***
После того, как Вадим уехал – и того, что было до – Алтан честно признался себе, что это было то самое. ИТМО свой он отстоял, конечно. Не скандалил, не рыдал – спокойно пришёл к деду – сам – и сказал, что принял решение сдавать экзамены и учиться в России. Когда дед начал орать, молча вышел. Больше на эту тему не говорили. Юма только звонила и, смеясь, говорила, что это было красиво. Передавала приветы от Вадима – Алтан смотрел на себя в зеркало в домашнем спортзале и хотел повыть. Обошёлся коротким «спасибо». Слетал в Амстердам – как бы сам, но с тремя телохранителями на привязи – мать настояла. Юма сказала, чтобы он не тупил – телохранители были обязательной частью программы. Алтан бы их всех обменял на одного – но тот работал в Гонконге. Правда, Алтан знал, что этого телохранителя ему бы всё равно не выдали – Вадим решал вопросы куда серьёзнее, чем ходить с Алтаном по Амстердаму и есть мороженое. Алтан думал, чем забивать свою депрессию, ничего лучше тренировок так и не придумал – присланный Юмой Мастер был хорош, жесток и требователен. Алтан что угодно готов был променять, чтобы спуститься утром в зал с пачкой денег и услышать: «Чё встал? Разминайся давай». Это становилось похожим на безумие. По борделям он больше не ездил – стыдно было. Жил одним воспоминанием о том, как Вадим его тогда целовал и какие у него при этом были глаза. В августе Юма приехала на день рождения матери, ходили втроём в ботанический сад. Алтан задержался возле пруда с лотосами – хотел Вадиму отправить фотку – и на него кто-то налетел с размаху, сбив с ног. Всё, на что Алтана хватило – сгруппироваться – как учил Вадим – и отделаться одним ушибленным локтем. Сверху упало какое-то тело. Алтан порадовался, что в сад они пришли без телохранителей – иначе сбивший бы уже лежал с коленом на шее. – Извини, я случайно. За провод запнулась. Алтан поднял глаза и замер. Над ним нависала неловко на вытянутых руках девушка с тёплыми карими глазами, светловолосая, улыбалась. Она поднялась на ноги, руку Алтану протянула. Он за крепкую ладонь ухватился, легко поднялся следом. Алтан проверил на всякий случай – провод был в наличии. Если ты наследник преступного клана, к мелочам надо относиться внимательно. – Ты не ушибся? Алтан как раз хотел потереть ушибленный локоть, поэтому ответил: – Нет. А ты? Девушка рассмеялась: – На тебя мягко падать было, спасибо. Я Лера. Она руку протянула, теперь для рукопожатия. Алтан посмотрел на это с сомнением – захотелось оглядеться в поисках Юмы или матери. Это желание в себе Алтан тоже подавил. Руку пожал. – Алтан. – Ладно, извини, что я так неаккуратно. – Всё в порядке. Лера развернулась и собиралась уходить, когда Алтан всё-таки взял себя в руки: – Лера, а может...***
Вадим заходит в особняк, как к себе домой. Здоровается со всеми охранниками за руку, спрашивает у Алтана, когда проходят в гостиную: – А Баатар где? – Не знаю, в Новосибирске, кажется. Вадим кивает. – Ну где? Алтан идёт за собакой в свою комнату – Дракон в его отсутствие спит там обычно. Бультерьер оказался вообще беззлобным, облизывал лица и руки всем, кого видел – кинолог сказал, что впервые в жизни видит бультерьера с прошивкой от лабрадора. Команды, правда, тот игнорировал, выполнял по своему желанию: на короткое «сидеть» мог сесть, мог лечь, мог пойти облизывать лицо. Алтан поднимается в свою комнату, скидывает рюкзак. Дракон спит на кровати, белым мускулистым животом к потолку. – Дракон. Никакой реакции. Алтан первое время беспокоился, что тот глухой – читал, что такое бывает – но ветеринар сказал, что со слухом у собаки всё нормально, а вот с дисциплиной – не очень. Алтану тогда стало очень стыдно, но вести себя с собакой жёстче он не стал – тот слишком умильно улыбался и заглядывал в глаза. – Дракон, подъём. Алтан тычет в белый бок, Дракон фыркает во сне. Алтан тянет на себя немаленькое тело – тот весит уже больше пятнадцати кило и вообще быстро растёт. Дракон виснет у него в руках, как тряпочка, делая вид, что продолжает