Mémento mori

Орфей стоял возле двери с изображением девятиглавой гидры и медленно отсчитывал секунды. Соловей сдержала свое слово, пообещав провести его к петле, где будет проводиться Игра, и теперь ее птица сопровождала его в этом пути. Он ушел еще до того, как проснулась Эмма, уж очень не хотелось ее расстраивать долгими разговорами. Проводил его только Эмиль, ограничившийся лишь коротким напоминанием об осторожности и даже в его голосе было слышно опасение. Но романист уже все решил для себя еще в тот момент, когда подписал согласие на участие. Он сделает все, что будет в его силах. Тетрадь с записями была в кармане, перо Алисы, которое он предварительно заправил чернилами, тоже было рядом. Орфей решил, что оно будет его счастливым талисманом в этой Игре. После того, как он вошел в темный коридор, откуда веяло морозным воздухом, прошло от силы минут десять, темная дорога не петляла и не сворачивала, а четко вела его к цели. Писатель уже понял, что символ Гидры несет в себе определенный тайный смысл для обитателей Поместья и именно он указывал на верный путь. Теперь его отделяла всего одна дверь. — Ну что ж… Пора. Он медленно поворачивает ручку и выходит наружу. Как и Лука, он поначалу удивился открывшемуся виду на заснеженное поле и возвышающийся вдали завод, однако быстро отошел от первоначального шока. Действительно: чему удивляться? Вспомнить хотя бы больницу. Мини-Соловей тихо чирикнула и улетела вперед. Романист осмотрелся, сразу отметив, что выход пропал. Сейчас здесь было только несколько разрушенных стен. Впереди за ними угадывались очертания ели, наряженной на новогодний манер, даже коробки с подарками лежали рядом. Переборов подступающее любопытство, он немного обошел короб из стен, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку и довольно усмехнулся, увидев недалеко уже знакомую машинку. Антенна еще не сверкала, а значит она была пока обесточена. Вокруг нее валялось несколько непримечательных деталей: шестеренки, напоминающие пропеллер, и пара сломанных сверл. «Может быть Лука уже попытался подсоединиться сюда?» — рассеянно подумал романист, однако быстро понял, что это не так. Панель у основания была нетронута, и опять же — антенна обесточена. Его размышления прервала сирена, прокатившаяся эхом по полигону. Словно по сигналу аппарат начал слабо мигать, а на дисплее загорелись маленькие лампочки. Немного выждав, для верности, Орфей медленно начал прокручивать механизмы, согласно небольшой схеме на панели, и они послушно начали двигаться, запуская механизм декодирования. Игра началась.

***

За час до Игры…

Эзоп так и не пришел больше в подвал с того вечера и Илай нервничал. Это был дурной знак. Он не раз слышал от друга, насколько сильно и безумно чувство, которое испытывает к нему Фотограф, и переживал, что его последний поход не остался незамеченным. Сам он с Графом Дезольнье никогда не сталкивался, даже на той Игре, где его поймали и доставили в Поместье, однако даже по коротким рассказам и слухам впечатление сложилось не самое приятное. Ярый собственник, который не терпит, когда к его объекту воздыхания начинает проявлять интерес кто-то еще. Илай пытался посмотреть глазами Брук обстановку, в которой она сейчас находилась, но сова явно была слишком далеко. И даже маленькой подсказки о ее местонахождении получить не удалось. Отчаяние от неведения и одиночество снова начинали давить на психику, и Пророк устало упал на кровать, пытаясь успокоиться. С одной стороны — это даже хорошо, что он ничего не увидел. Можно не врать Хастуру о том, что он понятия не имеет, где сбежавшие узники. Но с другой… Он ведь тоже волновался. Охотники были просто разъярены, что тело выкрали таким дерзким способом, да еще и упустили четырех пленников. «Грешников. Не забывай, где находишься…» Так хотелось бы хоть раз выйти из надоевшего подземелья и вдохнуть свежего воздуха… Пусть даже в этой фальшивой реальности. Может попросить короля в желтом об этом? Нет, исключено. За то время, что он здесь находится, Хастур ни разу не выпустил его из подвала и даже лишний раз старался не