Меня заколдовали
Видеть особые сны
Скорее, это болезнь
Закрываю глаза
и вижу только тебя
Это порча
Ты везде: во сне,
в мечтах,
в голове
В полумраке уютной большой комнаты раздался скрежет и полыхнула спичка. Арктур поднёс огонёк к табачной камере курительной трубки, которую стиснул напряжённой челюстью и пальцами, и принялся аккуратно поджигать поверхность. Этот ритуал всегда успокаивал его. Перебрать пальцами табак, упаковать его в камеру — но не до краёв, поднести спичку, плавно повести кончиком пламени по табаку, поджечь верх, чтобы тление равномерно занялось по всей поверхности, медленно втянуть дым ртом, притоптать верхушку сгоревшего табака тампером и снова пройтись пламенем по поверхности… И так несколько раз, пока не раскурится трубка. «Давай же, детка», — мысленно поощрил он свою неотъемлемую спутницу, наконец сделав глубокий вдох, заполняя лёгкие сладким дымом. Только тогда он смог по-настоящему отдохнуть душой и телом. Уже сейчас он чувствовал, как напряжение отпускает его тело. Арктур лениво приблизился к зелёному углу комнаты, обустроенному Женей, и огородил простым заклинанием растения, чтобы те не втянули весь дым и не помешали его ритуалу как в прошлый раз. — Мх-м, так-то. Теперь можно и отдохнуть, — промурчал он, разобравшись с приготовлениями. В последний раз окинув комнату взглядом, он подготовился отпустить контроль. Очередная затяжка, и вот он снимает очки и откладывает их на полку, оставаясь в кромешной темноте наедине с самим собой… с трубкой, дымом и густым ароматом гвоздики. За окном раздавался вой непокорного зимнего ветра, внутри гостиной согревающе потрескивали поленья в камине. Как Черных, он не боялся темноты, ему и был нипочём холод, как сыну ледяной Исгерд. Детство в Чёрном лесу научило принимать его одиночество, поэтому сейчас, сняв очки и оставшись без зрения, он без опаски погрузился внутрь себя. Все его ощущения сосредоточились на мраке, на внутренних ощущениях, плавных затяжках и размышлении о событиях последних дней. Его пальцы позорно подрагивали после того, как он получил послание из лаборатории минутами ранее. Его проект, «Химера в пробирке», провалил большинство испытаний на ранней стадии. Исследователям необходимо больше времени, чтобы улучшить формулу и его вовлечённость в проект. Ему придётся пренебречь работой в министерстве или поставить на паузу расследование о Блэках, если он хочет приблизиться к возврату зрения. Блэки. В его сознании предстал перечень имён рода. Кассиопея, Лукреция, Сигнус, Арктурус-третий погибли тремя годами ранее… «И как же так вышло? — мысленно задался он вопросом, постепенно пропуская клубы дыма сквозь зубы и впитывая вкус табака дёснами, — какое, какое же событие повлекло почти одновременную кончину аж четырёх представителей моего рода?» Оставались Андромеда Тонкс и Сириус Блэк, что были выжжены с гобелена и не могли войти в семейное поместье, а последний и вовсе находился в бегах и признан опасным; Беллатриса, потерявшая разум в Азкабане, и Нарцисса, которая прилично насторожила Арктура при прощании. «Нет, с леди Малфой лучше не иметь больше дела». — решил он, с досадой пожевав мундштук в раздумьях о дальнейших действиях. Дураку ясно, что душевное спокойствие женщины пошатнулось, и лишнее беспокойство может обернуться преждевременной трагедией. Волшебнику оставалось надеяться в своём расследовании лишь на миссис Тонкс — единственную родственницу, пребывающую в добром здравии, как и на… зацепку Жени. Арктур нахмурился, откинув голову назад, отчего она начала слегка кружиться, особенно когда дым заволок его разум. Его до сих пор беспокоило, что строптивая анимаг продолжала скрывать от него произошедшее в Лондоне. Да, девушка уверила его, что за несколько месяцев проклятие не продвинется, но каковы гарантии… Возможно, ему стоит слегка надавить на неё. Но не сильно. Когда её большие глаза, полные доверия и интереса, встречались с его, они рушили все его барьеры. Порой он украдкой прикасался к ней с замиранием дыхания, боясь спугнуть эту дикую лесную чаровницу, что так ярко жила инстинктами. Нет, он просто не мог не деликатно относиться к ней. Но порой… порой ему было стыдно за свои мысли: ведь ему хотелось сломить эту нежность так же сильно, как и уберечь её. Как бутон розы: вдохнуть аромат лепестков, прикоснуться к ним губами, а потом со всей страстью прижать к себе, скомкав в кулаке. В последнее время он чаще