***
(Прошло 3 месяца с момента похищения) «— Фак… Этот ад длится уже вечность…», — слезы бесконтрольно текли по щекам, смешиваясь с его кровью. Мужчина насиловал его уже третий день, практически без остановок. Причиной стал его неудавшийся побег и убийство нового Глэма. — Ммм… Ты перестал стонать, мне неинтересно, — протянул мужчина, выходя из него. Чуя вздохнул с облегчением, но не смел двигаться без разрешения. — Зато какой послушный стал, — брюнет провел по его щеке складным ножом, с которым совсем не расстаётся. По ней стекла алая струйка крови. — Можешь вставать, — одеваясь, произнёс он и зло добавил: — Из-за тебя мне придётся искать нового Глэма. Чуя вздрогнул. За эти дни он выучил, что если ласковый тон меняется на агрессивный, значит стоить ждать удар. И он, к его сожалению, не ошибся. Удар в челюсть заставил его потерять ненадолго сознание. Когда Чуя очнулся, мужчины в комнате уже не было. Но он знал, что это ненадолго.***
(За несколько дней до произошедшего) Когда Накахара очнулся, всё его тело болело. Мужчины рядом не было. Слёз уже не было. Чуя понял, что его слабость заставляет маньяка возбуждаться ещё сильнее. Парень с десятой попытки встал с кровати и поплёлся в ванную. В зеркале с каплями крови, которое брюнет сломал спиной Накахары, когда ему захотелось «Новых ощущений», отразилось тощее, всё в синяках и кровоподтёках нечто. «— Фак… Всё время забываю не смотреться в него», — мысленно произнёс парень и включил воду. Выйдя из ванной, он переоделся в оставленную слугой прозрачную сорочку. В один из дней сорочки на кровати не было, и Чуя замотался простыней, за что маньяк наорал на него, раздел и заставил сидеть голым на коленях, не поднимая без разрешения глаза. Брюнет же в это время закурил. Чуя надеялся, что на этом его наказание закончится, но как же он ошибался. «— Красивые руки, — мужчина подошёл к сидящему без движения Накахаре и поднял его правую ладонь. — Вот скажи мне, зачем они тебе такие красивые?! — с этими словами он потушил ещё тлеющую сигарету об неё» Чуя закричал, но его крик был прерван ударом по щеке. «— Не смей, Чуечка, орать без разрешения», — взбешённо заорал маньяк. Накахара мотнул головой, прогоняя ужасные воспоминания, и открыл дверь. Глэма у двери не оказалось, как и еды, которую тот приносит к ней. Чуя вошёл обратно в комнату и, достав из тайника найденный в ванной большой гвоздь, сжал его в руке. «— Я должен попытаться сбежать. Если кто-то из этих тварей попадётся на пути, я убью себя», — разговор с самим собой помог решиться. Идя знакомым маршрутом, Накахара прислушивался к любому шороху, сжимая крепко гвоздь. К его удивлению, Глэм нашёлся сидящим на ступенях, чистящим пистолет. Что произошло дальше, Чуя не вспомнит даже под дулом пистолета. В какой-то миг глаза застелила алая пелена. Очнулся он с окровавленными руками и мёртвым телом слуги перед собой. В шее трупа был гвоздь, от которого осталась лишь шапочка. В отличие от другого Глэма, этот проявлял к пленнику хозяина больной интерес. И в день, когда брюнета не было дома, он зашёл в комнату Накахары и насиловал его несколько часов, а когда закончил, приложил палец к зашитым губам, подмигнул ему и просто ушёл. Так происходило ещё несколько раз, и каждый из них был всё хуже и хуже. Но делал он это так, что брюнет ничего не замечал. Удары на тех же местах, что оставил хозяин, царапины той же глубины, что и оставил нож брюнета… Чуя не мог сказать об этом брюнету из-за страха того, что тот захочет новых ощущений, а такого тело парня не выдержит. Он вообще с ним не разговаривал, так как мужчина сам задавал ему вопросы и сам же на них отвечал. Иногда Накахаре казалось, что он совсем не может говорить. В эти дни его охватывала дикая паника и он начинал петь себе под нос глупую детскую считалочку, чтобы услышать свой надломленный, тихий голос. Поэтому видя перед собой труп мужчины, Чуя почувствовал облегчение. Подняв оружие слуги, он направился к двери. Открыв её, он врезался в брюнета. «— Оу… Чуечка, ты так соскучился, что сам пришёл меня встретить», — ласково протянул он. Накахара молча поднял пистолет, целясь в грудь мужчины. «— Ха… Если хочешь выстрелить, целься в лоб, — с безумной улыбкой произнёс брюнет и, схватив пистолет, притянул его к своему лбу. — Ну же, стреляй… Ты ведь этого так хочешь». Но Чуя не успел, оказалось, что пока брюнет заговаривал ему зубы, он успел вынуть из кармана шприц, и пока парень собирался выстрелить, вколол ему что-то в шею. В глазах резко потемнело, и Накахара упал у ног безумца. Очнулся он в кровати, а у его широко расставленных ног сидел маньяк, крутя в руках нож. «— Как хорошо, что ты уже очнулся. Впереди тебя ждёт наказание. И я уверен, оно тебе не понравится», — безумно улыбаясь, брюнет провёл складным ножом по бедру парня. Алые капли запачкали постеленные слугой белые простыни. Стон боли, вырвавшийся из горла Чуи, послужил для него сигналом к началу наказания.