показывать никому из других узников. Но если так и будет продолжаться, он просто зачахнет здесь, как цветок, который долго ожидал дождя. Надо что-то делать. Эхо, прокатившееся по коридору, заставило его вздрогнуть и присесть на кровати. Через какое-то время послышался знакомый звук отпирания дверей и каменные двери раскрылись. Легок на помине… Божество не изменяло себе и приходило тогда, когда Илай либо меньше всего думал о его визите, или наоборот — хотел видеть. Ну как видеть… метафорически. — Я знаю, что ты не спишь. Двери запираются за пришедшим, а Илай отмечает про себя, что гость пришел в этот раз не один. Еще один звук прорезал тишину подземелья — тиканье часов, а после четкие шаги. Хастур ходил практически бесшумно, а значит это кто-то еще из Охотников. И Илай даже догадывался кто. — Кто с тобой? — Мое почтение, господин Пророк, — голос был вкрадчивым и томным, однако услышав его, Илай содрогнулся. — Уже забыл меня? — Джек? Догадка оказалась верна, он его узнал. Джек Потрошитель. Только он из всего Поместья ходил с карманными часами. И именно он в свое время доставил его сюда — на Изнанку, после чего Илай потерял свободу. — Что вам нужно? — напряженно спросил парень. — Я не смогу вам сказать ничего нового, даже не рассчитывайте. — Расслабься, мы не за этим здесь, — Хастур даже слегка улыбнулся. Ему понравился страх, промелькнувший в голосе Пророка. — Мне нужно, чтобы ты воспользовался своим даром. От внезапного заявления парень даже отпрянул назад. — Это с какой это стати? Я уже говорил, что не собираюсь этого делать, чтобы искать сбежавших. — А если я попрошу тебя предсказать исход Игры, сделаешь? Илаю стало любопытно. Джек, судя по звуку шагов, сел на один из стульев, Хастур, чуть погодя, опустился рядом. Пророк же так и остался сидеть на кровати, ожидая, когда ему объяснят все подробно. — Разве вы обычно не выпускаете сильных Охотников, если вам требуется найти кого-то, кого вы не хотите упускать? — с подозрением спросил Илай. — Те же Се Биань и Фань Уцзю отлично справятся с поставленной задачей. Или Идра, вон сколько у нее последовательниц. Зачем вам я? — Так приказала Изнанка, — Хастур скрестил руки на груди. — И мы не можем противиться ее приказу. Тем более, что Соловей ее полностью поддержала. — Дух дома? Джек подался вперед и протянул в руки Пророка небольшую карточку. Это было приглашение на Игру. Быстро ощупав картон пальцами, Илай понял, что его подписали как минимум трое, и карточка была опалена огнем. Значит соглашение вступило в силу и разорвать договор уже нельзя. Взглянув на подписи Пророк узнал одну из них — коротенькая, больше похожая на завиток, она принадлежала Кевину. — Я не хотел выпускать одного из них, однако это было необходимо, — Хастур сделал короткую паузу. — В конце концов, тело мы пока не вернули, — он подчеркнул это интонацией, — а значит нет смысла держать Бегуна под замком. Я знаю, ты можешь увидеть исход, и я примерно догадываюсь, каким он будет. Назови мне имя Охотника, который должен выйти на поле. Я приму условия Изнанки. — Допустим я сделаю это, — осторожно ответил Илай, бережно держа в руках потрепанный картон. — А что я получу взамен? Джек улыбнулся. — Я знал, что ты это спросишь, — ответил он. — Мы выполним одно твое пожелание. В пределах Зеркального Поместья, разумеется, — он слегка постучал пальцами по столу. — Свободы это не касается. Но мы можем, к примеру, вывести тебя на сутки наверх. Кажется, этот каменный мешок тебе слегка поднадоел? Сердце сделало сальто в груди. Только недавно Илай тосковал по вольному (ну относительно) воздуху и надеялся на милость пленивших его, и теперь ему предлагают именно то, о чем он так сильно мысленно просил? Так можно? — Вижу ты заинтересован таким раскладом, — Хастур кивнул Джеку. — И дабы быть честными с тобой, мы сперва выслушаем твое пожелание. А потом ты скажешь нам имя. — Я правда могу попросить о любой просьбе в пределах Изнанки? — уточнил Илай, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Любое. Кроме свободы. Мысли разбегались из головы как муравьи из затопленного муравейника. Вот