День, когда все изменилось...

Сколько же еще он будет прожигать меня взглядом? - Хонки… пожалуйста, я так хочу есть… и в туалет… Ты ведь не умрешь, если потерпишь со своей экзекуцией еще полчасика, а? – я протянула самым жалобным тоном, который только смогла из себя выдавить, с несчастным видом глядя на его застывшее лицо. Время. Мне надо было немного времени, чтобы собрать воедино все обрывки мыслей, свалившихся в голове грудой обломков разного хлама. Нет, я опять это делаю… я снова пытаюсь себя обмануть, ища любые предлоги, придумывая себе глупые оправдания – твердо все решив, я должна просто произнести эти слова, и мне не требуется ни секунды, для того, чтобы их подобрать, ведь они так стремятся к свободе, невесомыми бабочками порхая в сердце. Я просто-напросто снова струсила, и сейчас малодушно отдаляла неизбежное, не желая подводить страшную черту. Проклиная себя за это, я тянула последние минуты так, словно после них закончится моя жизнь. Они были для меня как последние глотки свежего прохладного воздуха перед вечным погружением в мутную водную бездну, и я, с дикой жадностью хватая его ртом, стремилась до краев наполнить им тело в беспомощной надежде хоть ненадолго защитить себя от слепого леденящего мрака. Делая последние отчаянные глотки, я не думала о своей жалкой трусости… - Ну так и? Господин сжалится надо мной? – нетерпеливо канючила я, скорчив жалобную физиономию. Недовольно поджав губы, Хонки бросил на меня последний грозный взгляд, после чего спрыгнул с кровати. Аккуратно вытащив из руки иглу, он подхватил меня, когда я пошатнулась, пытаясь подняться слишком быстро, и помог добраться до туалета, но, решительно шагнув туда следом за мной, натолкнулся на мой буйный протест, и неохотно вышел, в очередной раз буркнув что-то про мою слабость и совершенно пустую голову. Мне не хотелось ложиться обратно в кровать, но Хонки, старательно заворачивая меня в одеяло, в результате чего я стала напоминать огромную белую гусеницу, метнул в меня угрожающий взгляд, сопровождающийся злобным шипением, тем самым обрубив мои жалкие попытки сопротивления в самом зародыше. Когда я уже собралась на него обидеться, желудок настойчиво заворчал, требуя пищи, и Хонки пришлось немного умерить свое усердие. - Разве у тебя нет сегодня своих дел? – спросила я, с жадностью поглядывая на принесенный им поднос, заставленный маленькими мисочками с чем-то невероятно аппетитным. – Я чувствую себя вполне нормально, и тебе незачем со мной возиться… - Вот это выпей сейчас, - Хонки протянул ладонь с горсткой таблеток, попутно заглядывая в какой-то листок. Послушно проглотив лекарство, я выжидающе смотрела на Хонки, начисто меня игнорировавшего. Поставив поднос на кровать, он попытался впихнуть в меня какую-то дымящуюся жидкость, поднеся ложку ко рту. - Эй, смотри, - я потрясла перед ним руками.- Может, мозгов у меня и нет, но вот руки на месте. Я говорю – занимайся своими делами! - Не дергайся! Сейчас все разольешь, - рассерженно цыкнул Хонки. – Нет у меня никаких дел, кроме одной жутко упрямой и вредной девчонки… Быстро ешь! С надутым видом проглотив пару ложек странного на вкус «нечто», я услышала нетерпеливый стук в дверь. - Хонки! – в комнату влетел взъерошенный Дже. – Хонки! Ой, простите… Нуна, тебе уже лучше? – быстро спросил он, выглядя слишком встревоженным, чтобы беспокоится о моем состоянии. Не дождавшись ответа, Дже взволнованно что-то затараторил по-корейски, опасливо поглядывая на дверь. Я не могла видеть реакции Хонки, стоявшего ко мне спиной. Молча выслушав басиста, он повернулся ко мне, с трудом сохраняя спокойное выражение. - Я ненадолго отлучусь, смотри, чтобы к моему возвращению все тарелки были пустыми. - Что случилось? – я тревожно приподнялась на кровати, чуть не перевернув поднос. - Не волнуйся, ничего страшного не произошло. Я мигом, - бросил он, выталкивая Дже из комнаты. Разраставшееся в душе волнение заставило меня подойти к двери, за которой раздавались приглушенные голоса. Неожиданный крик и последовавший за ним звук чего-то разбившегося заставили меня подскочить. Я попятилась к кровати, напряженно прислушиваясь, в страхе надеясь, что не случилось ничего серьезного. Подумав было выйти, я отбросила эту затею, боясь усугубить ситуацию какой бы она не была. Продолжая напрягать слух, я присела на краешек кровати, но больше ничего не услышала. Я была так сосредоточена, что вздрогнула, услышав скрип открывающейся двери. - Что у тебя с лицом? Ты что, приведение увидела? – удивленно спросил Хонки. - Что у вас там произошло? Только не говори, что все в порядке – я слышала чей-то крик, - шагнув к нему, я с волнением вглядывалась в его лицо. - Джонхун с Сынхеном немного повздорили, - отмахнулся Хонки. – Это такая ерунда, что о ней даже не стоит говорить. Я что-то не вижу, чтобы ты хоть что-нибудь съела! – оглядев поднос, он возмущенно повернулся ко мне. И снова внутри меня что-то неприятно кольнуло, зашевелилось и стало набирать силу… Я с тревогой распознала знакомое беспокойное недоверие. - Пока все не съешь, я от тебя не отстану! – сложив на груди руки, Хонки с непреклонным видом