Танец продолжается

«Четвертая луна сто тридцать восьмого года от Завоевания ознаменовалась чередой осад, исход которых должен был решить, как долго продлится Война Львов. Излишне говорить о том, что это стало тяжелым откровением для сторонников Красного Льва, на которых обрушилась полоса трудностей. Как вскоре станет известно из достоверных источников, единственной серьезной осадой, которую планировал самопровозглашенный король Уолдер Рейн, должно было стать взятие Утеса Кастерли. И она должна была начаться уже после того, как все Западные земли будут в его руках — или, по крайней мере, не будут иметь возможность прийти на помощь Ланнистерам. Но все пошло не по плану еще тогда, когда не удалось взять Ланниспорт. И чем дальше, тем сильнее удалялась перспектива осада Утеса. Любой, кто обладал хотя бы основными знаниями в вопросах стратегии, не мог не понимать, что первым делом нужно было занять крупнейший город Запада. Без этого взятие Утеса из просто сложного становилось совершенно безнадежным. И, как будто этого было мало, морские силы Красного Льва были полностью разбиты, а немногие уцелевшие отказались ему подчиняться и вернулись к пиратству против всех и вся. Но и это продолжало причинять вред лоялистам, чьи морские караваны, идущие из Арбора и Староместа с провиантом и подкреплениями для сердца Запада, нередко подвергались нападениям. Если против настоящих армий, подобных тем, что шли друг на друга во времена Танца Драконов, этого было бы мало, то сейчас времена изменились. Подавляющее большинство военных судов Редвинов и Хайтауэров были разоружены после победы над железнорожденными. И лишь немногие замки могли отправить несколько сотен опытных ветеранов на войну с Рейнами. И все же, несмотря на то, что сил у восставших против власти Ланнистеров было совсем немного, первый их удар был подобен неумолимой волне, накрывающей все на своем пути пламенем и сталью. Однако потом… Командиры короля Дейрона выступили на войну меньше чем через половину луны после первой пролитой крови. Вскоре Глубокая Нора была блокирована — хотя войско, пришедшее из Королевских земель, было не очень большим, у Лидденов людей было еще меньше. И они даже думать не могли о вылазках или прорывах. И эта осада была далеко не единственной. Рованы и Тиреллы подошли с юга к Серебряному Холму. На Океанской дороге тысячи рыцарей и солдат лорда Окхарта, поддерживаемые осадными машинами, пытались прорвать оборону Крейкхолла. И с каждым днем их прибывало все больше. Они понимали, что если этот замок будет взят, поражение восставших станет неминуемым. Но Красные тоже это понимали — и готовились к этому. Крейкхоллы, Свифты и Серретты были готовы держаться несколько лун подряд, заставляя врагов проливать кровь и давая своему королю время добить Ланнистеров раз и навсегда. И как же они были разочарованы, узнав о том, что Уолдер Рейн сам ввязался в бессмысленную, как им казалось, осаду Сарсфилда — пока лорд Бейнфорт и его солдаты уже обстреливали из катапульт стены Кастамере. На севере, как и на юге, осады и их исход готовы были решить судьбу войны. И как еще можно забыть о Золотом Зубе, где Красная армия под командованием лорда Сарсфилда могла лишь бессильно смотреть на то, как вероломные соседи поставляют осажденным Леффордам провиант и прочие припасы в обмен на ланнистерское золото. И время, как все они прекрасно понимали, играло против Рейнов и их сторонников. Именно поэтому вероломный лорд Уолдер принял такое решение…» (из книги «Война Львов», написанной вторым историком-библиарием Джоносом Андерхиллом в Доброй Ярмарке в 160 году) *** Король Уолдер Рейн — Надо что-то делать с этим выродком Тиландом… Ваша милость. — Да. Надо, — процедил Уолдер, делая вид, что он не заметил паузы, которую допустил один из его командиров перед последними двумя словами. — Вы правы. Вот только он почему-то отклонил мое королевское повеление отрезать себе голову и насадить ее на пику. Лорд Кастамере еще раз оглядел горящий хутор и разбросанные повсюду трупы его солдат. Оглядел в последний раз — он хоть и не считал себя брезгливым, но даже у него были свои пределы. А вид жутких увечий, которым подверглись его люди перед смертью… От такого любого стошнит. — Но есть и хорошая сторона. Раз он настолько отчаялся, что нападает даже на отряды военных фуражиров… Это может означать, что на большее он уже не способен. И у нас нет причин бояться, что он попытается ударить нам в тыл, пока мы осаждаем Сарсфилд. Командир не улыбнулся в ответ на его слова. В каком-то смысле Уолдер его понимал. — Может и так… ваша милость. Но если они и дальше будут грабить наши обозы, убивать наших фуражиров, жечь поля и фермы… Рано или поздно мы начнем голодать. Уолдер вынужден был согласно кивнуть. Тут и возражать было нечего, на самом деле. Когда они узнали, что урожай, который здешние крестьяне не успели собрать, кто-то сжег, близлежащие амбары почти все разрушены, фруктовые деревья вырублены, а колодцы завалены свежими трупами… Тут и дурак понял бы, что враг, будучи не в силах убить тебя железом, предпочел использовать в качестве оружия голод. — И ладно они один хутор сожгли и разорили… Но совершить то же самое со всеми землями Сарсфилдов — это уже совсем другое, — продолжил лидер восставших. — Это ведь едва ли не главная житница всего Запада. Осмелится ли Тиланд разорить земли, где половина годового урожая идет на прокорм Утеса и Ланниспорта? — Я думаю… — медленно начал его собеседник, — …если ланнистерский выродок окажется перед выбором между тем, заморить голодом нас — и себя заодно — или позволить нам занять Сарсфилд и двигаться дальше… Он, не раздумывая, выберет первое. Пусть это и будет стоить им и урожая, и верности местных жителей Ланнистерам… Скорее всего, надолго. Но сожаление придет потом. Молчаливый намек на то, что для Рейнов, в отличие от Ланнистеров, не будет этого «потом», Уолдер тоже предпочел проигнорировать. — Прекрасно, — сказал вместо этого король Запада. — Значит, нашим очевидным решением будет, если нет возможности просто прибить эту гадюку, хотя бы отогнать ее к западу. Если ему так не терпится что-то жечь, пусть жжет поля своего собственного дома… И пусть с Утеса видят, как горят их земли… Если все пойдет слишком хорошо, это может даже вызвать беспорядки и бунты на улицах Ланниспорта. Город в условиях войны представлял собой бездонную бочку, пусть и прикрытую ланнистерской позолотой. Если бы только не лиссенийский полудурок, который полез штурмовать город в одиночку и угробил на это столько сил… Уолдер очень хотел взять Ланниспорт в целости и сохранности — поначалу. Сейчас же его вполне удовлетворяли дымящиеся развалины и разъяренные толпы горожан, восставших против своих лордов. — Нам нужно больше коней и опытных воинов, чтобы отогнать желтых львов на запад, ваша милость, — этот выскочка открыто говорил ему о том, что до сих пор он никак не мог этого сделать. А что мог сделать он сам? Уолдер с бессильным гневом осознавал, что пройдет еще, в лучшем случае, несколько дней до того, как им удастся пробить брешь в стене. Все попытки штурма, которые он теперь считал разведкой боем, не привели ни к чему, кроме того, что истыканных стрелами трупов на земле стало еще больше. А потайной ход… Перед тем, как отступить, люди Ланнистеров его обвалили. И его мастерам осадных дел потребуются месяцы на то, чтобы раскопать завалы. У Уолдера не было этих месяцев. Он никак не мог позволить себе тратить так много времени на осаду Сарсфилда. Потому что Дейрон выжил. И даже если он не узнал, кто устроил на него покушение (Уолдер заблаговременно уничтожил все записи и всех ненужных свидетелей), это все равно ничего уже не изменит. Восстание было в глазах Зеленого короля не меньшим преступлением, чем попытка его убийства. И если он, Уолдер Рейн, найдет в себе глупость сдаться, надеясь на помилование, его жизнь непременно закончится в пасти Тессарион. И это в лучшем случае. Ведь Джоханна Ланнистер может добраться до него раньше короля на драконе… Ему уже донесли о крестах вдоль дороги, ведущей к Утесу. И он прекрасно понимал, что хотела сказать этим леди-регент: «Ты следующий». — Все это у вас будет, — наконец, ответил капитану Уолдер. — Я отправлю вместе с вами лорда Джоффри Лиддена и всю его тяжелую конницу. И я надеюсь, что вы справитесь с задачей достаточно быстро и не уйдете слишком далеко от Сарсфилда. Для последнего штурма мне понадобится каждый меч. Как только с Сарсфилдом будет покончено — он осознавал, что взять замок целым у них уже не получится — так вот, после взятия Сарсфилда у Уолдера не было особого выбора по поводу того, что делать дальше. Он должен был разбить две угрожающие ему ланнистерские армии — желательно, поодиночке. Но даже так это может стоить ему большой крови, несмотря на то, что у Уолдера было намного больше людей, чем от Тиланда, а к северу от Кастамере никто не представлял для него серьезной угрозы. Кроме, может быть, Бейнфортов. Этих не стоило недооценивать. — Да, лорд Лидден… он может помочь нам… Он выбрал в качестве подкрепления людей Лидденов совсем не случайно. То, что он мог позволить себе отвести в западном направлении воинов из Глубокой Норы, должно было на корню пресечь все слухи о том, что войска Зеленых уже идут на помощь их врагам. Но даже если они действительно шли, Уолдер не слишком тревожился по этому поводу. Даже с теми немногими, кто остался защищать Нору, замок Лидденов мог задержать многократно превосходящую вражескую армию, даже если у них был дракон. И наспех собранным зеленым воинам из Королевских земель не останется ничего, кроме как сидеть под его стенами и ждать, когда война в Западных землях закончится. — И еще… Если вы хотите одолеть ланнистерских разбойников, не стесняйтесь пользоваться их же методами. Только сильнее. *** Генерал-капитан Макайрис Белико В этих землях, в отличие от тех, где он сделал первый вдох и прожил большую часть жизни, укрепленных замков было выше крыши. И Макайрис не верил объяснениям местных, которые твердили, что, мол, надо же границы и земли защищать. Если это действительно было так, большую часть замков следовало снести задолго до прихода Таргариенов. Особенно в Просторе. Тот же Сидрхолл, например. Нет, истинной причиной того, что все местные лорды — и леди тоже — до сих пор цеплялись за свои груды камней, было недоверие, которое они продолжали питать к своим соседям и сюзеренам. В Волантисе, где грызня между семьями Старой Крови порой принимала такие масштабы, какие и не снились уроженцам Закатных королевств, все они, несмотря на это спокойно жили рядом друг с другом за Черными стенами. Кто-то, правда, бывал там лишь наездами, но другие жили в своих волантийских имениях круглый год. А все потому, что Слоны и Тигры достаточно напились крови и как-то договорились решать все важнейшие вопросы другими средствами. Договорились именно потому, что жили рядом, а не в таких вот крепостях. Вестеросцы пошли иным путем… И он сейчас говорил не о Зеленых с Черными, распиливших страну между собой. Даже если взять ближайших приближенных короля, которые вынуждены были присутствовать при дворе… Даже они шесть дей из семи проводили в своих замках, за высокими стенами — и думали, что даже если король на них рассердится, ему потребуется долго стоять с войском и знаменами под их стенами, прежде чем удастся как-то изменить положение дел. Как советник короля, несколько лет проживший в Вестеросе, он видел в этом естественное желание защитить себя и своих близких. Как уроженец Волантиса и генерал-капитан наемной армии — готов был схватиться за голову. Эта его часть представляла Вестерос как бочку с чем-то горючим, которой хватило бы одной искры. И которую потом нечем было тушить. Чтобы надлежащим образом осадить замок и уморить его защитников голодом, требовались месяцы, а иногда и годы… И кем, спрашивается, надо быть, чтобы позволить построить тысячи таких по всему своему королевству и рассадить в них кого попало? Эйгон Завоеватель, очевидно, об этом вообще не думал. И спокойно передал такое наследие своим потомкам. За все годы своего правления он не разрушил ни один замок. Даже обугленный и полузаброшенный Харренхолл продолжал жить еще не одно поколение и в нем даже кто-то обитал, пока Черные, наконец, не опомнились и не приказали снести эти развалины окончательно. С другой стороны, возможно, он был несправедлив к основателю династии Таргариенов. Одни лишь боги знают, каких трудов стоило ему собрать свое королевство из таких разных и плохо подходящих друг другу частей. И чтобы вестеросцы в большинстве своем согласились служить королю на Железном троне, их нужно было как-то убедить это сделать — и сделать это не только кровью, но и золотом и титулами… И стократ труднее было подтолкнуть их к решению избавиться от мрачных замков, которыми были так печально знамениты Семь Королевств. Без этого любой мятежник мог очень долго удерживать свои владения против превосходящих сил лоялистов. Собственно, сейчас все шло именно так. — Конечно, мы и дальше будем держать осаду и постараемся усилить обстрел стен из требушетов, — сказал Макайрис лорду, который сегодня передал ему командование осадой. Он опустил подзорную трубу и продолжил: — Вот только… — Что? — волантиец мысленно поблагодарил Рендилла Окхарта за то, что в его голосе не было злорадства. — Вот только пока враг удерживает Безумие Гарта, я не знаю, как наша армия сможет окружить Крейкхолл со всех сторон. Если мы не займем ту высоту, это будет не осада, а непонятно что. — Вот и мои предки, наверное, так же думали, — кивнул седовласый просторец, в котором, несмотря на данное ему прозвище «Спящий под дубом», не было ни капли сонливости. Достаточно было провести с ним день-другой, чтобы понять очевидное — причиной столь долгого молчания Окхартов и их знаменосцев во время Танца Драконов были отнюдь не трусость лорда Рендилла и не сомнения в том, кого ему стоит поддержать. Он действовал с предельным хладнокровием, руководствуясь лишь собственными интересами. — Я уже запросил несколько транспортных кораблей из Староместа, которые должны перевезти наемные отряды в Ланниспорт. На мой взгляд, лучший способ окружить твердыню изменников — это угрожать им с двух разных сторон, от нас и от Тарбекхолла, — продолжал Окхарт. — Мои люди уверяют, что в этом случае шансы на победу будут в нашу пользу. Против нас порядка семи тысяч мечей — и каждый второй из них готов дрогнуть, если мы сможем выманить их в поле. — Возможно, — бывший командир наемников, возвышенный королем Дейроном, покачал головой. — Только у нас тоже семь тысяч человек… Королевская Гавань, не желая, чтобы гарнизоны «приграничных замков», презревшие свои клятвы и выступившие на стороне «короля Уолдера Рейна», как-то поддерживали друг друга, приказала лояльным войскам осадить их все до единого. Причем одновременно. Не желая дать врагу объединить силы, они в итоге распылили свои собственные. Макайрис пытался их как-то в этом убедить, но на бумаге все выглядело красиво и гладко, поэтому ему пришлось уступить. Зато он мог использовать колоссальный численный перевес лоялистов за пределами Западных земель, который