Танец продолжается

«К третей луне лета сто тридцать восьмого от Завоевания самопровозглашенный король Запада и его люди проиграли Войну Львов. И спорить об этом было бесполезно. Дело Красного Льва было обречено уже потому, что король Дейрон, именуемый Первым, выжил после покушения. А это значит, что восставшим лордам Западных земель и пришедшим к ним на помощь эссосским наемникам и пиратам нужно было одержать победу раньше, чем наездник Тессарион поправится и прилетит карать изменников. Проще говоря, они должны были захватить Ланниспорт и Утес Кастерли в течение шести лун, одновременно отбиваясь от северных домов Запада, идущих на штурм Кастамере. И даже если предположить такой невероятный исход, где им удалось бы это совершить… Даже этого могло оказаться недостаточно. Король Дейрон не был жестоким сумасбродом, как его старший брат. Но король на Железном троне, каким бы мягким и покладистым он ни был, не мог простить покушения на свою жизнь. Почему же, спросите вы, восстание не рассыпалось прахом сразу же после первого крупного поражения? Тому есть две основные причины. Первой, несомненно, был сам масштаб предательства. Если и существовал какой-то неписаный или писаный рыцарский кодекс, который не нарушил «король» Рейн и его вассалы — то это лишь потому, что никто понятия не имел о самом существовании этого кодекса. А как только красные знамена Красного Льва испачкались красной человеческой кровью, у них больше не было пути назад, о чем были рады напомнить леди-регент Джоханна Ланнистер и ее верные командиры. В этой войне, как и в Танце Драконов, не могло быть ни выкупа, ни обмена пленными. Только жизнь — и смерть. Как только мечи Красных покинули ножны, всем стало понятно, что они либо завоюют весь запад… либо погибнут, пытаясь сделать это. Второй причиной стало то, что к третьей луне сто тридцать восьмого года достоверных известий о судьбе короля Дейрона на еще не было ни у Ланнистеров, ни у Рейнов. И все же первыми новость о том, что король ранен, но жив, получили защитники Утеса Кастерли, а Уолдер Рейн узнал о провале своих убийц несколько позже… И не стал распространяться об этом среди своих. Джоханна тоже предпочла не говорить своим воинам о том, что им придется сражаться в одиночку еще целых шесть лун — и только потом надеяться на прибытие дракона на подмогу. Впрочем… Были и другие драконы, которым не нужно было ждать выздоровления Зеленого короля. Любое вмешательство со стороны Речных земель могло переломить ход войны — в любую сторону. Если, конечно, там нашлось бы достаточно тех, кто готов был сдержать отвращение, вызванное поступками «короля» Уолдера. Но пока Черные сомневались, война шла своим чередом. И вчерашние зверства быстро меркли на фоне сегодняшних и особенно завтрашних. Кровопролитие быстро приближалось к тому уровню, что Западные земли почувствовали на себе во время Танца Драконов…» (из книги «Война Львов», написанной вторым историком-библиарием Джоносом Андерхиллом в Доброй Ярмарке в 160 году) *** Королева Бейла Таргариен Ее первое за долгое время появление в зале Совета было встречено овациями. И она позволила себе насладиться торжеством… Всегда приятно, когда тебя так встречают. Особенно если сразу после этого на твою бедную голову вывалится целый ворох накопившихся дел. Еще, наверное, стоило воздать хвалу богам за то, что маленькая Лейна сегодня вела себя тихо и спокойно, хотя она не уставала поражаться, насколько шумным мог быть маленький Таргариен… Наконец, они с Аддамом все-таки смогли заставить себя оставить ее на попечении служанок вместе с только что вылупившимся бело-серебристым дракончиком. — Приветствую вас, милорды, очень приятно, что вы тоже рады меня видеть, — королева позволила себе улыбнуться, но почти сразу посерьезнела. — И очень жаль, что сегодня Совет собрался не только по поводу того, что у меня появилась наследница. Есть и другой не менее важный вопрос, который нужно обсудить. — Война Львов, — тут же уточнил Алин, отчего Бейла нахмурилась. — Война… кого? — Такое название придумали в Сигарде, если верить ворону от одного из людей леди Сабиты, — пояснил ее кузен и мастер над кораблями, не убирая с лица привычной полуулыбки. — Ну, понимаете… Красный Лев против Золотого… Как по мне, название весьма подходящее. Бейла тихо хмыкнула под нос. И не только она. — Я бы предпочел назвать эту войну «Изменой Рейнов» или как-то вроде, — проворчал Эон Графтон. — Этот вероломный выродок нарушил все законы, которые только можно вспомнить, и все клятвы, которые когда-либо принес… И ведь он был в полушаге от победы! Леди Сабита, будьте добры, разложите карту… Кусок пергамента, принесенный мастером над шептунами, представлял собой подробную карту Западных земель, хотя она и не дотягивала, мягко говоря, до таких же планов Долины и Речных земель, выполненных год назад. Это было видно уже по тому, что картограф не удосужился указать большинство малых деревень и хуторов, а также почти все малые дороги и тропы. — Вот такая сейчас обстановка, — начала свекровь королевы. — Мятежники Красного Льва убедили лордов Крейкхолла, Корнфилда, Серебряного Холма, Глубокой Норы и Сарсфилда встать на сторону Кастамере. Это, а также быстрый и относительно бескровный захват Хорнваля, дало им безоговорочную власть над южной частью Запада. Бейле не нужно было дополнительных объяснений, чтобы понять очевидную истину: Западные дома, оставшиеся верными Дейрону, были полностью окружены. Никакой подмоги с юга и востока к ним подойти не могло — кроме, разве что, дракона. Что до подвоза подкреплений морем… Если учесть, как мало военных кораблей было построено и отремонтировано в последние мирные годы — и сколько морских наемников (да и просто пиратов) притащили в Вестерос Рейны — на это ушли бы, в лучшем случае, месяцы. И не факт, что у Зеленых вообще что-то получится. — А еще Ланнистеры и их союзники потеряли Эшмарк — тоже в результате измены, как и в Хорнвале. И он стал отличным щитом для «столицы» мятежников, прикрывая ее от Бейнфортов и Вестерлингов, которые, вдобавок, не могли прийти на помощь Утесу Кастерли. Сарсфилды вместе с союзниками блокировали Золотой Зуб — об этом мы узнали раньше всего, поскольку все проходило, что называется, у нас на виду. — И? — спросила Бейла. Ответила на этот вопрос, как ни странно, Крапива, которая до сих пор сидела в стороне и молчала. Единственная участница Совета, не входившая в него, но имевшая право присутствовать, знала свое место. — Это не осада, а непонятно что, — прямо заявила наездница Овцекрада. — Ну перекрыли они перевал, ну укрепились на ближайшей высоте, ну притащили пару старых тяжелых камнеметов и теперь тюкают из них по стенам Зуба… — молодая женщина пожала плечами. — Что-то пока не очень у них получается. — И что, Леффорды не попытались устроить вылазку и отогнать их? — озадаченно поинтересовался Криган Старк. — Там очень неудобная местность для конной атаки. Да и мятежники заранее приняли меры, — ответила леди Сабита. — Не забывайте, что Леффордов застали врасплох. Они получили серьезный урон и сейчас отрезаны от своих — они понятия не имеют, что происходит в других местах, кто побеждает и что им теперь делать. Уолдер Рейн готовил свою измену не одну луну — возможно, это заняло несколько лет… — Но замок они все-таки не взяли, — криво улыбнулся Бенджикот Блэквуд. — Все-таки есть в мире справедливость… — Возьмут они Золотой Зуб или нет — все это неважно. Восстание в любом случае обречено на поражение, — Криган, задумчиво поглаживая бороду, всмотрелся серыми глазами в карту, украшенную маленькими гербами и символами войск, показывающими, кто чем владеет, сколько у кого воинов и куда они направляются. — Кастамере — крепкий и неприступный замок, но не настолько неприступный, как Утес Кастерли. И он в окружении неприятельских земель. Рано или поздно он падет — и тогда шесть тысяч свежих воинов лоялистов обрушатся на позиции мятежников. И еще не советую забывать о том, что через два месяца в Западных землях закончится сезон сбора урожая. Это значит, что через