Кровавый художник

Моя память начала возвращаться всё быстрее… Это так страшно… Ацуши с Акутагавой стараются всеми силами помочь мне вспомнить, а позже успокаивают после очередной истерики. — Ты как? — уставший голос Ацуши отвлёк меня от мыслей. — Хорошо… — собственный голос до сих пор кажется чужим. Я поднял взгляд на улыбающегося мне друга. Именно Ацуши учил меня вновь говорить, словно маленького ребёнка, произносить простые звуки. Я видел как им тяжело, слышал, что Акутагава шептал другу слова утешения и поддержки и винил себя в никчёмности… — Это прекрасно.. — блондин присел рядом со мной и глядя мне в глаза произнёс: — Ты не будешь против, если сегодня к нам придёт начальник Акутагавы? Он задаст пару вопросов о том, что ты вспомнил. Если ты против, то можно, я отдам ему все твои записи. Сердце застучало как бешеное. Когда воспоминания начали появляться все чаще, я по совету Ацуши начал их записывать. Сначала это было трудно, даже я сам не могу разобрать то, что получилось в итоге. Но со временем стало легче. Писать оказалось легче, чем говорить. — Я не против, — я хрустнул пальцами. Ацуши перевёл взгляд на них и нахмурился. — Не стоит переживать, мы будем рядом, — он мягко положил ладонь на мою руку, чтобы я перестал. — Спасибо, — самое банальное слово, но сколько же я хочу в него вложить. Ацуши с Акутагавой были и остались единственными близкими людьми. Они искали меня, не отвернулись, когда узнали, что со мной произошло, и не бросили. Слёзы потекли из глаз. — Ты что-то вспомнил… Успокойся… Дыши… — встревоженно произнёс Ацуши, обнимая меня. Ужас в его глазах каждый раз, когда я плачу, заставляет моё сердце болезненно сжиматься, а слёзы льются с новой силой. — Тише, мой хороший… Мы обязательно справимся… — бормотал друг, гладя меня по волосам. Уставшие от слёз мы уснули, так и не разрывая объятий.

***

Шуршание одежды и тихие шаги в сторону гостиной заставили нас проснуться. Акутагава вошёл в гостиную. — Привет, — вместе поздоровались мы, с растрёпанными после сна волосами и красными от слез глазами. — Что случилось? — настороженно спросил Акутагава. — Всё хорошо, милый, — ответил Ацуши, поднимаясь и подходя к мужу. — Я рассказал Арахабаки, что придёт твой начальник. Он не против. Имя… Я так и не смог перестать плакать и забиваться в угол, когда его слышу. Теперь моё имя: Арахабаки — детское прозвище, вычитанное ботаником Ацуши из какой-то древней книги. После больницы Акутагава лишь раз, устав после смены, назвал меня по старому имени. Реакцией стала разбитая чашка, из которой я пил какао и слёзы. Ацуши в этот день не было дома, и Акутагава, испугавшись, успокаивал меня. После этого случая он никогда не произносил имя из моей прошлой жизни. — Хорошо. Тогда я напишу Фукудзаве, что он может завтра прийти, — обнимая мужа за талию, произнёс Акутагава. Словно после тяжелого дня именно любое прикосновение к Ацуши является чем-то очень важным для него. Я так счастлив, что они есть друг у друга. Темнота, поселившаяся внутри меня, недовольно заворочалась, завидуя счастью друзей. Ведь пока я был в плену, они были счастливы. Слегка помотав головой, я выкинул все ненужные мысли из головы. Но я знаю, что они никуда не уйдут. Я изменился, и мне из-за этого очень страшно.