спать. Алтан только вздыхает – то есть его в таком виде Вадиму предъявлять? Алтан так и спускается с собакой на руках, надеясь, что Вадим не станет ему выговаривать за неправильное воспитание. Но Вадим только смеётся: – Серьёзно? Бля, мы тогда с Олегом пересрались из-за породы, я ему говорил: нужна статусная собака, суровая. На упоминание Олега что-то колет под рёбра – Алтан легко определяет это что-то, как ревность. Сам себя осаживает – хватит. Вадим треплет Дракона по белой лобастой голове, тот тихо скулит, зевает немаленькой пастью, открывает глаза, облизывается. Начинает вырываться, Алтан аккуратно спускает его на пол. Вадим присаживается на корточки, получает лапы на плечи и облизанное лицо. – Прививки все поставил? – Да. Документы показать? – Верю. Чё, бери его, прокатимся, погуляем. У Алтана сердце снова в разгон идёт – как будто всё, как тогда.***
У залива Алтан отпускает Дракона с поводка, тот начинает носиться вдоль линии прибоя, раскидывая песок, звонко лаять на волны. Вадим стоит в расстёгнутой куртке, смотрит вдаль куда-то, улыбаясь, достаёт сигареты. Алтану не предлагает. Спрашивает, не переставая улыбаться: – Чё, золотце, хочешь поучаствовать в секретной операции по краже человека? – В смысле? Вадим выпускает дым через ноздри, Дракон подлетает к нему, начинает прыгать на штаны, Вадим наклоняется, поднимает первую попавшуюся палку и кидает – собака улетает следом – носить Дракон ничего не носит, но бегать ему очень нравится. – Да короче, нам тут маленькое задание выдали: надо мента одного украсть. И до Венеции довезти. – Зачем? Вадим смеётся. – Да там, типа, долго объяснять. Но убивать его никто не будет – это просто такое приглашение в гости. А сам он хер поедет, разумеется. Это ж мент. Алтан облизывает губы. – А что я должен делать? Вадим стреляет в него глазами: – Только самое ответственное, золотце. Алтан произносит: «Я согласен», даже не успев подумать по-нормальному, на что именно соглашается. Дракон притаскивает палку. Правда, другую. Вадим снова смеётся.***
Вадим говорит: «А щас в гости поедем, золотце». На вопрос, можно ли в гости с собакой, Вадим скалится весело. Алтан его в таком хорошем настроении никогда не видел. Вадим везёт его на окраину, паркуется во дворе безликой новостройки – Алтан в таких местах не бывал никогда. Дед ругался, говорил, что такая застройка плодит рабов и подавляет в людях желание жить нормально, презрительно называл «человейниками». Алтан знал, что злится дед потому, что когда-то в эту отрасль так и не прорвался – там люди зубами держались за свои сверхприбыли. Алтану было интересно, смог бы Вадим сдвинуть дело туда, куда хотелось деду, или нет. Но спрашивать было не у кого. Вадим говорит: «Чё, погнали?» Сам выпускает Дракона с заднего дивана, берёт поводок в руку, говорит короткое: «Пошли», то ли Алтану, то ли Дракону. Но идут послушно оба. Поднимаются на третий этаж, в лифте Алтан смотрит только на Дракона, Вадим слишком близко. Дверь Вадим открывает своим ключом. Говорит: – Чё, проходи, не стесняйся. На кухне горит свет, в комнате темно. Вадим отцепляет Дракона с поводка, и тот тут же весело цокает по полу в комнату, изучать. – Вад, ты? – Нет, блядь, призраки твоей совести. Из кухни, вытирая руки полотенцем, выходит высокий взрослый мужик с тёмными волосами, торчащими в разные стороны, с какими-то едва уловимыми восточными чертами, в серых спортивных штанах и белой футболке. И в красном фартуке сверху. – Здрасьте. Мужик смотрит на Алтана, хмурясь. Кивает Вадиму: – А чё не предупредил? – Не душни. Это, короче, Алтан. Это Олег. Вадим не говорит «мой». Но Алтан и так понимает, что за Олег. Олег руку протягивает, Алтан пожимает. Вадим кладёт Алтану ладонь на плечо, горячую даже через толстовку. В этот момент из комнаты решительно вылетает Дракон и направляется на кухню. Лицо Олега тут же меняется – чёрные брови становятся домиком, губы расплываются в улыбке до ушей. – Бля, как вырос. Олег пытается Дракона поймать, но тот выскальзывает и исчезает на кухне – продолжает изучение. Олег теряет к Алтану всякий интерес и утягивается за Драконом на кухню. – Вад, а чё он в песке весь? Чё, лапы отряхнуть сложно было? Вадим чуть сжимает руку на плече Алтана. Алтан косится на него, тот улыбается.***
