***
— Херня, херня, херня! — Кицы сжал зубы и старался не закричать, впиваясь ногтями в ткань школьных штанов. Девочки быстро переглянулись и, убедившись, что никто не собирается так же срываться и злиться, снова решили сфокусировать своё внимание на соседа. — И идея твоя, Санса, херня. — Ты слышал! Это наша общая идея! — Санса не было раздражена, так что все просто наблюдали, не вмешиваясь в диалог. — Ага, конечно, в жизни не поверю, что это была идея Киры усыпить меня таким способом, — Кица резко встал и открыл окно, не обращая внимания ни на закат, когда-то отражавшийся в карих глазах Криса, ни на гуляющих внизу учеников. Котёнок. — Я знаю, что я не могу уехать сейчас. Ясно? Я дождусь каникул и уеду, чего бы мне это не стоило. Санса сразу же замолчала, а другие только выдохнули в унисон, видимо, не ожидая адекватных решений от него в подобной ситуации. Первой, кто решила подать голос, стала Лия, подошедшая к Кице и отдавшая последнюю сигарету в пачке. Ближайшую неделю им придётся подождать до следующей подачки, интересно, у парней тоже был подобный человек среди учителей. — Только не засыпай. Кица лишь усмехнулся, а потом в самом деле снова пошёл спать, так и не ответив ни на одно из сообщений.***
18 октября — Я спал, — Кица был краток и не отводил взгляда от часов, прикидывая, сколько у него есть времени до следующего урока. Не больше семи минут. — Почти весь день. — В любом случае, — Дэм впервые звучал настолько уставшим. Конечно, они с Тэнэ были вместе, что помогало им компенсировать одно другим. Тревогу хорошо было нейтрализировать заботой, так что за них не было смысла волноваться, Кица больше беспокоился за Криса, больше не отвечающего на его звонки сразу же, как только они поступали. — Сейчас мы проводим каждую свободную минуту с Росеном и пытаемся держать его в узде. Негромкое грубое бормотание кое-как долетело до трубки, от чего голос Дэма, наоборот, смягчился. Кица сразу понял — это Тэнэ. — У тебя же сейчас сенсорный телефон? — Дэм не дал ответить и сразу же продолжил. — Руфо написал нам всем письма и попросил отправить твое письмо тебе. Кица сглотнул, заранее уже представляя эти письма с чужим, но знакомым подчерком, с сухим в некоторые моменты языком, словно он не может сказать не слова, хотя его стихи одни из самых чувственных, которых он только читал. Там не будет больше четырёх - пяти предложений, но каждое будет говорить о том, что он боялся сказать или говорил, но его не слышали. Какого будет Руфо, когда он очнётся и поймёт, что ещё жив? — Да, отправь, я хочу прочесть.***
— Я волновался, извини, — Крис был тише обычного, оно и понятно, Кица тоже чувствовал себя как в воду опущенным и не только потому, что Руфо теперь витает между жизнью и смертью. — Пытаемся держать Роса на плаву, пока что ночуем в его квартире. — Крис, у меня могут заметить телефон, тогда я не смогу тебе звонить. Так что не звони мне сам, я напишу, когда это будет возможно, — Кица пытался донести свои мысли четко и понятно, быстро и, может быть, немного грубо, но на это была причина: он не в безопасности, но может сохранить то, что от неё осталось. Если Крис ему будет названивать так, как на выходных, то он может потерять эти последние крупицы ещё на какой-то ужасный, разрушающий промежуток времени. Крис на пару секунд замолчал, прежде чем сказал: — Хорошо. Как ты? — Кица не мог на это как-то ответить. Голова всё ещё казалась пустоватой, единственное, что он смог выдавить из себя, было: — Терпимо.***
