День, когда все изменилось...

Я проворочался всю ночь, пытаясь уснуть. Все те же мысли крутились, словно снежный ком, и чем сильнее я старался что-то понять, тем больше он становился, отчего голова гудела как паровоз. Все, о чем я думал, было связано с ней. Ее лицо вытеснило даже мысли о группе – самом важном в моей жизни, и всю тревогу и раздражение, связанную с этим. Это не нормально, но я никак не мог избавиться от нагромождения чувств, навалившихся на меня. Волнуюсь за нее, злюсь, что не могу сейчас же увидеть… скучаю…сильно, очень сильно – впервые признаюсь себе в этом, раздражаюсь оттого, что ничего не могу с этим поделать. Рассматривая в темноте пингвиненка, подмигивающего мне, пытаюсь убедить себя, что это помешательство пройдет, ведь в моей столь насыщенной жизни так много интересных людей и приятных развлечений, в конце концов, у меня есть музыка! Ухватившись за эту мысль, я стал ее лелеять, словно младенца, но она была настолько хрупкой и призрачной, что постоянно ускользала от меня. А вот тоска была более чем реальной и никуда не исчезала. Наконец, мое измученное сознание отключилось, когда стало уже светать. Какой противный писк… кто-нибудь выключите его! Засовываю голову под подушку, но он, кажется, проникая под кожу, доходит до мозга, словно буравя его. Откинув подушку, протягиваю руку к столу, хватаю телефон, жму на отбой. Господи, какой изверг поставил мне такой будильник!? Зарывшись обратно в одеяло, начинаю снова погружаться в сладкую бездну. Опять этот писк! В бешенстве подскакиваю на кровати, отчего телефон падает на пол, свешиваюсь вниз, открыв один глаз, и с удивлением обнаруживаю входящий звонок. - Алло, - прохрипел я в трубку. - Оппа! Ты что, еще спишь? Забыл про меня? – плаксивый девчачий голос. - Забыл. А это кто? – еще не совсем проснувшись, удивляюсь я. - Оппа!!! Ты такой противный! Как ты мог забыть о Сомин?! – возмущенно прокричала она в трубку, заставив меня, поморщившись, отодвинуть ее от уха. – Уже три часа и ты должен быть в кафе, как мы договаривались! - Прости, Сомин, я всю ночь не мог уснуть и не услышал будильник. Только я не понимаю, почему парни меня не разбудили – у нас сегодня должна быть запись… - пробормотал я, скорее самому себе. – Давай тогда в другой раз, ладно? - Нет, давай сегодня, - немного помолчав, проговорила она. – Я жду тебя здесь через полчаса, не приедешь – ты труп! - Сомин! Подожди… - но она уже отключилась. Тяжело вздохнув, я кое-как поднялся с кровати, ощущая себя как после бурной пьянки и поплелся разузнать, что у нас с записью. Не обнаружив ни одного из парней в своих комнатах, я переместился на кухню, ожидая застать их за поглощением обеда, но она тоже была пуста… Удивленно озираясь по сторонам, я подошел к холодильнику и, достав молока, обнаружил на дверце записку. «Хен! Мы с парнями решили устроить тебе выходной и поехали в студию получать за это по шее. Сильно не переживай – сегодня запишем отдельно наши партии. Выспись хорошенько и подобрей, наконец!kekeke Всегда твой, Дже.» Да уж, ребята, спасибо вам, а то сегодня бы у нас вышло все еще интересней, чем вчера, горько усмехнувшись, подумал я. Вначале испугавшись своему отражению в зеркале, я ополоснул ледяной водой опухшее лицо и кое-как пригладил кошмар на голове. Напялив очки, шапку с козырьком и обмотав по самые глаза свою «красоту», я выполз на улицу. Вопреки моим ожиданиям, Сомин не смогла меня отвлечь от злосчастных мыслей, а только еще больше напрягала и загружала мой воспаленный мозг информацией. Она тарахтела как трещотка, пытаясь рассказать о всех событиях последних шести месяцев своей жизни, и постоянно повторяла, что скучала по мне, а я такая сволочь, ни разу не позвонил. Ни сил, ни желания на какие-либо оправдания у меня не