Ужинают вместе на крошечной кухне – Алтан думал, что это у Леры маленькая квартира, только теперь понимая, что такое реально маленькая квартира. В комнате – стол, шкаф и одна кровать. Заправленная, но у Алтана не остаётся вообще никаких сомнений по поводу отношений Вадима с Олегом. За ужином Олег сидит с собакой на коленях, позволяя Дракону облизывать всё, до чего тот только может дотянуться. Вадим смотрит на это с осуждением. – Проглистогониться не забудь. Олег игнорирует. – Олег, блядь. Собаку выгони. Ешь нормально. – Ой, иди на хуй. Но собаку всё-таки отпускает. Едят салат из травы и запечённое мясо с картошкой. Алтан, привыкший к тому, что дома всю жизнь готовит профессиональный повар, даже удивляется тому, насколько всё вкусное. После еды Олег ставит чайник, открывает окно, закуривает, попутно заваривая чай. Вадим снова смотрит на него с осуждением, видимо, за сигарету. Олег закатывает глаза. К чаю Олег разрезает какой-то кекс, судя по всему, самодельный, сладкий и тонко пахнущий ванилью. Олег с Вадимом снова начинают ругаться, когда Олег даёт Дракону маленький кусочек «попробовать», а Вадим говорит, что собаке сладкое нельзя, а Олег отвечает, что его собака ела вообще всё подряд и ничего, а потом добавляет, что какая-то Дуся вообще питалась столовскими котлетами. Вадим на это говорит: «Так это котлеты были, а не манник. Чувствуешь разницу, блядь?» Алтан просто ест сладкий, чуть тёплый крупитчатый кекс, и ему всё нравится.***
По поводу джета Алтан договаривается с Юмой. Та сперва говорит, что Алтан что-то попутал, в Венецию он может слетать и в другое время, и на чём-то попроще. Алтан упирается: «Почему тебе можно, а мне нельзя? Я тоже Дагбаев. Мать тоже ничего не делает, но летает же, куда хочет». Юма сухо интересуется, почему Венеция. Алтан мнётся. Юма добавляет вкрадчиво: – Алтан, а мне казалось, тебя отпустило. Алтану хочется руками лицо закрыть, пусть Юма этого и не увидит. Но он только подбородок выше задирает: – Я не понимаю, о чём ты. Мне нужно слетать в Венецию по делам. И мне нужен джет. Юма говорит: – С дедом сам объясняться будешь. Я не буду тебя покрывать. Алтан до последнего не верит, что только что договорился.***
– Значит так, золотце, твоя задача будет – стоять возле тачки и сообщить мне, если что-то пойдёт не так. Двор там непроходной, живут одни бабки, в четыре утра должно быть тихо – мы проверяли. Самое главное, золотце: ни в коем случае не ввязывайся ни в какие драки, понял? Если что, просто уходишь, вызываешь такси и едешь на квартиру. Здесь ждёшь до утра и едешь домой. Понятно? – Вад, а ты уверен, что джет досматривать не станут? Может, всё-таки по земле? – Уверен. Я на этом джете уже летал, я знаю. Да чё ты, Олег, как будто в первый раз. Нормально всё будет.***
Когда в замке начинает хрустеть ключ, Алтан впервые видит, как Вадим выглядит на работе по-настоящему: Олег смотрит на него коротко и цепко, кидает в руки пистолет, который Вадим легко и бесшумно ловит, Алтана крепко берёт за предплечье и заводит в угол, заслоняя спиной, прижимается почти вплотную. Олег встаёт в угол напротив, выключает свет. Из-за плеча Вадима Алтан может видеть только, как тускло отблёскивает уличный фонарь на матовом стволе пистолета, который держит Олег. Всё происходит ещё до того, как дверь, наконец, открывается. Алтан чувствует, как сердце заходится, ему кажется, что он дышит слишком громко, тогда как эти – оба – не дышат вообще. Алтан слышит, как глухо стучат каблуки по полу – женщина? Она заходит на кухню, и Алтан слышит, как Олег напротив взводит курок. – Ну и что вы тут устроили? Она включает свет. Алтан узнаёт её – с ней Вадим тогда сидел в ресторане. Она ещё сказала, что Алтан красивый. А Вадим сказал не подходить к ней, и лицо у него при этом было