После Рассвета

Сэм Дом семьи Паннетьер 13:40 Мать Сэм была художницей. Её отец - куратором. Саманта воспитывалась в семье творческих людей. Они не были столь богаты, как Вашингтоны, но жили в достатке. Они научили её играть на музыкальных инструментах и заставляли описывать свои чувства в дневниках, в надежде, что она пойдёт по семейным стопам. Но ей больше было интересно лазать по деревьям и играть в грязи, чем учиться играть на пианино (её родители заставляли её выступать на концертах до тех пор, пока ей не исполнилось 16). Она любила проводить время на улице. Любила бегать и шуметь. Родители постоянно шикали на неё, пока её мать работала над своей последней картиной, а отец заключал новую сделку. К десяти годам она перестала есть мясо. К четырнадцати она перестала есть любые продукты животного происхождения. Ей это далось легко. Она любила животных, но родители никогда не разрешали ей завести питомца. Ближайшей к этому понятию был черепашка, которого она назвала Чарли. Ей никогда не разрешали выпускать его из клетки. Как только дверь закрылась, её мать заключила её в объятия. — Саманта! — воскликнула она. — Почему ты нам не позвонила? — она взяла Сэм за челюсть, осматривая синяк на щеке и порез над бровью. — Мне и твоей матери пришлось узнать обо всём от репортёров снаружи. Ты хоть представляешь, насколько это унизительно? — сказал её отец. — Я рад, что ты в порядке, — добавил он. — Кто это? — Майкл Монро, — ответил Майк. — Я друг Сэм. Приятно с Вами познакомиться, сэр, — они пожали руки. — Проходите, присаживайтесь, — её мама жестом указала на диван. — Что произошло? У вас неприятности? — Мы не знаем. Пока, — сказала Сэм. — Они всё ещё собирают доказательства. Очевидно, они не нашли достаточно, чтобы кого-то арестовать. — Я не хочу, чтобы кто-либо из вас разговаривал с прессой, — сказал отец Сэм. — Мы и не разговаривали. — Саманта, прошу, скажи, что ты не сделала ничего, за что полиция может тебя посадить, — сказала мама Сэм. — Не сделала, — ответила она. По крайней мере, ей так казалось. Воспоминания о произошедшем уже блекли. Она их блокировала. — А ты? — спросил Майка отец Сэм. — Нет, — сказал Майк. «Только, знаете, чуть не выстрелил в лицо своей бывшей. Оставил одного из своих лучших друзей умирать в лапах его демонической сестры. Взорвал дом вышеназванного друга. Обычные подростковые дела» подумал он. — Мы должны нанять вам обоим адвокатов, — сказал отец Сэм. Её мать согласно кивнула. — Все живы? — наконец спросила она. Сэм думала, что с этого вопроса она и начнёт. Ни ей, ни Майку не хотелось на него отвечать. Наконец, Сэм произнесла: — Джош… Её мать резко вздохнула. — Несчастное семейство. Прошли через столько трагедий, что хватит на пять жизней, — она положила руку на колено Сэм, пытаясь её утешить. Та лишь почувствовала себя некомфортно. — Мне жаль, Саманта. Я знаю, вы двое были близки. — Не достаточно, — пробормотала Сэм. Майк сочувственно посмотрел на неё. — Саманта, не мямли, — сказал её отец. Сэм просто смотрела на пустой камин. Майк сжал её руку, не давая потерять связь с реальностью. Сэм Дом семьи Паннетьер 15:54 Родители Сэм предложили им остаться, пока фургоны с репортёрами не разъедутся. Её мама была внизу в студии, работая над своим новейшим проектом, а её отец занимался бумажной работой в своём кабинете. Сэм и Майк находились в гостиной, сидя за скамейкой перед роялем. Сэм учила или, скорее, пыталась научить его простой мелодии, для которой не требовались десять пальцев. Она называлась «Чопстикс»*. Он играл лёгкую часть, пока Сэм одновременно играла вторую часть мелодии. Она смеялась, когда Майк путался или забывал, в каком порядке какие клавиши нажимать. Они перешёптывались, касаясь клавиш на рояле. Майк продолжал лажать и Сэм притворялась, что сердится, но это было не так. Она игриво толкнула его в бок, а он толкнул её в ответ. Затем Майк принялся наигрывать заглавную мелодию фильма «Челюсти», ударяя по двум нижним клавишам сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Она оба рассмеялись, Это был первый раз со времён дома, когда они оба не думали о произошедшем. Сам игриво одёрнула его руки от рояля. Она смутно помнила мелодию, которую написала много лет назад, когда ещё выступала на сольных концертах. Некоторое время она возилась с клавишами, пока не вспомнила ноты. Затем закрыла глаза. Она никогда не писала для неё слов, но принялась тихонько напевать. Майк пристально наблюдал за ней. Её пальцы скользили по клавишам, прибегая к мышечной памяти. Она назвала эту композицию «Колыбельная