Pourquoi je me méfie?

Прошло некоторое время, прежде чем Фэн Синь увидел фигуру друга на горизонте. Се Лянь выглядел невыносимо красиво даже после перенесенных тяжестей, но Фэн Синь все еще чувствовал вину за то, что доставляет ему проблемы. Он пошел морою навстречу, улыбаясь. — Привет, — просто сказал Се Лянь, похлопывая Фэн Синя по плечу. Это был один из их маленьких жестов, греющих сердце. — Привет, — ответил Фэн Синь, и они пошли в сторону общежития медленным шагом, по теневой стороне корпуса. Людей почти не было: в такое время студенты или расходились по клубам и кафе, или продолжали сидеть на парах. И все же, Се Лянь встретил несколько знакомых, несущих пакеты с тканями. Фэн Синь не особо интересовался его занятиями в швейном клубе, но оставил в голове заметку, чтобы спросить об этом. — Ты всё слышал? Се Лянь продолжил идти, как обычно, но немного отвернув голову. — Тебе не должно быть неловко из-за этого, мы же не знаем, как это прекратить, — Фэн Синь постарался сделать атмосферу более непринужденной, но в их случае, вероятно, это было невозможно. Тревога ощущалась в воздухе очень тяжело и неприятно, и Фэн Синь подумал, что им еще долго предстоит с этим жить. — Слышал, — ответил Се Лянь, безразлично глядя на дома вдали. — Что думаешь? — Что всем нам тяжело, и на Му Цина налегать не стоит. «Это и так было понятно», — подумал Фэн Синь и вздохнул. Ему хотелось найти решение, но он осознавал, что так быстро ничего нельзя было сделать. Фэн Синь не привык чувствовать себя настолько беспомощным: обычно он первый стремился исправить любые проблемы. Сейчас понятие «быстро» не работало. Оставалось только ждать новостей и следить за состоянием Ши Цинсюаня. — Он кажется совсем разбитым, — проговорил Се Лянь, смотря Фэн Синю в глаза. — Я представляю, какого это — терять семью, но ему будет тяжело пережить это. — Как и любому другому человеку, — Фэн Синь замолчал на несколько секунд, но потом несмело продолжил. — Я мог бы помочь ему… Чужой смех донесся до него грустно и будто бы замедленно. — Нет, ты не можешь, — Се Лянь сжал его запястье, продолжая улыбаться. — Ты поможешь ему забыть все? Тогда он сойдет с ума. Он должен сам пройти через это, чтобы самостоятельно выбраться. Если ты поможешь один раз, то он станет зависимым на всю жизнь. Он не справится без тебя, прибегая к твоей помощи даже по пустякам. Тем более, ты же принимаешь таблетки? — Принимаю, — выдохнул Фэн Синь быстро, не желая это говорить. — Тогда даже не думай об этом. Я понимаю твои чувства, но мы сейчас можем быть только поддержкой для него, не изменяя его эмоции искусственно. — Хорошо. Они дошли до кампуса, и плечи Се Ляня расслабленно опустились, когда он зашел в прохладное помещение. Фэн Синь видел, как непросто ему дается жизнь в Палм-Спрингсе, но понимал, что здесь он точно неспособен что-то поменять. Се Лянь держался стойко: он не привык жалеть себя по пустякам и жаловаться. «Почти так же, как и я», — промелькнула в голове мысль, но Фэн Синь не стал думать об этом слишком много. Он чувствовал родство с Се Лянем: слишком многое их объединяло, слишком многое было пройдено. Каждый раз, смотря на друга, Фэн Синь невольно видел свои черты. Словно отражения в зеркале, они были похожи друг на друга ровно так же, как и различны. — Можно я посижу у тебя? Мне кажется, Му Цину нужно время. — Тебе всегда можно. *** Му Цин никогда не считал себя параноиком. Наоборот, он думал, что больше близок к рациональности, чем к пустым волнениям или эмоциям. Возможно, до этого он никогда не встречал настоящих проблем. Их было много. Му Цин видел, как убивают стригоев. Он ездил на сложные задания в разные страны. Он похоронил мать, отдав все деньги на это и на цветы, что оплетали могильный камень. Она любила цветы, но не больше, чем хорошие машины. Му Цин не думал, что доживет до момента, когда алхимики перестанут быть самыми близкими