19 октября — Росен, дыши, — что не собирался делать Кица ночью, так это успокаивать своего друга после панической атаки. Их взаимоотношения были на уровне психолога и ребёнка. Обычно Кица слушал и давал советы, а Росен просто жаловался. Но теперь второй даже этого не делает, только звонит Тэнэ, как ближайшему другу Руфо, и просит говорить, объяснить, что это не его вина. Росен боится потерять его, теперь их тонкие руки кажутся похожими через пелену кошмаров, истерик и чувства вины. — Руфо в стабильном состоянии. Он очнётся. «А может не очнуться» — кричит ему подсознание голосом Сансы. Кица с одной стороны ненавидит это, а с другой понимает, что лучше надеется на лучшее, но всегда готовиться к худшему. Но разве возможно быть готовым к тому, что один из членов твоей семьи решит покончить с собой. Хочется думать, что всё будет хорошо. Когда-нибудь обязательно будет. — Я не хочу жить без него, — кое-как слышимым шёпотом говорил Росен между всхлипами. — Не хочу. Это моя вина, полностью моя вина. Я же был рядом. Я мог хоть что-нибудь сделать. Он продолжал причитать. Это не их вина. Никого из них. В первый день Кица тоже чувствовал себя виноватым, но со сном и временем пришло и осознание произошедшего. Суицидника можно отговорить, но только в том случае, если он заговорил об этом, обычно такие люди подают какие-то знаки. Только вот Руфо подавал эти знаки только Росену, а остальные уже замечали всё сами. У всех своя жизнь, сложно уследить ещё за чьей-то. Кица заставил себя улыбнуться: — Он сильный, ты же знаешь. Он справится.***
22 октября Кица не мог уснуть. Мысли бились об стенки черепа и переплетались между собой в паучьи липкие сети, в которых он очень удачно застревал. Лия сладко спала, видимо, медсестра всё-таки сжалилась над ней и отдала снотворное перед первыми осенними пробниками. В этом месте к ним относились гораздо серьёзнее. Единственное, за что Кица мог бы пробормотать тихое спасибо, и то с натяжкой, так это за то, что он может сам выбрать предметы, которые будет сдавать. После девятого предметы долго не выбирались: два основных, география и обществознание. Типичный набор для троечника его лет, но на этот раз стоило смотреть обширнее. Это больше не ОГЭ, да и после одиннадцатого придётся куда-то поступать. Большинство сверстников выбирали место для поступления ещё до экзаменов несколько лет назад, этим летом можно было заметить на компьютерах в библиотеках открытые вкладки с разными университетами, многие целились куда-нибудь попрестижнее, некоторые более трезво оценивали свои способности, как Кица, надеющийся на то, что сможет быть просто уличным музыкантом и выжить на этой подработке и пособии по безработице. Вполне трезво, может быть, только немного романтизировано, но кого это волнует? В этот раз он больше склонялся к чему-нибудь гуманитарному, менее точному и более абстрактному. Что-то, что поможет ему раскрыть свой собственный череп и выпустить все мысли на волю. Но для начала нужно было уснуть, точнее, найти снотворное, чёрт знает где спрятанное. Лия никогда не оставляет то, чем можно передознуться в легко доступном и быстро отгадываемом месте. Остаётся только атеисту поверить в бога и начать молится. На часах уже стукнуло за полночь.***
24 октября Кица не звонил Крису по ночам, чтобы тот отсыпался. Он отвечал на звонки Росена, Тэнэ и Дэма, потому что они звонят только в крайних случаях, но также никогда не звонил сам. Руфо больше не звонил, иногда Кица минуты три смотрел только на его контакт, а в голове одна мысль: «Что если он умрёт?» Бессонница — самая отвратительная вещь в его жизни после биологической семьи. Как же хочется домой.***
26 октября — Я не знаю, должны ли мы пристальнее следить за ним? — Крис звучал не только немного тревожнее, но и тише обычного. Кицу раздражало то, как складываются события, то что был обузой, одним только голосом в небытие. Когда они забудут о нём? Когда устанут отвечать ему на звонки каждый день и перестанут ждать их? — Он впервые так напился. — Откуда у него бухло? — Кица был уставшим, позвонил, уже не различая голосов. Что из этого говорят его мысли, а что шепчет Крис? — Только говори быстрее, я спать очень хочу. Позже тебе перезвоню. Первая волна экзаменов уже сводит его с ума, голос Криса был или его не было, один черт знает. Бессонница только добавляет ко всему этому большего огня. Может быть, он даже говорит сейчас с самим собой. Кица поднёс пальцы к своим губам, чтобы быть уверенным, что он не говорит ничего, что не должен. — Ладно, — кидает Крис, но отключается не сразу. Кица не хочет злиться, но это «ладно» было сказано так быстро, словно это была лишь его мимолётная мысль. Он закусил губу зубами, ощущая, как только зажившие ранки на них лопаются и на кончике языка начинает чувствоваться кровь. — Тогда я отключаюсь. Стало страшно, стало тревожно. Глупо. Глупо. Глупо. Кица против воли вздрагивает. — Нет, — Кица пытается сосредоточиться на всём, кроме своих мыслей и часов, тикающих слишком громко. Крис не сбросил, но теперь он молчал. — Просто говори. Крис молчал дольше обычного от такой просьбы, но Кица не особо обратил на это внимание: — Дэмон и Тэнэ, как и всегда, вышли отличниками в четверти.***
