День, когда все изменилось...

В полнейшем ступоре слоняясь по дому, я смотрела на понурых парней, которые, бросая вялые прощания, один за другим промелькнули мимо меня и скрылись в прихожей. Ежеминутно бросая нервные взгляды на часы, я все сильнее злилась на неповоротливые стрелки, упрямо замершие в одной точке. Пытаясь себя чем-нибудь отвлечь, я судорожно хватала какие-то вещи, но, как ни старалась, не могла ни на чем сосредоточиться. Когда мне стало казаться, что невыносимая пытка временем затянулась уже лет на тридцать, бездушный механизм хладнокровно отсчитал всего сорок семь минут. Я бесцельно бродила по дому, кругами обходя гостиную и кухню, зашла в ванную, и, глядя на свое отражение, сердито гадала, зачем Хонки понадобилось так глупо рисковать. Гоня прочь, крепко засевшую в голове мысль о том, что я могу являться причиной его неприятностей, я судорожно пыталась предположить, чего ради он поступил настолько принципиально, будучи в курсе всех возможных последствий. Даже не зная причин, я не могла перестать злиться на глупое упрямство Хонки, но еще больше угнетало мучительное неведение, в котором он меня оставил. Почему он постоянно так себя со мной ведет, игнорируя, отмалчиваясь или неся какую-то успокаивающую чушь? Не хочет заставлять волноваться, руководствуясь стратегией «меньше знаешь…»? Но так как о сне я не могла сейчас даже помечтать, то гораздо логичнее был вариант «меньше знаешь – больше дура», причем с угрожающе взвинченными нервами и напрочь подпорченной психикой. Или он просто-напросто не хочет посвящать меня в свои проблемы, таким образом, пытаясь отгородить свою жизнь, в которую я торкаюсь носом, словно слепой беспомощный котенок, отчаянно желающий избавить свое маленькое, быстро колотящееся сердечко от, слишком непосильных для него эмоций. Когда раздражающая неизвестность вкупе с волнительным беспокойством практически довела меня до ручки, я услышала хлопок входной двери. Под бешеные удары сердца, отдававшиеся в ушах глухим стуком, я вылетела в прихожую, натолкнувшись на Хонки, который, увидев на меня, замер в немом удивлении. - Все в порядке? - Как ты? – в один голос воскликнули мы. - Со мной-то все нормально, а вот ты выглядишь не совсем адекватно, - улыбнулся он, закинув куртку на вешалку. – Я бы даже сказал – совсем неадекватно. Что случилось? Опять температура поднялась? – обеспокоено потрогав мой лоб, он потащил меня в комнату. – Ты ведь обещала не вставать с постели! Неужели мне действительно нужно тебя караулить, как маленького ребенка? Ты сама не понимаешь… - Прекрати, - вырвав ладонь из его руки, я встретила непонимающий взгляд. – Хватит обо мне беспокоиться! Хорошо… нет, я чувствую себя совершенно ПРЕКРАСНО! – невольные гневные нотки, мелькнувшие в моем голосе, заставили глаза Хонки удивленно расшириться. - Ты… - Так что же там все-таки произошло у парней?! Надеюсь, ты уже успел что-нибудь придумать! – надвигаясь на Хонки, я с ужасом слушала свой голос, готовый вот-вот сорваться в истерику. – Послушай, - тихо выдохнула я - его изможденный вид и какая-то усталая обреченность, мелькнувшая в глазах, разом меня отрезвили, сведя агрессивные нападки на нет. – Пожалуйста… прекрати это. Хватит делать вид, будто ничего не происходит. Если ты сейчас скажешь, что все в порядке, я закричу… Как-то странно всматриваясь в мое лицо, так, словно бы это причиняло ему боль, Хонки вдруг резко притянул меня к себе, заставив невольно вскрикнуть и, прижав голову к груди, ласково провел по волосам. - Не надо так… не надо… прости, - все крепче сжимая меня, прошептал он. – Я не хотел… Я никогда ничего подобного не хотел… Я так волнуюсь за тебя, что ни о чем не могу думать. Прости меня. Прошу тебя, не плачь… Слышишь, малыш, не надо… После его слов молчаливые слезинки, катившиеся по щекам, превратились в судорожные всхлипывания. - Пожалуйста, скажи, что все в порядке, что ты не срывал никакого выступления, что тебя никогда не выгонят из группы … Пожалуйста, скажи, что все это неправда… - наплевать, что по-детски, наплевать, что глупо, но мне больше не нужна была правда, и я, чувствуя тепло его груди , щекой ощущая мягкое дыхание, сейчас хотела слышать только это, только этому хотела верить. Усмехнувшись, Хонки потянул меня за собой, слегка подталкивая в спину. - Какой идиот наговорил столько чуши этой чувствительной девчонке? – улыбнулся он, глядя на мое растерянное лицо. – Ты хоть можешь себе представить, что станет с компанией без меня? – он бросил на меня значительный взгляд, состроив загадочную физиономию. – Сама подумай, кто посмеет добровольно отказаться от