Православность мокрых снов

            Необычность Чонгука всегда была, есть и будет рядом с ним, ибо это часть его самого. То, без чего и жить вовсе нельзя. По-крайней мере, так думает сам мужчина.       Сегодня день снова прошëл охуительно быстро, как выразился бы Чонгук в обычное, свободное от работы время. И ведь главное слово здесь вовсе не «быстро». Да, действительно, сегодняшние пациенты сводили с ума. Тот красавчик с серыми глазами, худощавый и чертовски привлекательный. Или тот, что повыше — ростом примерно сто семьдесят пять — сексуальный донельзя. Особенно его джинсы... ммм... Ну или третий (=десятый) за ту занудную половину дня, что Чон провëл в кабинете с восьми до двенадцати. Довольно симпатичный блондин с выраженным сатириазисом. Его взгляд так и говорил: «ну же, доктор Чон, я умру, если Вы сейчас же не возьмëте меня на этом чëртовом диване и не вытрахаете как следует!» И, признаться честно, хотелось. Хотелось воспользоваться его положением и им самим; взять, зацеловать (=конкретно так засосать), подаваясь вперëд; хотелось проникнуть языком внутрь, грубо толкаясь и доминируя. Хотелось простонать в эти губы, посадить на колени податливое тело и со скоростью света, под томные выдохи и далеко не приличные звуки шлепков и поцелуев наслаждаться процессом. Но нет — железная выдержка сделала своë дело.       И вот сейчас, когда рабочий день наконец-таки окончен, Чонгук быстро скидывает халат, собираясь в очередной раз развлечся в клубе. А дальше всë как всегда — запирает на ключ вторую дверь снаружи и выходит из здания, оставляя предмет на ресепшене. Садится в чëрную BMW и радостно мчится туда где всегда хорошо.       Немного ранее:       Тэхëн понимает: это пиздец. И даже больше. Деваться некуда, хоть и хочется. Разве что испариться и стереть этот постыдный момент из памяти. И чëрт, он думал, что ничего хуже той ситуации с оргазмом у сексолога быть не может. Серьёзно???!!! Да вот же он — самый настоящий, лютый кринж...       Парень робко переводит взгляд на математичку, стараясь не подавать особо взволнованного вида. Вроде и получается, но внутри всë давно уже тысячу раз перевернулось, и продолжает это делать; ей-богу, скакание чертей туда-сюда.       — Ким ТэХËËËËËËËН!!!!! — резко голос женщины повышается, и Тэ закрывает уши.       — ОБЪЯСНИТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО!! У ДИРЕКТОРА В КАБИНЕТЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!       — А... д-да... п-простите... — не отрывая рук от головы, мямлит юноша, в очередной раз опускает глаза и не решается больше смотреть на кого-либо, находящихся вокруг.       — ВСТАНЬТЕ, КОГДА С ВАМИ РАЗГОВАРИВАЮТ! — Та облокотилась об учительский стол.       А парень медленно и нехотя поднимается со скрипучего стула. Единственное, что движит им сейчас — огромный страх. Животный страх. Сказать по-правде, он никогда не испытывал столько эмоций: волнение, страх, стыд, неловкость, ненависть к себе и к этой бестактной грымзе, сожаление, отчаяние, грусть... и возбуждение...снова.       Нет, он не извращенец. Нет. Этого не может быть. Просто не может быть, ведь Тэхëн всегда был отличным мальчиком, примерным сыном; да, учился на три-четыре, но это лишь от лени, ибо мозгов у него хоть отбавляй.       Но как бы ни пытается парень утешить себя сейчас, этого чертовски-мало, и этого вовсе не хватит, чтобы закрыть то ужасное чувство.       Отвращение? Возможно.       От себя? Наверное...       — И что же эТО БЫЛО??? А? Ким Тэхëн? — и снова крик, пугающий юношу до непроизвольных дëрганий.       «Что ж... была-не была...»       — Э-это произошло случайно, у-учитель...       Но не успевает Тэхëн и договорить, как его перебивают.       — Ах, случайно! Случайно значит... Ну-ну... — женщина на секунду замолкает, отчего Тэ медленно выдыхает. Но голову поднять так и не решается: всë ещë слишком страшно.       — Что ж... в таком случае, я случайно поставлю Вам два в журнал! Или Вы что, ЗА ДУРУ МЕНЯ ДЕРЖИТЕ? А? Я ПО-ВАШЕМУ, ВЧЕРА РОДИЛАСЬ, ЧТО ЛИ?       Сердцебиение ускоряется. Осознание неизбежной казни только усиливает волнение. Тэхëн сглатывает, дрожащими руками поправляет одежду.       Математичка снимает очки в чëрной оправе и хмыкает, переводя взгляд к окну.       — Ну... — резко повернув голову, она делает глубокий вдох, отводит взгляд снова, а затем так же позволяет себе уставиться на бедного Тэхëна, который, хоть и выглядит спокойно, внутри не может найти себе места.       — ...и какими же ещë... непотребствами! — выделяет именно это слово, — Вы занимаетесь... в этом — снова выделяет, будто пытаясь показать, вбить в мозг всю важность данного, — учебном, на секундочку, заведении? — учительница складывает руки на груди и перекрещивает ноги, сверля юношу строгим или даже откровенно презрительным взглядом.       Парень сглатывает и тихо выдыхает. Он всë так же смотрит в пол и, кажется, вот-вот заплачет.       — П-простите... с...сонсенним... — Тэхëн сжимает ткань на брюках. Волнуется. Нет. Боится. Сильно. До дрожи.       — А ты чего сидишь?! — обращается женщина к Чимину, который всë это время переводит взгляд между математичкой и другом.       — А? — Он, кажется, даже немного пугается, но не отмалчивается, даже корпус поворачивает, когда говорит с этой сумасшедшей.       — Я? — Чимин показывает на себя, на что слышит очередное ненавистное высказывание.       — Да, ты, а кто ж ещë?! Или ты думал, что просто так отделаешься? А?! ГОВОРИ! ОТВЕЧАЙ! ИЛИ ТЫ ТОЖЕ НЕМОЙ, КАК ТВОЙ... — лицо мгновенно делается искривлëнным, будто бы от мерзости. Женщина снова на мгновенье смотрит вниз, а затем — поправляя очки — на парней.       — ...прости, Господи... любовничек?! — эмоции в один миг стали смешиваться в огромный ком, причëм не только у математички. Что? Любовничек? Боже, да что у этой больной на уме? С еë фантазией только книги писать, а не с людьми работать! Совсем уже...       Однако, Чимин, что тоже на грани, сдерживается, тяжело вздыхая, а затем смотрит ей в глаза, прямо и без всяких сомнений.       — Хорошо, сонсенним, что Вы хотите услышать? — Чимин вдруг чувствует еле касающиеся его ладони пальцы, после чего переводит взгляд.       «Видимо, он не хочет, чтобы и я был в этом замешан...»       — М? — юноша смотрит на друга. Лицо Тэхëна по-прежнему закрыто упавшими прядями, а некоторые места — такие, например, как кончик носа и губы, по которым парень время от времени проводит языком — уже приобрели слегка красноватый оттенок.       «Боже... да он же плачет! Впервые за все годы обучения он заплакал при всех... видимо, действительно тяжело...»       — ТАК ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ОТВЕЧАТЬ?! — Оба дëргаются от неожиданности.       — Эм...       — Ч-чимин... — перебивает Тэхëн, и тот, не успев ничего сказать, замолкает, переводя взгляд на друга, который неуверенно мотает головой: нет.       — Ты ВСË ЕЩË ЗДЕСЬ?! — Противный крик снова со скоростью света разлетается по аудитории. — А НУ-КА БЫСТРО К ДИРЕКТОРУ!       Тэхëн ещë сильнее опускает голову, стараясь спрятаться как можно дальше.       — Да! — еле выдавливает из себя юноша, и убегает, закрывая дверь.       ***       Вот уже которую минуту парень сидит в коридоре, дожидаясь перемены. Поход к директору — это достаточно сильно, особенно для того, кто периодически невольно накручивает себя. Именно поэтому Тэхëн решил остаться недалеко от двери в аудиторию, лишь бы никто ничего не узнал. А выполнить указание этой грымзы ещë успеется. К тому же, ну не виноват он в том, что происходит! Однако и эта мысль не успокаивает. А потому он всë так же пытается сдержать эмоции. Выходит плохо, ибо ситуация действительно не то, что странная, а даже слов нет, чтобы еë описать.       