30 октября — Росен, что ты сделал? — Кица постукивал по стеклу окна костяшками пальцев, попадая то по одной дождевой капле, то по другой. Он не мог сфокусироваться на словах, только звуки в голове. Кап-кап, кап-кап по стеклу. Бам-бам об подоконник. — Экстази, две таблетки, — тихо, почти шёпотом, эхо, но не так, как в подъезде, а как в пустой квартире, почти без вещей. Капля с потолка падает на кафель, оставляя маленькую лужицу. — Вчера. Никого в комнате больше нет. Ни здесь, ни там иначе бы Росен не говорил так спокойно и открыто об этом. Кица опускает руку, и она падает на пропитанную кровью штанину, кто-то из своих толкнул его с лестницы, и бедро было проткнуто чем-то острым, оставляя глубокое колотое ранение. Видимо, слишком опасное, раз его освободили от занятий почти без задней мысли о прогулах. Крови было много, и остановить её вышло с трудом и это было пиздец как больно, хотя не больнее, чем сломанная нога. — Идиот, — была одна единственная мысль, кое-как проскользнувшая сквозь односложные звуки: «Росен не должен умереть». Остальные были рядом и только благодаря друг другу ещё могли держаться подальше от края. Кица даже не был до конца уверен, нужно ли что-то делать в подобной ситуации в домашних условиях. Кому нужно звонить? С кем можно советоваться? — Я.. — Росен заикнулся, и вся его уверенность сразу же растерялась под грузом ответственности. Он может подсесть и тогда слезть уже сам не сможет, Кица знает, что он тоже это должен прекрасно понимать. — Не могу сказать остальным. — Они всё равно узнают. — Когда они узнают, я буду к этому готов. — Росен тихо выдохнул, перешагивая через себя, чтобы сказать следующие слова. — Прошу, не говори. Кица ощутимо почувствовал, как по его голове ударили чем-то чересчур тяжелым. Руфо просил не говорить. Он просил, чтобы никто не узнал, а сам обещал, что это последний раз, что скоро всё будет, как и прежде. Каждый раз одно и тоже: всё кончается одинаково, так, словно Кица — единственный, кто знал, и единственный, кто виноват из-за своего молчания. — Не могу. Они узнают. Росен сам сбросил, ничего не сказав в ответ.***
1 ноября Никто не отвечает. Кица был на взводе весь вечер. За все последние часы ему никто не ответил, сколько бы раз он не набирал и кому бы он не набирал. Ну Росен обиделся, очевидно, ожидавший, что он сразу всем расскажет. Видимо, пары таблеток хватило, чтобы забыть, что Кица действует по своим принципам, и на этот раз инстинкты говорят ему, что слишком поздно будет, только если это произойдёт во второй раз. И хотя была уверенность в том, что повторит, скорее всего, говорить Кица всё равно не собирался. Дэмон собирался оставить Росена, как уже взрослого мальчика, одного дома с другими няньками, а самому сходить уже в клуб, так что он единственный, кому Кица мог бы приписать нормальное алиби. У остальных, видимо, дел по горло, может быть, Росен снова решил напиться. В последнее время он часто это делает. Кица может лишь надеяться, что только пьёт. Кица звонит Крису. Никто не отвечает.***
2 ноября Бессонница. Кица снова звонит Крису. «Абонент недоступен» — звучит как кошмар. Кица смотрит на очередной кнопочный телефон и вбивает номер Дэмона, который так же, как и остальные, знал наизусть. «Абонент недоступен» — продолжает звучать эхом, разбивая надежду из раза в раз. Глаза слезились от усталости и сухости. Кица не собирается плакать, смахивает слезы и снова вписывает очередной номер. Он звонит Тэнэ уже тринадцатый раз за последние шесть часов, Росену двадцать первый, Крису двадцать девятый и Дэму шестой. Всё это звучит бредово, но паранойя отвратительна вместе со всеми своими идущими по пятам факторами. Кица пытался дозвониться почти всю ночь. Никто так и не ответил ни на один звонок.***
