Быть взрослой

Алиса бежала по мокрой, пустой улице в сторону дома. Во время прогулки начался дождь, но даже его ожидание и отметка в прогнозе погоды не заставило девочку остаться дома. Перепрыгивая лужи, она поворачивает в переулок и, стоя под крышей дома, протяжно выдыхает. *** Тогда, 5 лет назад был совершенно другой день — ясный, солнечный, ни единого облачка. «Проснулась» Алиса в мрачном старом доме. Перед ней стоял хмурый мужчина, в одной его руке были какие-то бумаги, в другой — курительная трубка. — Привет, — звонко произнесла андроид и улыбнулась, — я буду тебя любить и стану твоей дочерью, — всё говорилось на автомате, заложенном программой. Мужчина ещё сильней нахмурился и посмотрел на девочку. — Твоя комната наверху, — он включил телевизор и сел на в диван, снова закурив. Алиса ещё раз посмотрела в его сторону и тихо поднялась на второй этаж. Двери было три было. Одна — открыта, в щелку виднелась небрежная постель, бардак на полу и прикроватной тумбочке. В углу гитара, какие-то бумаги. Девочка решила проверить другие комнаты. Другая — ванная. Соседняя, и последняя дверь закрыта. Алиса вдохнула и в нетерпении открыла комнату. Маленькая кровать в углу, детские обои, много полок с книгами. Девочка села на спальное место и выдохнула. «Папа… Какой он… хмурый… Может он расстроен мной? Или у него что-то случилось?» Алиса быстро спустилась к «папе» и села рядом на диван. — Ты чего уселась тут? — неожиданно закричал он и девочка тут же вскочила. — Папочка, какое у меня имя? — тихо спросила она и посмотрела любящими глазами на отца, но ему было всё равно. — Алиса. А теперь иди наверх! — прокричал Тодд и достал курительную трубку. — Меня зовут Алиса, — шепотом повторила девочка для себя и вернулась в комнату.

***

Даже в первый день Тодд не выразил ни капли любви в Алисе. А что было в остальные? В следующие года жизни с ним? Все дни также одинаковы, мрачны, суровы и скучны. Тодд иногда уезжал, потом возвращался, всё равно оставаясь вне настроении. Конечно, бывали моменты, когда он проявлял хоть какую-то любовь и ласку к Алисе. Когда девочке казалось, что очередная его истерика станет для нее последней, она говорила много раз, как она любит «папу», какой он хороший отец, что она от него не уйдет, начинала плакать, сжимая игрушку в руках… Только иногда в такие моменты его выражение лица наконец менялось с сурового на доброе, он сам начинал плакать и просить прощения у «дочери», отпуская ее в комнату, а сам потом просто сидел на диване один, с выключенным телевизором, курил трубку и смотрел в потолок. О чем были его мысли в тот момент, наверное он сам не знал. Потому что «Красный лед» потихоньку поступал в мозг, расслабляя тело и снова охлаждая все хорошие эмоции, а то, о чем человек думал, давно забывалось, как и то, что несколько минут назад он чуть не убил свою «дочь».