три-четыре луны Ланнистеры смогут набрать еще десяток тысяч рекрутов, даже если потеряют к тому времени те войска, что у них сейчас имеются. — А Красные такой же массовый набор провести не могут, — тихо добавил великий мейстер Борлор. Бейла обратила внимание на то, что он никак не реагировал на недавний раскол в его родном ордене. — Даже если предположить, что у них достаточно золота и серебра для жалования воинам, их где-то надо еще нанять… А ведь именно южная часть Запада сильнее всего пострадала от Железной лихорадки. И я не думаю, что в этих землях осталось слишком много молодых мужчин, готовых присоединиться к армии. — Но если они все-таки возьмут Тарбекхолл, путь до самого Ланниспорта будет чист, — заметил Джайлс Ройс. — Я не знаю точно, что сейчас происходит в Тарбекхолле, — призналась Сабита, — но в отчете, который я получила два дня назад, говорится, что замок все еще держится. — Да нет, Ланнистеры однозначно победят, — добавил Бенджикот. — Хотя вряд ли обойдутся без помощи со стороны Простора и королевского дома, чтобы выкурить бунтовщиков из их замков, но разбить их на поле боя смогут и сами. Ладно. Мне другое интересно. Моя королева, нам-то что делать? «Вопрос, как я понимаю, не риторический…» — Леди Сабита, — обратилась Бейла к матери Аддама. — Мы можем быть уверены в том, что мой кузен еще жив? — Я абсолютно в этом уверена, ваша милость, — тут же ответила мастер над шептунами. — Пусть он и не сидит на Железном троне — в его положении это стало бы самоубийством — но несколько рыцарей и лордов подтвердили, что видели его живым. Впрочем, я не могу ручаться по поводу серьезности его положения и числе сломанных костей… — Ногу-то он точно переломал, — перебил юный мастер над оружием. — Когда на тебя падает лошадь, даже боги от такого не всегда уберегают… — Но он жив. — Жив и неспособен оседлать дракона, — медленно произнес Джайлс Ройс. — Ваша милость… Я понимаю, что это может прозвучать кощунственно, но такого шанса… — Шанса на что? На то, что я полечу в Королевскую Гавань и покончу с нашей враждой? — скривилась Бейла. — Вы, наверное, забыли о том, что я сама в почти таком же положении. Что я в последний раз седлала Лунную Плясунью несколько лун назад! И что Дейрон, возможно, заставит кого-то усадить его в седло Тессарион, чтобы дать мне последний бой… Ведь Синяя Королева, в отличие от него, цела и невредима! Она понимала, что соперником Тессарион в этой драконьей схватке мог быть только Овцекрад. Как и то, что шансы погибнуть в этом бою у нее или Крапивы были ничуть не меньше, чем у Дейрона. Судьба Джекейриса и Люцериса, не говоря уже обо всех остальных, лучше всего показала им всем, насколько уязвимы драконьи всадники, когда крылатые ящеры начинали свой смертельный танец. — А если окажется так, что Зеленый король не вылетит сражаться с нами, что тогда? — с удрученным лицом спросила Крапива. — Будем жечь Королевскую Гавань? По залу Совета, как ей показалось, прокатилась холодная дрожь. Каждый из присутствовавших здесь хотя бы раз видел, что драконий огонь делает с человеческой плотью. Даже если это вражеское войско — это все равно выглядело по-настоящему жутко. Но там жертвами хотя бы были люди, которые сами шли тебя убивать. И которые знали, что идут против воли законной королевы Рейниры — и ее преемницы. Но огромный город, в котором даже после всех войн и эпидемий жило три с лишним сотни тысяч мужчин, женщин и детей? — Ну зачем сразу всю Королевскую Гавань? Зеленые ведь в твердыне Мейгора прячутся, правильно? — и тут Алин осекся на полуслове, встретившись с горящим взглядом Крапивы. — Я не хочу, чтобы мое правление запомнилось тем, что я сожгла Королевскую Гавань, — на самом деле Бейла не слишком горевала из-за того, что местом, где впервые высадился Завоеватель, правили ее враги. Но вот убийство сотен тысяч людей, единственной виной которых было то, что они не пожелали покинуть свои дома и своих близких, даже если ради этого им пришлось признать власть Зеленых… Даже все деяния Эймонда Братоубийцы померкли бы на фоне такого. — И если мы снова пойдем на город — мы пойдем с войском, перед которым они могут честно сложить оружие. И у них не будет причины этого не сделать. — Если мы не нанесем удар по Королевской Гавани здесь и сейчас, — произнес Криган своим привычным «ледяным старковским голосом», — тогда нам нужно избегать любых шагов, которые могут быть расценены южанами как провокации. И о походе, например, на Золотой Зуб не может быть и речи. — Лично я больше думал про Глубокую Нору, — смело возразил юный Бенджикот намного более зрелому и влиятельному лорду Винтерфелла. — Она, в отличие от леффордского замка, уже находится в руках мятежников. — Это не смешно, — тут же отрезал десница королевы. — Даже если драконы ее милости смогут взять Нору — даже с их помощью это будет очень нелегкой задачей — Зеленые воспримут это как объявление войны. И начнут собственное наступление сразу после сбора урожая. Они не позволят нам просто так взять замок, контролирующий одну из важнейших дорог их королевства. — Я согласна, — поддержала его Бейла. — Я не могу придумать более весомого повода к войне, чем перерезание такого важного пути. Взяв Золотой Зуб, мы, по сути, приставили бы нож к горлу Ланнистеров. Но взятие Глубокой Норы они воспримут как удар ножом в спину. — Я бы в любом случае не отказался от их золотых приисков, — мечтательно добавил Эон Графтон, но тут же вернулся в реальный мир. — Но я согласен с тем, что потеря Глубокой Норы станет для них потерей и Золотой дороги — это куда хуже, чем если бы мы просто под шумок сдвинули границу, прихватив пару деревень и крепостей. Я помню о том, что некоторые участки Золотой дороги и так оказались в наших руках, когда мы рисовали границу, но Зеленые уже построили запасные участки. Но Глубокая Нора — это не просто еще один кусок. Это контроль над единственным удобным проходом в Западные земли и к западным рынкам, если не считать Океанской дороги… «Тиреллы были бы только рады такому исходу», — подумала Бейла. Вот только Ланнистеры и Королевская Гавань не разделили бы их радости. — Остается не так уж и много мест, где мы могли бы действовать. Их, по большому счету, не было совсем. Наступление на Королевские земли непременно закончилось бы войной — земли к северу от Черноводной были главной житницей столицы и Зеленый король должен был это понимать. И стремился удержать их любой ценой. Драконий Камень? Крепость, охраняющая вход в Черноводный залив, без которой Зеленые лишились бы торговли с Вольными городами. Золотой Зуб и, тем более, Глубокая Нора? Жизненно важные замки, защищающие Запад. Владения, граничащие с Простором? Это опять же будет воспринята как угроза Золотой дороге. И ладно если бы кто-то в северной половине Западных земель добровольно присягнул Красным… Но нет, все здешние замки сохранили верность Ланнистерам и если они совершат что-то недоброе в отношении Бейнфортов или Эстренов — это означало новую войну до конца текущего года. Если уж начистоту, единственным потенциально доступным театром военных действий, где они могли что-то приобрести, а Зеленые смирились бы, оставались бывшие Железные острова. Но она и так уже получила там все, что представляло какую-то ценность. И сейчас напомнила об этом членам Малого Совета. — Что ж… Возможно, сейчас самое время… заключить более выгодные договоры с лордом Большого Вика, ваша милость, — осторожно предложил Эон Графтон. — Он железнорожденный, — напомнил Криган. Долинец в ответ закатил глаза. — И я собираюсь обменять его железо и прочие дары Большого Вика на то, что они точно не смогут использовать против нас, милорд десница. Поверьте, я не забыл ничего из того, что десятилетие назад творил Красный Кракен. Сейчас, насколько мне известно, выжившие островитяне пытаются как-то освоить свою землю — вместо того, чтобы грабить чужие. Почему бы не дать им убедиться в правильности выбранного пути? В том, что можно жить нормальной жизнью, растя урожай и добывая руду, как делаем мы все? Почему бы не продать им зерно для посева