именно сейчас он усомнился в своем пожелании. Что же именно попросить, чтобы потом не пожалеть о своих словах? Да, немного побыть наверху на воле приятно, но не растравит ли он себе душу этим действием? О, еще как. Потом будет только тяжелее… И тут в голове мелькнула мысль. Илай даже чуть улыбнулся, когда вспомнил об этом и понял, что ничего другого он не желает так сильно, как это. — Я хочу встретиться с Эзопом. — Что? Хастур приподнял бровь. Он разговаривал с Джозефом еще до того, как шел передавать письмо и уже был в курсе, что Бальзамировщик снова нарушил границу и спустился вниз. Сводить его с Пророком было опасно. Учитывая, что именно он помог сбежать остальным и оборвал все следы. Однако предостерегающий взгляд Джека остановил его от резкого ответа. Божество задумчиво посмотрело на пленника. — Почему вдруг именно ЭТО желание? — Ну я ведь мог попросить что угодно? — вопросом на вопрос ответил Илай. — Ты прекрасно знаешь, что он спускается ко мне. И только благодаря ему я еще не сошел с ума. Дай мне хоть раз с ним увидеться. — Это не обрадует Джозефа, — хохотнул Джек. — Мне плевать. Я сказал свою просьбу. Вы сможете ее выполнить? Хастур задумался. Уже во второй раз ему приходится размышлять над непростым решением и это не очень ему нравится. Однако и идти на попятный уже было поздно — они сами сказали что выполнят любую просьбу. А если исход будет именно таким, каким он предполагает, что они выставят хорошего Охотника и проиграют… Мало приятного. — Ладно, думаю я смогу уговорить Джозефа отпустить его на сутки, — сдался Хастур, покачав головой. По нему было видно, что данное решение его ни капельки не радует. — Но учти — только один раз. Илай с трудом сдержал улыбку. Ну что ж, хоть что-то у него получилось. — Я понял. — Что ж, теперь твоя очередь говорить. Мне нужно имя. Уговор есть уговор, и Илай также, как и Хастур, не особо горит желанием делать то, о чем его попросили, однако он отбросил сомнения. Одним движением он стягивает повязку с глаз. Некоторое время моргает, привыкая к обстановке, и внимательно оглядывая посетителей. Джека он запомнил плохо так что это был хороший шанс его рассмотреть, хотя бы мельком. Глубоко вздохнув, он переводит взгляд на карточку и всматривается в подписи. Глаза Пророка были похожи на две маленькие льдинки в этот момент, они словно пронзали предмет в его руках, стараясь достать саму суть. Какое-то время парень словно был в трансе, однако спустя минут десять он отложил карточку и снова натянул повязку на глаза, возвращаясь в привычный окружающий мрак. — Веселый Клоун, — четко сказал он и голос эхом отразился в подземелье. — Кажется, ранее он был известен как Джокер? Охотники явно не ожидали данного ответа и даже удивленно переглянулись. — Неожиданно, — протянул Джек. — А разве он готов к этой Игре? — Я вижу, что эта Игра для него — решающая, — Илай повернулся к нему, и у Джека создалось ощущение, что глаза Пророка даже сквозь повязку видят его насквозь. — Она определит его дальнейшую судьбу. А вот хорошая она будет для него или нет — покажет итог. — Я тебя понял, — Хастур встал. Смятение после услышанного уже отошло на второй план. — Джек, подготовь его. Раз такова судьба — не стоит ей перечить. — Как скажешь, Хастур. Охотник тоже встал, бегло проверив время на часах, и быстро удалился, оставив их наедине. Божество пока не спешило уходить, думая над чем-то и рассматривая пленника подземелья всеми четырьмя глазами, отчего Илай чувствовал себя крайне неуютно. Однако зрительный контакт вскоре прервался — Хастур тоже направился к выходу. Он остановился ненадолго у каменных ворот и прежде, чем покинуть подземелье, сказал: — Я приведу Эзопа на следующие сутки. Будь готов. Врата с глухим звуком закрылись, запираясь на ключ, однако в этот раз Илай был спокойнее. У него получилось. Он до сих пор с трудом верил в это счастливое стечение обстоятельств, но это было первым хорошим событием с того момента, как случился побег из Поместья. Вытянувшись на кровати, Пророк улыбался в пустоту и приятное тепло распространялось по телу. Он понимал, что Джозеф будет в ярости и скорее всего опять попытается сделать что-то, чтобы им помешать, однако с Хастуром спорить было еще более бесполезно. «Мы наконец-то увидимся, друг…»

