Deal with the Devil / Сделка с Дьяволом

Они были в пустом классе. Елена сидела на стуле прямо напротив стола профессора, за которым (естественно) восседал Том. Долохов стоял по стойке смирно рядом с деревянной конструкцией. Том откинулся назад, скрестив ноги под пыльной поверхностью стола, и пристально смотрел на девушку, пока она пыталась взять себя в руки. Он вертел свою длинную, похожую на кость палочку между пальцами, опираясь локтём на стол. Другими пальцами парень барабанил по бедру, выдавая напряжение. Елена (не Ваблатски, так как он был уверен, что она родилась под другой фамилией) замкнулась в себе, опустив глаза туда, где на коленях лежали её маленькие ручки. Если обычно она излучала ничем не примечательную ауру, то сейчас ореол энергии вокруг неё витал более подходящий, грустный. К счастью, она не плакала, но глаза были усталыми, тяжелыми и широко раскрытыми одновременно. Уголки её рта расслабились, плечи опустились. Казалось, что девушка сбросила давно уж не снимаемую маску. Она потёрла затылок и пробормотала: — Я не знаю, чего ты от меня ждёшь. — Всего. Она недовольно фыркнула, но это прозвучало нерешительно. — Непростая задача. — Ну что ж, птичка, как насчёт того, чтобы начать с твоих пророчеств, — предложил он, переходя к самой сути своего интереса к девушке. Лист пергамента лежал на столе между ними, куда Долохов бесцеремонно положил его при входе. Её внимание переключилось на пергамент, глаза пробежались по всё более неразборчивым буквам. — На самом деле, это всё, — сказала она через мгновение. — Я писала это во сне полдюжины раз. Я не знала, что это значит… — её взгляд остановился на слизиринце и Антонине за его плечом. Том уставился на неё с непроницаемым выражением лица. — Я не сомневаюсь. А твоя семейная ситуация? Она снова стиснула челюсть. — Это не ваше дело. — Думаю, да, — сказал он с ухмылкой. — Я же говорил тебе, я не люблю ложь. К сожалению, не моему, впрочем, твоя личность здесь — ложь, и я узнаю правду. Она поджала губы, и он почти мог видеть отчаяние в её глазах, когда она гадала, что он имел в виду под этими словами. Она была умной девушкой, умнее, чем казалась, но не настолько умной, как он. — Я дочь Кассандры Ваблатски, взятая на воспитание ею и её мужем. Я Когтевранка. Вы знаете о моём даре… — слова были выплюнуты, точно яд — это всё… — Шесть бобов какао, перемешанных примерно на тринадцать секунд раньше. И я полагаю, что ты перемешивала по часовой стрелке только одиннадцать раз, а не пятнадцать. — Том наблюдал за её лицом, пока перечислял неправильные действия, совершённые ранее в тот день. — Ты смотрела прямо в рецепт, когда делала это, хотя перед этим перепроверила несколько раз. И я видел, как ты кинула седьмой на пол. Она попыталась скрыть вспышку паники, но он наклонился и снова приподнял её подбородок своей палочкой, заставляя встретиться с ним взглядом. Её палочка была в руке Долохова, тоненькая палочка из ясеня, которую крупный юноша взял до того, как Том позволил ей отойти от стены. — Я уже вижу, как ты придумываешь новую маленькую ложь. Не надо. Я выпытаю из тебя правду, если ты продолжишь испытывать меня. — Его голос был холодным и высоким. Этот голос, который, знали его рыцари, означал угрозу. Он был почти доволен, когда её рот снова закрылся, и она тяжело сглотнула. — Ты слишком долго изображала из себя тихую, маленькую мышку. Елена повернула голову в сторону, хотя кончик тисовой палочки всё ещё упирался ей горло. — Я не хотела, чтобы меня кто-то заметил. Я хотела закончить Хогвартс и вернуться домой. — Именно на последнем слове её глаза засияли. — Кто твой отец? — Том убрал палочку, уверенный, что именно сейчас он получит все ответы. — Он магл, просто магл, — прошептала она. — Джек Малленс. Его сестра была магглорождённой ведьмой, поэтому он знал о магии. Он любил читать о нашем мире, и моей маме понравился его энтузиазм, когда они встретились. Она знала, какой скандал это вызовет, если она забеременеет, но мой отец так сильно хотел ребёнка… Вся его семья уехала, и он остался один, поэтому он умолял её оставить ребёнка и отдать ему, и она это сделала. Этот монстр, который называет себя моим отцом, был