Кровавый художник

— Привет, — войдя в палату, поздоровался Рюноскэ. Чуя лишь слабо улыбнулся в ответ. Он выглядел уже лучше. Гипс с руки сняли, теперь он спокойно двигает обеими руками, большинство аппаратов тоже исчезло из его палаты. — Я не могу представить, какого тебе сейчас. Но я и мой муж готовы тебе помочь, — Акутагава нервно прикусил щёку изнутри, наблюдая за тем, как Чуя осмысливает его слова и недоуменно поднимает брови. Как бы спрашивая: «— Чем я заслужил такое внимание к себе?» — Ты нам с Ацуши очень дорог, ты наш близкий друг. И со временем ты нас вспомнишь, — уверенно произнёс мужчина. «— Ацуши, Ацуши…», — мысли Чуи вновь закрутились вокруг этого имени, оно казалось таким родным и знакомым. — Ч… — чуть не произнеся его имя, на которое была единственная реакция: безудержная истерика, начал Рюноскэ. Но Накахара поднял руку, прося время, чтобы завершить размышления. Акутагава замолчал. В этот момент его телефон зазвонил. — Мне выйти? Или ты хочешь услышать его голос? — спросил мужчина. Врач одобрил то, чтобы он показал ему фотографии. И теперь Чуя визуально может представить, о каком человеке говорит полицейский. Но до этого дня его муж не звонил, когда он находился в палате Чуи. Так что Рюноскэ не представлял, какой может быть реакция Накахары на голос Ацуши. Чуя покачал головой и немного приподнял правую руку. Акутагава нерешительно ответил на звонок и произнёс: — Привет любимый, ты на громкой связи, рядом… — он так и не знал, как называть Накахару, чтобы не травмировать. — Привет, дорогой. Привет, Арахабаки, — поздоровался блондин. Голос его был обеспокоенный. Глаза Чуи наполнились слезами. — Надеюсь, что ты идёшь на поправку. Как же ты нас напугал, — Ацуши шмыгнул носом. — Акутагава, ты уже сказал ему, что мы его забираем? — спросил Накаджима. — Пока не успел, — ответил Рюноскэ, наблюдая за тем, как Чуя пытается что-то произнести. — А… Ац… Ацуши, — хрипло произнёс Накахара и заплакал ещё сильнее. В палате повисло молчание. — Мне не послышалось? — дрожащим голосом спросил муж. — Нет, — тихо ответил Акутагава. — Арахабаки. Солнце моё, ты меня вспомнил? — захлебываясь слезами, спросил Накаджима. — Ацуши… Ацуши, прости, — всхлипывая, произнёс Чуя. — Медсестра! — крикнул Рюноскэ, когда Накахара начал рыдать ещё сильнее. — Милый, я попозже тебе перезвоню, — произнёс он и закончил звонок. Медсестра вколола Чуе успокоительное. — Доктор, он произнёс имя моего мужа и, как мне кажется, вспомнил его, — протараторил Акутагава вошедшему вслед за медсестрой блондину. — Вы уверены? — спросил доктор. — Да. У меня и свидетель есть — мой муж. Он позвонил мне десять минут назад, и Чуя разрешил, чтобы я ему ответил при нём, — слегка раздражённо ответил мужчина. — Хм… Значит процесс восстановления пройдёт у него быстрее, — делая пометку у себя в блокноте, произнёс Доппо. — Это значит, что он вспомнит и всё, что с ним произошло? — цепляясь за его слова, спросил Рюноскэ. — Да. Если будут подходящие для этого условия. Только это займёт какое-то время, всё же именно они являются причиной потери речи и памяти, — ответил Куникида. — И, предугадывая ваш следующий вопрос, не ускорить, не совсем убрать этот процесс невозможно. А на сегодня посещения закончены. До свидания, — и, развернувшись, он вошёл в палату Накахары. — До свидания, — на автомате ответил ему погруженный в свои размышления Акутагава.

***

Войдя в номер, Рюноскэ набрал номер мужа. — Почему Арахабаки? — спросил он. Этот вопрос мучал его ещё в больнице, когда Чуя среагировал на обращение Ацуши. — Это прозвище появилось у него из-за меня ещё в детском доме, когда я нашёл в библиотеке книгу о древних божествах. Арахабаки повально поклонялись все северные районы Японии. Он был богом неповиновения и доблести, а так же нередко становился символом, который использовался для развязывания войны, — наизусть процитировал Накаджима. — Ему подходит, — произнёс Акутагава. — Главное, что он начал разговаривать, — устало выдохнул Ацуши. — Что говорит доктор? — Что если создать для воспоминаний подходящие условия, то они будут со временем проявляться. Не ускорить, ни вообще убрать этот процесс невозможно, — ответил он. — Значит мы будем стараться, — произнёс зевая Накаджима. Акутагава совсем забыл про разницу во времени. Если сейчас в Атланте ровно одиннадцать утра, то в Йокогаме двенадцать часов ночи. — Спокойной ночи, Ацуши. Мы со всем обязательно справимся, — мягко произнёс Рюноскэ. — Целую, милый. Ты прав, мы справимся, — нежно ответил муж и отключился. Акутагава ещё пару минут вертел в руках телефон. «— Для звонка Фукудзаве слишком поздно – Рампо меня опять в далёкие дали пошлёт», — мысленно произнёс мужчина и убрал телефон в карман. — Новости можно и в интернете найти, — вслух произнёс он, включая ноутбук. Его тревожат слова Фукудзавы, а повторно терять друга он не собирается.