и племенной скот? — Подготовьте текст соглашения, — немедленно приказала Черная королева. — На следующем Совете мы его рассмотрим. Десяти дней вам хватит? Хорошо. Есть еще предложения? — Есть, да, — неугомонный Бенджикот снова бросился в бой, образно говоря. — Я понял, что на Глубокую Нору нам лезть бессмысленно, но у мятежников есть еще один замок, который мы можем отвоевать… И я считаю, что Зеленые ради него не решатся на войну с нами. Это Хорнваль. До этого момента Бейла и не вспоминала даже об этом замке. И остальные, судя по их лицам тоже. — Лорд Криган? — Имея дракона, захватить его нетрудно, — ответил лорд Винтерфелла. — А дальше… Он очень удобно расположен для того, чтобы держать под угрозой Глубокую Нору и иметь возможность перерезать Золотую дорогу, если это потребуется. Но есть и проблемы. С нашей стороны нет никаких сухопутных дорог, по которым мы могли бы снабжать замок припасами и подводить туда подкрепления. — Вообще-то одна дорога там есть… Небольшая и почти заброшенная после Танца Драконов. Раньше ей пользовались купцы из Речных земель. И еще пара козьих троп… — Знаю я эту дорогу… Я бы назвала ее скорее тропинкой, да и то с натяжкой, — откровенно добавила леди Сабита. — Мои люди, осматривавшие местность, докладывают, что предыдущая зима окончательно привела этот путь в негодность, а местные жители, которые поддерживали так хоть какой-то порядок, разбежались еще во время войны. А по сохранившимся козьим тропам мы не можем провести даже небольшой отряд, не говоря уже о настоящей армии… — Но это же прекрасный шанс ударить по мятежникам и клятвопреступникам! — Ага, — иронично кивнул Криган. — А потом, когда Зеленые придут свое забирать, наши люди окажутся совершенно одни против них — и победителей-западников… В сложившихся обстоятельствах Бейла не была готова жертвовать своими подданными — особенно в Речных землях — ради такого сомнительного приобретения. Хотя, если подумать… Она вспомнила свежую карту Долины, которую ей прислал мастер над монетой. И там явно назревало что-то нехорошее: не все были довольны текущим порядком наследования в Орлином Гнезде. Недовольных становилось все больше. А тут они могли хотя бы заполучить для себя и своих домов новые земли и славу… — Давайте не будем пока сбрасывать это предложение со счетов. Мне кажется, в предложении лорда Бенджикота есть кое-что стоящее… *** Лисаро Рогаре «Скоро мы будем обедать в чертогах Утеса Кастерли», — так он говорил своим людям перед отплытием. И в каком-то смысле оказался прав. Но совсем не так представлял Лисаро свою трапезу здесь. В мечтах он видел себя на позолоченном троне, вокруг которого сидели бы полунагие рабыни-закатницы… И уж никак не темную грязную душную нору, куда ему время от времени бросали какую-то вонючую дрянь. Но получилось именно так. И он даже не мог попытаться напасть на стражника, который приносил ему еду. Вместо клетки или темницы местом его заключения стал глубокий и гладкий каменный колодец. Настолько гладкий, что он не мог взобраться наверх. Да даже если бы и смог, между ним и свободой была тяжеленная решетка, запертая на крепкий замок. Иногда, засыпая, он представлял, что сделает со своими мучителями, когда выберется. Иногда он видел это во сне. А потом он просыпался — а просыпался он часто, холод, голод и жажда не давали ему как следует выспаться — и пытался воплотить свои мечты наяву. И все без толку. Нормальный моряк легко взобрался бы на мачту (а он, будучи сыном дома Рогаре, был очень хорошим моряком), но это была не мачта, а гладкий скользкий камень без единого выступа. А сверху была решетка. А за решеткой — неизвестно что. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что другого выхода из проклятущей темницы нет. Как и другого источника света. И когда за ним, наконец, пришли, он был уверен, что это очередной сон. К тому времени он так ослаб, что нашел в себе силы лишь вцепиться в веревку, за которую ланнистерские стражники вытащили его наружу. Лисаро сжимал ее так, словно от этого зависела вся его жизнь. — Так это и есть тот вожак пиратов, напавших на Ланниспорт? — стражник со смехом поднес к нему факел и его глаза, отвыкшие от яркого света, тут же заболели. — Не тянет он на вожака… — Я не пират, я… Чей-то сапог ударил Лисаро по зубам, еще кто-то пнул его в живот. Это было больно. Даже по сравнению с привычными уже страданиями от голода. — Да-да, верим-верим. Скажи еще, что шел в Ланниспорт поторговать, а не пограбить… — охранник в сердцах плюнул себе под ноги и попал в него. — Все вы, пираты, потом невинных овечек из себя строите… Ладно, повели его, нас уже ждут. Путь наверх стал для него еще одной пыткой. Он постоянно спотыкался то ли из-за изнеможения, то ли просто из-за того, что не видел под ногами ступеней. В конце концов, стражникам это надоело и они просто поволокли его, как мешок. Поволокли с «большой осторожностью» — проще говоря, роняя и ударяя свою ношу обо все, что попадалось им на пути. Снаружи почему-то было еще холоднее, чем в колодце, и он мелко затрясся — то, что осталось от его одежды, вообще не защищало от холода. Сколько же он здесь пробыл? Когда его сюда только притащили, была середина лета! Спустя еще бесчисленное множество «случайных» ударов о разные острые углы он, наконец, понял, когда оказался под ясным небом и жарким солнцем. И это оказалось еще больнее. За несколько дней (или месяцев, кто теперь разберет) он совершенно отвык от яркого света и несколько десятков ударов сердца не видел вообще ничего. Лишь после этого начали проявляться какие-то силуэты… За это время его кандалы приделали к чему-то, что на первый взгляд напоминало наковальню, а его самого поставили на колени перед стройной фигурой, которая оказалась женской. И еще до того, как зрение полностью к нему вернулось, роскошное красное платье и золотая диадема на голове безошибочно дали понять, кто перед ним. И Лисаро не мог не признать, что слухи о том, что леди Джоханна Ланнистер до сих пор остается первой красавицей Запада, имели под собой почву. — Леди Джоханна… Я… — Лисаро Рогаре, да, — закатница даже не смотрела на него, ее внимание было занято большим зеленым попугаем. «Погодите-ка! У Серебряной Бороды ведь была точно такая же птица!» — Я уже связалась с домом Рогаре из Лисса и мне известно о том, что вы… больше не являетесь наследником. Вот теперь Лисаро стало по-настоящему страшно. До сих пор он надеялся на то, что пленители оставят его в живых, надеясь получить выкуп, а там, глядишь, удастся сбежать. Но если Ланнистеры все знали… Его сердце стремительно наполнялось отчаянием. — Более того, они предлагали солидную награду любому, кто вернет вас домой — живым или мертвым, — продолжала его собеседница. — К сожалению, я не в настроении удовлетворять их просьбу. Зачем мне еще больше золота? Думаешь, мне своего мало? Или наоборот, слишком много, поэтому можно явиться в мои земли без приглашения и облегчить мои закрома… Ты пришел в Ланниспорт с войной, эссосец, и я, несмотря на всю подготовку и все траты на оборону, потеряла немало хороших и верных людей… — Я служил своему королю верой и правдой и мой меч был… Она ударила его по лицу. Сильно ударила. И когда он дотронулся до щеки, стало понятно, как глубоко белобрысая сука порезала его своими львиными когтями. — Уолдер Рейн — не король! Он изменник, клятвопреступник и разбойник, каких свет не видел! — гневно ответила леди-регент. — Я должна была собственноручно обезглавить его… Если бы я только знала глубину того вероломства, что скрывалось за маской его преданности… Именно тогда Лисаро окончательно понял, что его сейчас убьют. Как бы он ни упрашивал, все было бесполезно. А значит… Значит, и просить смысла никакого не было. Все уже решено — и он мог напоследок высказать все, что думает. И пусть никто не скажет, что он ушел из жизни недостойно. Он посмотрел снизу вверх в ее красивые голубые глаза и процедил: — Жалей сколько хочешь. Больше у тебя не будет такого шанса… — Ну, это вряд ли, — кивнула головой золотоволосая красавица с прекрасной фигурой и