имелось, я лишь устало улыбался. Краем уха слушая ее болтовню, я неохотно отметил про себя, что выглядеть она стала еще лучше. Но напористость и постоянная болтовня Сомин неизбежно все портили. Когда ее речевой поток немного убавился, я уже собирался с ней распрощаться, блаженно предвкушая свидание с подушкой. Не тут-то было. «Сейчас в прокате идет очень интересный фильм, а времени для него у меня совсем нет, только сегодня выдался выходной. Пойдем со мной, а?» «Очень интересный фильм» оказался глобальной мутью, но Сомин, по крайней мере, практически молчала. После сеанса я извинился, сказав, что не могу проводить ее, на что она беспечно заявила, что тогда сама проводит меня, на что я не смог сдержать обреченный вздох. Неужели несколько часов назад я считал, что эта встреча может быть интересной? Было уже довольно темно, и она, вылезая из машины около моего общежития, споткнулась, и чуть не упала – я подхвати ее в последний момент. Приняв этот жест как приглашение, она вцепилась в руку мертвой хваткой, намереваясь проводить меня до двери… или до кровати. Только подойдя к двери, я заметил возле нее сидящую на корточках девушку, которая подняла голову, услышав наши шаги. Не обратив внимания на странную фанатку, я стал открывать дверь подъезда, в которую тут же проскользнула Сомин. - Хонки, - окликнула меня девушка, поднимаясь, и я ошарашено замер, узнав ее голос… За неделю до этого. Уже три месяца, как я распрощалась со своей привычной жизнью. Ни работа, ни друзья не могли побороть тоску и апатию, навалившуюся на меня неподъемным грузом, я не могла найти ничего, что бы меня заинтересовало. Порой мне кажется, что тех дней не было вовсе, но огромная черная пустота в душе говорит о том, что из нее вырвали что-то очень важное, заставляя меня верить, что это было реальностью. Одни лишь воспоминания могли заставить меня улыбаться, они сейчас были самым ценным в моей жизни. Я ими жила, я ими дышала… Я видела его лицо, глаза, улыбку, чувствовала запах его волос, его мягкие прикосновения, слышала его дыхание… Порой я настолько четко представляла его образ, что мне казалось, что он реален. Я сходила с ума. Дальше становилось только хуже. Невыносимая, ноющая тоска мешала мне жить – на работе посыпались выговоры, я стала совсем рассеянной, не могла ничего удержать в голове, пару раз чуть не попала под машину. А по ночам она не давала мне дышать, сдавливая грудь железными тисками. Практически каждую ночь я просыпалась в холодном поту, в панике глотая воздух, который не хотел проникать в легкие. Что я могла сделать? Только пытаться забыть и вернуться к своей жизни, чего, я знала наверняка, у меня не выйдет. Что я хотела? Только одного – увидеть Хонки. Я могла? В один прекрасный вечер я поняла, что да. Ради себя самой, потому что иначе было уже невозможно. Я с дрожью вспомнила наш последний разговор, его холодный и раздраженный голос… Плевать, что я ему не нужна, он нужен мне. Нужен, как воздух, и это не метафора. Промучившись несколько дней, я раздобыла адрес его общежития, и покопавшись в справочниках и Интернете, выучила несколько самых основных фраз, молясь о том, чтобы мне встречались корейцы, знающие английский. Я старалась не оставлять себе времени на размышления, потому что, иначе бы точно струсила. Итак, билет куплен, вещи в сумке, еще бы храбрости не помешало… Работа… что ж, похоже, я ее потеряла… Отчаянно орущего и сопротивляющегося Тишку сбагрила соседке. И только на пороге меня озарила гениальная догадка. А он вообще в Корее? Поздравляю вас, вы только что заняли первое место на ежегодном конкурсе «лох года»! До самолета три часа, а я перерываю квартиру в поисках телефона. Естественно, безуспешно. Когда я вообще последний раз держала его в руках? Потеряла, как и все