и чаще ловил себя на том, что думает об этой девушке. Изначально он был заинтересован в Жене лишь потому, что она приходилась близкой подругой Валерии — через неё он намеревался узнавать о благополучии сестры. Но потом она действительно завлекла его. Каждый любопытный взгляд, который ловил его слово, даже самую непонятную и запутанную белиберду о зельеварении, её смех в ответ на любую шутку, даже самую тупую. Ей искренне нравились его дурачества, и он всегда с нетерпением ждал немного смущённые ответы на его бесстыжие провокации в переписке. Она мягкая и хрупкая, порой даже пугливая, но как же его привлекало, когда она воинственно задирает подбородок и стремится сразиться с любой несправедливостью. А какой она была чуткой и рассудительной… и всё это вместе с искренностью и добротой. Да что уж там, даже её склонность к перееданию казалась ему очаровательной, ведь нет ничего привлекательнее человека, который наслаждается вкусом еды чуть ли не до эйфории. Да, Женя действительно закралась ему под кожу, и он с трудом бил себя по рукам, чтобы не поощрять интерес волшебницы настолько моложе его. Из женской спальни сверху раздался смех и топот. По его меркам девушки чересчур оживлённо собирали чемоданы для отбытия в Хогвартс. Что ж, он рад, что хотя бы у них удались каникулы. Неподалёку скрипнул паркет, и мужчина осознал, что не все волшебницы были вовлечены в веселье сборов. Да, навострившись, он мог точно определить, что находился в комнате не один. Мало того, атмосфера поменялась. Он больше не чувствовал себя в безопасности, наоборот, он чуял, будто рядом хищник, что готов прыгнуть на добычу — на него. По спине прошёл холодок, и всё его тело говорило ему взяться за палочку, но Арктур отказывался поддаваться панике. Он сделал большую затяжку и решил первым нарушить ни к чему не ведущее молчание. — Разве ты не должна готовиться к новому триместру? Мы отбываем через час, — попытался он отогнать подкравшуюся гостью, с вызовом повернув голову в её сторону. В прошлом Женю было легко смутить, и Арктур собирался воспользоваться этим для отсрочки серьёзного разговора. — Возможно. А ещё мы должны успеть поговорить, — на удивление стойко не отступала Женя, за что Арктур мысленно поаплодировал ей, — не в переписке, а лично. И ты это знаешь, Черных. — Вот как… «Какая смелая девушка, » — затянулся он дымом, горько улыбнувшись. Он помнил, как ещё пару месяцев назад она восхищённо обращалась к нему на «Вы», затем они сблизились, возможно, даже слишком, и перешли на интимное «ты», а теперь он впал в немилость и подзывался по фамилии. Что ж, раз уж она набралась храбрости, то и он не собирался отставать. Арктур обернулся и плавно приблизился к ней, ориентируясь в кромешной темноте на её голос. Он двигался не спеша, чтобы она имела возможность развернуться и сбежать. Сократив дистанцию между ними, почувствовав тепло её тела в сантиметрах от себя, он остановился и обволок её облаком дыма, погружая их в подобие приватности. — Хорошо, как пожелаешь, — Арктур ничего не видел без очков, но прекрасно знал, что она засмущалась. — Хочешь поговорить, давай поговорим. Только о серьёзном. Если хочешь попросить о помощи с домашним заданием, то лучше по переписке… Он чувствовал, как ранил Женю насмешкой. Как это было неправильно. Но он просто не мог ничего с собой поделать, сейчас ему очень хотелось подразнить её. Наверно сейчас она сжала руки в кулачки, а может, убрала чёлку с лица, как часто делала, когда нервничала и теряла самообладание. — На самом деле, у меня много вопросов… — попыталась собраться с мыслями волшебница, чтобы звучать убедительнее. Палочкой она рассеяла завес с растений, которые моментально вытянули из воздуха весь табачный дым, оставляя Арктура практически голым перед ней. — Очень много. Возможно, некоторые из них слишком рано задавать. Но вот, что меня интересует сейчас. Недавно я поговорила с Валерией, и мне кажется, нам пора рассказать ей о том, что мы… сработались. Не вижу причины, почему мы должны держать её в неведении. — Почему же? Можешь и рассказать, — сблефовал он, — допустим, Валерия узнает о нашем маленьком расследовании. Думаешь, она останется в стороне? — и прежде чем Женя успела ответить, нетерпеливо продолжил, — а ещё не забудь учесть, как Валерия пострадала в Хогвартсе. — Я к этому и веду. Мы глубоко обсудили произошедшее, и я считаю, ей было бы легче двигаться дальше, зная, что