налитой грудью. «Из нее бы вышла прекрасная рабыня для удовольствий…» — Придется, наверное, удовлетвориться его гибелью на поле битвы. Зато я не отказала себе в небольшом удовольствии развесить всю твою банду на крестах по дороге из Ланниспорта в Утес… — ТЫ ИХ РАСПЯЛА??? — взревел он. Ну, попытался взреветь. — О, я очень рада, что ты оценил сполна мой приговор… Лисаро заставил себя обуздать свой гнев. И это было нелегко, глядя в полное злобной радости лицо этой твари. Она все знала! Она знала, что в Вольных городах казнь через распятие считалось наказанием восставших рабов — и только для них. Для свободнорожденных граждан Лисса, Мира, Тироша и других осколков Валирии такой уход из жизни был страшнейшим оскорблением, о котором помнили многие поколения! — Мы запомним это. Надолго запомним… — Очень на это надеюсь, — хищно оскалилась Джоханна Ланнистер. — Не каждый день Ланнистеры распинают две тысячи пойманных заморских пиратов… Опять «пиратов». Это слово до сих пор его задевало, несмотря ни на что. — Мы не пираты. Мы моряки на службе Уолдера Рейна. Короля Уолдера. Как бы вы ни пытались… Во второй раз она не просто ударила его по щеке. Она впилась острыми ногтями в пока еще невредимую щеку. Крепко впилась, до крови. И это оказалось еще большее, чем в прошлый раз. — Ты, как их предводитель, заслуживаешь большего, — закатницкая тварь отпустила его и обмакнула окровавленные пальцы в тазик с водой. — Мы на самой вершине Утеса, Лисаро Рогаре, адмирал пиратов. Как тебе эта честь? Обычно сюда допускаются лишь члены дома Ланнистеров и преданнейшие из наших знаменосцев… Вот почему небо казалось таким близким, а пронизывающий ветер таким холодным. Оно не казалось близким. Оно на самом деле было ближе. «Нет, нет, нет, только не это!» — мысленно взмолился лиссениец. Он очень не хотел, чтобы его сбросили с обрыва вниз. Он же будет лететь целую вечность, прежде чем рухнет наземь! — Поначалу я думала собственноручно столкнуть тебя с Утеса, — призналась белобрысая тварь, словно и в самом деле услышала его мысли. — Но после того, как твои люди запели, подобно канарейкам, я поняла, что не такого наказания ты достоин. Ты пришел сюда, чтобы украсть золото Ланнистеров — и ты получишь его. Странно, что он не сразу заметил источник сильного тепла рядом. Это был… какой-то чан с очень толстыми стенками. Который тащили сюда четверо стражников в красных плащах и с толстыми перчатками на руках. Он слегка приподнялся, натянув цепи до отказа и увидел, что чан наполнен жидким золотом. И похолодел, осознав, что сейчас будет. — НЕ НАДО! НЕТ!!! — Ты хотел золото Запада, пират. Я дам тебе его. Ты будешь пить это золото, пока твоя жажда не будет утолена навсегда… Лисаро пытался вырываться, умолять… Но цепи были слишком крепки. А стражников было слишком много. Он, кажется, даже плакал, когда его уложили лицом вверх. А потом заорал во весь голос, когда приблизившийся раскаленный чан стал наклоняться над ним. *** Сир Тиланд Ланнистер — Милорд… Наши люди слишком устали… — Клянусь Воином, я очень надеюсь, что так оно и есть, — отрезал Тиланд. — В противном случае я был бы очень зол на их бесконечные жалобы. — Э… Да, милорд, — растерянно кивнул ему черноволосый капитан с гербом дома Престеров. — Многим нужны новые сапоги… И доспехи починить не помешало бы… — У меня нет ни того, ни другого, — так же непреклонно ответил командующий армией Ланнистеров. — Что еще? То, как он это спросил, давало понять, что единственный ответ, которого он ожидает, это: «Ничего, милорд, простите, милорд». Потому что даже деревенскому дурачку должно быть понятно, что даже он не может решить все вопросы по щелчку пальца. Престер намека не понял. Или понял, но ему было все равно. — Оружие, милорд… Нам нужно лучшее оружие… Наши люди… Ну, те, кому достались мечи и топоры от тех эссосских разбойников… В общем, они выкованы намного лучше, чем те, что вышли из кузниц Ланниспорта… — Вот уж спасибо, что напомнили. А то я сам не догадался бы, — ответил Тиланд. — Вот прямо сейчас пойду и все исправлю… Его сарказм, наконец, дошел до собеседника. — Сир, я серьезно… «Уже «сир»? А куда делся «милорд», спрашивается?» — подумал он. — А я что, похож на шутника, капитан? — нахмурился рыцарь из Утеса Кастерли. — Слушайте меня внимательно. Все, что вы сейчас мне наговорили, я слышал уже раз десять минимум. Я, в отличие от вас, не ехал впереди колонны, не думая о том, что солдатам над что-то есть и во что-то одеваться. А я вот двигался вместе с остальными, заботился о раненых и помогал новобранцам не отстать. И я, поверьте, прекрасно знаю, насколько трудно обозникам и торговцам подвозить припасы из Тарбекхолла! И насколько неподготовленными мы вышли в этот долгий марш, я тоже знаю! И о нехватке мастеровых, и о том хламе, что у нас называется «оружием», и о нехватке осадного снаряжения… Из восьми тысяч человек, которых он вел за собой, нормальных воинов было не больше тысячи. В лучшем случае. Это были рыцари и присяжные мечи Ланнистеров из Утеса Кастерли. Остальные — вчерашние ополченцы с ржавыми мечами, пролежавшими неизвестно где со времен Танца Драконов. Но разве у него был выбор? Все лучшие ушли с лордом Джейсоном в Речные земли — и остались там. Были отборные белоснежные скакуны, пасущиеся на равнинах под Утесом — и нет их. Были десять тысяч отменных воинов в пластинчатых латах и кольчугах из лучшей стали — и нет их. Остались эти, которые выглядели даже хуже едва научившихся держать в руках копья крестьян из долины Трезубца. — Я все понимаю. Эта война началась слишком рано. Но я в этом не виноват — это еще один из множества грехов изменника Рейна. И знаете что? — Тиланд усмехнулся. — Мне плевать. Просто плевать — и все. Мне приказано покарать изменников — и я покараю их, чего ты то ни стоило. — Но это же глупо, — попытался возразить Престер. — Мы не можем с такими силами взять штурмом Сарсфилд! У нас почти нет таранов и лестниц, чтобы перелезть через стены! Тиланд ничего не ответил. Он даже не смотрел в его сторону, его внимание занимал только что вернувшийся герольд, недавно отправленный под стены Сарсфилда с требованием сдаться. — Твари бесчестные! Они вообще знают, что означает семицветный флаг? — зло прорычал Стаффорд Лантель, в сердцах сплевывая на сухую траву. — Даже не выслушали! Пустили в меня стрелу со стены и крикнули, что Уолдер Рейн насадит мою голову на пику, когда придет сюда! Ланниспортец немного поостыл, затем продолжил. — Судя по тому, как они держались… Мне кажется, они не лгали. — Конечно, нет, — с ленцой ответил Ланнистер. — После провала под Ланниспортом их шансы на победу тают с каждым днем… Они все-таки сумели наладить связь между городами и замками в обход сети мейстерских воронов. Голубиная почта и конные гонцы — не самая удобная замена, но благодаря им Утес смог восстановить связь с кое-какими отрезанными замками лоялистов. Сейчас они смогли соткать какую-никакую общую картину. Север был отрезан — Эшмарк и Кастамере удерживали Бейнфортов и прочих верных лордов на северной границе, пока Рейны и их союзники пытались завоевать весь остальной Запад. Кем нужно быть, чтобы бросаться в одиночку в это пекло? Но он все равно попытался. Это его быстрый рывок на юг привел в замешательство Карлоса Крейкхолла и позволил лорду Тарбеку… вернее, леди Сирель удержать замок, прикрыть Ланниспорт с южного направления. На Золотой дороге изменники не смогли продвинуться дальше Хорнваля — дальше начинались замки лоялистов, которые пока держались. Тиланд не считал себя великим полководцем, равным покойному лорду Джейсону. Но и его таланты в итоге не принесли пользы ни ему, ни Западным землям. И все равно даже он понимал, что «королю-изменнику» Уолдеру, чья попытка взять Западные земли одним наскоком провалилась, теперь придется идти на север для перегруппировки. И лучшим местом для этого будет Сарсфилд. У него не было иного выхода. Золотой Зуб все еще стоял нерушимо, а Кастамере не мог вечно противостоять требушетам Бейнфортов. И пока Утес и принадлежащие ему деревни и поля были в