***
Медисон очень изменилась за эти месяцы. Её тонкая душевная организация просто не смогла вынести терзаний и заперла их где-то очень глубоко в сознании, так бывает. В отличие от её подруги Лили, которая как раз шла другим, более здоровым путем и позволила себе углубиться в печаль, пережить её и выздороветь. До функциональной нормы ей было еще далеко, однако с ней было куда легче работать и ощущать результат, чем с Медисон, которая закрылась и не хотела более смотреть вглубь себя. После того, что произошло между ней и Майклом неделю назад, в голове у Медисон все перевернулось. Разум упорно пытался скрыть те страшные моменты, когда она просила его остановиться, но в его глазах читалась лишь… ненависть. Да, именно это чувство, казалось, объяло его существо. Такое она видела в нем впервые. Однако страх оттолкнуть его был намного сильнее страха получить еще большее увечье. В тот вечер они заказали ужин на дом и были предоставлены сами себе на всю ночь. Они долго беседовали на кухне, Мэдисон попивала красное вино, а Майкл, как всегда, воздерживался от алкоголя. Иногда Мэдисон это немного пугало, кто знает… возможно, у Майкла были какие-то проблемы с этим. Порой она осознавала, что ни черта не знает о его прошлом. Сомнение словно озарение возникало в сердце, но стоило ему написать, позвонить или появиться на пороге её дома, Медисон сразу же про все забывала, растворяясь в нем. Они вместе помыли посуду и убрали остатки ужина в холодильник. Не успела Медисон вытереть полотенцем последнюю тарелку, как оказалась в объятиях Майкла, которому не терпелось перейти к десерту. Мэдисон не успела подумать, она даже не вспомнила о проблеме, которая беспокоила её несколько часов назад, и отдалась Майклу. Он положил её трепещущее тело на стол и приподнял подол легкого платья. Все начиналось как и всегда — нежно и страстно, но постепенно становилось неуправляемо и жестко. Он удовлетворил её языком, совершая быстрые и ритмичные движения. Его член стоял, Мэдисон видела, как натянулась ткань джинсов, но он не спешил снимать их. Он довел её до оргазма, а потом, не давая даже отдышаться, проник в нее пальцами. Она стонала и извивалась, испытывая наслаждение в смеси с болью. Её лоно горело, а тело пронзал один оргазм за другим. Иногда Медисон не могла разобраться, что больше всего привлекало её в этих встречах: сам Майкл или сладкая боль, которую он ей дарил? Наконец он остановился, наблюдая за тонким бледным и красивым телом вожделенной девушки. Она была так хрупка и доступна, а ведь раньше казалась недосягаемой. Майкл впервые был в открытых отношениях. Теперь он был связан не только своими чувствами и желаниями, но и ненавистными социальными правилами. Однако это не пугало его, он был уверен, что хочет связать себя с Медисон навсегда. Она заводит его по-настоящему. По началу он очень боялся, что страсть сойдет на нет после месяца отношений, но как оказалось, она только разгоралась. Медисон была податлива и покладиста, не устраивала сцен и ждала его каждый вечер, сидя у окна. Она позволяла ему творить все, что ему приходило в голову, и он чувствовал, как её тело отзывалось на его ласки. Не все так принимали его, как он того желал. Сегодня он решил завести их немного глубже в темные дебри его сознания. И теперь, когда Медисон совсем размякла от доставленных удовольствий, он сможет удовлетворить и себя. Ему нравилось, что она всегда была ведомой и не проявляла инициативу, только таяла в его руках от истинного наслаждения. Ему нравился её неподдельный вожделенный взгляд, томный голос, аккуратная грудь и округлые бедра. Казалось, она была готова на все, что он предложит. И он не заставил её долго ждать. Он осторожно вытянул свои пальцы из нее, чувствуя, как пульсируют стенки влагалища от оргазма, и развернулся в сторону коридора, чтобы найти малярный шнур, который специально взял с собой, предвкушая новую, скорее всего только для Медисон игру. — Майкл, — раздался нежный голос позади него. Но он не мог ответить, все его мысли были только о том, как её хрупкое тело будет выглядеть, прикованное в самой развратной позе к этому прямоугольному столу из цельного дерева. Несколькими минутами позже, когда Майкл закончил свою живую инсталляцию с Медисон на столе, он наконец немного прозрел. Лицо его возлюбленной сковывала гримаса страха и возмущения. — Майкл, я