позволил ему перерезать все линии снабжения мятежников. И все же он понимал, что если на остальных театрах военных действий все происходит так же, как и здесь… Оставалось надеяться лишь на то, что остальными осадами командуют опытные военачальники, которые могут удержать тысячи молодых мужчин с оружием в руках, вынужденных месяцами торчать на одном месте и ничего не делать, от сползания в бездну пьянства и разврата. Ему это пока удавалось. Моральный дух в войске был хорош, Макайрис не мог этого отрицать… И все равно их дисциплина и выучка не дотягивала до уровня Тигровых Плащей. Но до этих были тысячи лиг и одно море. — Все упирается в Безумие Гарта, — констатировал очевидный факт лорд Рендилл. О, да. Безумие Гарта. Крутая возвышенность, господствующая над окрестными равнинами, самая удобная для обороны точка во всех Северных марках. Место, из-за которого короли Гарденеры со всеми своими бесчисленными армиями и легендарной рыцарской конницей Простора так и не смогли завоевать Западные земли. Это, конечно, не был Утес Кастерли — на этот холм при желании можно было взобраться даже верхом на коне… Только вот для этого приходилось подняться по змеящейся по склону Морской дороге, которая в этом месте из прямой линии на карте превращалась в какой-то перепутанный клубок. И так на несколько лиг вперед. Очевидно, что как только Крейкхоллы подняли знамя мятежа, кто-то зажег большие костры на вершине Безумия. Ветер унес дымовую завесу на юг — именно она, собственно, и предупредила Окхартов в том, что к северу от них начинается что-то недоброе — зато теперь наступающие не могли спрятаться даже в траве. Она тоже сгорела дотла. По местным меркам, Крейкхолл отнюдь не входил в число «абсолютно неприступных крепостей». Его стены, со слов агентов из числа местных жителей, пребывали не в лучшем состоянии, но Макайрис старался не впадать в излишние надежды. С возвышенности, на которой стоял замок, было очень удобно скатывать на атакующих валуны, бревна и бочки. А потом отстреливать уцелевших из луков и скорпионов. При наличии хорошего боезапаса защитники Крейкхолла могли сдерживать наступающих просторцев несколько лун. Не просто же так эту возвышенность назвали Безумием Гарта, правильно? Король Простора, всего за день положивший на этом холме почти все свое войско, заслуживал остаться в истории. — Мы попытались выбить врага с холма, но… Как оказалось, у них более чем достаточно стрел и стрелков. К тому же, никто не мешает им выдергивать стрелы из наших убитых и использовать повторно. — Я не думаю, что в Крейкхолле много защитников… — конечно, это было лишь предположение. Но он хорошо знал, что у вестеросцев репутация на протяжении поколений складывается не просто так. И дом с кабаном на знамени отнюдь не славился мастерством своих стрелков. Или богатством, позволяющим их нанять в достаточном количестве. — Отсюда их не видно, но… Некоторые из тех, кто уцелел в первых атаках, уверяют, что видели знамя с петухом… «Свифты…» Макайрис скривился. Отлично просто. Вместо одного дома, обескровленного неудачной осадой и поддерживаемого, в лучшем случае, недобитками из Вольных городов, им, оказывается, противостояли сразу два. Это была совсем не радостная новость. — Плохо… Даже думать страшно о том, сколько еще домов Запада предали своего короля? *** Сир Роллан Леффорд «Это не измена…» — в двадцатый раз за сегодня повторял про себя Роллан. — «Если король дал свое разрешение, это не измена…» Как он ни старался, успокоиться никак не удавалось. В конце концов, кое-как смирившись с неизбежным, он велел оруженосцу подготовить его коня. Будь у него хоть какой-то выбор, регент Золотого Зуба выбрал бы другой вариант. Вот только выбора у него не было. Вернее, был — но это не было выбором. Он мог упереться насмерть — и позволить защитникам замка и укрывшимся в его стенах тысячам беженцев съесть все, что можно было съесть, а потом умереть от голода. Или он мог принять условия Черных. После нескольких дней ожесточенных споров они все-таки пришли к выводу, что лучше позлить изменников сытным пиршеством на стенах, чем позволить этим выродкам смотреть на то, как они теряют силы от голода, и слышать урчание их пустых животов даже издалека. Ответственность за любое решение ложилось на него, как на регента. Это не могло ему нравиться. И это ему не нравилось. И он пошел на это сам, не желая делить эту ответственность с кем-либо еще. Он вышел вперед, за пределы стен и башен, где остались все его люди. Вышел, стараясь не слишком тревожиться при виде того, к чему он приближался. Роллан знал, что в долине Мандера или в тавернах Староместа люди рассказывали много, скажем так, не самых лестных вещей о драконе Черной королевы. «Зеленая вонючая крыса», «тварь, жрущая падаль», «Змея облезлая с ядовитыми клыками» — такие слова часто звучали на улицах Ланниспорта, в домах торговых гильдий и мастерских. Рыцарь невольно задумался о том, решились бы эти люди сказать то же самое в присутствии самой Лунной Плясуньи? Или, например, ее наездницы? Вблизи драконица совсем не казалась ему злобной или уродливой — вся ее чешуя, от хвоста до морды, переливалась мягким бледно-зеленым цветом, а гребень, рога и кончики крыльев были словно выточены из слоновой кости. Но если во время Танца она еще казалась кому-то слишком маленькой для боя, то сейчас Плясунья почти сравнялась размерами с Тессарион — какой она была десять лет назад. Но при этом до сих пор казалась намного гибче и быстрее Синей Королевы. Кто-то мог сказать, что королевский дракон должен быть самым большим и сильным, но Роллан смотрел глубже — и сразу отметил, с какой легкостью Лунная Плясунья изгибала шею и спину. Значит, в воздушном бою преимущество в скорости наверняка будет на ее стороне. — Леди Бейла, — прилетевшую на драконе молодую женщину он встретил воинским приветствием, а не поклоном. Драконица, словно поняв его слова и чувства, недовольно заурчала — а может, просто потому, что хозяйка, услышав свое имя, перестала чесать ее за головным гребнем и повернулась к собеседнику. — Сир Роллан, — ответила она ему в тон. И Роллан… Он мысленно порадовался за то, что у него есть красивая и любимая жена, которой он всегда был верен. Потому что при виде Черной королевы немало слабых мужчин готовы были забыть о супружеской верности. Их разведчики на северной стороне успели сообщить о том, что Бейла Таргариен недавно родила дочь, но Роллан, глядя на ее подтянутую фигурку, с трудом в это верил. В простом костюме для верховой езды, черной кольчуге, легком головном уборе с большим рубином в центре и с Темной Сестрой в ножнах королева-самозванка выглядела в его глазах настоящей воительницей, в отличие от Мейгора с титьками. — Раз уж вы согласились на эту встречу, означает ли это, что мои условия были приняты? — Да, — прямо ответил регент Золотого Зуба. — Какими бы… грабительскими ни были ваши… предложения… Мой долг перед королем Дейроном и леди Джоханной остается неизменным. Я не допущу, чтобы мои люди и подданные умирали от голода. Мы заплатим столько, сколько вы просите. Он подумал, что ее вопрос был задан скорее для самоудовлетворения — она не могла не видеть следовавших за ним мулов, нагруженных сундуками с золотом. А с другой стороны в ворота уже въезжал большой конвой с провиантом, который охраняло от силы десять воинов из Речных земель. Так что и вопрос и ответ были не более чем формальностью. — Грабительскими? — самозванка с показным удивлением подняла брови. — Почему? Я думал, что обе стороны получили то, что им нужно… Разве это можно назвать