случае они поднимали радужное знамя и входили в открытые ворота, нарушая все традиции и законы — раньше до такого только железнорожденные опускались. Эшмарк и Кастамере отрезают верные нам северные владения Бейнфортов, Эстренов и Вестерлингов, поэтому оказать нам помощь они не могут. Леффорды… Они пока держатся, но Золотой Зуб осажден Сарсфилдами, присягнувшими Рейнам, и их союзниками. — Вот почему я запретила сиру Тиланду идти дальше на юг после того, как осада Тарбекхолла была снята, — призналась леди Джоханна, в девичестве Вестерлинг. — Восемь тысяч верных нам людей отрезаны на севере. Мы должны как можно скорее прорвать эту блокаду и идти на юг, где предстоят решающие битвы… А для этого нам придется взять Сарсфилд. — Это рискованно, — Седрик закусил губу. — Если Рейн-узурпатор отреагирует на наш выпад достаточно быстро… — Тогда мы можем оказаться в окружении между теми изменниками, которые осаждают Золотой Зуб, и теми, которые помогли бастарду Браксов занять Хорнваль. Но риск, я считаю, того стоит. Если сир Тиланд и его восьмитысячное войско, большую часть которых составляли совсем еще молодые люди, чья нехватка опыта компенсировалась разве что решимостью, смог бы взять Сарсфилд… Тогда им ничего не стоило отрезать и осадить Кастамере и Эшмарк. Войска изменника потеряли бы амбары и поля Сарсфилда, самые плодородные на всем Западе. Если, конечно, не считать тех, которыми владели сами Ланнистеры. — А как быть с Леффордами? — спросил Джейме. — Пошлем им требование начать встречное наступление, чтобы прорвать осаду? — Нет, — мотнула головой Джоханна. — По крайней мере, не раньше, чем они соберут достаточно сил для контратаки. Сейчас для нас очень важно удержать Золотой Зуб, чего бы то ни стоило. — Рейны тоже это понимают. И тоже бросят все силы на то, чтобы захватить его, — советник леди Ланнистер все-таки влез туда, где совсем не разбирался. — Получается, что они хотят занять этот замок — и открыть Черным путь в Западные земли? — Нет, не для этого, — неспособность сира Джейме разобраться в военной стратегии порой сильно ее раздражала. — Во всяком случае, пока он не сочтет войну… безнадежной. Золотой Зуб интересует их скорее как перевалочный пункт, через который они смогут закупать зерно из Речных земель в ближайшие несколько лун. — И сколько, интересно, золота запросят за такое лорд Риверрана и сама Черная королева? — задался вопросом Седрик. Все прекрасно знали, что Леффорды справедливо считаются одним из богатейших домов Западных земель, уступая разве что Ланнистерам. И реакция леди Джоханны показала, что своим вопросом Седрик попал в точку, безошибочно угадав намерения изменника. — Понятно, — кивнул Джейме. — Но если они и пытались, то пытались не очень хорошо. Золотой Зуб до сих пор держится и если они не найдут способ перерезать все проходы, ведущие на восток, о которых я не знаю, сиру Роллану ничего не стоит послать людей, скажем, в Розовую Деву, и привезти оттуда сколько угодно провианта… Если, конечно, Черные не станут возражать. Так что можно подвести итог: планы Рейна одержать быструю и сокрушительную победу в целом провалились. — Да, сражения за Ланниспорт и Светлый остров дорого им обошлись, — кивнул Седрик. — В первом случае мы разбили весь их флот при несоизмеримо меньших потерях, во втором Серебряная Борода вынужден был отступить, столкнувшись с угрозой окружения и разгрома. Потери с их стороны, по нашей оценке, десять тысяч убитых и пленных на Светлом и семь тысяч в Ланниспорте. Нам известно, что у них остается еще три крупные армии. Та, что осаждает Золотой Зуб, в ней четыре тысячи человек. Войско Крейхолла, отступающее на юг из земель Тарбеков — пять тысяч. И, наконец, основная армия на юге, которой командует сам семижды проклятый изменник и узурпатор. Он не стал уточнять, сколько воинов находится под командованием вероломного лорда Уолдера, но они знали, что это была крупнейшая из всех находящихся в данный момент в Западных землях армий. Многие из уцелевших вассалов Браксов предпочли сбежать или погибнуть, но не вставать под знамена возвышенного Рейном бастарда, однако Лиддены и Серретты… Эти перешли под власть Красного льва практически поголовно. Но, слава Матери, ее кузина Сирель, супруга