должна тебе сказать… — Тшш, я знаю… знаю. Тебе немного страшно, но обещаю, я не сделаю ничего, что бы ты сама не захотела, — он приблизился к ней и нежно поцеловал в приоткрытые влажные губы. Однако они дрогнули, и Медисон снова попыталась что-то сказать. — Майкл, у меня что-то не в порядке. Пожалуйста, будь нежен, не делай так, как в прошлый раз, — тихо сказала она. Майклу это не понравилось. Что может быть не в порядке? Неужели его идеальная Медисон не так уж и покладиста, как ему представлялось? — Что ты имеешь в виду? Я что-то сделал не так? Медисон уловила нотку раздражения в его словах, это напугало и встревожило её. — После той ночи в лесу… я чувствую дискомфорт, понимаешь. Мне нужно обратиться к врачу. Поэтому будь аккуратен, прошу тебя. Майкл застыл, будто пребывая в некотором шоке. Это выглядело. Более чем странно… но Медисон не решилась заговорить, а выжидала его реакции. — Только что, этими самыми пальцами, я доставил тебе оргазм, и ты не говорила о проблеме. Я уверен, ты и позабыла о ней, наслаждаясь моментом… а теперь, когда пришло мое время получить свое удовольствие, ты вдруг говоришь о том, что больна? — нахмурился он. — Прости, Майкл, я не имела в виду… — Не оправдывайся, Медисон, так и есть. Майкл отошел в сторону, растерянная Медисон так и оставалась лежать на столе, совсем нагая и скованная по рукам и ногам строительной веревкой. Он отвернулся и взялся обеими руками за голову, будто она внезапно сильно заболела. Он несколько раз тяжело вздохнул, а сердце Медисон сжалось. Ей стало не по себе, по коже пошли мурашки. Она не понимала, что такого сказала, ведь она просто попросила его быть немного нежнее и держать себя в руках, чтобы не причинить вреда её здоровью. Неужели ему плевать на нее? Неужели все, чего он хочет, — удовлетворить собственные потребности, что на самом деле граничат с патологическими? В голове все перемешалось: чувство смятения, какой-то странной неприязни и страха обидеть Майкла. Возможно, он все не так понял и своими словами она ранила его. Возможно, с ней и не произошло ничего страшного и она преувеличивает? Ведь и вправду, иногда перед критическими днями она ощущала некое подобие легкого жжения внутри. — Майкл, — тихо позвала его она. Но парень стоял, отвернувшись, склонил голову и уперся обеими руками на кухонную раковину. Он не отвечал. Можно было подумать, что случилось нечто ужасное и он никак не может переварить этого. Для него именно это и случилось. Его вожделенная Медисон, что все это время была так послушна и открыта, всего лишь претворялась. Она, как и все остальные женщины в его жизни, лишь поначалу потакала его желаниям и делала вид, что рада быть связанной и оттраханой до потери дыхания. Он видел в ней свою половину, свою жизнь и судьбу. Неужели ей удалось обмануть его? Майкл все время пытался понять этих женщин. Ради чего они притворяются? Ведь рано или поздно их подлая самолюбивая и эгоистичная сущность все равно вылезет наружу? Возможно, когда-то женщины пользовались такими приемами, чтобы женить на себе мужчину и приобрести статус, но сейчас, в наши дни — зачем? В двадцать первом веке развод дело очень обыденное… Единственное, чем еще возможно объяснить такое поведение, — это природа. Женщины, по мнению Майкла, глупые и хитрые создания. А это сочетание ни к чему хорошему никогда не приведет. Он обманулся, жестоко и бесцеремонно. Поддался мрачным чарам этой ведьмы с бледным личиком, упругой кожей и узкой щелью, что набухает и течет, стоит ему лишь коснуться ее. Он думал, она его действительно любит, хочет и сделает ради него все что угодно, но эта сучка устала притворяться. Она лишь хочет получить свое удовольствие, а о нем и не думает. Что же ему делать? Он ведь убил собственного брата ради нее. Она не может вот так просто разочаровать его! — Майкл, прости меня… я не хотела тебя обидеть. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Прости — возможно, мне показалось, прошу тебя, иди ко мне, — послышался её соблазнительный голос за спиной. По его спине прошли мурашки. Он готов был и вправду забыть о её словах и приступить к своей игре. Однако раздражение и злость полностью овладели его разумом. Он хотел лишь одного — вонзить в её тело кухонный нож и смотреть, как она корчится от боли. Майкл закрыл глаза и сделал еще один глубокий вдох. Он пожертвовал слишком многим ради этой девушки. Он почувствовал себя словно там в саду собственного дома, как в тот момент, когда не знал куда спрятать тело соседского кота. Он должен был быть рассудительным, он не мог поддаться импульсу и совершить роковую ошибку. Ясно как день, что именно он станет первым подозреваемым, если решит убить Медисон. Он попал в ловушку и не мог сейчас выбраться из нее. Майкл развернулся, по телу прошла волна, когда он увидел её растерянную и доступную на столе. Ему хотелось её, но еще сильнее было желание убить. Майкл подошел ближе и расслабил один узел на ноге и руке, сохраняя молчание. Медисон наблюдала за ним, не в силах произнести лишнее слово. Парень снова отвернулся и направился к своему рюкзаку, накинул его на голые печи, а свитер, в котором пришел, скомкал в руке. Медисон слышала, как хлопнула входная дверь. Она быстро высвободилась и подошла к окну. Майкл сел в машину, наблюдая красивое и совершенно растерянное лицо своей подруги. В нем боролись два противоположных желания: вернуться к ней и пуститься прочь куда глядят глаза. Он не может себя сейчас контролировать и не знает, чем обернется возврат. Он злился на нее во-первых потому, что она его обманула, а во-вторых, потому что именно она пробудила в нем эту неистовую злобу и желание убивать, совершенно дикое и бесконтрольное. Это не было похоже на те расчетливые действия на вечеринке в честь Хэллоуина, когда он точно знал, что делает, и во всем отдавал себе отчет. Это была та самая болезнь, то неистовое зло, что могло взять верх и полностью подчинить его себе. Он давно уже научился управлять этим хаосом, но сейчас казался себе бессильным. Его глаза сверкали, Медисон даже на мгновение показалось, что зрачки Майкла приобрели какой-то красноватый оттенок. Она ничего не понимала и боялась. Он поднял голову и взглянул на нее. В этот момент ей показалось, будто он пронзил её копьем, она даже почувствовала острую боль в своей груди. Майкл казался ей совершенно чужим. Он завел мотор и перевел взгляд. Медисон остолбенела, наблюдая за ним. Её желание остановить его застыло где-то в груди, по телу прошлась ледяная волна. Он уехал, резко вывернув руль, и исчез среди однотипных коттеджей. Медисон отпрянула от окна. Её разум не в силах был переварить случившееся сразу, настолько поведение Майкла было резким и необъяснимым. Она ничего не понимала. Медленно собрав разбросанные вещи и веревку, Медисон побрела наверх. Ей нестерпимо захотелось забраться под горячие струи душа. По прошествии часа, она наконец отошла от шока и наблюдала за пустынной улицей, сидя у окна с чашкой крепкого чая в руках. Она перебирала в голове все свои воспоминания связанные с Майклом. Первое знакомство, первый поцелуй, первый секс и их первое настоящее свидание… Где-то в глубине своей души она чувствовала, что все, что случилось пару часов назад, не имеет к нормальности никакого отношения. Липкое и вязкое подозрение закралось в её сердце, но тоска одержала верх. Она достала свой телефон и посмотрела на пустой экран. Он не звонил, не писал… Где он? Неужели это конец? Одна глупая фраза и отношения дали трещину? Какой черт её дернул рассказать о своих ощущениях в самый неподходящий момент? Она могла бы сделать это раньше… Она могла бы вообще не говорить ему об этом. Медисон не выдержала собственных мыслей и позвонила ему. Но он не отвечал, вместо этого она услышала автоответчик и, немного поразмыслив, нажала отбой. Она не знала что сказать бездушной машине. Весь вечер её терзали гнетущие мысли. Сердце съедало чувство вины. А страх больше никогда не увидеть Майкла пронзал лезвием безнадежности. Она еще несколько раз пыталась дозвониться, но безрезультатно. В конце концов Медисон уснула, совсем одна в холодной постели. Она проснулась, ощутив на себе чей-то вес, её лицо покрывали поцелуями, а грудь жадно мяли горячие ладони. Она чуть было не закричала, но почувствовала знакомый аромат Майкла и ответила на ласки, крепко обняв и поцеловав его в ответ. Она ощущала облегчение, будто с плеч упал тяжелый груз. Несмотря на то, что его легкий элегантный парфюм вызывал чувство тепла и доверия, кожа пахла по другому. Она ощутила что-то горькое, металлическое и на ум пришла лишь одна ассоциация — запекшаяся кровь. Медисон подумала, что, возможно, ей так только показалось или Майкл где-то поранился или