грабежом? Роллан терпеть не мог лжецов и подхалимов, которыми многие лорды так любили себя окружать. Но эта была совсем не такой — она говорила все прямо и открыто. И любой, у кого в душе жила хоть какая-то совесть, понимал, к чему она клонит. Двадцать тысяч золотых драконов были огромной суммой вне зависимости от того, чего они покупали за эти деньги. На это золото можно было с нуля собрать хорошую армию или осуществить массу других дорогостоящих вещей, если у тебя есть голова на плечах. А у преемницы Мейгора с титьками, как успел убедиться Леффорд, голова на плечах была — причем весьма умная и хитрая. Они оба прекрасно понимали, что покупка одного-единственного конвоя с продовольствием за такую баснословную сумму не была выгодна ни дому Ланнистеров, ни Железному трону. — Получили, да, — кивнул он. — Вопрос в том, какой ценой. — Если вас не устраивает такая цена, могу предложить другую, — наездница Лунной Плясуньи улыбнулась еще шире. — Ноль. Как за эту партию, так и за все последующие. Более того, в этом случае все войска, осаждающие Золотой Зуб, могут перестать существовать до завтрашнего заката. Всего лишь несколько слов здесь и сейчас — и… Роллану не нужно было спрашивать, о каких словах говорила дочь Деймона. Их сегодняшней встрече предшествовала долгая переписка, в которой содержались все более откровенные намеки на этот счет. — Нет, — как можно спокойнее ответил он. — Я присягнул королю Дейрону… И я чту свои клятвы, в отличие от тех, кто сейчас стоит у меня под стенами. Бейла не высказала ни капли разочарования. Она улыбнулась ему — как показалось Роллану, даже с одобрением. Несколько мгновений тишину нарушало только хлопанье на ветру флага Черных, на котором были изображены гербы Арренов, Веларионов и Таргариенов на общем поле. — Жаль, — сказала она. — Я была бы рада получить такого хорошего и верного знаменосца. Если вдруг передумаете… или если вам понадобится больше еды… Вы знаете, как с нами связаться. — Почему вы считаете, что Его милость не снимет осаду своими силами? — на самом деле Роллан не особо верил в то, что это случится в ближайшее время. Насколько ему было известно, Красный Лев до сих пор продолжал воевать и даже наступать, а Королевская Гавань до сих пор молчала. Но не говорить же об этом вслух, в самом же деле! — У изменников не так много войск, о чем можно судить из посланий, которые они вам, несомненно отправляли… То, что между Уолдером Рейном и Черными шла переписка, ни для кого не было секретом — его разведчики не раз перехватывали гонцов. Однако все они были посланниками Красного Льва, тогда как письма, отправленные Черной королевой, либо проскальзывали мимо их рук… Либо их не существовало вовсе. Как бы ему ни хотелось верить во второе, если правдивым был все-таки первый вариант… — У меня и у моего Совета нет ни одной причины доверять хоть какому-нибудь слову или действию лорда Уолдера Рейна, — громко произнесла Бейла Таргариен. А затем наклонилась и добавила чуть тише, чтобы ее не слышал никто, кроме него: — Я не хотела об этом говорить, но знайте, что он последние годы вредил обеим сторонам. У нас есть причины подозревать его в контрабанде, распространении фальшивых денег и прочих преступных делах на нашей стороне границы… Момент откровений подошел к концу и она, резко развернувшись, вернулась к своему дракону. — Возможно, вы этого не можете видеть, но почти все перевалы к югу и западу от Золотого Зуба заняты вашими врагами, к которым постоянно подходит подкрепление… Я это видела собственными глазами по пути сюда, сир Роллан, — добавила на прощание леди Стоунхеджа, забираясь в седло. — Вы же понимаете, что эта осада может продолжаться еще очень долго? И она не закончится, пока мой кузен не явится к вам на помощь… Черной королеве хватило совести на то, чтобы удержаться от откровенного злорадства. Они оба понимали, что если осада затянется (а она наверняка затянется), этот караван с припасами от северных соседей, скорее всего, будет далеко не единственным… Им еще не раз придется идти на подобные грабительские сделки — и каждый раз они будут сопровождаться предложениями подумать о том, кому они готовы служить. — Значит, будем ждать, — дом Леффордов был славен тем, что никогда не изменял однажды данной присяге. И он не хотел, чтобы эта слава умерла на нем. — Будем стоять насмерть и ждать — столько, сколько понадобится. *** Королева Бейла Таргариен Настроение у Бейлы сегодня было отменным — и она не отказала Лунной Плясунье в удовольствии как следует покружить над Красным Зубцом. До сегодняшней встречи она так и не избавилась от сомнений по поводу того, что Зеленые действительно согласятся заплатить двадцать тысяч золотых в обмен на еду для осажденной крепости. Нет, их тоже можно было понять — тысячи человек, бежавших прочь от набегов и зверств Красных и нашедших спасение, как они думали, в стенах Золотого Зуба, неприступного и несгибаемого… Найти-то они нашли, но что же дальше? Дальше им предстояло есть крыс и кожаные ремни, до последнего растягивая оставшееся содержимое кладовых. А потом… Леффорд был прав — условия сделки действительно нельзя было назвать иначе как грабительскими. Пусть и прикрытыми дипломатическим этикетом. Но они все равно заплатили. И их казна, наконец, напиталась золотом. А дальше можно было нарастить работы на северных приисках и они больше не будут страдать от нехватки денег. И все же… Чтоб вас всех, это же двадцать тысяч золотых драконов! До сих пор не верилось в то, что они столько получили. Даже за самых знатных пленников далеко не всегда удавалось выбить такой щедрый выкуп. Бейла понимала, что эту плату нужно по справедливости поделить между тремя управляемыми ей королевствами. Лучше всего было выделить Северу, Речным землям и Долине по пять тысяч золотых — вместе со строгим наказом построить на эти деньги минимум одну Черную дорогу и еще один крупный проект по своему усмотрению. Дару и Ночному Дозору она собиралась выделить от тысячи до двух. А остальное в казну. Мастер над монетой и так уже прожужжал ей все уши жалобами на то, что серебра у них более чем достаточно, а вот золота как не было, так и нет… Три или четыре тысячи драконов за то, чтобы он, наконец, замолчал, пусть и на время — невелика цена, согласитесь. Плясунья сделала особо крутой разворот — и Бейле пришлось напомнить своей девочке о том, что она сегодня хотела полетать, а не поплавать в реке, тем более в одежде и с оружием. И тут до нее донесся драконий рев. Крошечная точка в небе быстро росла, принимая форму Овцекрада. У нее ушло еще немного времени на то, чтобы успокоить возбудившуюся драконицу, потом Лунная Плясунья все же согласилась приземлиться и дать ей слезть. Пусть они с Крапивой относились друг к другу, можно сказать, по-дружески, но отношения между их драконами были… сложными, мягко говоря. И это было еще одной причиной держать их подальше друг от друга. К тому же они никогда не дрались друг с другом за еду — наездница Овцекрада как приучила его к одной-единственной пище, так он с тех пор ничего другого и не ел. Вот только они с Крапивой с самого начала договорились, что она будет дожидаться ее возвращения в Стоунхедже, а не станет вылетать ей навстречу. И то, что она все-таки вылетела, означало, что на границе за время ее отсутствия случилось нечто очень нехорошее. И первые же услышанные королевой слова подтвердили ее догадку. — Лорд Бракс… В смысле, новый лорд… Он распинает людей. Всех подряд. У стен Хорнваля. Бейла не стала переспрашивать Крапиву, насколько она уверена в том, что видела. Даже со спины