Тазетта

      — Можно?       Драко поднял взгляд на источник звука: входная дверь была приоткрыта, и виднелась голова улыбающейся девушки. Комната была погружена в полумрак, свет исходил лишь от пары свечей, которые стояли на его столе. Это придавало ощущение уюта и комфорта, либо же его несла Гермиона своим присутствием.       — Ты уже вошла, — произнес он, не отрывая от неё взора.       Грейнджер многозначительно кивнула и сразу же зашла внутрь кабинета, закрыв за собой дверь. Её волосы были распущены и волнами опускались на белоснежную рубашку, которая явно являлась слишком большой для её миниатюрного тела. От этого на его лице скользнула лукавая ухмылка — Драко нравилось смотреть на то, как вечерами она приходит в его кабинет, зная, что он занят.       В такие моменты она всегда стыдливо опускала глаза, закусывала губу, вальяжно передвигалась по помещению, проводя своими тонкими пальцами по стенам, мебели и книгам. Она задерживала на них взгляд, словно её интересовало в комнате что-то ещё, помимо хозяина поместья.       Со временем Гермиона научилась управлять мыслями и забывать, что происходило в его кабинете. Сейчас, когда она стояла в комнате, разум её уже не посещали мысли, что когда-то здесь погиб Монтегю, отрезали руки Стефану, пытали тех, кто был неугоден. Слишком неудобная правда, которую Гермиона предпочитала не запоминать. Она ограничивала себя мыслями о Малфое и о том, какой он был с ней. Также и с остальными — неважно, что они делали и делают, с ней они ведут себя иначе. И это главное.       Грейнджер уже не рассматривала Тазетту как группу страшных людей, чьи действия не ограничивались контрабандой, ростовщичеством, рэкетом и другими аспектами преступности. Для неё они стали семьёй: любое действие против группировки означало угрозу, а высказывания не в пользу мафии — оскорбление. И они касались её, ведь она теперь являлась частью действа. Всё, что они делали, для неё стало правильным, а закон превратился в клочок бумаги, на который опирались те, кто её предал.       Она устроила свой мозг таким образом. Это было удобно, просто, приносило лишь радость и моральное удовлетворение. Советы, что она давала Драко, делали её полезной, а его безграничная любовь завтра подведет её к алтарю. Гермиона не считала, что пошла в другом направлении, — теперь все её поступки и суждения были истиной в последней инстанции. И никак иначе.       «Я действую в интересах Тазетты», — это она говорила всем и себе каждый раз, когда шла против былых принципов.       — Это моя рубашка? — Драко вопросительно выгнул бровь.       Гермиона поджала губы и посмотрела на него.       — Возможно, — хитро улыбнулась она. — Что-то имеешь против?       Малфой обвёл её тело заинтересованным взглядом и отрицательно покачал головой.       — Моя Грейнджер в моей рубашке, — он облизнул губы. — Всё так, как и должно быть, — его лицо окрасила лукавая улыбка. — Поможешь?       Гермиона подошла к нему, вставая рядом с креслом и смотря в записи, которые лежали на столе. Там находилось несколько документов о праве собственности и открытии новых предприятий в Лондоне. У края стола была всё та же карта. Со временем Гермиона узнала, что три секции означали трёх капо, трёх капитанов, которые контролировали свою часть города.       Его рука легла на её бедро, с силой сжимая, отчего она ахнула и опустила взгляд на Малфоя. Тот был сродни лису — в глазах горели огонёк азарта и желание узнать, как она отреагирует в этот раз.       Иногда казалось, что он словно питался её эмоциями, постоянно ища новые грани и стараясь познать её целиком и полностью. Только для себя. Драко никогда не отрицал, что являлся собственником или эгоистом. Поэтому он подмял под себя весь Лондон, а не только его часть.       — Казино я бы отдала Пэнси, — произнесла Гермиона, ощущая, как он тянет её вниз, усаживая на свои колени.       Она машинально обвила руками его шею, смотря в глаза. Сам же Драко медленно проводил ладонью от колена и выше, сжимая кожу под тканью джинсов и ловя каждый тяжёлый вздох Гермионы. Её тело начинало пылать, а потребность в его прикосновениях становилась необходимой, однако Драко резко прекратил действия и откинулся на спинку кресла. Он с упоением наблюдал за её выражением лица, когда она потеряла его «внимание».       — Почему Пэнси? — поинтересовался он.       Гермиона поёрзала на его бёдрах, устраиваясь удобнее и делая вид, что совершенно не расстроена.       — Оно же располагается между территорией Пэнс и Тео. А первым поступком Тео, когда он получит казино, будет ставка, — аргументировала она. — Вот, например, ювелирный магазин я бы отдала ему. Не будет соблазна забирать новинки, которые можно продать втридорога.       Драко медленно кивнул, любуясь ею.       Восхищение этой девушкой всегда доходило в нём до предела, особенно оно ощущалось сейчас, когда она являлась неотъемлемой частью его жизни. Гермиона стала для него всем, способная на авантюры, готовая решить любую загадку. По-детски коварная и хитрая, что его лишь умиляло. Грейнджер пыталась быть строгой, с другими у неё отлично получалось, но с ним выходило слишком забавно — от такого о ней хотелось заботиться и идти на уступки.       А Гермиона порой очень умело пользовалась подобным. Это было что-то вроде игры — каждый знал, на что способен другой, но позволял изредка себя дурить, чтобы тот ощутил величие.       Не все вещи несут выгоду — иногда достаточно, чтобы дорогой человек стал поистине счастливым.       — Из тебя получается отличный…       Малфой оборвался, понимая, что не помнит пресловутого слова, которое она произносила.       — Консильери, — подсказала Гермиона. — Советник, имеющий власть практически такую же, как и босс, но участвующий лишь в разработке планов.       — Словно создано для тебя, — произнёс Драко, вновь опуская руку на её бедро.       Она закатила глаза, цокая языком. Мгновенно он подался вперед — ладони оказались на её талии, сильнее вжимая в его тело, а губы требовательно припали к её.       Сейчас в ней бурлило то, по чему она слишком скучала раньше и что теперь дарил ей Малфой — ощущение нужности, привлекательности, того, что она на своём месте и желанна. Сам же Драко с ней вновь чувствовал себя живым. Это было обоюдно, правильно и, что самое главное, необходимо.       — Ещё три предприятия, Драко, — на выдохе произнесла она.       Её голова уже была запрокинута назад, а кожа горела оттого, как он целовал её шею, покусывая и заставляя дрожать. В принципе, ему достаточно было просто находиться рядом и говорить что-нибудь, чтобы она желала его.       — Которые никуда не уйдут.       Гермиона ощущала его дыхание на подбородке.       Крохотный остров самообладания ещё позволял слышать то, что он говорил.       — Я тоже никуда не уйду.       Малфой поднял на неё взгляд, он словно протрезвел от опьяняющего чувства. Он смотрел в глаза янтарного цвета и поражался тому, насколько могут быть важны для него подобные слова в её исполнении.       Он пальцами взял её за подбородок, ощущая, как трепетало податливое женское тело.       — Это обещание?       — Констатация факта.       Драко улыбнулся. Он отпустил подбородок, и его пальцы невесомо провели по коже вниз. Сначала по шее, ключице, после рука легла на грудь, и он с силой её сжал, не отрывая взгляда от Гермионы, наслаждаясь каждой её эмоцией и реакцией.       Опуская ладонь ниже, он забрался под рубашку, расстёгивая джинсы, Малфой потянул их вместе с бельём к низу, приподнимая её на своих коленях. А следом с жадностью провёл по горячей коже бёдер, массируя её, будто бы наслаждаясь отсутствию граней дозволенности.       — Сюда могут зайти, — последняя попытка остановить его.       — Плевать, — шёпотом ответил Драко.       Он поймал тяжёлый выдох поцелуем, проникая языком в её рот, сминая женские губы так, будто это был последний раз, когда он к ним прикасался. Его рука нежно поглаживала внутреннюю сторону бедра, ощущая, как Гермиона пытается их сжать, чтобы унять возбуждение, прошибающее током от каждого его действия. Вторая ладонь стиснула её талию сквозь хлопок, Малфой хотел оставить следы, чтобы, наблюдая за ними, вспоминать каждое мгновение близости.       Драко целовал её подбородок, проводя носом по скулам и с наслаждением вдыхая такой приятный и желанный аромат полевых цветов. Чего-то чистого, невинного, не испорченного и прекрасного, какой она и была для него.       Двумя пальцами он дотронулся до влажных половых губ, медленно поглаживая их, ощущая, как подрагивает женское тело в его руках. Казалось, что Драко достаточно лишь прикоснуться, чтобы она наплевала на всё, как и он. Часто Гермиона ловила себя на мысли, что так оно и было. Его уверенность стирала границы сознания и здравого смысла, оставляя лишь желание, которое тугим узлом стягивалось внизу живота.       Сейчас она держалась за его рубашку одной рукой, а второй стискивала затылок, позволяя истязать свою кожу на шее укусами и заглаживать поцелуями. Инстинктивно она прижимала его голову ближе к себе, желая почувствовать его хоть немного ближе. Полностью и без остатка.       — Пожалуйста, — собственный голос показался ей инородным писком, когда она подалась вперед бёдрами. — Прикоснись ко мне.       — Раз леди так просит, — ответил Драко, и кожей она ощутила его улыбку.       Он коснулся набухшего клитора, несколько раз обводя его по кругу большим пальцем. Её ногти впились в его шею, а другой рукой она сжала рубашку, издавая громкий стон. Словно лис, он ухмыльнулся и вновь взглянул в её глаза, в этот момент нажимая на чувствительный бугорок. Ему нравилось смотреть на темнеющие зрачки, едва приоткрытые губы, с которых слетали тихие вскрики, создающие мелодию для его слуха.       — Что ты испытываешь, когда я так делаю?       Мастерски игнорируя собственное возбуждение, он играл с ней, удерживая на волнах удовольствия и слушая, как она пытается сложить несколько слов в единое предложение.       — Драко, — прошептала она, чувствуя, как его палец равномерно входит в неё. — Да, пожалуйста.       Она зажмурилась, закусывая губу и совершая встречные подмахивания, желая, чтобы он вошёл глубже.       — Ощущения, Гермиона, — шёпот над ухом, и его рука с талии потянулась к её волосам, сжимая их. — Я люблю слушать то, что ты испытываешь рядом со мной.       Её ресницы подрагивали, когда она смотрела в его глаза, стараясь моргать и не прикрыть веки полностью.       — Адреналин и спокойствие, — ответила Гермиона. — Я всегда на грани с тобой, Драко. Ты зло, но слишком необходимое, чтобы отказаться.       Движения его ускорялись — Малфой был удовлетворён ответом. Это являлось своего рода наградой за признание, что в нём она любила то, что сам он ненавидел.       Гермиона выстанывала его имя ему на ухо, обдавая горячим дыханием кожу. Он улыбался, наслаждаясь тем, как она извивалась, подстраивалась под него, пыталась двигаться, желая ощутить больше. Это грело его самолюбие и распаляло изуродованную душу.       Стенки начали сжиматься вокруг него в тот момент, когда Драко остановил ласки. Гермиона широко раскрыла глаза и припала к его губам, наваливаясь, выказывая своё желание, потребность в нём и его теле сейчас.       Аромат сандала сводил её с ума, а его рука на её бёдрах заставляла гореть. Грейнджер потянулась своими пальцами к его рубашке, расстёгивая ту, опускаясь поцелуями к его шее и ниже, касаясь губами груди и потираясь о неё носом.       