такого великого таланта, к тому же жутко харизматичного? Да они побоятся одной только разъяренной мести фанаток, которые, в случае чего, и камня не оставят от их здания! - продолжал скромно рассуждать Хонки. – К тому же, скажу по секрету, вся компания только на мне и держится. – Немного подумав, добавил он, кивнув для убедительности, но, наткнувшись на мой ошеломленный взгляд, не смог сдержать серьезного выражения и захихикал. - Ты хоть на минуту можешь быть серьезным? – пихнув его в грудь, рассерженно воскликнула я. - Я сама серьезность! – сделав невинные глаза, Хонки обиженно потер, якобы ушибленное место. – Никто меня не выгонит, потому что я планирую оставаться в группе до ближайшего конца света. Так что можешь выкинуть из головы эти глупые мысли. За его потрясающе самодовольной речью, я не заметила, как оказалась на кровати завернутой в одеяло. - А что на счет выступления? – осторожно спросила я, покосившись на Хонки, растянувшегося рядом со мной. - Ничего. Его не было, – тяжело вздохнул он, закрыв глаза. - И что теперь? – встревожено приподнявшись на кровати, я заглянула в его лицо. – Что вам за это будет? Ты ведь поэтому сегодня куда-то ездил? И все-таки, почему ты отказался выступать? - Где твое человеческое сострадание? Я так устал, что сейчас умру. Дай мне поспать! – возмущенно воскликнул Хонки и демонстративно отвернулся, оттопырив зад. - Ну уж нет! Пока мне все не расскажешь – не уснешь! Сам во всем виноват, - шлепнув его по филейной части, я принялась настойчиво трясти его за плечо, непосредственно в ухо взывая к совести. Пару раз попытавшись от меня отмахнуться, Хонки избрал выжидательную позицию, изобразив обездвиженную амебу, в надежде, что я скоро выдохнусь. Вложив всю душу в последний удар, я заехала ему кулаком по плечу. Раздавшийся в ответ слабый стон, сменился демонстративным громогласным храпом, постепенно набиравшим громкость, что в конец меня взбесило. Разъяренно вскочив, я попыталась спихнуть Хонки с кровати. Но каждый мой напряженный толчок он оглашал громким хрюканьем и повизгиванием, вызывая смех, полностью лишавший сил. Не знаю, каким местом и за что он держался, но у меня не получилось его даже сдвинуть. Фыркая в бессильной злобе, я улеглась на кровать, и еще немного потолкавшись, повернулась к нему спиной. Я смотрела на кусочек беззвездного ночного неба, выглядывающего из-за штор. На губах играла неосознанная улыбка, а в душе, не смотря ни на что, царил блаженный покой. Хонки лежал абсолютно беззвучно, и мне казалось, что он уснул. В дверь еле слышно постучали, и после моего тихого «войдите», я услышала голос Дже, который, через дверь осведомился, со мной ли сейчас Хонки и все ли у нас в порядке, после чего пожелал мне приятных снов и удалился. Уже было закрыв глаза и приготовившись встречать эти самые приятные сны, я услышала тихий голос. - Правда, прости меня. Я хотел сделать как лучше, но, похоже, своим молчанием только сильнее заставил тебя волноваться. Я не буду больше ничего от тебя скрывать – нам придется выплатить довольно приличную неустойку, еще будут проблемы с организацией некоторых выступлений, и, скорее всего, с выпуском альбома. Вот и все, это самое худшее, что может произойти. Звучит не так страшно, правда? - Почему ты не поехал на выступление? – прошептала я, зажмурившись в тревожном ожидании. Его затянувшееся молчание отдалось в моем теле болезненной напряженностью, с которой я ожидала услышать любой ответ, кроме одного-единственного, которого так боялась. - На самом деле, я думал, что все не так, - заговорил Хонки, медленно подбирая слова. - Только потом я понял, что первой и единственно важной причиной была ты… Я никогда не собирался тебе об этом говорить, потому что знал, что будешь винить себя… Но, когда я смотрел на тебя в том состоянии, когда, все, что бы я ни делал, было бесполезно, и я был настолько беспомощен… - его голос задрожал и оборвался. Замерев с широко распахнутыми глазами, я слушала то, чего так боялась и одновременно желала всем сердцем. - … а тебе было так плохо… Меня ничто не смогло бы заставить бросить тебя одну, пусть даже с врачом, этим чертовым идиотом… и прекратить попытки хоть как-то помочь, пусть бессмысленные… я должен… должен был что-то делать… Повернувшись на спину, я легонько коснулась его плеча. - Прости, что заставила тебя так сильно волноваться… - Прости, что своим волнением причиняю тебе столько боли, - тихо прошептал он, и, перевернувшись, положил голову на мой живот. Запустив руку в его волосы, я перебирала непослушные мягкие пряди, и уже через минуту комнату окутало его мерное сопение.