дракона распятого на кресте человека вряд ли можно было спутать с чем-то другим. — Это что, в отместку за массовую казнь, устроенную Джоханной Ланнистер? Запад с каждым днем истекал кровью все сильнее, поля сражений полнились убитыми, но даже на этом фоне новость о том, что сделала леди-регент с попавшими к ней в плен наемниками из Эссоса, пытавшимися захватить Ланниспорт, прогремела громом средь ясного неба. Новость, наверное, уже даже на Стене была известна. И хотя Бейла была немного расстроена тем, что Ночной Дозор не получил подкрепления за счет «раскаявшихся» чужеземцев, она понимала, что этот предельно ясный намек был правильно понят как сторонниками Зеленых, так и Красными. — Не знаю, моя королева, — покачала головой бывшая пастушка, наморщив нос при воспоминании об увиденном. — Может, и так. Только я не представляю, чем могли их так разозлить простые крестьяне. Как будто у них мечи под перинами были запрятаны и они готовились в любой момент восстать… Как будто Рейны и их прихвостни не забрали каждую худо-бедно острую железяку, попавшую им на глаза… Действительно, нехватка оружия была одной из причин, ради которой будущие изменники начали штамповать фальшивые деньги и расплачиваться ими. — Сколько… их там? — Штук пятьдесят. Дальше я со счета сбилась. А потом они еще из скорпионов по мне бить начали, вот я и решила, что хватит с меня, надо вам все рассказать… — Пятьдесят… — рассказ Крапивы менял очень многое. Если новоназначенный так называемым «королем» лорд Бракс казнил так много людей в такие короткие сроки… Это означало, что подданные его люто ненавидят — куда сильнее, чем думали ее советники. — А ведь мы так и не убедили арреновских рыцарей попытать счастье на юге… — При всем моем уважении, моя королева… — Крапива, в отличие от нее, так и не слезла со спины Овцекрада, не без основания боясь, что ее дракон, оказавшись рядом с Лунной Плясуньей, может натворить что-то нехорошее. — Но противники леди Джейн… Они разглядели крысоловку, в которую вы положили приманку, Ваша милость. И решили остаться в Долине от греха подальше. И я не думаю, что они доползут до Стоунхеджа раньше, чем мы возьмем Хорнваль собственными силами. В общем, если мы решим действовать, начинать придется самим. В смысле, мне и вам — с драконами. — Надо же… Если мне память не изменяет, на прошлом Малом Совете ты не была так воинственно настроена. — Это было до того, как я увидела, что узурпаторы и бастарды, которых они к себе приближают, приколачивают к крестам простых людей, которым не повезло с местом рождения! И до того, как я насмотрелась на все, что они еще вытворяют! Я думала, что мир после Танца Драконов положит конец подобным бесчинствам, а они все равно продолжаются! Последняя любовница ее отца, несомненно, была права. Война всегда была ужасной. И если даже предположить, что история пошла немного иначе и драконы уже вымерли бы… Кто сказал, что это положило бы конец кровопролитиям? Вон, посмотрите сами — все, что там творилось, совершалось без какого-либо участия драконьего пламени. Все стало только хуже — в огне эти несчастные отмучились бы быстрее. — Ты права. Но одних драконов мало. Даже если мы вдвоем заставим хорнвальцев преклонить колени, нам еще нужны люди, которые будут служить в гарнизоне… Без них все, что мы сделаем, пойдет прахом, когда Красные вернутся и снова займут замок Браксов. Займут, даже не обнажив меча. — Лорд Бенджикот собрал около тысячи мечей к западу от Каменной Септы. Он уверяет, что доберется до границы и пересечет ее в течение… трех дней. Бейла очень старалась обдумать ее слова с холодной головой. С одной стороны, если все пойдет плохо и они не смогут занять Хорнваль… Или смогут, а потом потеряют… Это не останется без последствий. Позиции Крапивы и Блэквуда в Совете сильно пошатнутся. Но с другой, если так называемый «лорд Бракс» действительно ненавидим всеми (это подтверждали как слухи, так и шпионские донесения), местные жители вполне могли встать на их сторону. И, возможно, не только подданные дома Браксов, но и другие уроженцы Западных земель. — Так… И в чем еще тебя уверял мастер над оружием? *** Лорд Руперт Бракс Руперт Бракс, урожденный Руперт Хилл, довольно усмехнулся, когда последний из шпионов его сводного братца потерял голову — в буквальном смысле потерял. Она покатилась по земле, и без того насквозь пропитанной кровью. «О, Боги! Воин и Отец! Этот недоумок до последнего суда поединком требовал! Нашел, где бравировать рыцарством и честью, лазутчик поганый!» — Вам не стоило этого делать, — произнес «советник», приставленный к нему королем Уолдером. — А что такого? — хохотнул в ответ лорд Хорнваля — и верные сторонники подхватили его смех. — Ну не мог я его распять, как остальных, у нас уже древесины для крестов не хватает! Как-то так получилось, что он не задумался заранее о том, что крест, в отличие от топора палача, не мог забрать больше одной жизни изменника подряд. Здесь все было просто: привели, положили, рубанули, унесли — все, ведите следующего. А там… Мало того, что для каждого креста требовалось дерево, так еще и сама казнь затягивалась на целые дни! И повторно использовать уже сколоченные кресты, как оказалось, тоже было нельзя! Как только казнимый, наконец, отдавал Семерым душу, очевидно, что его надо было сжечь, чтобы не вонял и не разносил заразу. Но для этого тоже нужны были дрова! В итоге оказалось проще поджигать покойников вместе с крестами. А для других искать новые места и новые кресты. — Или, может, вы считаете, что мои палачи плохо справляются — и вы можете сделать лучше? Он слышал о том, что Ланнистерша приказала сделать с пленными участниками штурма Ланниспорта. А Лисаро Рогаре, говорят, залила в глотку расплавленное золото. А Черная королева, как он слышал, творила еще большие бесчинства… На их фоне он казался себе эталоном милосердия. Да и к чему заставлять палачей сидеть без дела, когда у них столько работы? — Я считаю, что нет смысла подливать масла в огонь, — отрезал человек в плаще с красным львом. — Само ваше восхождение к власти, как вы помните, сопровождалось кровопролитием — многие потеряли своих близких и кое-кто винит в этом лично вас. А вы продолжаете отворачивать своих же подданных против… — Милорд, — грубо перебил Руперт. — Вы забываетесь. Ко мне нужно обращаться «милорд». — А вы продолжаете настраивать своих же подданных, будь то простолюдины или рыцари, милорд, — несносный старик продолжал бубнить тем тоном, который Руперт больше всего ненавидел. — Вы не боитесь, что если так пойдет и дальше, вы когда-нибудь ляжете вечером в постель — и уже не проснетесь? — Все, кто живет в этих землях, когда-нибудь умрут, — Бракс открыто насмехался над ним. — Как вы сами могли убедиться. А я верно служу королю Уолдеру из дома Рейнов, снабжая его войско подкреплениями и припасами. А он за это развязал мне руки, разрешив управлять своими владениями так, как я считаю нужным. Мне очень не нравится то, как много людей считают меня недостойным титула лорда… И я стараюсь, чтобы их стало поменьше. Он знал, что его отец был слишком мягким для того, чтобы править людьми и принудить их действовать по его воле. Не стоило и удивляться тому, что нашлась женщина, утащившая его под венец и породившая тех, кого он вынужден был называть братьями. Эти люди, в которых текла кровь его отца, заставляли Руперта чистить их коней и относились к нему немногим лучше, чем к слуге-простолюдину. А он стиснул зубы и ждал своего часа. И однажды он наступил. — Страх — хорошее лекарство, — добавил лорд Бракс. — Вы помните, сколько