лорда Тарбека, спасла их всех. Несколько капель одного редкого вещества в кубок с вином — и лорд Гарет прикован к постели, всем объявлено, что он тяжело заболел, а его леди-жена берет на себя командование всеми силами Тарбекхолла… Этот дурак на полном серьезе хотел присоединиться к войску Крейкхоллов! И готов был идти вместе с ними на Ланниспорт! Конечно, они уже знали, что на них нападут, и подготовились как следует. Но если бы враги начали штурм не только с моря, но и с суши… И даже если бы они все равно выстояли, ей пришлось бы приказать Тиланду брать Тарбекхолл штурмом, чтобы обезопасить южный фланг. А ведь они могли и Ланниспорт не удержать… — Наемники и головорезы, которым не место в Западных землях, — подытожила она. А как еще, спрашивается, Рейн мог набрать такую армию в землях, которые сильнее всех пострадали от Железной лихорадки? Еще одним неприятным сюрпризом стало то, что лорду Карлосу и его изменникам тоже удалось многих убедить и многих нанять, хотя еще год назад финансовое положение дома Крейкхоллов трудно было назвать как-то иначе, кроме критического. Они получали меньше половины дохода по сравнению с тем, что было до Танца Драконов. — И нам придется еще многих убить, чтобы дать понять, что не стоит дергать Золотого льва за хвост. Пока она не слишком задумывалась о том, что изменится после войны. Кастамере, скорее всего, сравняют с землей, а Уолдера Рейна она напоит расплавленным золотом, чтобы он, наконец, утолил свою жажду богатства и власти. Земли Рейнов будут поделены между Вестерлингами, Бейнфортами и Эстренами, как и рудники в горах. Сарсфилд… Тут сразу и не придумашь. Наверное, младший сын Престеров возьмет в жены дочь Леффордов и их наследники станут править Сарсфилдом? Джоханна заставила себя выкинуть из головы подобные расстановки. Война шла не настолько хорошо, чтобы она могла позволить себе увлечься Игрой престолов и мечтаниями о мире после победы. — Особенно меня беспокоит не это, — продолжал Седрик. — Ни мы, ни просторцы не можем выковырять из тела Западных земель занозу под названием Крейкхолл. А пока он стоит, война не закончится ни в эту луну, ни в следующую. Рейны нашли слишком много союзников на юге, а на севере мы потеряли слишком много земель и замков из-за внезапных нападений и вероломных убийств. — Если король Дейрон вмешается, война закончится за половину луны. — Да, — тихо ответила Джоханна. — Но короля здесь нет. Понимаете, нет. И чем дальше, тем сильнее ее тревожило полное отсутствие ответов из столицы. Можно было, конечно, предположить, что стрелки Лидденов и других изменивших им домов сбивали всех почтовых воронов… Но кто-то же должен был прорваться, правильно? Так почему же Королевская Гавань молчит? *** Король Дейрон Таргариен До покушения, после которого он оказался прикован к королевской постели, Дейрон не понимал, насколько должны быть счастливы простые люди, не осознающие того, как им повезло из-за того, что все их тела нормально работали и не мучили своих хозяев приступами боли. — Насколько все плохо? — спросил он, пытаясь найти позу поудобнее. Которая хотя бы не причиняла ему еще больше боли. — Было бы намного лучше, если бы не ворочались так сильно и не крутились в постели каждый раз, когда я отворачиваюсь! — сурово отчитал короля мейстер Сэмвелл. Дейрону в который уже раз очень сильно захотелось бросить этого несносного человека в темницу на пару-тройку лун. Но он в очередной раз вспомнил, что сам велел мейстеру говорить всю правду, когда тот еще только начал свои отвратительные «траволечения», сопровождавшиеся полным обездвиживанием сломанной ноги. И еще хуже было то, что человек, называвший себя Сэмвеллом из Белой Цепи, чем злил многих своих собратьев из Староместа, был, вне всякого сомнения, лучшим целителем из всех, что ему служили. Вернее, лучшим целителем из всех, кого можно было нанять. — Я делаю все, как вы рекомендуете! — Недостаточно хорошо делаете! — выпалил мейстер, которому недавно исполнилось пятьдесят именин — и быстрым шагом вышел из опочивальни. Дейрон остался один, но ненадолго. Не успел песок в часах пересыпаться, как дверь снова открылась и вошел Марк Мерривезер, сопровождаемый двумя королевскими гвардейцами. — Сэмвелл, он… опять