***

Лука ненадолго оторвался от панели, чтобы осмотреться. Никого. Из окружающих его звуков были только треск датчиков да вибрация шатающейся ходуном антенны от печатной машинки. Волосы на голове изобретателя уже слегка поднялись дыбом от электрического поля, а знакомое покалывание в пальцах помогало сосредоточиться. Еще как только взвыла сирена он вскрыл приборную панель и повозившись с проводами наладил передачу с одной из машинок, ускоряя процесс декодирования. Лука искренне надеялся, что там кто-нибудь находился и он не зря это сделал, потому что открытая местность, на которой он стоял знатно давила на нервы. Даже маленький сарайчик, рядом с которым он сейчас находился, мало был похож на укрытие, тем более что внутри находился открытый подвал. Туда «заключенный» спускаться не стал, шестое чувство буквально кричало держаться от него подальше, и ему он верил. Одна из лампочек на панели загорелась ярким светом, а со стороны завода одна из антенн залила ярким светом пространство. В то же время передача электричества прекратилась. Уже хорошо — один код получен. Лука стал торопливо заканчивать свою машинку, чувствуя как гулко в груди бьется сердце. Нет, не страх, но неприятное ощущение, что опасность близко, и надо спешить. Он так торопился, что случайно прокрутил диск больше чем нужно и торопливо отпрянул от кнопок, когда разряд тока шарахнул по клавишам. «Успокойся, все хорошо… Не торопись…» Нет, что-то было не так. Сердцебиение становилось все чаще, а по спине поползли мурашки. «Заключенный» буквально ощутил всем телом, как на него смотрят. Резко обернувшись, он осмотрелся вокруг, но ничего не увидел, кроме нескольких разрушенных стен вдали да заснеженных деревьев, и уже собирался снова вернуться к декодированию, как свистящий звук прервал его размышления. Было похоже на фейерверк. А уже следом еще один звук — торопливый топот. — Какого… Стена рядом с ним взорвалась, расшвыряв осколки битого камня вокруг, а сам изобретатель едва успел шарахнуться в сторону, когда мимо него пронеслась огромная шутиха. Описав полукруг, она взорвалась, ненадолго ослепив, а за спиной послышалось самое мерзкое хихиканье, которое Лука когда-либо слышал. — Так это ты Бегун? Что-то больно хиленький. Лука прижался к стене сарайчика, медленно отступая к окну и пытаясь проглотить застрявший ком в горле. Нда, после такого зрелища коулрофобия начнется даже у тех, кто считал их милыми. Черная кожаная куртка на мускулистом теле изобиловала красными полосами, потрепанные синие джинсы не скрывали протез на правой ноге, на которую Охотник заметно прихрамывал. На ладонях были одеты обгоревшие от искр фейерверка черные перчатки без пальцев, а на поясе красовалась небольшая сумка из которой торчали странные детали, смутно похожие на те, что валялись по всей карте. Но больше всего страх внушало его лицо, в обрамлении растрепанных ярко-алых волос, скрытое под толстым слоем театрального грима, нарочито веселое, как и подобает клоуну-весельчаку: белая основа с ярко-красным носом и широкой улыбкой. А глаза чем-то напоминали Скульпторшу — такие же темные и бездонные. Он очень часто подергивал головой и удивительно, как при этом с головы не слетал черный цилиндр. В руках у клоуна было нечто среднее между ракетой и шутихой и выглядел предмет очень грозно и устрашающе. Если приложить усилие, то таким вполне и голову можно разбить. Почувствовав спиной пустоту, Лука быстро перемахнул через окно, увеличивая расстояние между собой и Охотником, готовясь в любой момент стянуть перчатки, чтобы ударить незнакомца током. — Отойди! — Ну что ты начинаешь? — клоун залился сценическим смехом. — Я даже еще ничего не сделал! — Я предупреждаю, — Лука старался, чтобы его голос не дрожал, — не подходи! — Эх, прав был Хастур, тебя надо ловить первым. Ну да ладно. Он сделал стремительное движение и едва не схватил парня за кольцо на шее, благо Лука вовремя отшатнулся назад. Сзади в