нытья, жалоб и упреков я слышал, когда требовал уплаты податей в срок? Наверняка помните. Зато сейчас они падают ниц при виде моих гонцов и мытарей! А потребовалось для этого всего лишь распять три полные семьи, без исключения. — Даже драконы не посмеют напасть на Хорнваль! — выкрикнул он. Несколько дней назад Руперта не на шутку встревожило появление в небе буро-коричневого дракона, прилетевшего с севера. Однако нападать он, похоже, не собирался, а один из его командиров взял на себя смелость приказать открыть по крылатому ящеру стрельбу из скорпионов. Не ожидавший, судя по всему, такой встречи дракон тут же развернулся и улетел обратно в сторону Трезубца. И больше не появлялся. И слава Семерым. — Ладно. Раз уж мы разобрались с изменниками… — то, что их тоже оказалось сегодня семеро, показалось Руперту хорошей приметой, — …можно и другими делами заняться. Я сегодня думал заглянуть на одну мельницу, посмотреть, все ли там в порядке… Он не стал добавлять о том, что у мельника как раз подросла весьма неплохая дочка, у которой с женскими формами, с трудом помещавшимися под платьем, действительно все было в порядке. Но даже если бы он и сказал это, его бы никто не услышал. Потому что именно в этот момент до них донесся оглушительный рев. — Эй, гляньте! — без особого страха указал на небо один из его людей. — Большой и злой Овцекрад опять вернулся! Берегитесь, пастухи! Все в отряде, за исключением пожилого советника, понимающе усмехнулись. — А если мы сами ему полный ящик баранины принесем, как думаете, он позволит на нем прокатиться? Услышав такое, советник короля моментально вспыхнул. — Идиоты! Вы что, совсем? Это же дракон! Хватит над ним насмехаться! — А чего? — Руперт равнодушно махнул рукой в сторону крылатого чудовища, уже приближавшегося к Хорнвалю. — Чего его бояться? Если Черным хватило бы решимости вторгнуться в Западные земли, они давно бы уже это сделали! И начали бы не с нас, а с Глубокой Норы или Золотого Зуба, очевидно же! Но их напялившая корону девчонка никогда… Как бы он ни собирался закончить фразу, все слова застряли в горле, как только дракон спикировал вниз. И ударил струей огня по внутреннему двору Хорнваля. — О, Боги! Он видел, как с башен летят вниз знамена Браксов и Рейнов, кувыркаясь в воздухе и оставляя за собой огненные шлейфы. — Они… Они не могли… Они не имеют права! — А чего? — Советник Уолдера Рейна не отказал себе в удовольствии повторить слова и выражение лица молодого лорда. — Может, потому что это вызовет недовольство Утеса Кастерли? Холодный страх все гуще наполнял его изнутри, пока Овцекрад почти в упор жег позиции скорпионов и лучников на башнях Хорнваля. Затем он увидел, как замок открывает ворота и оттуда выбегают люди… Почти у всех их были подняты руки. Через мгновение он понял, что они не сдаются. Они с ликованием приветствуют дракона и его наездника. — Предатели… — лорд Хорнваля скрипнул зубами. — Мало я их… Здесь еще полно изменников, готовых в любой момент ударить в спину, как только… И снова драконий рев не дал ему договорить. Но это был уже другой дракон. Прямо над их головами стремительно пронеслась зеленая тень — так быстро, что глаза, смотревшие в другую сторону, почти приняли ее за сокола. — Так… Мы… Эм… Мы должны… Но едва он повернул голову к своим людям, оказалось, что почти все они уже бегут. — Куда! Стоять! Я приказываю… Руперт пришпорил коня и пустился вперед, молясь Семерым, чтобы живые символы власти Таргариенов сосредоточили свой гнев на Хорнвале, а не на нем — по крайней мере, до тех пор, пока он не найдет место, где можно будет спрятаться. Но затем вдруг что-то закрыло ему солнце, хотя сегодня на небе не было ни единого облака. Бывший бастард из Хорнваля поднял голову. Он еще успел увидеть, как дракон делает глубокий вдох и открывает пасть. И успел закричать. Дальше было только пламя. *** Леди Крапива Таргариен По сравнению с «новым валирийскими дорогами», которые Овцекрад помогал возводить последние годы, эта дорога… мягко говоря, не впечатляла. Но она хотя бы была в относительно хорошем состоянии по сравнению с большей частью того убожества, которое в Зеленом королевстве называли «дорогами». И все равно Крапива, успевшая привыкнуть к хорошему, была разочарована тем, как просто была устроена легендарная Золотая дорога, тянущаяся через весь Вестерос с востока на запад. Еще одна байка оказалась ложью — вопреки рассказам некоторых путешественников, никогда не бывавших в Западных землях, Ланнистеры, несмотря на все свое богатство, не мостили дороги чистым золотом. И не нанимали множество стражников, которые следили, чтобы их не разобрали на части в первый же день. — А ведь мы уже сегодня могли быть в Утесе Кастерли, — заметила она. В отличие от остальных Драконьих отпрысков, Крапива не обладала такой жаждой крови и власти (чем особенно прославилось Двое Предателей), но и ее сейчас захлестнула эйфория такой быстрой и такой легкой, невероятно легкой победой, одержанной ими вдвоем. Или все-таки не совсем вдвоем? Простые люди уже давно мечтали избавиться от этого ублюдка, кровью и вероломством проложившего себе путь наверх. Именно благодаря им они с королевой точно знали заранее, где в момент нападения будет находиться сам Руперт Хилл и его ближайшие приспешники. Именно благодаря им Хорнваль пал чуть ли не быстрее, чем она успела бы произнести это название. А вместе с ним к их ногам пала и Золотая дорога. Совершенно открытая и беззащитная. — Наши драконы могли бы, а не мы, — поправила королева. — Я ни за что не поверю в то, что между нами и Утесом нет укрепленных замков, сохранивших верность Ланнистерам. Если бы их и правда не было, Уолдер Рейн обязательно этим бы воспользовался. И сразу после захвата замка Браксов перебросил бы все силы к Утесу… Когда дочь Деймона начинала рассуждать подобным образом, она выглядела старше своих лет. — Но я не думаю, что в обороне Западных земель в принципе может существовать такая брешь, которая готова обеспечить быструю и бескровную победу. Зато теперь Рейн и его банда изменников поймут, что мы наконец-то определились с тем, кого поддерживаем. Наше знамя над Хорнвалем — верный признак того, что мы выбрали сторону Зеленых, а не Красных. А вот Ланнистеры, как я уже убедилась, не согласятся отвернуться от Дейрона, даже если мы вместе с ними раздавим мятеж «Красного Льва». Роллан Леффорд еще раз это подтвердил. — Тоже верно… — признала Крапива. — Если бы мы хотели подчинить себе земли и замки… Или, чего уж греха таить, попытаться завоевать весь Запад… Тогда нам стоило принять сторону Красных. Она не могла не понимать, что такой выбор навсегда сделал бы местных жителей их злейшими врагами. И королева тоже прекрасно это понимала. — Если даже не принимать во внимание то, что творил Руперт Хилл и его наймиты… Никто в здравом уме не стал бы поддерживать этих подколодных змей, не опасаясь, что они не ужалят и их самих. Я допускаю, что некоторые клятвы… В общем, их соблюдение может принести несравненно больше бед, чем нарушение. И если кто-то откажется служить откровенному злу или безумству… Но хдесь все не так. Рейн и его знаменосцы предали Ланнистеров не потому, что ими правили тираны, а лишь ради жадности, алчности и жажды власти. И даже если Красные победят, ничего хорошего из этого не выйдет. — Может, тогда нам вмешаться в эту войну… более активно? Тогда Зеленые победят быстрее… Но сначала договоримся о том, что Королевская Гавань признает Хорнваль нашим? — Можно и так… Хотя, честно говоря, я думаю, что исход войны предрешен и без нас. У Уолдера Рейна почти