ему людьми. Слова Лин Вэнь вызывали не только враждебность и неприязнь, но и страх. Боязнь остаться одиноким, не принадлежащим ничему в этом мире. Когда ты привык общаться и работать с огромным количеством людей, невыносимо осознавать, что среди них почти нет тех, кому ты нужен. Му Цин не испытывал сожалений о том, что у него не было друзей, но, возможно, в какой-то части сердца он верил, что друзья у него были. Все, кто помогал ему на протяжении нескольких лет службы, больше не казались приветливыми и доброжелательными. В самый нужный момент Му Цин увидел свое одиночество и правду в самом неожиданном контексте: никто не был способен ему помочь. Он привык полагаться на то, что «сверху» кто-то есть. Сейчас не осталось никого — и это неожиданно глубоко ранило. Размышляя обо всей криминальной ситуации с Ши Уду и черным рынком, Му Цин начал искать выход. Пока что не получалось ничего — как минимум потому, что нужно было действовать, чтобы откопать хоть какую-то информацию, а он оставался в академии. Следовало начать искать кого-то конкретного, управляющего всем этим. У любой организации должен быть лидер, глава, и в ситуации с вампирами этот глава был нужен больше, чем обычно. Му Цин понимал, что в алхимических архивах он вряд ли что-то найдет, но он все равно решил посетить Инь Юя и поискать информацию там. Мысли путались, но желание доказать свою невиновность жгло его сердце и заставляло начинать работу. Когда в дверь кто-то постучал, алхимик подумал, что это ребята из художественного клуба. Но в дверном проеме показалась лохматая голова Ши Цинсюаня. Он аккуратно закрыл дверь, и Му Цин смог рассмотреть его получше. Дампир выглядел не так плохо, как ночью. Несмотря на это, его кожа все еще была бледной, и темные синяки под глазами ярко просматривались под ней. Глаза оставались красными и влажными, а на внешний вид он, кажется, не обращал внимания совсем. Му Цин знал, что Ши Цинсюань уделял время выбору одежды, но в последнее время он предпочитал удобство. — Я хотел поговорить, — произнес дампир, садясь на стул Се Ляня, предварительно повернув его к Му Цину. — Хорошо. Му Цин сложил все книги и блокноты в одну кучу, не следя за тем, что закрывает. Ши Цинсюань поджал ноги под себя и уставился прямо на него, ожидая, когда он закончит. — Прости, что накинулся на тебя утром, — медленно выдавил из себя слова дампир, перебирая браслеты на правом запястье. — Ты не виноват в том, что случилось. В конце его голос начал звучать немного сухо, и Му Цин понял, что он больше не мог плакать. — Спасибо, — осторожно сказал алхимик, стараясь не смотреть долго в глаза Ши Цинсюаню, чтобы не делать это еще более смущающим. — Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы найти его. Он говорил абсолютную правду. Это казалось священным, будто клятва или обещание, которое нельзя было нарушить. Му Цин подумал о том, что Ши Цинсюаню, наверное, хотелось бы услышать именно это. — Ты не обязан ничего делать, — ответил дампир. Его слова звучали рассеянными и бессмысленными. — Алхимики и Двор хорошо справляются со своими обязанностями. «Наверное, он очень устал» — подумал Му Цин, слушая Ши Цинсюаня. — Но ты можешь помолиться за него, — добавил он тихо. — Я знаю, что ты верующий, так что это будет лучшим, что ты можешь сделать. — Я помолюсь. Му Цин не заметил тот момент, когда Ши Цинсюань выскользнул из его комнаты, забирая с собой безысходную и отчаянную атмосферу. В голове внезапно всплыли слова кормилицы о тенях за окнами. Она была очень встревожена, но раньше Му Цин не придавал этому значение. Сейчас любой тревожный факт казался важным — и он постарался задержать это в мыслях, чтобы понять, почему эти мысли вызывают у него такое липкое беспокойство. *** — Ты выглядишь лучше, чем обычно. Му Цин сидел за стойкой, потягивая какой-то несладкий кофе и наблюдая за работой Юйши Хуан и ее знакомого. Она умудрялась