безопасности, Ланнистеры могли продолжать эту войну еще не один год. — Вот почему мы должны успеть туда первыми любой ценой. Капитан, дайте вашим людям ночь на то, чтобы отдохнули как следует. А на рассвете мы начнем штурм по уже утвержденному плану. — М… Милорд? Но… Вы так и не сказали, как нам быть с женщинами и мирными жителями? — Я что, должен повторять элементарные вещи, капитан? — улыбнулся Тиланд, помогая выдернуть сарсфилдовскую стрелу из наплечника Стаффорда. — Тех, у кого в руках не будет оружия, приказываю щадить — они нужны нам живыми. Всех членов дома Стаффордов — истребить. И мне плевать, кто это будет — семидесятилетняя старуха или грудной младенец. Убить всех до единого. — Но… это… это немыслимо! Это же просто зверство? — Зверство хуже того, что эти изменники и клятвопреступники хотели устроить жителям Ланниспорта и Золотого Зуба? — задал он риторический вопрос. — Не думаю. Не мы начали эту войну… Стрела хрустнула в его кулаке. — …Но мы ее закончим. Я сам закончу — и да будут Семеро мне свидетелями. Услышьте мой рев. *** Сир Киван Сарсфилд Киван давно знал, что от былой мощи Ланнистеров не осталось и следа. Но такого убожества, как-то, что явилось под их стены… Такого не ожидал даже он. — Не восемь тысяч, как вы говорили. Шесть, не больше, — произнес новый наследник Сарсфилдов, чтобы его услышали все, кто стоял рядом на стене. — Да и то… Чтобы наскрести хотя бы столько, они, наверное, все ланниспортские трущобы прочесали и отловили всех, кто не успел сбежать. — Сир, вы бы поосторожнее… — А то что? Думаете, эта уличная рванина сейчас достанет откуда-то латные доспехи, требушеты и пару огнедышащих драконов, как только я отведу взгляд? — Нет, сир, не думаю. Но я помню, как эта, как вы выразились, «рванина», отбила наш штурм Ланниспорта, одержав победу над превосходящими… Киван не дослушал, он громко рассмеялся. — Над кем они там победу они одержали? Не над уроженцами благословенного Запада, нет. Над таким же сбродом, только чужеземным. А я еще тогда королю говорил, что не стоит отдавать командование в руки того лиссенийского хлыща… Вот он и провалил все, что только мог провалить. Он помнил, с каким упорством чужестранцы пытались откусить все, до чего дотягивались. В первую очередь, конечно, на море. Когда король распределял задания, эссосцы убедили его поручить им взятие Светлого острова и Ланниспорта — в последнем случае, с моря. И с треском провалились везде, где только можно. Если раньше он и сомневался в том, что штурм окончился неудачей (мало ли, вдруг враги дезинформацию им скормили), то появление под стенами Сарсфилда ланнистерского войска — пусть и жалкого, но все равно под ланнистерскими знаменами — окончательно его в этом убедило. Но он все равно считал это полнейшей дуростью. В их положении единственным решением было забиться покрепче в нору и сидеть в своем якобы неприступном, но очень неудобном Утесе, надеясь на подмогу извне. — Чужаки потерпели неудачу, — сказал он. — И исправлять их ошибки придется нам. Киван не думал, что это будет трудно. Во-первых, он знал, что через три, максимум четыре дня к ним подойдет сам король Уолдер со своим войском. Во-вторых, у противника было не больше четырех камнеметов, которые, судя по их состоянию, были построены в те годы, когда Завоеватель еще мамкину титьку сосал. В-третьих, у них почти не было лестниц, а щиты выглядели настолько убого, что ему почти стало жалко их… Почти — ведь они были людьми Ланнистеров. — Стрелки готовы? — Так точно, сир, все на позициях, — отрапортовал седобородый командир и добавил, подпустив в голос нотку дерзости. — Они и в прошлый ваш вопрос были готовы, и в позапрошлый… Киван на мгновение оторвался от людей под стенами и повернулся к этому наглецу. — Это тебе следует соблюдать осторожность, старик, а не мне. Илин погиб и теперь наследником и кастеляном Сарсфилда стал я. Ты уж постарайся хорошо себя показать в сражении — и наш дом будет возвышен королем… Им очень повезло, что провал Илина не повлек за собой слишком плохих последствий. Золотой Зуб не пал, но Леффорды оказались намертво зажаты между молотом Красных и наковальней Черных. Им было попросту некуда отступать. Нет, Сарсфилды до сих пор оставались одними из самых приближенных знаменосцев дома Рейнов, их замок — жизненно важным владением его королевства, а он, Киван Сарсфилд, останется в истории как тот, кто сумел всего с пятью сотнями людей сковать многотысячное войско Ланнистеров… — Сир, враг начал обстрел… — напомнил ему еще один командир. — Я вижу. Удивительно, что у них вообще камни для катапульт нашлись. Непонятно, где они их тащили, пока бежали к нашему замку со всех ног… Он не успел договорить, когда сам понял, как сильно ошибался. Летящий в его сторону снаряд не был камнем. Если, конечно, Ланнистеры не научились поджигать камни… — Выделите людей, чтобы тушили пожары! — крикнул он, когда один из огненных снарядов грохнулся во двор, насмерть зашибив одного из защитников и расплескав вокруг пламя. — Чего стоите? Бегом, бегом! А вы, лучники, что застыли? Вам особое приглашение нужно для того, чтобы нафаршировать ланниспортских оборванцев стрелами? — ЗА КОРОЛЯ ДЕЙРОНА! ЗА УТЕС! ЗА ЛАННИСПОРТ! Киван видел, как десятки небольших отрядов помчались в сторону Сарсфилда. Он понимал, что их штурм закончится ничем, но эти недоумки, слишком тупые, чтобы прекратить таскаться за юбкой ланнистерской регентши, все равно с яростным ревом рвались вперед. Многие падали, когда стрелы находили свои цели, но остальные продолжали наступать. И вот к стенам уже приставлены лестницы. И вот группа людей, прикрывшихся щитами со всех сторон, тащит к воротам тяжелый таран… — ТАРАН! — заревел Киван. — УБЕЙТЕ ТЕХ, КТО ТАРАН ТАЩИТ! ОНИ ХОТЯТ СЛОМАТЬ ВОРОТА! НЕ ДАЙТЕ ИМ ЭТО СДЕЛАТЬ! И внезапно один из солдат, который был близким другом его покойного брата, вскрикнул и упал со стены вниз. Из его бедра торчала стрела. Вторая попала в спину. Кивану стало не по себе. Как? Откуда? Он думал, что у Ланнистеров почти нет лучников! Но даже если они и были, как им удалось попасть защитнику на стене В СПИНУ? Ответ пришел быстро. Наследник дома Сарсфилдов уже слышал звуки боя позади себя, во внутреннем дворе. Оглянувшись, он увидел, как десять — минимум десять — ланнистерских рыцарей рубились с его людьми. «Как? Откуда? Стены же целые! Никто их не взял и не разрушил! Неужели…» И тут он все понял. Кусок стены у входа в подземелье, где начинался подземный ход, о котором никто посторонний не мог знать. «Вот, значит, куда пропали две тысячи человек с той стороны…» — ЗА МНОЙ! — кричал он на бегу. — СКОРЕЕ! МЫ ДОЛЖНЫ ОТБИТЬ ТАЙНЫЙ ПРОХОД, ПОКА ОНИ НЕ… Попавшая в глаз Кивана Сарсфилда стрела похоронила все его планы и чаяния вместе с ним самим. *** Сир Тиланд Ланнистер — Да помилует нас Дева Милосердная… — именно эти слова сорвались с губ одного из его солдат перед тем, как он вывалил на свежие трупы все, что съел накануне вечером. Не самый уважительный способ помянуть павших, ничего не скажешь. Но Тиланд его не винил. Седьмое пекло, как он мог кого-то обвинять, если сам готовы был сделать то же самое? То, что он видел… и чувствовал… Все это нельзя было назвать иначе, как «бойней». Здесь было слишком много всего. И как только ярость битвы в его сердце стала утихать, командующий армией Ланнистеров вдруг почувствовал себя слабым и беспомощным, словно маленький котенок в диком лесу. И сам пришел в ужас от того, что только что натворил. Они ведь могли быть его братьями и соотечественниками, такими же уроженцами Запада… И он их всех убил. Изменник Сарсфилд утянул за собой многих невинных жертв. И это было омерзительно. Трупы валялись повсюду. И некоторые из них… — Прикажите людям, чтобы прекратили… это, — приказал Тиланд одному из своих заместителей, увидев, как несколько ланнистерских копейщиков продолжают измываться над полуживым, но еще дышащим защитником замка. — Предатели недостойны права жить вместе с нами, но пусть они уйдут из жизни легко и быстро. Перережьте им глотки и покончим с этим. — Как прикажете, милорд, — услышал