нет шансов. Даже если он обрушит стены Золотого Зуба, займет и разорит все важнейшие пахотные земли Запада и разобьет три или четыре армии Ланнистеров и их союзников… Это все равно не принесет ему победы. Пока у Зеленых есть Тессарион и ее всадник. Королева прищурила глаза. — Нет. Сейчас для нас на первом месте… уточнение границы. Двести человек нашего несравненного лорда Блэквуда уже размечают новые межи между холмами, давая понять, что нет здесь иной власти, кроме моей… «Здесь» могло означать как в Хорнвале, так и в Вестеросе. — Это… хорошо, да, — нерешительно отозвалась Крапива. — Но чем вы собираетесь все это оплачивать? Со слов хорнвальцев, Красные опустошили всю их казну и закрома перед тем, как продолжить наступление на северо-запад. — Сами опустошили — сами и заполнят, — ответила Бейла. — Мы ведь взяли живыми достаточно наемников и прочих сторонников бастарда, правильно? Вот пусть и искупают теперь вину в шахтах, которыми раньше владели Браксы. — А я и не знала, что у Браксов тоже есть золотые прииски… — Их нет, — пояснила королева. — Но в этих горах полно меди — к югу от Хорнваля достаточно хороших рудников. А в низинах они регулярно находят крупные аметисты. Не удивлюсь, если где-то найдется и серебряная жила… Чем больше Крапива узнавала о Западных землях, тем сильнее поражалась тому, как много богатств они в себе таят — до сих пор таят, несмотря на то, что западники многие века их выкапывали и присваивали. Понятно, что Первые люди и андалы не прекращали лить друг другу кровь за владение этими богатствами… Теперь и они решили отрезать себе кусочек этого пирога. И сразу столкнулись с одной непроходимой — пока что — проблемой. — Нам очень нужна прямая дорога от Хорнваля до Розовой Девы, если мы хотим поставлять хорнвальцам продовольствие из Речных земель и вывозить из этих земель добытые металлы. — Всему свое время, — понизила голос молодая королева. — Сначала убедимся в том, что мой кузен признает изменение границы. А если мы построим дорогу сейчас, а потом вынуждены будем сдать Хорнваль… Мы получим еще одно направление, по которому Зеленые могут начать вторжение. Помимо тех, что уже имеются. А это, вдобавок, нам совершенно нечем прикрыть. — А как вы его надеетесь убедить? — Крапива думала, что человек, занимавший сейчас Железный трон, сильно отличался в хорошую сторону от своих братьев и от влияния Хайтауэров получил только лучшее. Но она не верила, что Дейрон Таргариен согласится отдать королеве такой важный замок — вне зависимости от того, что она сделает или пообещает взамен. — Я обязательно что-нибудь придумаю… А пока этого не случилось, поручаю тебе принять все обязанности и права леди Хорнваля, пока я не найду кого-нибудь получше… Если вообще буду искать. — Это все потому, что вам надоело выслушивать жалобы речных скотоводов? — Если тебе этого мало, могу назвать тебя верховной леди Западных земель в моем королевстве… И неважно, что «Западные земли» Черного королевства пока ограничивались одним Хорнвалем. Наездница Овцекрада не сомневалась в том, что Бейла не шутит. *** Лорд Марк Мерривезер Если человек вынужден целыми днями лежать в постели, он волей-неволей становится все более раздражительным. Особенно это касалось молодых людей. И король… он не стал исключением. Тем не менее, весть о падении Хорнваля он принял даже легче, чем ожидал Марк. Насколько легко это вообще можно было принять. Но можно ли было сказать, что он сохранил спокойствие? Ну… — ГОРЕТЬ ИМ ВСЕМ В СЕДЬМОМ ПЕКЛЕ! — орал во весь голос законный король Семи Королевств. — Вы о Черных, Ваша милость? — на всякий случай уточнил его десница. — О Черных! О Уолдере! Об изменниках! Об эссосцах! Обо всех, будь они прокляты! Ну… Он просто спросил, ничего личного. — Ваша милость, есть и хорошие новости. Черные не продвинулись ни на шаг за пределы земель, деревень и укреплений во владении Хорнваля. И Золотая дорога до сих пор… — ему очень хотелось сказать «в наших руках», но это было неправдой, — …в руках мятежников. Глубокая Нора по-прежнему разделяет королевские войска и сторонников дома Ланнистеров, но мы можем осадить их с двух сторон, как только ваши люди будут готовы к наступлению на южной границе Западных земель… — Как много времени это займет? — мрачно поинтересовался король. — Если лорды Простора не смогут занять Серебряный Холм или Крейкхолл… Несколько лун, как минимум, — признался лорд Длинного Стола. — Прямо сейчас войско под командованием Тиланда Ланнистера противостоит основной армии Уолдера Рейна, лорд Бейнфорт отрезан на севере, а мы вынуждены удерживать войска в Марках… Если бы Западные земли могли позволить себе пропустить один сезон урожая, у них была бы возможность призвать, обучить, вооружить и поставить в строй тысячи молодых мужчин — и война кончилась бы намного быстрее. Но тут все упиралось в простое слово «если». Запад в его текущем состоянии не мог такого допустить — с учетом практически полностью парализованной внутренней торговли и того, как много их знаменосцев встали на путь измены. И вдобавок, хоть это прямо и не сообщалось, десница хорошо умел читать между строк — в общем, арсеналы Ланниспорта и Утеса тоже были далеко не бездонными. И они уже сейчас испытывали серьезные трудности с экипировкой даже тех, кого им удалось мобилизовать. — Изменники уже за это заслуживают долгой и мучительной смерти… — на этот счет у Марка не было возражений. — Но Хорнваль… Мы не можем этого стерпеть. Что можно сделать, чтобы вернуть его? — В военном отношении — ничего, Ваша милость, — прямо признал десница короля. — Даже если допустить, что источники информации… скажем так, сгущают краски, ваша кузина наглядно продемонстрировала, что два дракона на поле битвы можно считать практически абсолютным оружием, особенно при наличии поддержки со стороны местных жителей, которые служат им глазами и ушами. Лучший вариант, на мой взгляд — найти законного лорда Бракса и до последнего отстаивать его права дипломатическими методами. Руперт Хилл, как ни крути, был и остается вероломным ублюдком и еще одним пятном на том, что когда-то было честью и совестью Уолдера Рейна. Но это не отменяет того, что замок и земли по-прежнему принадлежат Браксам, которые никоим образом не замешаны в преступлениях Руперта. Напомню, что он сам активно преследовал своих родичей… А у Черных вряд ли найдется живой Бракс. — Звучит разумно… Если только мы найдем кого-то, кого в этих землях знают достаточно хорошо… — Марк ничего не ответил. — Я надеюсь, у вас есть хотя кто-то на примете? — Мне… нужно собрать больше информации, Ваша милость, — лорд Длинного Стола постарался сменить тему. — Прямо сейчас у меня есть основания полагать, что как минимум один молодой Бракс выжил и находится в Утесе Кастерли… И его вполне можно убедить сказать нужные слова. — Я не уверен, — медленно ответил Дейрон, — в том, что местные жители согласятся пойти против Черных ради неизвестного мальчишки, — он откашлялся и продолжил чуть громче: — Но я согласен с тем, что дипломатия сейчас — более действенный инструмент, нежели сила. Пока я лежу здесь, у нас нет никаких способов прогнать Лунную Плясунью или Овцекрада из владений Браксов. И они тоже это понимают. Поэтому и торопятся. Как вы считаете, есть риск, что они не остановятся на этом? — Разумеется, у них есть возможность безнаказанно углубиться в Западные земли, — совершенно серьезно ответил Марк. — Но и у них полно непреодолимых препятствий. Прежде всего, сам Хорнваль, доступа к которому с северной стороны практически нет, кроме как верхом на драконе. Мы же со своей