сарайчике бездонной пропастью чернел подвал. Клоун, не отрывая взгляда от своей жертвы, тоже начал перелазить через окно, кряхтя от натуги — с протезом это было проблематично. Это стало сигналом для «заключенного» — сорвавшись с места, он побежал. Не важно куда, лишь бы подальше от Охотника. Оскальзываясь на снегу, он устремился к разрушенным стенам на краю полигона, пытаясь петлять в лабиринте развалин и надеясь, что Охотник его потеряет. Против него будет гораздо сложнее сопротивляться, это все-таки не девушка на инвалидной коляске. — Куда ты спрятался? Мерзкое хихиканье, казалось, окружает Луку со всех сторон. Он осторожно крался вдоль стен, старательно запоминая где есть спасительные дыры или проемы, куда можно перепрыгнуть, даже заметил пару строительных паллетов. Затаившись у одного из них, «заключенный» стал терпеливо ждать, надеясь что Охотник уйдет прочь, и не придется его опрокидывать. Клоун появился словно из ниоткуда, ошеломив парня, он даже отшатнуться не успел и врезался в тот самый паллет, за которым скрывался. Пытаясь перетерпеть вспыхнувшую в правом боку боль, Лука быстро опрокинул конструкцию оземь, разрывая расстояние между ними, хотя клоуна это вообще не озадачило. Он что-то быстро приделывал к своей ракете, сконцентрировав на ней все внимание и Лука воспользовался этим, чтобы отбежать от короба в другое место. «Заключенный» надеялся, что сможет хотя бы пробежать к заводу и затеряться там, однако понял, что времени у него вообще нет, когда услышал нагоняющий его клацающий звук протеза. — Не уйдешь! — Отстань от меня!!! Лука едва успел перемахнуть через дыру в стене — ракета врезалась именно туда, где он стоял. В боку противно кололо, а дыхание сбивалось. Теперь, чтобы добежать до завода требовался марш-бросок, который было сделать проблематично. — Кстати, а где твои друзья? — Охотник обходил его вокруг короба. — Обычно выжившие стараются держаться вместе… Что же вы по отдельности все? — Чтобы ты всех нас повалил? — Лука иронично приподнял брови. — Нет, спасибо, я не желаю проигрывать так быстро. — Ну так неинтересно… Стена треснула рядом с окошком. Лука снова перепрыгнул через проем и побежал, игнорируя стреляющую боль в боку, надеясь, что сможет успеть скрыться за стенами завода. Он уже был недалеко, буквально пара рывков и он спасен… В спину прилетел удар, от которого «заключенный» не смог сдержать крик и он упал в снег, стараясь не закричать. Было очень больно. Удар пришелся прямо между лопаток, как он мог дышать после такого — оставалось загадкой. До дверей завода оставалось от силы метра два, и Лука предпринял отчаянную попытку доползти до них, однако мускулистые руки клоуна грубо схватили его и закинули на плечо. Он отчаянно начал брыкаться, надеясь вырваться из этих неприятных тисков. — Отпусти! Отпусти меня! — Боже, да не крутись! Свалимся же оба. Клоун не стал заходить на завод, а обошел его вокруг, пока не остановился у пожарной лесенки и тут «заключенный» понял, что все очень плохо. Рядом стояло миленькое креслице. Он снова начал вырываться из тисков, пытался ругаться, пинал его, однако Охотнику было все равно. Дойдя до кресла он тут же усадил изобретателя на него, придерживая парня за шею, быстро опустил металлический ремень на грудь и уже без особых усилий зафиксировал руки на подлокотниках. — Ну вот и все. Стоило так брыкаться. Посиди пока, отдохни, а я поищу остальных. Он щелкнул пальцами по часам на спинке стула и стрелки начали медленно двигаться, после чего поджег небольшой фитиль в своей ракетнице и стремительно умчался в другую сторону от стула. Лука попытался вытащить руки из наручей, но быстро понял, что это бесполезно — слишком крепко и плотно. Он со стоном прижался к спинке, пытаясь унять дрожь, спина от удара противно ныла, хорошо одно — голова не болела. Он надеялся, что остальные хоть немного продвинулись в декодинге и расшифровали хотя бы еще одну машинку. «Так, ладно, не время паниковать! Надо выбираться!» «Заключенный» встряхнул головой и снова начал думать, что может сделать. Надо было попытаться сбежать с этого стула. Любой ценой.