он. Несколько коротких приказов, сопровождающихся отборной бранью — и вскоре опомнившиеся солдаты прекратили бесчинства. — Это была блестящая победа, которой вы можете гордиться… — Ага, — хуже всего было то, что так оно и было. Но почему тогда его сапоги заляпаны до краев кровью и потрохами изменников? Неужели так чувствует себя победитель? Возможно, если бы он убивал кого-то еще, кроме своих земляков… Но, увы, что сделано, то сделано. — Потери? — С нашей стороны двести с лишним убитых, около четырех сотен серьезно раненых, — это было много, слишком много. — Но их было бы куда больше, если бы вы не узнали про этот тайный ход, милорд. — Я и не знал. Тут не меня благодарить надо, а наших предков. Дочь дома Ланнистеров вышла замуж за предыдущего лорда Сарсфилда и… Секрет, по словам леди Джоханны, был открыт не так давно — уже после того, как Ланнистеры превратились из королей в лордов, преклонив колено перед Эйгоном Завоевателем. Сам Тиланд узнал об этом из письма, полученного на привале неподалеку от Утеса по пути сюда, уже после осады Тарбекхолла. — Хорошо, что Утес согласился поделиться секретом, милорд, — сказал еще один воин. — Если бы не это, штурм стоил бы нам тысячи воинов, если не больше. — Скорее полутора тысяч, — тихо отозвался Тиланд, стараясь не всматриваться в лица, многие из которых были изуродованы еще при жизни. — У изменников, как я вижу, было предостаточно стрел. И это было еще одним доказательством того, что Уолдер Рейн готовил свой мятеж долго и тщательно, взращивая семена измены, пока Западные земли старались восстановиться после Танца Драконов и остальных трагических событий. — Наш главный успех — мы смогли взять замок целым, причем в один день, — ему показалось очень ироничным то, что пожары, вызванные отвлекающим огнем из катапульт, пришлось тушить его же людям. А еще он старался не думать о том, что его люди могли сделать — и наверняка делают прямо сейчас — с найденными в замке женщинами. — Итак, Сарсфилд наш, мы убили три сотни изменников и вырезали под корень весь их дом, отдав за это двести наших жизней. Пока счет в нашу пользу. Это действительно было так, даже если не принимать в расчет другие результаты. И все же, если прикинуть, сколько людей живет в центральной части Западных земель, и сколько лордов еще хранят верность Ланнистерам… При таком раскладе Тиланд мог себе позволить терять двух своих убитых на одного мертвого изменника — и быть уверенным, что они все равно победят. Если бы только в закромах Кастамере не было денег, достаточных для того, чтобы нанять новые тысячи наемников. — Милорд… Разве этого достаточно? — Вы хотите сказать, достаточно ли это для того, чтобы можно было встретить основную армию мятежников в открытом поле? — задал он очевидный вопрос. И сам на него честно ответил: — Не знаю. Все зависит от того, сколько дней и ночей у нас есть до прибытия короля-изменника. По моим оценкам, мы можем пробыть здесь два дня, прежде чем оставить в Сарсфилде гарнизон и отступать на запад с основными силами. Когда над ним нависнет угроза с тыла, ему придется разделить свои силы. И еще раз разделить, если он не хочет потерять сарсфилдские запасы зерна. Если он этого не сделает… «Тогда, возможно, у нас получится положить конец проклятой войне здесь и сейчас». Именно тогда до ушей Тиланда Ланнистера стали доноситься «похоронные песни» любой войны. На место битвы спускались сотни каркающих ворон. Они могли считать себя победителями, но по-настоящему выиграли здесь только крылатые падальщики. Как, впрочем, и везде. *** Король Уолдер Рейн Надежда скинуть со спины ярмо Ланнистеров собрала вокруг него множество верных и отважных единомышленников… Жаль только, что вера с отвагой не всегда могли заменить храбрым рыцарям смекалку и ясность ума. Нескольких таких излишне рьяных недоумков Уолдер уже избавил от наказания — он нуждался в их клинках для воплощения своих планов. Теперь он понимал, что зря избавил. — Обещания, данные Сарсфилдами, оказались… несколько оптимистичными, мой король, — лорд Лидден сумел сдержать ироничную улыбку, высказываясь по поводу недавних событий. И в этиом он был прав, ведь в его словах не было ничего забавного. — Говорите уже прямо, — Красный Лев сам удивлялся, как ему удавалось сохранять полное спокойствие в тот момент. — Сарсфилд и его сыновья обещали нам все, но не сделали в итоге абсолютно ничего. Действительно, что они обещали? Золотой Зуб? Лорд Мерлон так и не сумел его взять. Сарсфилд? Да, над ним развевались знамена со львами. Только почему-то другого цвета. Не так уж и долго он сопротивлялся Ланнистерам из Утеса. Амбары с зерном, заготовленные для его армии? Половину из них уже разграбили или сожгли — и он был уверен в том, что чем дальше на запад он продвинется, тем больше на его пути окажется «внезапно пропавшего» зерна, плодов и мяса. — Они потратили всего день, максимум два на то, чтобы взять стены, ваша милость, — скривился лорд Глубокой Норы. — Как им это удалось, притом, что сами стены и ворота остались практически целыми, я не знаю… — Держу пари, они воспользовались тайным ходом в подземелье, — процедил Уолдер. Его знаменосец посмотрел на него с недоумением, затем почесал голову. — Если вы знаете об этом проходе, мой король… Значит, Ланнистеры тоже могли знать… — А если об этом знали трое, вскоре об этом могут узнать все, — закончил лорд Кастамере. — И все же я думал, что в случае осады тот, кто будет защищать замок, все же сообразит как-то закрыть тайный ход. Ладно другие, но не могли же они сами о нем забыть! Хотя бы решетку поставить… Или волчьи ямы какие-нибудь с кольями внизу… Наверняка ведь в сарсфилдском арсенале нашлось бы все нужное! — Что ж, — Лидден погладил бороду, — очевидно тот, кто командовал защитниками, либо не успел подготовиться надлежащим образом… либо попросту забыл. И, если учесть, что старший сын лорда Сарсфилда пропал при попытке взятия Золотого Зуба, я готов поставить пару-тройку золотых драконов на то, что это был второй его сын… Киван, да? Если и в самом деле он, ничего удивительно — именно бесподобная тактическая мысль Кивана Сарсфилда породила эту катастрофу. — Хотел бы я сказать, что вы ошибаетесь, но, увы, не могу… — вздохнул Уолдер, пытаясь восстановить самообладание. — Итак, чей-то приступ глупости и самонадеянности стоил нам Сарсфилда. И знаете… Все остальные дела, как свершенные, так и будущие, я думаю, могут подождать. Потеря нами Сарсфилда важнее любого из них. Это, я не побоюсь такого слова, полная катастрофа для нашей армии. И мы должны вернуть этот замок — немедленно. Чего бы то ни стоило. Сарсфилд в руках Ланнистеров был подобен кинжалу, прижатому к сонной артерии всему его войску. А скорость, с которой ланнистерское войско добралось от Тарбекхолла сюда, вне всякого сомнения, говорило о том, что они тоже прекрасно это понимали. Когда его войско показалось на горизонте, Желтые львы торопливо отошли на запад, но не забыли оставить в гарнизоне две тысячи мечей. И если он плюнет на них и начнет преследовать бегущих, через несколько дней у него в тылу заполыхают амбары и склады — те, что не успели сжечь отступающие солдаты Ланнистеров. И это если не брать во внимание худший вариант — если этот самый гарнизон не ударит по Эшмарку с южной стороны, где замок защищен хуже всего. — Цена будет очень высока, мой король. Даже если мы применим наши лучшие осадные машины, чтобы… эм… разобраться со стенами. Обычно в таком случае осаждающие окружают замок, строят укрепленный лагерь… — У нас нет на это времени, — ответил он, не уточняя, что едва ли не все припасы из окрестных земель Ланнистеры успели утащить в Сарсфилд. Так что они имели больше шансов умереть от голода, чем осажденные, особенно с учетом того, что едоков внутри стен осталось не так, чтобы очень много. Они по пути сюда встретили столько голов на пиках… Никто не скажет про Ланнистеров, что они медлят и колеблются с убийством врагов. Уолдер не сомневался в том, что у лорда Мерлона больше нет ни жены, ни наследников — вообще никого у него нет. — Мы