такое, что Алтан даже поверил, что не стоит. Алтан смотрит, как лицо Олега меняется на какое-то другое, равнодушно-усталое, но пистолет он так и не опускает. Она вздыхает, подходит к Олегу, берёт пистолет за ствол, тот не сопротивляется. Она вынимает обойму и убирает в карман пальто, выщёлкивает патрон из патронника, оборачивается к Вадиму. Меняется в лице: – А он что здесь делает? Подходит к Вадиму и точно так же пытается забрать пистолет. Вадим не отдаёт. – Вад, – говорит Олег, и Вадим сдаётся. С пистолетом Вадима она проделывает то же самое, оба относит на подоконник, оборачивается. – А чё красивая такая? – спрашивает Вадим, делая шаг вперёд и выпуская Алтана из укрытия. – В театр ходила. – С хахалем, что ли? Слышишь, Олег, чё твоя-то творит? Олег закатывает глаза. Алтан вообще перестаёт понимать, что происходит. – В общем, так, – говорит она, – у вас двадцать четыре часа, чтобы убраться из страны. Вдвоём. Если нет – оба окажетесь в списках Интерпола. Доходчиво? Она говорит это спокойно, смотрит то на Олега, то на Вадима. Потом ловит взгляд Алтана, и он невольно ёжится – это неприятно, вообще ничего общего с тем, как она смотрела на него тогда, в ресторане. – На тебя у меня, конечно, ничего нет, но твоей сестре, например, я жизнь испортить могу. Несильно и ненадолго, но ей не понравится, поверь. Снова вздыхает. Смотрит на Олега. – Я даже спрашивать не буду, Волчонок, что вы в прошлый раз не поняли. Но вы меня утомили своими адреналиновыми танцами. С ним, – она кивает на Вадима, – договариваться бесполезно. Но ты-то чего? Так, ладно, ищите билеты, из квартиры – ни ногой, только в аэропорт. Ребёнка я сама домой увезу. – Нет, – одновременно говорят Вадим с Олегом. Алтану хочется сказать, что он не ребёнок. Она улыбается: – Вы не в том положении, чтобы спорить. – Погоди-ка, напомни: а что мне мешает пристрелить тебя, наконец, прямо сейчас? – спрашивает Вадим и делает к ней ещё шаг. – Здравый смысл, Вадик. И отсутствие пистолета. Алтан не видит, как Вадим улыбается, но чувствует это, смотрит, как в замедленной съёмке, как тот вытаскивает ещё один пистолет из-за пояса и утыкает ей под челюсть. – А вот так? Олег, глядя на это, ничего не делает. Алтан думает, почему он – такой отмороженный – Вадиму понравился. С ней что-то происходит – глаза распахиваются, лицо приобретает нездоровое, хищное выражение. – Сделаешь это? – спрашивает она, голос становится ниже, Алтан смотрит заворожённо, как Вадим давит стволом на белую кожу. – Жалко, не ты мне тогда попался. – Ты про эту жесть говорил? – спрашивает Вадим, дёргая головой в сторону Олега. – И про эту тоже, – отвечает Олег, вздыхая. – Отсосёшь? – спрашивает Вадим, и Алтан чувствует, как краснеет. Такого Вадима он ещё не видел. Она смеётся. – Сначала отвезу его домой. – Вад. Вадим убирает пистолет и делает шаг назад. Оборачивается к Алтану, смотрит в глаза, и Алтан, даже понимая, что это в глазах Вадима сейчас не ему – не может унять странный обжигающий шар в животе. Вадим делает хуже – кладёт руку на плечо, говорит: – Слушай внимательно, золотце: не говори с ней, вообще. Даже если будет задавать вопросы, говорить тебе что-нибудь про меня, про Олега, про твоих – ни в коем случае не говори с ней. Как приедешь домой – напиши. Ты понял, Алтан? Пока он это говорит, Алтан переводит взгляд на неё – она улыбается, смотрит, не отрываясь, и даже подмигивает. Алтан кивает. – Алтан. Говори. – Я понял. Вадим хлопает его по плечу, оглядывается на неё, так и не убирая руку: – Только попробуй чё-нибудь сделать: мне похуй на Интерпол, я тебя лично пристрелю, если хоть пальцем его тронешь. – Я не сомневаюсь. Ладно, – она подходит к Олегу, достаёт из кармана обе обоймы, вкладывает в руку Олегу, говорит спокойно и буднично: – Напиши мне номера билетов, когда определитесь с рейсом. Но я ещё вернусь. – Сигарет купи, – отвечает Олег. Она смотрит на Олега с осуждением, молчит, губы поджимает. Потом сдаётся: – Каких? – Вад. Вадим кивает на пачку на столе. Она берёт её в руку на