перекинуться с ним парой слов во время работы, и Му Цин считал это исключительными способностями баристы. Кофе у нее всегда получался превосходным. — Спасибо, — алхимик подумал, что мог бы поспорить с такой оценкой. В конце концов, он даже не готовился к их встрече: желание заехать за подругой пришло совершенно внезапно. Смена Юйши Хуан заканчивалась через несколько минут, и Му Цин ждал, чтобы довезти ее до дома и поболтать. Он знал, что бариста снимала квартиру на окраине Палм-Спрингса. Она рассказывала, что ее соседка — прекрасная девушка, которая любит убираться и вовремя вносит квартплату. Му Цин думал о том, что они бы смогли жить вместе, и это осознание было неожиданно приятным. — Я сейчас доделаю кое-что, и можем ехать, — сказала Юйши Хуан и скрылась в рабочем помещении. Время текло медленно, но это не заботило Му Цина: в кафе было прохладно и приятно. Закатное солнце красиво освещало зал сквозь большие стеклянные окна. Оно брызгами оставляло следы на коже Му Цина, и он лениво рассматривал свое запястье, на котором снова появилась непонятная царапина. Юйши Хуан вышла, и Му Цин не без гордости представил ей «Латте». — Если бы на машине можно было бы жениться, то она была бы моей возлюбленной, — в абсолютном восторге сказала Юйши Хуан, обходя «Латте». Машина правда выглядела очень красиво, особенно в таком свете, и абсолютно точно оправдывала свое название. Когда они сели внутрь, Юйши Хуан расплылась на кресле, уставшая после рабочего дня. — К этому можно привыкнуть, — сказала она, смеясь с выражения лица Му Цина. — Нам стоит начать встречаться хотя бы ради того, чтобы я тебя забирал? — Он тоже рассмеялся, но потом продолжил более серьезно. — Тогда тебе придется делать мне кофе бесплатно. — О нет, это будет эксплуатация! Они ехали, обменивались небольшими шутками и фразами. Это было единственным, на что хватало сил после сложного дня. Му Цин заметил, что глаза Юйши Хуан красиво блестели на солнце, и осознал, что она точно понравилась бы ему, но, может быть, в другой жизни. Когда Му Цин остановился у дома Юйши Хуан, они долго не могли двинуться с места, потому что было слишком лениво и жарко. Но, когда подруга уже открыла дверь, Му Цин вспомнил про одну вещь — и придержал ее за плечо. — Ты случайно не видела этого парня? Мой друг не может его найти уже какое-то время, — он протянул ей телефон с картинкой, на которой был изображен Ши Уду на одном из моройских вечеров. Юйши Хуан нахмурила брови, рассматривая черты незнакомца, а потом пролистала фотографии и вопросительно взглянула на Му Цина. — Видела, — как только она это произнесла, что-то в груди Му Цина замерло, предчувствуя опасное открытие, которое он не хотел совершать. — Он проходил мимо, но этот профиль я везде узнаю. Его нос — шедевр, я думала его нарисовать. Му Цин сглотнул комок в горле и спросил: — Он выглядел нормально? Мы просто волнуемся. — Вроде бы да… — Юйши Хуан снова задумалась. — Он не выглядел как кто-то, попавший в беду. — Хорошо. Спасибо тебе за все. — Все в порядке, — Юйши Хуан вышла, улыбаясь ему. — Спасибо, что подвез. Увидимся! Му Цин уставился вперед, думая, что, может, Юйши Хуан ошиблась или обозналась. Но странное чувство преследовало его — и он понял одну вещь, которая усилила тревогу в несколько раз. Если Ши Уду был в Палм-Спрингсе, то «организатор» действовал здесь, в округе Лос-Анджелеса и в их городке. В голову снова пришла мысль о загадочных тенях в домике за городом. Ладони Му Цина внезапно охладели, а пульс подскочил, как только он подумал об одной вещи, которая ускользала от него раньше. Если «организатор» действовал в Палм-Спрингс, это не могло быть простым совпадением. Никто не знал об их загородном доме, кроме их команды. — Либо за нами идет слежка, либо… — Му Цин остановился, закрыв глаза и постаравшись выровнять дыхание. «Либо кто-то из команды нас сдал и продолжает сдавать».