в ярости, когда узнал. Пока папа не заболел. Он протянул ему руку помощи, желая узнать, будет ли у меня дом, если… когда… — Он видел, как ей сложно говорить, её голос становился всё более невнятным. Она сделала глубокий, судорожный вдох, откинулась на стул, слёзы наконец полились, и выдохнула сквозь сжатые губы. — Он решил, что хочет забрать меня, когда Кассандра наконец привела его познакомиться со мной. Я не хотела идти с ними, но они предложили зелья и целительницу, чтобы вылечить папу. Он всё ещё жив, проходит лечение, пока я играю для них роль послушной дочери. К концу её речи проскользнул ирландский акцент, и каждые слова были мучительно произнесены, как будто она глотала стёкла. Том видел правду, написанную на её лице в каждом судорожном вздохе. — И пророчество. На этот раз Елена без колебаний встретилась с ним взглядом. — Мама была бы очень рада, если бы у её дочери был дар. Она бы не переставала выставлять меня напоказ, если бы я была особенной. Ах. Это он мог понять. Она притворялась обычной, чтобы досадить матери, пряталась на виду у всех, чтобы когда-нибудь вернуться к отцу. Это было гораздо менее вопиющим проступком, чем он предполагал. — Как бы они отреагировали, если бы всем стало известно о твоём происхождении? Она вытерла слёзы, выступившие на покрасневших глазах. — У них не было бы причин поддерживать папу в добром здравии. Он был бы особенно взбешён, если бы люди узнали, что я не его маленькая доченька. — Почему? Он снова увидел эту слабость, горечь помимо слёз. Такая странная эмоция. Он задавался вопросом, как ему ещё подавить её, чтобы полностью сломать. — Разве мне не позволено иметь секретов? Том встал. — Тогда я должен сохранить твой секрет? — Я сохраню твой, — сказала она в пустоту. — У меня только один, а у тебя их много. — Он снова поднял палочкой её подбородок, чтобы повернуть лицом к себе. — Я могу сказать твоей мамочке, что ты более особенная, чем ты показываешь. Я мог бы продолжать расспрашивать о твоём предполагаемом отце. Могу намекнуть друзьям из высшего общества о прискорбных обстоятельствах твоего рождения. — Его тёмные глаза буравили её. — А что бы сделала ты? Скажешь, что лгала годами? Что ты написала небольшое пророчество во сне, а я — восходящий Тёмный Лорд? — Его смех был торжествующим. — Нет. У тебя нет преимущества, птичка. Но я готов заключить сделку. Легкий кивок, её дыхание всё ещё было прерывистым, а пульс бился о его палочку. — Ты отдашь мне свои пророчества, никому не будешь говорить о них — и обо всем, что узнаешь обо мне. Тогда я сохраню твои секреты. — Но что если… — Она не договорила, обдумывая, покачав головой. — Пророчества? Том постучал палочкой по её плечу. — Но, Елена, ты сказала, что у тебя было видение всего один раз. Ты ведь не солгала, правда? — Заметив лёгкий румянец на её щеках и раздувающиеся ноздри, он цокнул. — Мы теперь друзья, а друзья говорят друг другу правду. — Я расскажу тебе пророчества только о тебе, — сказала она наконец. — У тебя были другие? Как забавно, — теперь девушка закатила глаза, расстроенная настолько, чтобы забыться, хотя её глаза и нос всё ещё были красными. — Я не помню всех своих видений, и они происходят только во время сна. Так что, возможно? Может быть? Я знаю, что это случалось несколько раз. — Хм. — Он посмотрел на неё, оглянулся на Долохова, затем повернулся обратно. — Ты уже знаешь, что я умею распознавать ложь. Если у тебя есть хоть малейшая причина считать, что пророчество относится ко мне, ты мне скажешь. Обязательно скажешь, — подчеркнул он. — Или я проникну в твой маленький разум и узнаю это сам. И, Елена, если я это сделаю, я найду всё. — Её лицо побледнело. — Взамен я и мои последователи ничего не скажут о том, что я узнал о тебе этим вечером. Договорились? Она кивнула, всё ещё широко раскрыв глаза. — Хорошо. Тогда ты можешь идти. — Он жестом подозвал стоящего сзади парня, который передал Когтевранке её палочку. Она попятилась назад, стул ударился об пол. Когда её рука сомкнулась на дверной ручке, он сказал: — Елена… — Девушка повернулась, но не посмотрела на него. — Я буду следить. — Она снова кивнула и вышла из комнаты, торопливо ступая по коридору.