в последнее время. И что же теперь делать? Закрываю глаза и молю Бога о помощи, в последний раз. Лишь бы его увидеть. Решительно выхожу из квартиры и захлопываю дверь. Мелкая дрожь не отпускает меня всю дорогу, расслабиться не удается ни на минуту. От многочасового напряжения свело все мышцы, и из самолета я выползла, скрючившись в три погибели. Корея меня встретила ледяным промозглым ветром… и ни одним корейцем, который мог бы хоть что-нибудь членораздельное сказать по-английски. Судя по началу, продолжение будет еще веселее… Растеряно блуждаю по окресностям в поисках автобусной остановки, с сумкой в одной руке, и разговорником, от которого пользы – как от моего знания английского сейчас, в другой. Те скудные знания, которыми я овладела буквально вчера, выветрились из головы, как будто их там никогда и не было, а прочитать что-либо не представлялось мне возможным. Шаря глазами в поисках хоть какой-нибудь помощи, я наткнулась на молодую пару европейской внешности, стоящую возле лавки, где продавались какие-то соленья. Обезумев от радости, я подскочила к ним, изрядно их при этом напугав. Извинившись, я с широченной улыбкой начала тараторить на английском, выспрашивая о ближайшей остановке. На что в ответ получила удивленные взгляды и…. французскую речь. У меня внутри все оборвалось – пара французских туристов уж точно мне ничем не поможет. Отчаянно ругнувшись, я начала выискивать в толпе наиболее добродушные лица и подходить к людям, просто тыкая в листочек с адресом, и на пальцах объясняя, что мне нужен номер автобуса. Раз десять полюбовавшись на отрицательное качание головой, на одиннадцатый я все-таки добилась какого-то ответа. Всем сердцем надеясь, что поняла все правильно, я села в нужный автобус. Отсчитав сказанное (вернее, показанное) количество остановок, я слезла и все пошло по новой… Таким вот образом, два раза уехав не в ту сторону, я, к моему великому облегчению, добралась до нужного места. Здание общежития было новым и довольно большим – парням не приходится тесниться. Вокруг было спокойно и тихо. Летом здесь наверняка неописуемая красота – симпатичные домики в окружении огромного количества цветущей зелени. Но так как сейчас было далеко не лето, я, «нагулявшись» за целый день, основательно продрогла и быстро прошагала к двери и нажала на звонок, не дав себе времени ни сбежать, ни придумать подходящее объяснение своему появлению. Сердце томительно замерло в ожидании, но встретило тишину… Так, спокойно… Конечно же, они работают. А ты думала, они будут сидеть, и ждать тебя? Уже вечер и ребята наверняка скоро вернутся, уверяла я себя, гоня прочь дурные мысли. Присев возле двери на сумку я стала ждать, временами вздрагивая от порывов ледяного ветра, словно бездомный щенок. Когда я перестала ощущать на своем теле присутствие рук и ног, ближайшие кусты осветил свет фар, и к дому подъехала машина. Из нее, споткнувшись, вышла высокая эффектная девушка. Парня, подхватившего ее, я не узнала. Насколько я знала, участники живут одни, значит, это был кто-то из них, но шарф закрывал половину лица и, к тому же, было темно, и понять, кто это не представлялось возможным. Так как я не знала этих людей, то не могла ничего спросить. Тем временем парочка подошла к двери, девушка прошла внутрь, а парень бросил взгляд на меня. Тусклого света из приоткрытой двери, падавшего на него, хватило, чтобы я разглядела его глаза. Я содрогнулась – эти глаза я мысленно рассматривала на протяжении трех месяцев. У меня не было времени на раздумья, я не могла думать о времени и тактичности, переживать о той девушке – слишком сильные чувства меня охватили. -Хонки! – Тихо позвала я, когда он уже практически скрылся за дверью. Замерев в дверном проеме на секунду, он резко развернулся…