Кица не может сконцетрироваться на заданиях. Даже мысли о поезде, о желанных билетах, о родном городе и каникулах уже не помогают отогнать ненужные тревожные навязчивые мысли. Экзамен был легок и сложен одновременно. Первое, пятое, шестнадцатое — Кица ловит себя на страхе за каждого. Что, если Росен словил передоз и он снова ошибся, даже если и подождал лишь несколько дней, даже если и собирался рассказать? Кто вообще ставит экзамены на субботу? Ебучие гении, учащие приспосабливаться к любым обстоятельствам. Второе задание. Блять, кто сюда тригонометрию впихнул в самое начало?***
— Кица, дыши, слышишь? — Лия видела его панические атаки, видела его заботливым, чрезмерно серьёзным и любящим. Лия не видела его слишком долго молчащим и настолько напуганным. Обычно замена страха злостью была его эмоцией после каждой встречи с «помощниками мясников» — помощниками директора и завуча. Но сейчас он просто пялился в одну точку на кафеле, и даже реагируя на слова и прикосновения, был где-то не здесь. — Кица они в порядке. — А если нет? — его голос был прочнее стали, ничто не могло бы сейчас его выдать, он завяз в своих мыслях. Человек, с которым только три дня назад они смеялись с упавшего в первый выпавший снег ученика, теперь был потерян где-то в панике и тревоге. — Ты не знаешь наверняка, — она села поближе, чтобы получилось положить его голову себе на грудь туда, где бьётся её сердце. Кица взял её за руку и закрыл глаза. Они не любили друг друга, но какая-то связь сформировалась между ними. Лие было просто жаль, что их пути уже скоро разойдутся, даже если и кажется, что они только встретились. — Я буду рядом, слышишь? — Подай мне телефон, — Лия не шевельнулась, его телефон был не очень далеко, но для такого нужно было всё равно отходить от человека, всё ещё плутающего, но нашедшего ориентир. — Мне нужен Крис.***
3 ноября — Крис, какого чёрта? — была глубокая ночь. Кица снова звонил на все известные ему номера. Камень спал с души даже раньше, чем Крис успел заговорить. Часть страхов резко исчезла, даже слёзы подступили к глазам. Крис, Крис, Крис. — Почему ты не отвечал? — Полиция не хочет заводить дело, — голос Криса был пустым. Таким, словно всё было разрушено и потеряно, Кица чувствовал, как воздух потяжелел. — Дэм пропал два дня назад и всё ещё не вернулся. Никто, кроме нас и родителей его не ищет. Мы даже с уроков отпросились, чтобы помочь волонтерам. Ничего. Ничего не нашли кроме телефона. Кица не мог дышать. Дэмон пропал. Первый друг, лучший друг, друг детства, с которым он ездил на море, праздновал Новый год, оставался на ночевки, в шутку флиртовал, так как они оба знали, что между ними ничего нет и быть не может, у которого списывал контрольные, прятался от ментов, брал в долг деньги, а позже с чистой совестью не возвращал, потому что Дэмон понимал и иногда делал тоже самое, которому первому рассказал о чувствах к Крису, предложил познакомится с новенькими, единственный, кого принимали его родители. Дэма нет. Исчез после того, как Кица предложил ему отдохнуть и предложил одному сходить в клуб и развеяться, в котором его видимо и похитили. Забрали его лучшего друга. — Т-Тэнэ... — Кица знал о проблемах Руфо и, даже не ожидая, что он решил покончить с собой, был более менее собран, даже если и проспал все выходные. — Он в порядке? Крис молчал, и Кица понимал почему, Дэм променял его на Тэнэ, Кица же на это не обижался. Но для Тэнэ это огромная потеря ни как для друга, а как для человека впервые влюблённого. Кица не сможет до конца его понять, но часть того, что чувствует он сам, убивает его, а то, что чувствует Тэнэ, будет сжирать его изнутри, если Дэм вскоре не найдётся. Плевать на запреты, Кица так же, как и остальные, должен будет сделать хоть что-нибудь.