мгновение, кладёт обратно. – Ну и пожрать тогда чё-нибудь ещё, – говорит Вадим. – Чё? Мы ж возвращаться не собирались сегодня. Она ничего не отвечает. Снова ловит взгляд Алтана: – Поехали. Поздно уже. Вадим чуть сжимает пальцы на его плече – Алтан всё понять не может, почему они оба так психуют. Она жестом пропускает Алтана вперёд, но Вадим неожиданно идёт вместе с ним, руку так и не убирает. Она выходит следом. – Не провожай, – говорит она Вадиму, пропуская Алтана вперёд на выход из квартиры. Спускаются молча, она подводит Алтана к чёрной «BMW», говорит: – Садись. Алтан, запуганный Вадимом, дёргается даже от этого. Залезает на пассажирское, она заводит машину, выезжает из двора. Алтан вдруг думает, а знает ли она, куда ехать. И если знает – то откуда? Она косится на него, улыбается. – Да не бойся. Я не ем детей. Вадик параноик, себе там что-то выдумал, а я обычный офисный работник. Алтан молчит. Думает: для «обычного офисного работника» она как-то слишком легко управлялась с пистолетами. Алтану хочется спросить про всё: откуда она знает про сестру, почему Олег – «Волчонок», почему Вадим так её ненавидит. – Ты можешь спрашивать, – говорит, и у Алтана по спине проходится ворох мурашек от ужаса, – я обещаю ничего плохого тебе не делать. – Вадим запретил, – хрипло говорит Алтан и сам себя пугается. – Здорово, конечно, что ты так хорошо его слушаешься. Только давай я тебе проясню маленький нюанс: вы, на секунду, собирались похитить человека и вывезти его в неизвестном направлении и с неизвестными целями. Тебя Вадим использовал, чтобы упростить себе логистику – частным бортом это, всё-таки, делать не в пример проще, чем таскать тело в багажнике через белорусскую границу. Тебя ничего во всей этой ситуации не смущает? – Мента. – Что? – Мы собирались похитить мента. – О, чувствую правильное влияние. А ты не думал никогда, что девочка, которая тебе нравится, может спокойно ходить от метро до дома, потому что личинки Вадика всё ещё боятся открытого легализованного насилия со стороны государства? Алтан краснеет – откуда она про неё знает? – Система прогнила. – Конечно, мой маленький борец с режимом, никогда не выходивший из особняка без охраны. Но это не даёт вам права похищать людей, потому что вам так захотелось. Алтан думает, что если не смотреть на неё, то точно ничего не будет. Он всё равно не справился – так какая уже разница? – А почему Вадим запретил говорить с вами? – А, это несложно: он считает, что я могу тебя склонить в неправильном направлении, а то и вовсе похитить. – А вы можете? – Конечно. Хочешь? – Нет. А сестру вы откуда знаете? – А кто вам Вадика, по-твоему, продал? – Как это? – Очень просто. Отрасль, в которой мы с вами все дружно работаем и будем работать, испытывает жуткий кадровый голод – можешь у Вадика спросить: он тебе пожалуется на дебилов, с которыми приходится взаимодействовать. Так что спрос на таких специалистов всегда огромный, особенно, если это специалисты уровня Вадика. И такие, как я, могут подсказать, где их брать. – А Олег? – Что Олег? – Он кто? – Он – такой же, как Вадик. Только мёртвый. – В смысле? – В прямом. Покойников видел когда-нибудь? Вот он самый натуральный покойник. – А вам он кто? – Давай я тебе скажу, кто я ему: я ему вдова. Алтан ничего не понимает. Она улыбается. – А вы знаете, что они с Вадимом... – Спят? Знаю, конечно. Но разве же я могу Олега осуждать? Ты Вадика видел? Я бы и сама не устояла, если бы Вадик ко мне так подкатывал. Да ты всё сам видел. Алтан позволяет себе бросить на неё один короткий взгляд. Она чувствует, ловит его и подмигивает. – Помнишь, я тебе говорила, что ты очень красивый? Это не шутка была. Ты правда очень красивый. Никаких намёков – я немного художница, хочу тебя нарисовать. Хочешь, кофе выпьем как-нибудь? Алтан от этого теряется. Вадим тоже ему говорил, что он красивый. И это было так же волнительно. – А, и Вадику, когда писать будешь, не говори ничего – он расстроится, что ты его не послушал. Ты же не хочешь, чтобы он расстраивался?