это что-то другое. Он вернулся и беспрепятственно прошел в дом, потому как Медисон совсем забыла запереть двери. Долгие часы он колесил по округе, пытаясь успокоиться. Он слушал любимую музыку, отвлекся на несколько подкастов. Его мысли вертелись вокруг Медисон, он хотел её убить, наказать за лицемерие. Но в то же самое время он хотел быть с ней. Она была все же идеальна для него. Её внешность, черты характера, её слабость манила его. Внезапно в голову пришла странная на первый взгляд идея: что если Медисон родит ему ребенка? Он привяжет её к себе еще больше. Да, да… Женщины на многое идут ради того, чтобы остаться с отцом своего ребенка даже и в наши беспокойные дни. Он направился обратно к ней. Зная, что родителей Медисон не будет до самого полудня следующего дня. В его голове зрел план. Он тоже собирается обмануть её: он будет предельно осторожен, нежен и отзывчив. Он постарается контролировать каждую свою чертову мысль и действия. Он будет наблюдать за ней. Насколько далеко она может зайти в своих капризах? Как будет вести себя в отношениях, где все позволено, с понимающим и верным партнером? Как проявится её характер? Как же он раньше об этом не подумал? Он ведь собирается прожить с ней свою жизнь, почему бы не проверить и не познать все грани её души и характера? В тот вечер они занимались жаркой и страстной любовью, Майкл пытался быть нежным, но импульс сделал его зверем. Ему хотелось наказать её не только эмоционально, но и физически. В момент импульса лишь одна мысль превалировала в голове: вот теперь ты обратишься ко врачу, сучка! Медисон стонала и извивалась под ним, и он знал, что она уже подсела на новый наркотик, хоть и боялась этого, но желала больше всего на свете. В её венах уже течет боль и разливается по телу, разнося по нему удовольствие и страдание.***
— Благодарю, Миссис Престон! Но, думаю, не стоит. Я и так чувствую облегчение. — Вот что, Медисон! Вы же знаете, что я передаю тревожную информацию непосредственно шерифу. Вас назначили мне не просто как пациентку, а как свидетельницу массового убийства. Поэтому я не могу просто так отпустить вас. Давайте договоримся еще на один сеанс, но теперь я хочу, чтобы вы привели Майкла. Это будет что-то вроде семейной терапии, но ему мы об этом не скажем. Его психолог Джеймс Шерман провел буквально несколько сеансов и, убедившись, что парень крепко стоит на ногах и переживает свою боль правильно, отпустил его. Однако мне бы хотелось узнать, как он сейчас себя чувствует, и если все в порядке, это будет последняя наша встреча. Хорошо? Медисон нахмурилась. В голове сразу же возник образ Майкла, что категорически отказывается от сеанса. Он не верил в психологию, считал её лженаукой и убеждал её бросить сеансы, что она и пыталась сделать вот уже несколько встреч подряд. А теперь ей придется еще и уговаривать его посетить один вместе с ней? — Не думаю, что он согласится. Мы сейчас оба усиленно занимаемся учебой — хотим закончить обучение экстерном в этом году и получить диплом. Большая часть работы на нем. Поэтому, думаю, не получится. Миссис Престон пожала плечами. Она предугадала ответ. — Медисон, это обязательно. Это завершающий этап терапии. Приведите своего партнера, иначе я назначу еще месяц встреч и вам придется их посещать. — Или что? Если я не явлюсь к Вам, я что, нарушу закон? — Нет, но я могу направить прошение в Оак Хиллз и вам придется лечиться там. Медисон вскипела. Она готова была накинуться на психолога и вцепиться ей в волосы. Что за глупая угроза! — Миссис Престон, что вы видите такого во мне, что заставляет вас применять угрозы? — Вижу, что вы находитесь только на первой стадии. На стадии отрицания! А вторая — осознание, придет к вам в самый неподходящий момент. Вы можете дойти до селфхарма или чего-то более ужасного, если будете переживать это в одиночку без меня или другого психолога. То, что вы рассказывали мне о своих чувствах — это все лишь верхушка айсберга, и я вижу, как в вас зреет скорбь. Вы не из тех, кто принимает свои чувства сразу, вы будете хранить их где-то глубоко внутри, поэтому и выльются они самым непредсказуемым образом. Не нужно бояться боли — боль необходимо принять и прочувствовать и со временем она утихнет. Все, Медисон, сеанс окончен, меня ждут и другие пациенты. На следующий сеанс жду вас обоих в четверг в четыре часа дня.