должны вернуть Сарсфилд под нашу власть как можно скорее — и убедиться в том, что Тиланд Ланнистер либо отступит обратно к Утесу, либо примет бой на наших условиях. Оба варианта были для него приемлемыми. Армия защитников Утеса Кастерли насчитывала в лучшем случае восемь тысяч солдат — всех, кого им удалось собрать и вооружить. Многие, правда, были вооружены чем попало и готовы были разбежаться при первой же серьезной стычке. А у него, Уолдера, было свыше десяти тысяч опытных воинов. Было — до событий в Сарсфилде. До того, как эти кретины потеряли едва ли не самый важный замок, не добившись взамен ничего. Если бы им хотя бы удалось обескровить Ланнистеров… Но нет, теперь Ланнистеры собирались обескровить его самого, когда он будет этот замок отбивать. — Я понял, — это было все, что сказал в ответ лорд Лидден. Он тоже понимал, что потеря Сарсфилда — и неудачная попытка его возвращения — обречена была стать началом конца их восстания. Каждый день, который они дарили Ланниспорту и Утесу Кастерли, приносил им новых вооруженных людей и приближал победу Ланнистеров. — Но нам потребуется несколько дней на подготовку к штурму, если мы хотим быть уверенными в его успехе. Конечно, мы можем атаковать и раньше, но результат будет… сомнителен. — Поражение неприемлемо, — предупредил его Уолдер. — Но топтаться здесь до конца луны мы тоже не можем. Ланнистерское войско не успело далеко отойти, а у нас есть и другие опорные пункты, которые тоже нужно поддерживать и укреплять. Теперь против них сражались не только враги под знаменем с золотым львом, но и само время. Именно время стало злейшим врагом Красного Льва после падения Сарсфилда. *** Лорд Карлос Крейкхолл — Сир Бертон, я еще раз повторяю, если вы дадите мне хотя бы двести человек… — …То вы положите их под стенами Тарбекхолла, как уже положили тех мирийцев и ваших собственных людей. Лорд Крейкхолл стиснул зубы, изо всех сил сдерживая желание разбить физономию этого сукиного сына. — Я не «положу» их, как вы изволили выразиться, — процедил знаменосец короля Уолдера из дома Рейнов. — Я действовал в полном соответствии с заранее установленными планами, но мы не могли знать о том, что ланнистерская шлюха взяла за яйца Гарета Тарбека и арестовала наших людей в замке… Поэтому пришлось импровизировать. — И ваша «импровизация» вышла нам всем боком, — корнфилдец был то ли невероятно смел, то ли невероятно глуп, продолжая говорить таким тоном с человеком, который уже готов был его убить. — Я не понимаю, почему вы просто не начали переговоры с защитниками Тарбекхолла? Да там полно было рыцарей и воинов, которые сочувствовали нашему делу и прислушались бы к вашим словам! А вы сразу полезли в драку и сами, можно сказать, заставили их сплотиться вокруг леди Тарбек… Дали бы им время подумать, убедили бы в том, что это она стоит за «болезнью» лорда Гарета… — Вам легко бросаться такими предложениями — вы ведь даже не видели, что там было! — лорд Карлос больше не пытался поддерживать вежливый тон. — У меня не было времени, чтобы дарить его кому-то на раздумья! Потому что моей целью был не Тарбекхолл, а Ланниспорт — а этот замок должен был быть занят сразу, без промедления! Так приказал король! И я сделаю все, чтобы исполнить его волю! А ты? Ты можешь сказать то же самое про себя, Свифт? Удар, в отличие от предыдущих, достиг цели и заставил сира Бертона Свифта покраснеть, чему Крейкхолл был весьма доволен. Да, он не взял Тарбекхолл — первая атака провалилась, а дальше подоспела конница Ланнистеров, слишком многочисленная, чтобы вступать в битву и с ней, и с людьми Тарбеков одновременно (нельзя было исключать того, что они воспользуются шансом и устроят вылазку). Но он, по крайней мере, сражался за короля Уолдера, проливал свою и чужую кровь. А Свифт? Все это время он отговаривался тем, что, мол, собирает подмогу и движется от Норы и Серебряного Холма по Золотой дороге… Месяц с лишним сир Бертон провел непонятно где. И привел в итоге какую-то жалкую тысячу человек, среди которых почти не было рыцарей. — Я исполню свой долг, — наконец, ответил рыцарь. — Вот и отлично. Ваш долг — возобновить наступление на север, — продолжал наседать Карлос. — Защитники Ланниспорта выдвинулись в направлении Сарсфилда, против нашего короля, следовательно, теперь на помощь Тарбекхоллу никто не придет. Тиланд забрал с собой всех. Так что в этот раз я смогу осадить твердыню Тарбеков по всем правилом, а вы тем временем станете беспокоить окрестности Ланниспорта… Он понимал, что это может занять много времени. Обустройство лагеря, подготовка осадной артиллерии — возможно, на все уйдет не меньше луны. Но Карлос извлек уроки из прошлой осады. И в этот раз его не донимали эссосские выскочки, которым очень хотелось поскорее влезть в мясорубку. Влезли уже — и все там перемололись. Нет, в этот раз Тарбекхолл падет. И эта потаскуха Сирель Ланнистер узнает цену неповиновения Красному Льву. — Вот, значит, как… — даже гниющий мертвец мог проявить больше энтузиазма, чем сир Бертон Свифт. — Тогда у меня вопрос по поводу вашего «безупречного» плана. Допустим, со стороны Ланниспорта нам никто в этот раз угрожать не будет. А что вы скажете по поводу просторцев, которые могут явиться в гости без приглашения? — Просторцы? Ха! — фыркнул Карлос. — От моего замка до ближайшей просторской крепости сотни лиг! А ближайший из тирелловских знаменосцев, как вы знаете — лорд Окхарт… Вам известно его прозвище? — Должен признаться, нет, — нахмурился рыцарь из Корнфилда. — Во время Танца Драконов его называли «Спящим под дубом», — пояснил лорд Крейкхолл. — Три года, три проклятых года он словно бы и не замечал, что в стране идет война! И первые его люди явились на поле брани только к Босворту, чтобы отдать свои мечи во имя победы! Понимаете? Мы скорее увидим на горизонте конницу Тиреллов луны через две, не раньше, чем окхартовских рыцарей! Бертон откашлялся. — Благодарю за разъяснение, лорд Крейкхолл… Но я все равно не могу понять, что это за огромное облако пыли надвигается на нас с южной стороны? Вон там, к востоку от Бронзовых холмов? До него, по моей оценке, не больше двух лиг… — Не будьте г… — Карлос Крейкхолл осекся на полуслове, вглядевшись повнимательнее. К его огромному сожалению, корнфилдец был прав. С юга на них действительно надвигалась туча пыли, которую могли породить лишь множество ног и копыт, марширующих в унисон по Океанской дороге и рядом с ней. Особенно если перед этим недели две не было дождей — как сейчас. Нет, это, судя по размерам пылевого облака, не было двадцатитысячное или даже десятитысячное войско. Да и не могли просторцы за столь короткий срок собрать столько людей. Но когда ветер со стороны моря немного разогнал пыль, он сразу узнал эти знамена. Никто не мог сказать, почему, но в этот раз лорд Окхарт не собирался спать под дубом до самого конца. — Буду готовиться к обороне, — в этот раз ему не хотелось убивать сира Бертона Свифта за то, что тот указал на его промах. — И ваши люди, я надеюсь, займут места на стенах и в башнях вместе с моими. — Конечно, — улыбнулся самый «осторожный» рыцарь из Корнфилда. — Мы не пустим тирелловцев в земли нашего короля… *** Леди Джоханна Ланнистер — Приятно знать, что даже Черная королева жаждет нашего золота, — Джоханна медленно опустила на стол с картами маленький вороний свиток. Седрик улыбнулся в ответ на ее неуклюжую шутку. — Могу сказать, что это единственная вещь, от которой не откажется никто — ни простолюдин, ни лорд, по обе стороны границы. Особенно если мы ничего не попросим взамен. Джоханна не знала, что и думать по поводу слов ее кузена. Который, к тому же, был абсолютно прав. — Согласна. Теперь стоит подумать вот над чем: готовы ли мы принять эти грабительские условия? Кто бы ни определял цену на зерно и прочий провиант из Речных земель, которые они готовы были поставить Леффордам и другим домам Запада, он был либо ростовщиком, либо упустил свой шанс, занявшись чем-то другим. — Мне кажется, вопрос стоит задать несколько иначе, — тихо произнес Джейме. — Можем ли