После Рассвета

Сэм Дом семьи Паннетьер 19:00 После похода в приют Майк отвёз Сэм к ней домой. Теперь, когда её родители вернулись в город, у Сэм не было причин оставаться у Майка, к их разочарованию. Никому из них не хотелось прощаться. Майк проводил её до двери, пока Вольф остался ждать в машине. Когда подростки подошли к двери и уже собирались попрощаться, дверь распахнулась. Мама Сэм стояла на пороге с телефоном в руке. — Заходите, — сказала она. — Оба. Нам надо поговорить. Она молча последовали за ней и уселись за кухонным столом. Отец Сэм стоял, прислонившись к холодильнику, на его лице читалось волнение. — Пап, в чём дело? — спросила Сэм. Её сердце забилось быстрее. — Звонили Вашингтоны, — оба подростка не проронили ни слова. — Саманта, они нашли Джоша. — Что ты имеешь ввиду, нашли? В смысле, его тело? — спросила она и взглянула на Майка. — Когда они нашли его, он был жив. — Был? — переспросил Майк. — Когда спасательная бригада нашла его, он ещё был жив, но… Разумом он уже был далеко. Он напал на них и не отступал. У них не было выбора. Это была самозащита, — объяснила мать Сэм. Сэм не понимала, что они говорят. Майк взглянул на неё. Её лицо не выражало никаких эмоций, она даже заплакать не могла. Она думала, что он мёртв. Узнать, что всё это время он был жив и затем убит спасателями, было всё равно, что выстрел в сердце. Мама Сэм продолжила: — Вашингтоны не станут выдвигать никому из вас никаких обвинений. — Мы не сделали ничего плохого, — сказала Сэм. — Я тебе верю, — ответила мама. — Но Вашингтоны легко могли засудить вас за поджог, если бы захотели. Но не станут. При нескольких условиях. — Каких условия? — спросил Майк. — Они хотят, чтобы вы все посещали терапию. И готовы за неё заплатить. — Ну нахер, — отреагировала Сэм. — Саманта! — вскрикнул её отец. Мать же выглядела уставшей. — Это не всё, — продолжила она. — Вам запрещено когда-либо говорить с прессой или с кем-либо ещё о том, что случилось на горе. И они не хотят, чтобы кто-либо из вас присутствовал на похоронах Джоша. — Они не хотят больше видеть никого из вас, никогда, — добавил её отец. Это было последней каплей. Она не могла в это поверить. Они, Вашингтоны, были для неё второй семьёй. Как они могли с ней так поступить? Ей не позволено присутствовать на похоронах её лучшего друга? Не позволено? Гнев рос от её живота до плечей. Кто всегда была рядом с Джошем после того, как он пытался покончить с собой? Кто вытащила его с порога смерти? Кто успокаивала его, когда его мания начинала брать верх? Их же никогда, блять, не было рядом. Они скидывали его от одного врача к другому. С одного лекарство на следующее. Они едва знали своего родного сына. Знали бы они, сколько говна про них он наговорил Сэм… Боб был слишком занят своими фильмами и наградами, чтобы беспокоиться о своих детях. После того, как девушки пропали, он вечно отсутствовал. Постоянно «на работе». Джош говорил, что несколько раз ловил его на лжи и был уверен, что после того, как Ханна и Бет пропали, у него началась интрижка. Сэм в этом сомневалась и говорила, что он слишком остро реагирует, но теперь она не была столь уверена в Бобе. Мелинда всегда была добра к Сэм, и очень любила своих детей - это было очевидно. После исчезновения близняшек в её рационе появился свой коктейль из лекарств. Никто из них не замечал мольбы Джоша о помощи. Ни один из них не уловил многочисленных признаков того, что их сын разваливается прямо у них на глазах. Сэм думала обо всём этом, но промолчала. — Саманта, тебе придётся на это согласиться. Майк, тебе тоже, — сказал её отец. — Они готовы оставить всё это позади. И у них достаточно улик, чтобы засудить вас за поджог. Это минимум шестнадцать месяцев тюрьмы. — Всё было не так, это была самозащита, — возразил Майк. — Я не хочу