люди, которым она доверяет, помогают ей с её проблемами, — уверенно парировала Женя, отходя от него, но Арктур продолжил наступление. Так вот оно что… бедняжку грызёт совесть и моральный кодекс. Как жаль, а Арктур думал, что она наконец рискнёт признаться ему в чувствах. И в то же время он не мог не оценить её преданность сестре. Как и допустить, чтобы Валерия пострадала ещё больше. — То есть, вы просто… поговорили. — Д-да.? — неуверенно подтвердила Женя, не понимая, что в этом может быть плохого. — И теперь ты считаешь, что, зная мою сестру пару месяцев и после одного серьёзного разговора, ты лучше меня представляешь, что для неё лучше? — девушка обиженно вздохнула, и Арктур продолжил укоризненное рассуждение. — Дай-ка я перефразирую вопрос. Думаешь, моя сестра в состоянии приблизиться без последствий к поместью Блэков, источнику безумия? Думаешь, она справится с проклятием? — Пойми, я хочу поступить честно! Да, может, необязательно вдаваться в детали, но скрывать, что ты и я трудимся над раскрытием твоей семейной тайны, которая, между прочим, причастна к ней напрямую, кажется таким неправильным! — она замолчала, ища его поддержку. — Почему я должна постоянно что-то скрывать и утаивать от подруги.? Арктур лишь фыркнул в ответ на аргумент анимага, и Жене пришлось настоять. — А больше всего во мне вызывает злость именно то, что ты даже не спросил у сестры, чего она хочет! — она не на шутку завелась и стала подкреплять свои слова движениями. Сначала она тыкала, затем озлобленно принялась толкать его в грудь, упорно пытаясь пробиться сквозь его защиту. В один момент он устал от её наглости, и ловко перехватил её руки за запястья. Женя запыхалась от спора с Арктуром. Даже когда он был невозможным упрямцем, девушку так и тянуло к нему. Мягкие чёрные волнистые волосы манили пробежаться по ним пальцами, а его губы… чем дольше она смотрела на них, тем сильнее закипала её кровь. И дело было не только в привлекательности Арктура. Женя заглянула в его блёклые, такие древние глаза, в которых таились всевозможные тайны. И чем дольше он слепо смотрел в её сторону, тем сильнее бился её пульс. Женя ждала, когда же с его губ сорвётся очередной циничный контраргумент, который заставит её перестать любоваться им. — Я сам в состоянии вынести разумные суждения, — попытался твёрдо успокоить её. — Да? Валерия тоже! А ты видишь в ней ребёнка, которого нужно защищать и оберегать ото всех зол. Будто ты никогда не видел, как люди крепчают, когда сражаются за то, что дорого! — И никогда не увижу! — резко прервал её Арктур, слегка тряхнув девушку, — зачем Валерии сражаться, когда у неё есть я и отец? Возможно, если бы он видел выражение её лица, не смог бы довести их спор до точки кипения. Но блаженное неведение слепца вместе с легко распаляемым темпераментом давали ему мнимую силу не отступать. — Прошу услышать меня! — она не повысила голос, но в нём однозначно прозвучал надрыв, который сжал сердце волшебника в тиски горечи, — ни Валерия, ни я, не относимся к ведьмам-белоручкам, которые будут прятаться за спинами других, пока рядом происходят несчастья! Девушка стремительно и с поразительной лёгкостью высвободила руки из его захвата. «Вот оно…», Арктур был уверен, что она сейчас же даст ему пощёчину, заставит его извиниться за грубые слова или обвинит во всех грехах человечества и разорвёт с ним всяческий контакт. Как же он ошибался. Вместо этого она грубо сжала хваткими пальцами его ворот, требовательно дернула вниз и… впилась в его губы. Поцелуй вышел грубым и коротким, требующий заткнуться. Что ж, он возымел свой эффект. Мужчина полностью выбросил из головы какое-либо желание ругаться и противостоять волшебнице, которая столь нагло завладела его губами. Арктур готов был пойти на всё, чтобы продлить это откровение, даже капитулировать. Он едва сумел взял под контроль подступивший жар и так же твёрдо отстранил Женю, как она схватила его. Но вместо того, чтобы обругать его, она лишь усмехнулась. — Ты жуткий упрямец, Арктур Черных. И если ты отказываешься слышать меня, то я достучусь до тебя другими способами. Несмотря на строгий тон, она нежно провела по его щеке, а затем развернулась и устремилась наверх. Так, волшебник остался снова один с собой, с темнотой в глазах и в полной тишине вокруг. Дым давно испарился, а трубка валялась где-то на полу. — Тогда я буду ждать… — тихо, едва уловимо ответил он ей.