мы позволить себе не согласиться на такое? Земледельцы все еще трудятся на землях Кеннингов и Престеров, но их значительно меньше, чем раньше. Наш собственный урожай мы собрали почти полностью, но если вспомнить, сколько амбаров Тиланду пришлось сжечь, чтобы их содержимое не досталось людям Рейнов… К концу года Бейнфорт и многие другие северные владения ждет голод. Если, конечно, мы не положим конец этой войне в ближайшие дни. — Не положим, — признал очевидное Седрик. — Мы победим, да. Но… не сразу. Не раньше, чем войско Рейнов проиграет решающую битву и мы не отвоюем их земли и замки. Леди-регент недобро прищурилась, но ничего не сказала. Это была чистая и откровенная правда, в которой не было вины никого из присутствующих в этой комнате. «Матерь и Старица, и Тиланд тоже в этом не виноват, несмотря на все его деяния…» Реальность, очень печальная, но неизбежная, заключалась в том, что они не могли дать бой объединенному войску Рейнов, Лидденов и Серреттов, которых поддерживали сотни опытных рыцарей в тяжелых латах. Наемники готовы были принять открытый бой в поле только тогда, когда их войско, как минимум, не уступало вражескому. А у Рейнов было больше десяти тысяч воинов и четыре тысячи боевых конец — как им вообще удалось собрать столько после Танца Драконов, набегов с Железных островов и опустошительной эпидемии, она сама до сих пор не понимала. Для того, чтобы добиться победы, Ланнистеры должны были получить качественный и количественный перевес над врагом. О качественном перевесе можно было пока только мечтать. Количественный был отрезан укреплениями Кастамере и Глубокой Норы. — И ведь нам еще приходится думать о том, чем кормить переселенцев и гарнизоны… на островах, — добавил Джейме, которому и самому не хотелось вываливать на ее голову новые проблемы. — Слава Отцу Вышнему, первые урожаи этого года были весьма богатыми, а в этом году обещаются еще лучше, но пока этого все равно недостаточно, чтобы прокормиться самостоятельно… — Плохо, — подытожила леди Ланнистер, урожденная Вестерлинг, но остававшаяся Ланнистером во всем, что имело значение. — Получается, иной альтернативы нет? Джейме посмотрел на нее с ноткой разочарования во взгляде. — Полагаю, мы можем закупить достаточно провианта в землях Простора… — начал он. — Вот только все пути на юг и восток сейчас напрочь перерезаны. Мы уже отправили просьбы о подкреплении и подмоге, которые должны быть доставлены морем в Ланниспорт. Поскольку вражеский флот сейчас, в основном, обезврежен, с этим проблем быть не должно. Каракки и торговые транспорты уже идут с юга и привезенного им провианта хватит на прокорм жителей Ланниспорта и городского гарнизона… Джейме на мгновение замолчал, потом все же закончил: — …Очевидно, что снабжать таким же образом Золотой Зуб никак нельзя. «Если, конечно, корабли не отрастят крылья и не научатся летать». — Я хочу знать, насколько все плохо. Насколько на самом деле плохо — мне не нужна похвальба в духе «Съедим собственные сапоги и ремни, но не сдадимся». — Ну… Зная Леффордов и их людей, я склоняюсь к тому, что они действительно предпочтут сапоги съесть, — мрачно ответил Седрик. — Тем более, что сир Роллан прекрасно понимает, насколько «милосердно» и «справедливо» поступят с ними Сарсфилды в случае сдачи замка после того, как они вернули Илина-изменника отцу с помощью катапульты. По частям… Нет, они будут держаться до конца, пока их руки еще в силах держать оружие. Но их запасы уже на исходе. Гарнизон Золотого Зуба довольно большой, а еще у них очень много раненых, больных и просто беженцев, которые тоже хотят есть. И едят они, пожалуй, даже больше тех, кто стоит на стенах. Еще луну они, может, продержатся, а дальше сиру Роллану предстоит сделать нелегкий выбор… Джоханна мрачно кивнула. Сама она ни разу не оказывалась в осаде, но читала достаточно книг о тех, кто оказывался — и имела представление о том, насколько это может быть тяжело. — Тогда мы заплатим Черным, чтобы они хотя бы снабжали припасами Золотой Зуб… для начала, — леди-регент натянула на лицо улыбку. — Дай им ответ, Джейме. Напиши, что мы готовы заплатить — и что если люди Леффордов начнут умирать от голода, мы знаем, кого в этом винить. — Будет сделано, — кивнул советник. — Но мне все равно интересно узнать, что скажет изменник, узнав об этом. Мне известно, как он старается навести мосты с северянами, а те, насколько я знаю, не сделали ни одного шага навстречу ему. Хотя против него они тоже ничего не совершили. — И я молюсь, чтобы этого шага не случилось, — ответила Джоханна. — Кроме, может быть, истощения нашего золотого запаса. Седрик мягко кашлянул. — И все же… Разве предложение Черной королевы… не наводит нас на мысль… обдумать… кому мы действительно должны быть преданы? — А разве не должно? — ответил вместо нее Джейме. — Но я бы сильнее удивился, если бы Стоунхедж просто начал бы изображать сопереживание нашим бедам и рассказывать о том, насколько лучше живут подданные их королевства, где никто не боится дорнийских лазутчиков и отравителей, из-за которых любой, кто пренебрегает помощью дегустатора, рискует не дожить до конца трапезы… — Как это низко, — вздохнул Седрик. — В каком ужасном мире мы живем? — В том, где выгода в переговорах на порядок важнее чести. А разве где-то бывает иначе? *** Генерал-капитан Макайрис Белико Он не впервые посещал Хайгарден. Но раньше ему никогда не доводилось бывать здесь летом. Даже побывав во многих землях на тысячи лиг в округе, Макайрис был по-настоящему впечатлен этим местом. Замок Тиреллов напоминал ему ожившую картину из какой-то детской сказки. Здесь были цветы и еще раз цветы. Везде одни цветы, десятки тысяч цветов приветствовали гостей из-за Узкого моря в самом сердце Простора. Конечно, здесь были не только цветы. Были еще прекрасные белые залы над посреди лабиринтов зелени — как в местных балладах. Даже заморские украшения, которые в замках лордов Штормовых землях казались лишь вычурными безвкусными побрякушками, столь любимыми варварами, здесь смотрелись очень органично и создавали по-настоящему праздничное настроение. Праздник, да. Каждая деревушка, мимо которой они проезжали, словно что-то праздновала. А бескрайние поля, покрытые огромной высоты колосьями, показывали всему миру, что урожай в этом году будет действительно щедрым. Вода в реке Мандер была такой голубой, словно небесный художник вылил туда весь свой запас синей краски, чтобы сделать водную гладь еще красивее. А люди… Ох, эти люди… Здесь будто собралось больше людей, чем во всей Королевской Гавани. И все они танцевали, пели, продавали свой урожай или меняли его на что-то ценное. Небо голубое, солнце золотое, трава изумрудная, цветы… даже не скажешь, какие. Наверное все понемногу. Или помногу. «Не верится, что неподалеку от этого чудесного места идет война. Клянусь клыками Балериона, я ни за что бы не поверил, что Простор уже ввязался в эту войну!» Генерал-капитан (Дейрон, приняв его на службу, позволил Макайрису сохранить свое звание) старался держать подобные мысли при себе. Декларируемый Тиреллами нейтралитет в прошлой войне явно повлиял на эту картину процветания, но им, прибывшим с другой стороны моря, трудно было сравнивать. — Они на западном берегу, генерал-капитан. Тысяч пять примерно, или больше. Макайрис одобрительно присвистнул. Он думал, что обещания просторцев выделить две армии по пять тысяч мечей — одну против Крейкхолла, другую против Серебряного Холма — были, мягко говоря, преувеличением. Хайгарденцы, как он успел узнать, нередко так делали. Но не сейчас. — Хорошо. — Даже очень хорошо! Пусть эти изменники-Рейны почувствуют всю тяжесть своего преступления! — Да, да, конечно, — улыбнулся волантиец. — Но перед тем, как мы начнем наступление и отделим побольше изменнических голов от изменнических плеч, я должен встретиться с леди-регентом… Как он и ожидал, несколько его офицеров недовольно зароптали. — И нечего здесь стонать! Не нравится — молчи и жди. И радуйся, что тебе самому не приходится лезть в то, что они называют «Игрой престолов»…