этого знать, сынок. Мне не нужно это знать, — отмахнулся её отец. — Это между вами и Вашингтонами. У вас нет других вариантов, кроме как согласиться. Они и так не просят о многом. — Да нихрена! — воскликнула Сэм. — Джош был моим лучшим другом! Они просто не хотят, чтобы весь мир узнал о всём том пиздеце, который он… — Сэм, — перебил её Майк. — Сейчас не лучшее время. Майк был прав. Сэм была слишком зла чтобы понять, что эта сделка защищала Джоша. И защищала имя Вашингтонов. Благодаря приказу о неразглашении общественность никогда бы не узнала, что натворил Джош. Люди бы перестали говорить об этом, говорить о них. Они просто станут ещё одним нераскрытым делом, ещё одной нерешенной загадкой. — Также они опечатывают гору. Больше туда никого не пустят. После завершения расследования она станет заповедником для местных животных. Сэм опустила голову на руки. Её родители так поверхностно к этому отнеслись, — даже не позволили подросткам рассказать свою версию событий. Это уже было слишком. Всё это. Поэтому она ушла. Сэм встала и выбежала из дома. Майк бросился за ней. Сэм уже садилась за водительское сидение его пикапа. — Сэм! — крикнул он, подбегая. — Ты что делаешь? — Еду в дом Джоша, — спокойно ответила она, повернув ключ зажигания. — Что? Сэм, тебе нельзя говорить с ними. Они не хотят нас видеть, — Майк подбежал к машине. Вольфи на переднем сиденьи заскулил. Он продолжал тыкать мордой Сэм, чтобы она его погладила. Она не обращала внимания. — Я не собираюсь с ними говорить, — сказала она. — Так ты что, просто сопрёшь мою тачку? — По всей видимости, я уже повинна в ебучем поджоге. Куда уж хуже? — сказала Сэм. — Ты не сможешь меня остановить. Но можешь поехать со мной. Майк Спальня Джоша 19:50 Она оказалась права. Всё исчезло. Все бумаги Джоша, все чертежи, планы - всё, что было здесь вчера, пропало. Будто и не было. Каждый сантиметр комнаты был вычищен. Мусор убран, кровать заправлена. Фотография Сэм и Джоша, стоявшая на столе, тоже исчезла. — Это они сделали, — уверенно сказала Сэм. — Они не смогли принять это. Не смогли принять роль, которую сыграли в падении Джоша. — Сэм, пожалуйста… — начал было Майк. — Я в порядке, — резко сказала она. — Нет, это не так, — резко сказал он в ответ. — Просто признай это. Это нормально. Нормально быть не в порядке. — Да? А как насчёт тебя, Майк? Ты отрезал себе ебучие пальцы и ведёшь себя так, будто ничего не случилось, — ответила Сэм, защищаясь. — Если ты в порядке, то и я тоже. Майк молчал, обдумывая сказанное ею. — Ты права, — признал он. — Я не в порядке. И не думаю, что буду в порядке ещё пиздец как долго. И думаю, ты тоже не будешь. Думаю, нам придётся охуеть как нелегко, чтобы пройти через это. Но я думаю, что мы до сих пор есть друг у друга, и мы никуда не продвинемся, если не будем говорить об этом. — О чём говорить? — огрызнулась она. Майк никогда не видел её такой. Обычно, она никогда не выходила из себя. Всегда была радостной, когда он её видел. Или, по крайней мере, казалась такой. — Что ты на него злишься, — сказал Майк. — Просто скажи это. Что злишься на него и чувствуешь себя за это виноватой. — Он был болен. Он не понимал, что делал, — сказала Сэм. — Это не значит, что это не был пиздец. Не значит, что ты не имеешь право злиться из-за произошедшего. Просто скажи это, Сэм. Я тоже злюсь. — Ладно! — воскликнула Сэм, и слёзы потекли по её щекам. В этот раз она даже не пыталась отвернуться. — Я пиздец как злюсь. Я всё для него сделала. Я всегда была рядом. Почему ему меня было мало, Майк? Почему меня было недостаточно? Майк заключил её в объятия, и Сэм уткнулась лицом в его грудь. Майк держал её так, будто она могла провалиться сквозь пол и исчезнуть у него на глазах. — Это не так, — прошептал он. — Тебя достаточно. Никогда так не говори.