стороны можем возвести укрепления и башни, чтобы задержать их дальнейшее продвижение. Но если Хорнваль оставить во владении Черных… Помяните мое слово, он моментально превратится в рассадник контрабандистов и шпионов. И выкорчевать его уже вряд ли получится. — Но мы ничего не можем с этим сделать… — Не можем, Ваша милость. Если только не снимем осаду с Золотого Зуба, пока его защитники не умерли от голода. *** Король Уолдер Рейн Радостный гул прокатился среди его людей, когда стрельба требушетов, наконец, дала результат. Стены Сарсфилда были пробиты. Сам Уолдер не позволил себе закричать от радости, как это сделали сопровождавшие его рыцари. Он ограничился довольной улыбкой. Наконец-то. Наконец-то две тысячи засевших там людей Ланнистеров перестанут ему угрожать. Наконец-то он вырвет эту занозу и отправится в погоню за Тиландом и его ланниспортскими отбросами. Они и так уже зажились на этом свете… — Разве мы не должны… — вдруг спросил рыцарь с гербом Серреттов, — ну… хотя бы потребовать сложить оружие и сдаться? Так принято… — Они не сдадутся, — отрезал лорд Сарсфилд, покинувший осаду Золотого Зуба ради участия в возвращении собственных владений. — И мы не собираемся им предлагать. За все совершенные ими гнусности эти ублюдки заслуживают только смерти. — Вы правы, сир. Никаких переговоров с Ланнистерами больше не будет… — Красный Лев понимал, что поднимает ставки — и был уверен в том, что это заставит его людей сражаться еще злее и безжалостнее. Так получилось, что многие из его воинов никогда прежде не проливали крови и видели в войне что-то вроде большого турнира, в котором заставить врага признать поражение было куда лучше, чем сразить его оружием. А еще он хотел, чтобы после этого штурма в войске не нашлось тех, кто мог перебежать обратно — или пытаться договориться с Желтыми за его спиной. После такого точно никто не сможет. — И разве вы забыли о судьбе Лисаро Рогаре? Готовы ли вы поверить в то, что с нашим посланником, попавшим в руки Ланнистеров, не случится нечто похожее? — НЕТ! — НЕТ!!! Поначалу король Запада был даже рад тому, что сука из Утеса оказала ему неоценимую услугу, распяв взятых в Ланниспорте пленников. Так ему было куда легче убеждать своих людей бить «ланнистерских нелюдей» и ни в коем случае не сдаваться в плен. Радость сильно угасла, когда он увидел отчеты своих вербовщиков… Но если новобранцев и наемников безжалостность врага зачастую отпугивала, то бывалые воины, напротив, готовы были сражаться с ними до последней капли крови. А еще то немногое доверие, установившееся после того, как Ланнистеры вероломно убили его брата, давно угасло. — ВПЕРЕД! — взревел командующий армией Красного Льва. — НИКОГО НЕ ЩАДИТЬ! — ЗА КРАСНОГО ЛЬВА! НЕ ЩАДИТЬ НИКОГО! И тысячи человек, прятавшихся за частоколами и земляными валами, выскочили наружу и понеслись со всех ног к только что образовавшемуся пролому. — ЗА ЗАПАД! ЗА СВОБОДНЫЙ ЗАПАД! — ЗА ЗАПАД И КОРОЛЯ УОЛДЕРА! И столкнулись мечи в руках Красных и Желтых. И пролилась на землю красная кровь. Со стороны это выглядело беспорядочной схваткой всех со всеми… Изнутри все, без сомнения, было еще более хаотичным. Словно две волны, красная и желтая, ударили друг в друга. — Передайте требушетам, чтобы сосредоточили стрельбу на соседнем участке стены, — приказал Уолдер. — Брешь в стене — это хорошо, но лучше, если их будет несколько. Дальнобойные камнеметы пусть продолжают бить в центральную цитадель. И еще пошлите гонцов к дозорным. Выясните, есть ли признаки приближения тиландовских всадников? — Никак нет, Ваша милость! Возможно, Лидден и его люди действительно смогли их отогнать! — Ты сам-то в это веришь? — усмехнулся Красный Лев. Он знал, что конница Лидденов разбила несколько небольших отрядов, занимавшихся разорением амбаров и складов провианта в землях Серреттов, но общие потери Ланнистеров в этих схватках не превышали двухсот человек. — Нет, он где-то прячется и выжидает удобного момента, чтобы прийти на помощь своим людям… Я-то знаю. Едва эти слова сорвались с его губ, как к ним подлетел гонец на взмыленном скакуне. Торопливо спешился. — Вы нашли Ланнистера и его войско? — тут же спросил лорд Кастамере. И почти сразу понял, что дело, скорее всего, не в этом. Несмотря на ранний час и дым полыхающих повсюду пожарищ, а также на плачевное состояние одежды и доспехов гонца, в нем нетрудно было узнать посланника дома Браксов. — Ваша милость… нет… я не видел… его… Но я видел драконов… — он нервно сглотнул. — Ваша милость, мы потеряли Хорнваль. *** Сир Тиланд Ланнистер Это было очень тяжелое решение. Письмо, принесенное последним вороном — последним из тех, кто сумел прорваться к Утесу — говорило, что стены замка, где он оставил на верную смерть две тысячи своих соратников, уже готовы рухнуть под обстрелом десятков метательных машин. Именно в тот момент великое искушение овладело Тиландом. Он действительно готов был бросить все, взять всех, кого только можно, и поспешить обратно, на помощь защитникам. Он был уверен, что вместе они обратят изменников в бегство. И он даже стал собирать для этого людей. Но их были сотни, а не тысячи, как он надеялся. И он понимал, что пока его войско будет идти к Сарсфилду (возможно, с боями), мятежники успеют накопать траншей, построить частоколы и возвести укрепления как против осажденного замка, так и против него. И он с самого начала окажется в проигрышном положении. И сообщения от леди-регента еще раз убедили его в том, что так оно и есть. Она писала, что просторцы до сих пор не могут взять ни Крейкхолла, ни Серебряного Холма. А про Глубокую Нору он и сам не спрашивал — это было лишь пустой тратой времени и пергаментов. Она поручила ему попытаться снять осаду Сарсфилда и спасти как можно больше своих людей. Этого требовала не только она — этого требовала и его собственная честь. Но разум требовал наступить чести на горло, стиснуть зубы и действовать иначе. Даже если он каким-то чудом застал бы Рейнов врасплох (а он сильно сомневался в том, что ему это удастся), вероятность того, что гарнизон Сарсфилда сможет продержаться до его прибытия и устроить вылазку одновременно с его атакой, требовалось сочетание таких маловероятных событий, что можно было еще и попросить, чтобы сам Воин сошел с небес и вмешался в сражение на их стороне. Действительно, почему бы и нет. Куда более вероятно, все закончилось бы совсем иначе… Защитники Сарсфилда полегли бы все без остатка, а он, понеся огромные потери, вынужден был бы бежать к Утесу, преследуемый по пятам Уолдером Рейном и его лидденскими прихвостнями. Вот так он, Тиланд Ланнистер, мог бы проиграть всю войну за одно сражение. Если, конечно, король Дейрон не явится к ним на помощь. Он не мог этого допустить. — Почему? — шептал он, глядя в чистое голубое небо, с которого Семеро, несомненно, наблюдали за его страданиями. — Почему вы дозволяете жить этим убийцам и изменникам, забирая жизни у хороших людей? Боги молчали. Они всегда молчали. — Милорд… Войско ждет команды. — Хорошо. Молитвы и раскаяние подождут до завтра. А сегодня… Сегодня он сможет хотя бы отомстить. — Слушайте меня внимательно! — закричал он во весь голос. — Ни в коем случае не останавливайтесь и не отступайте! У нас есть всего один шанс сломить их и прорваться через внешние стены, пока те, кто находится внутри, не опомнились! Вы знаете, что поставлено на карту! Мы не можем сегодня проиграть! ДАДИМ ИМ УСЛЫШАТЬ НАШ РЕВ! — УСЛЫШЬТЕ НАШ РЕВ! — ЗА ЛАННИСТЕРОВ! ЗА УТЕС КАСТЕРЛИ! И он первым бросился вперед, увлекая за собой пять тысяч человек. На штурм Кастамере.