дерзил вам, я полагаю? — Правильно полагаете, — отмахнулся Дейрон от своего деснице. — Он и вам наговорил о том, что все плохо? — Нет, — мотнул головой лорд Длинного Стола. — Бурчал под нос что-то бессвязное про то, какие все пациенты недотепы… Про вас он ни словом не обмолвился. — Шесть лун, — всего два слова, сказанные королем, заставили Марка скривиться. — Он утверждает, что сломанные кости лечит только время. Боль можно успокоить, если найти нужные снадобья. Кое-какие лекарства еще могут… исправить другие недуги… Но нет чудесных знаний и рецептов, способных вернуть мою ногу в прежнее состояние быстрее. — Шесть лун… — тихо повторил десница короля. — Есть ли у нас столько времени перед тем, как драконы Черных поднимутся в небо? Дейрон задумался, но так и не нашел ответа. — Не знаю. Если вспомнить то, насколько… гхм… неосмотрительным было покушение, я уверен, что новости уже достигли Стоунхеджа и там знают о моем состоянии. — Ваша милость… мой король… Они не могут не понять, что Тессарион надолго осталась без наездника! Что королевство некому больше защитить! И вдобавок Западные земли истекают кровью, лорд-изменник Уолдер Рейн не только поднял мятеж, но и убедил минимум шесть благородных домов присоедниться к нему… И если Синюю Королеву к концу луны не увидят над головами вероломных предателей, Черные поймут, что драконов у нас больше нет! — Есть и другой выход. Наши армии могут сами разбить мятежников в короткие сроки. Десница снова скривился. — Я отдал приказ Макайрису Белико выступать как можно скорее во главе войска в Простор, собрать там побольше верных нам мечей и выдвигаться дальше. Но он пока даже до Хайгардена не дошел. Да и Тиреллы, не говоря уже о Баратеонах, пока даже не думают знамена созывать… — И еще у нас есть Дорнийские Марки, где нам нужно держать тысячи человек… — и здесь тоже угроза со стороны Тессарион последние несколько лет удерживала принцессу Алиандру от попыток снова начать набеги на Штормовые земли… Но даже его Синяя Королева не могла вести войну одна. Нужны были еще люди на земле. Много людей. — А что Королевские земли? — Мы можем собрать от шести до восьми тысяч человек и выдвинуться через две недели, — тут же заявил просторец, но весь его боевой задор испарился быстрее, чем загорелся. — Но пока Глубокая Нора в руках врагов, нам придется либо долго осаждать твердыню Лидденов, либо делать огромный крюк до Серебряного Холма. Который принадлежал Серреттам. Которые тоже встали на сторону изменников. «Боги, ну за что мне все это?» Дейрону очень не хотелось говорить что-то доброе об изменнике и клятвопреступнике. Тем не менее, Уолдер Рейн был не так глуп, как считали его противники — или как можно было судить из его громких прокламаций о создании «Королевства Заката, сильного и суверенного». — Принесите завтра хорошую карту — и покажите мне на ней расположения всех войск, наших и чужих. — Будет сделано, мой король. Какой ответ я должен дать регенту Золотого Зуба? Дейрон зажмурился и сморщился. Но не потому, что сломанная нога словно стрельнула болью. Совсем не поэтому. В более справедливом мире верные Железному трону силы уже вошли бы в Западные земли и разнесли бы в пыль всех мятежных выродков из Кастамере и Сарсфилда. Но он жил совсем в другом мире. В мире, где путь к Золотому Зубу лежал по Речной дороге до Приюта Странника… По землям, которые удерживали Черные. И цена, которую Черная королева могла потребовать за разрешение провести войско по ее землям… Дейрон прекрасно понимал, что она будет непомерной, если считать только золото. Но еще более страшным был бы урон по его репутации… Его — и его королевства. — Передайте… Пусть покупают продовольствие у Черных. Железный трон одобряет и принимает любые способы избежать голода, — вздохнул Дейрон. — Что до остального… Я лучше подожду еще немного, пока у нас не будет больше информации о том, что происходит в Западных землях. Его ушибленные ребра выбрали именно этот момент для того, чтобы напомнить, что их тоже нужно лечить. И тогда Дейрон вернулся к более насущным делам: например, найти положение в королевской постели, где боль была хотя бы немного более терпимой. Вот только эта задача, как он быстро понял, была такой же нерешаемой.