уселся на кровать. Удовлетворенно улыбнувшись, наблюдая, как я с огромным трудом запихиваю в рот последний кусок, Хонки протянул мне еще одну горстку таблеток. Старательно подоткнув одеяло, он обвел глазами комнату, остановив взгляд на мне. - У меня появились кое-какие дела, но это ненадолго. Парни пока будут здесь, так что кричи, если что. Телефон на тумбочке, если что – сразу звони. И только попробуй куда-нибудь отсюда сдвинуться! – сделав грозное лицо, он показал пальцем на кровать. - Хорошо… тебе разве возразишь, - улыбнулась я. Поцеловав меня в лоб, Хонки направился к двери. - Удачи! – крикнула я вслед. Он обернулся и, подмигнув, состроил забавную рожицу. Ни слова Хонки, ни его оптимистичный вид меня ни грамма не успокоили, и я не могла перестать тревожно ворочаться, гадая, что же все-таки произошло. Беспокойные мысли заняли всю голову, не давая подумать о чем-то другом. Вконец вымучавшись, я поднялась с кровати и направилась в ванную, но, услышав голоса, доносившиеся из кухни, решила заглянуть туда. За столом, с удрученным видом о чем-то переговариваясь, сидели Сынхен и Джеджин. - Разве тебе уже можно вставать с кровати? – заметив меня, удивился Дже. - Ну, если моему больному горлу и насморку необходим постельный режим, то нет, - улыбнулась я, присаживаясь на стул. - Просто Хонки велел загонять тебя обратно в комнату, если вдруг выйдешь, - усмехнулся он, отхлебывая сок. - Будем считать, что вы не смогли со мной справиться. На самом деле он просто все драматизирует. - Но ты действительно всех нас до смерти напугала! Особенно, когда врач не мог сбить температуру – он уже хотел отвезти тебя в больницу, но тебе резко стало лучше. Хонки всех извел своей безумной беготней… - Простите, что доставляю вам столько хлопот… - Перестань, - отмахнулся Дже, – лучше выпей женьшеневого чая, – он пододвинул ко мне чашку. – Он не особо приятный, зато хорошо помогает от нервов. Я приготовил его для себя, но что-то перехотел. - Спасибо, - благодарно улыбнулась я. - Кстати, Джонхун и Сынхен… у них все в порядке? – осторожно спросила я, покосившись на макне. - Что? – Дже недоуменно уставился на меня. - Ну, я из комнаты слышала крик - Хонки сказал, что они повздорили… - Что за ерунда… Это кричал наш продюсер. Но почему Хонки тебе об этом не рассказал? – удивленно проговорил Дже и уныло опустил голову. - Приезжал ваш продюсер? И почему он кричал? – взволнованно спросила я, наклонившись ближе к нему. - Почему Хонки ничего тебе не сказал… Знаешь, спроси лучше у него, - не глядя на меня, Дже встал, намереваясь уйти, но я преградила ему дорогу. - Что случилось? Я чувствую, что что-то плохое… Пожалуйста, расскажи мне – это просто сводит меня с ума, – умоляющим голосом просила я, потянув его за рукав. - Я все равно уже знаю, что Хонки мне наврал, так какая разница, от кого я услышу правду… Дже нервно провел рукой по волосам и уселся обратно. - Ладно, - тяжело вздохнул он. – В общем-то никакой особой тайны в этом нет… Вчера Хонки сорвал выступление, просто отказался петь… Оказалось, что это было не простое выступление, но менеджер нас об этом не предупредил. - Что?! – я разинула рот, лишившись дара речи. – Хонки отказался выступать? Но… почему? Еще раз тяжко вздохнув, Дже тоскливо глядел в стену, подперев ладонью щеку. - На самом деле это длинная история, но вообще из-за… - он метнул на меня быстрый взгляд. – В общем, он сказал, что не оставит тебя. Мы, как не старались, не смогли его уговорить, на менеджера он наплевал, а когда это дошло до продюсера, было уже поздно. Позже выяснилось, что концерт, на котором мы должны были выступить, организовывался компанией, которая давно точит на нас зуб. И теперь, кое-кто жутко на нас озлобленный имеет хороший повод для того, чтобы основательно подпортить нам жизнь. Одним словом, Хонки развязал пасть одной очень большой и злобной акуле. Моя челюсть никак не желала принимать исходное положение, и я продолжала тупо смотреть на Дже, вытаращив глаза. Допив свой сок, Дже с улыбкой посмотрел на меня. - Нуна не должна себя ни в чем винить, потому что, в любом случае, Хонки вряд ли вышел бы на сцену – только увидев эту песню, он заявил, что никогда не станет с ней выступать. О причинах он расскажет тебе сам. - Как же… как же так? Все настолько серьезно? Получается, вы, ребята, все пострадаете… - оторопело проговорила я. - На самом деле, я не считаю, что нам смогут причинить какой-то большой вред, но продюсер психует… Для Хонки все может обернуться действительно плачевно… Но, думаю, все обойдется, так что не переживай! – ободряюще добавил Дже, похлопав меня по руке. - И что теперь будет с Хонки? Что может быть самым… худшим исходом? – отчаянно воскликнула я в спину направившегося к двери басиста. На минуту замерев, он, не оборачиваясь, тихо проговорил, обессилено опустив плечи: - Его выгонят из группы… По условиям контракта за такую выходку его имеют право пнуть под зад, - немного помолчав он добавил. – Но заменить Хонки практически невозможно… я, по крайней мере, не могу себе такого представить. Я, да мы все понимаем, что без него группа умрет, поэтому вряд ли они решатся…