***

Орфей вытащил законченный лист из машинки и на всякий случай переписал код в тетрадь. Просто чтобы ничего не потерять. На этот раз вряд ли в Игре будут нарушители и она однозначно пойдет по плану, но нужно быть готовым ко всему. На полигоне было спокойно, если не считать взрыва фейерверка, прогремевшего где-то дальше от него, а значит можно ненадолго отвлечься и поискать других выживших. Хотелось найти Луку как можно быстрее. Романист бегло бросил взгляд на панель и заметил, что одна лампочка из семи уже ярко горела. Интуиция подсказала, что лампочки — это скорее всего расшифрованные машинки, а значит задача была ясна. Ещё четыре осталось. Он осмотрелся вокруг и только собрался идти в сторону завода, как знакомый крик прорезал тишину полигона, а следом послышалось чье-то неприятное хихиканье. И если со вторым голосом было непонятно, кто это, то первый Орфей узнал без труда. — Лука! Романист немедленно готов был бежать в ту сторону, но тут справа послышалось чье-то приглушенное шипение. Незнакомый человек, одетый на манер ковбоя, знаками звал его с собой в укрытие. Силой переборов желание побежать на помощь, романист прошел следом за ним. — Ты игрок? — Ага, — ковбой кивнул и с опаской посмотрел в ту сторону, откуда слышался крик. — Похоже, Лука нашел Охотника первым. Ну или наоборот. — Так это ты подписал согласие? — догадался романист. — На карточке, когда мы ее получили, было две подписи. — Да, друзья по несчастью, — он коротко кивнул и протянул Орфею руку. — Кевин. Будем знакомы. — Орфей, — писатель ответил на рукопожатие. — Надо его вытаскивать, иначе… — Да-да, иначе отбудет обратно на Изнанку, — закончил Кевин за него, нахмурившись. — А вот этого ни в коем случае допустить нельзя. Охотники из кожи вон вылезут, чтобы достать его. — Давай я пойду! А ты пока найдешь другую машинку? — предложил романист. — Нет, лучше я, — Кевин поднял руку в предупреждающем жесте. — Я понимаю, ты можешь помочь, но Охотники тебя раньше не видели. И не знают, какие сюрпризы можешь преподнести. Лучше сохраним интригу ближе к концу Игры, как считаешь? Предложение было заманчивым и Орфей, скрепя сердце, согласился. Он снова убрал тетрадь и перо в карман. — Ты кстати не видел четвертого? — спросил он у Кевина. — Нет, — ковбой нахмурился, — и я очень надеюсь, что это не кукла. А то мы можем еще в большей опасности быть. Ладно, друг, беги. Я вытащу мальца. Кевин сорвался вперед к заводу, держа руку на лассо. Очень хотелось бы верить, что у него есть план действий, однако Орфей понимал, что сейчас ни у кого из них плана нет. Решив послушаться товарища по команде, он повернулся в другую сторону, надеясь найти еще один аппарат. Уже хотелось как можно быстрее закончить это все и вернуться обратно. Если не к Соловей в Зал Иллюзий, то хотя бы к друзьям, который наверняка волнуются за него и переживают. «Потерпите немного… мы вернемся вместе!»