Их линии пересеклись

Кажется, вернулся домой Эндрю раньше обычного. Неожиданная встреча заставила задуматься о некоторых вопросах, из-за чего захотелось спать больше обычного. Однако, работу по дому никто не отменял. Поэтому решение убраться и лишь потом лечь спать пришло достаточно быстро. От того лишние силы были направлены на мытьё полов в первую очередь. Всю мелкую мебель пришлось поднимать на столы и тратить кучу времени на то, чтобы быть уверенным — пол чистый и можно радоваться. Стирание всей пыли в доме, помывка окон... Всё это заняло столько времени и сил, что под конец этой генеральной уборки Эндрю только и смог, что переодеться и упасть на кровать. Мозг выключился практически сразу, понадобилось всего пара минут. Кажется, дом затих вместе с Эндрю. На улице ходили люди, они говорили, кричали, смеялись. Они работали в огородах, ходили куда-то. Жили где-то там, за стенами дома Кресса, который спит вместе с ним. Ощущение, что здание сопит вместе с могильщиком. Однако, дом будто вздрогнул, когда в его дверь постучали. Он проснулся, правда, не проснулся Эндрю. Ему понадобилась пара минут, чтобы услышать стук и раскрыть глаза. Еле подняв себя с кровати, он двинулся к входной двери. Главное — не попасть на солнечный свет. Спросонья могильщик первым делом подумал, что пришёл дядя Майк с очередным вопросом про кладбище. Может, узнал про посетителя? Значит будет плохо. Но не открывать ещё хуже. — Что случилось, дядь Майк? Если что-то серьезное, говорите поскорее, я очень уста... Ты? Чего тебе надо? – протерев глаза, спросил Кресс, осматривая широко улыбающуюся рожу. Кажется, он не ожидал, что этот Лука всё-таки придёт. Но тот, видимо, чувствуя себя вполне комфортно, прошёл в дом, осматриваясь. Альбинос лишь глянул ему вслед, не успев даже хмыкнуть. — Я же говорил, что приду. А ты и не против вроде. Рад снова видеть тебя! Кстати, неплохо у тебя тут. Уютненько. И так чисто, я вот редко убираюсь. Времени совсем не хватает! Приходится тратить почти всё время на разработки и чертежи. Знал бы ты, как это утомительно. Кстати, надеюсь, ты ешь шоколад? Я привозил с города впрок, однако, ради нового друга не жалко. – Бальза с огромным любопытством рассматривал помещение, каждую деталь. Особенно его зацепили рисунки на стенах. Правда, вот он глянул на старую фотографию в рамке и взял на её в руки, рассматривая изображённых. — Ой, а это случаем не... — Замолчи! – вырвав из чужих рук фотографию, Эндрю вздохнул и положил снимок вниз рисунком. – помолчи пару минут, пожалуйста. Я... Мне надо проснуться. – потерев виски, он двинулся на кухню, чтобы заварить себе трав, заместо чая. Сделав кружечку и новому знакомому, молодой человек сделал несколько глотков и наконец спокойно выдохнул. Вот теперь можно что-то обдумать. — Будешь всё-таки? – кажется, совсем не расстроившись, спросил Лука, протягивая шоколад. На такое действие ему ответили кивком и отломанным кусочком сладости, который сразу оказался во рту. — Я не ожидал, что ты придёшь. Мне казалось, что ты пошутил. Ну, или же совсем с ума сошел. — Так многие говорят. Но если у меня есть возможность найти нового друга, я её не потеряю. – пожав плечами, ответил механик. Кажется, сейчас должна была наступить неловкая тишина, однако, её сразу прервал Бальза. — Слушай, Эндрю, ты сказал, что одержим. Но почему бы тебе не съездить в город? Просто интереса ради, глянуть на своё самочувствие. — Нет, не хочу. У меня нет на это денег, да и к тому же, я не вижу в этом смысла. Поэтому давай не начинать этот разговор. — Ладно-ладно. Не волнуйся из-за простого разговора. И всё же... Ладно. Как тебе шоколад? — Вкусно. Не помню, когда в последний раз ел его. У нас не продают, но когда-то матушка принесла мне его в детстве. — Значит та женщина на фотографии — твоя мать? Жаль, лица не видно. — Ага. Фотография сильно испортилась, ужасно обидно было. Но это её единственная фотография. И я не могу убрать её со своих глаз. — Она умерла? — Да. – ох, вот она, неловкая пауза. Продолжить разговор после таких речей ужасно тяжело. Ведь настроение теперь плохое у всех. — У меня тоже нет родителей. Точнее, я не знаю, где они. И не помню их. Я точно воспитывался ими, но уже ничего не помню. — Отчего же? — Я как-то получил травму мозга, и теперь хожу с амнезией. — С чем? – переспросил могильщик, делая ещё глоток. Пусть он и читал много книг, он знает не все примудрости мира. — Это такая... Не знаю. Может болезнь, можно дефект. В общем, можно считать, что у меня сломана часть мозга. И я не помню своей жизни до момента, когда получил травму. — Это ужасно... Однако, если у тебя была плохая жизнь, то лучше её и не помнить. — Не соглашусь. Люди знают, что я сделал, а я нет. Меня ненавидят за то, чего я даже не помню. И это сложно осознавать. Лучше помнить и скорбеть, чем не знать вообще. – Эндрю промолчал. Любая точке зрения будет выглядеть по-разному с различных сторон. И проблема у каждого своя. — Лука... Можешь рассказать мне о городе? – и тут пошло поехало. Бальза рассказывал всё, что помнил и не помнил. Описывал в мельчайших деталях, жестикулировал, пока его друг пил отвар с шоколадом. Теперь и сам Кресс не отрицал, что их знакомство стало товариществом. И теперь это не напрягало, что даже странно. — Спасибо, что столько всего рассказываешь, Лука...