За дверью слышится голос математички, что орëт на друга так, будто он убил еë родственника, а в душе всë тревожнее. За Чимина, за себя... за ту участь, что должна была настичь после звонка. Ибо, выйдя из аудитории, женщина поймëт, что никуда Тэхëн не ходил, а значит добавит ещë кучу обвинений.       Вздох. И это всë потому что он случайно... сделал это? Но ведь действительно же случайно! Боже... теперь прийдëтся терпеть это всë из-за какой-то там фигни... Ну... как фигни... болезни?       Ручка двери поворачивается и Тэхëн вздрагивает.       «Чëрт, неужели она? Нужно быстро бежать»       Но бежать не получается — всë происходит слишком быстро. Да и делать этого не за чем: Чимин — не старая карга, и уж тем более у него нет всяких традиционных установок, чтобы осуждать людей, тем более лучшего друга. Пак глубоко вздыхает, закрывая дверь. Перед глазами Тэхëн, что сидит прямо напротив входа в аудиторию. Парень подходит к нему и садится рядом.       — Тэ-тэ, — обнимает за плечи, — как ты? Ты прости меня, дурака, я... я не думал, что всë так получится... — юноша действительно чувствует себя виноватым. Однако Тэхëн и не думает обвинять. Он лишь отрицательно качает головой.       — Нет... — звучит неуверенное в голосе. То ли от дрожи, то ли ещë от чего... — Ты не виноват. Это я втянул тебя, мне и расхлëбывать. — Тэхëн всхлипывает и вытирает слезу. На Чимина посмотреть так и не решается, ну потому что... стыдно. Да. Стыдно за то, что заставил испытывать на себе крик математички, оскорбления... Ведь это всë его, и только его — Тэхëна — проблемы.       — Уж кого и нужно винить, так это меня, — парень снова всхлипывает, поправляя волосы. Лицо такое же розовато-красное, и от этого сердце Чимина сжимается только сильнее. Тэхён смотрит вниз, однако теперь уже с небольшим, но всë же безразличием. Спустя пару секунд всë же решается поднять глаза и посмотреть на друга.       — Это я заставил тебя всë это — кивает в сторону двери, подразумевая математичку, — выслушивать.       — Нет, ты чего!? — Тут же реагирует Пак, — Да я рад тебе помогать! Ну!       Тэхëн вглядывается в лицо напротив всë больше. Сам не знает, почему. Наверное потому, что видит в нëм жалость. И не только, конечно, просто такой Чимин действительно вселяет надежду. Действительно вселяет и доверие к словам, произнесëнным им. А в таком случае следовало бы признать наконец, что Тэ зря себя накручивает.       — Ладно... ты прав. Прости, что так думал. — Тэхëн обеими руками сжимает парня в объятьях. Он очень ценит то, что имеет, и очень не хочет потерять.       — Ты как? Как твоя эрекция? — без какой-либо усмешки, на полном серьëзе спрашивает Чимин.       — Всë ещë не спадает... — Тэхëн так же не отпускает друга их рук, что создали некую зону, где можно отдохнуть от мира и насладиться жизнью хоть немного.       — Ох... — парень становится заметно грустным, кладя голову на плечо. — ...когда сдашь анализы, напиши мне, хорошо? Я переживаю...       — Хорошо, Чим. — Тэхëн улыбается. Радость наполняет его, ведь в такой ситуации Чимин не остался в стороне. Улыбка становится шире, когда на спине чувствуются чужие, но близкие руки — Чимин обнял в ответ.       — Что сказал директор? — внезапно спросил юноша, после нескольких секунд тишины.       — А я туда не ходил. — Тэхëн издаëт короткий смешок.       — Что? Нет? — парень даже при поднимается немного, смотря на Тэ.       — Ну да. Подумал, зачем лишние неприятности?       — А если математичка узнает? А ведь она узнает!       — Ничего. Главное, что сегодня... — парень не успевает договорить, как звенит звонок.       — Она же сейчас сюда выйдет, да? — Тэхëн переводит взгляд на дверь, которая открывается почти сразу. Парни отпускают друг друга из объятий, а Чимин хватает чужую руку:       — Бежим!