Её руки притронулись к ремню, потягивая тот из пряжки и расстёгивая брюки. Гермиона коснулась его эрекции, вытаскивая член из тесной одежды. Она провела по нему ладонью, наблюдая за реакцией, удерживая невинную улыбку на собственных губах. Тело ныло, желая вновь ощутить его настолько же близко, как было до этого.        Драко заставил её убрать руки, чтобы самому расстегнуть рубашку и стянуть её с неё, любуясь полностью обнажённой Гермионой.       Она сидела у него на бёдрах, ресницы подрагивали, грудь равномерно вздымалась, а приглушённый свет очерчивал изгибы тела в полумраке. От такой картины сорваться уже хотел и он, чтобы просто взять её, потому что мог, нуждался. Потому что Гермиона была его.       Она положила руки на плечи Драко, медленно опускаясь на него. Из горла вырвался стон наслаждения от ощущения наполненности и такой желанной близости. Малфой прижал её ближе к себе, губами касаясь груди, заставляя Гермиону выгибаться и пытаться двигаться на нём, но он сильно сжал её талию, не позволяя.       — Не старайся, — прошептал Драко, его дыхание опаляло её ареол. — Только когда я разрешу, ты поняла меня?       Власть в его глазах отдавала холодом, но Гермиона лишь тяжело выдохнула, кивая ему и сильнее сжимая руками плечи, когда он прикусил твердеющий сосок. Малфой зажал его зубами, языком кружа вокруг него. Другой рукой он стиснул вторую грудь, принося сначала боль, а после приятную истому, которая сочилась по телу.       Драко поднял взгляд на Гермиону, а после вновь припал к ней, легко прикусывая кожу и наслаждаясь тем, как она уже дрожала от желания. На его губах скользнула ухмылка, и он подался бёдрами вверх, выбивая из неё крик удовольствия. Она опустила на него взгляд, а после поцеловала, аккуратно проводя языком по его нёбу, соприкасаясь с ним. Гермиона вильнула бёдрами ему навстречу, словно спрашивая разрешения, и, не получив ответа, начала двигаться.       Грейнджер оторвалась от его губ, прижимаясь ближе к телу. Он чувствовал её напряжённые соски на своей коже, отчего переместил руки с талии на бёдра, жёстче опуская Гермиону на себя. Она рвано хватала воздух, запрокинула голову, открывая ему вид на шею, покрытую багровыми пятнами. Драко обожал то, как она выглядела, пахла, какие звуки издавала для него. Всё это в совокупности дарило приближённые к оргазму ощущения, а вместе с этим — доводили до эйфории.       — Драко, — сорвалась она на крик.       Он чувствовал, как она сжимается на его члене, подводя самого Малфоя к краю. Подушечкой пальца Драко прикоснулся к клитору, кружа вокруг него. Гермиона продолжала двигаться быстрее, ловя такт и кусая губы до крови от подкатывающего удовольствия и всех тех ощущений, что он дарил ей.       Последний вскрик, и Гермиону затрясло, волны удовольствия прокатывались по всему телу подобно разряду тока, заставляя её кричать, произносить его имя и обещать всё, что он только пожелает. А желал он лишь её.       Грейнджер ослабла, обнимая его. Драко сжал зубы, делая последние толчки, прижимая её ближе, чувствуя её тепло и то, как наступает его собственная разрядка. В ней, рядом с ней. С той, кто желает этого больше, чем он мог бы себе представить.       Её голова покоилась на его груди, когда она приоткрыла глаза, всё ещё ощущая его присутствие внутри себя. Гермиона посмотрела на него — Малфой внимательно разглядывал её волосы, накручивая один локон на палец и улыбаясь.       — Продолжим распределение? — невинно произнесла Гермиона.       Драко рассмеялся, снимая её с себя и наблюдая за тем, как его девочка натягивает его рубашку, вновь усаживается к нему на колени и продолжает работу. Ни капли дискомфорта, адреналин прошёл — наступило спокойствие. Причём для обоих.