Чарли». Она написала её после того, как её черепашка умерла. Она сыграла последнюю ноту и выдохнула. Почувствовав, как на её глаза навернулись слезы, она отвернулась, чтобы Майк не заметил. — Это было очень красиво. Ты сама её написала? — спросил он. Она шмыгнула носом и смахнула влагу с глаз. — Да, — сказала она. — Давным-давно. Я уже много лет не играла. Она вытерла глаза и поднялась со скамьи, оставив Майка одного за роялем. — Сэм… — начал было он. Она по-прежнему на него не смотрела. Теперь слезы текли по её щекам. — Блять, — пробормотала она. Скамья заскрипела о деревянный пол, когда Майк встал. Сэм почувствовала, как руки Майка обвились вокруг неё. Он опустил подбородок ей на макушку. — Сэмми. — Я любила его, — сказала она. — Он был моим лучшим другом. Он был моим лучшим другом и я подвела его. А теперь его нет, и я никогда не смогу это исправить. Интерлюдия Джош с трудом мог вспомнить, какой была его жизнь до Сэм. Казалось, она всегда в ней присутствовала. Делала домашку за столом. Ела яблоко, сидя на скамейке во дворе. Засыпала на диване за просмотром «Недели Акул». Она была из тех девушек, которые всегда поступали дерзко. Она забиралась на самые высокие деревья, бегала быстрее всех, и объясняла Ханне и Бет, что такое секс. Джош был жутко в неё влюблён, когда они были маленькими. Но Джош также был жутко влюблён в близняшек Олсен. Ни одна из этих влюблённостей не продлилась долго. На протяжении этих лет Джош встречался с несколькими девушками, но ни с одной не было ничего серьёзного. Большинство его отношений ограничивались просто сексом. Джош был довольно строг касаемо того, кого он впускал в свою жизнь. Сэм встречалась с одним парнем в старшей школе. Она тоже была довольно строга касаемо того, кого впускала в свою жизнь. Отношения продлились два года, и в конце он разбил ей сердце. Сэм и Джош хорошо подходили друг другу. Ханна и Бет полагали, что однажды это случится. Будь то на одну ночь или на всю жизнь, однажды они сойдутся. Близняшки посмеялись бы над тем, как яростно они оба будут это отрицать. Сэм и Джош никогда не любили друг друга в том смысле, в котором полагали другие. Между ними была нерушимая верность, негласная связь. Они любили друг друга, как любят самые близкие друзья. Однажды ночью это почти произошло. Тогда они были подростками. А ещё они были возбуждены и пьяны. Это было лето перед выпускным годом Сэм. Ханна уехала в лагерь по теннису, а Бет была на ночёвке с Джесс и Эм. Они смотрели старые вирусные видео на Ютубе, типа «Scarlet Takes a Tumble» и «Charlie Bit My Finger». Они безудержно смеялись и Сэм облокотилась на плечо Джоша. Она всегда так делала, когда выпивала, но Джон не возражал. Каким-то образом, неважно, как, их губы встретились. Медленно и неуверенно, поначалу, а затем всё с большей страстью. Ноутбук соскользнул с кровати, когда они на неё упали. Сэм была сверху, запустив руки ему в волосы. Руки Джоша скользили по всему её телу: ощупывая её талию, лаская её груди, хватая её за задницу. Джош стащил рубашку Сэм через голову и отбросил подальше. Сэм поняла намёк и поступила с его рубашкой так же. Теперь Джош был сверху. Бедром Сэм почувствовала, насколько он возбуждён. Губы Джоша нашли её шею. А затем и ключицу. А затем и живот. Он слепо шарил одной рукой в ящике стола в поисках презерватива. Он чувствовал холодные руки Сэм в районе своего живота, пытающиеся расстегнуть пуговицы джинс. — Блять, Сэм, — произнёс он. Это заставило её остановиться. Это был не столько стон, как она ожидала, а скорее восклицание. — У меня нет презерватива. — Блять, ты прикалываешься? — возмутилась Сэм, усаживаясь. Она спихнула Джоша и посмотрела у себя. И тоже ничего не нашло. — Ну ты и отстой, Джошуа Вашингтон. Надо же было - в единственный раз, когда я хотела трахнуть тебя. — Завали, Сэм, — сказал он играючи и ткнул её локтем. — Ты уже много раз хотела меня трахнуть. — Неправда! — запротестовала Сэм. — Ты забываешь, что я уже видела тебя голым. Я знаю, с чем мне пришлось бы работать. — Это нечестно и ты это знаешь, — засмеялся Джош. — Мне было двенадцать. С тех пор я немного изменился. — Немного? — ухмыльнулась Сэм, дразнясь. — Сильно, — поправил он и, проведя ладонью по лицу, улыбнулся. — Поверить не могу, что это только что случилось. — Почему? Я что, настооолько отвратительная? — пошутила Сэм. — Да нет, ты вполне вдувабельная, — сказал Джош. — Но ты мне как сестра и это охренеть как странно. Они вернулись к просмотру видео на Ютубе, будто ничего и не было. Никто из них не удосужился снова надеть рубашку.