Пока ты улыбаешься

      На самом деле, до определённого момента Чифую Мацуно не имел ничего против школьной футбольной команды. Она ему вроде даже нравилась — достаточно приятно наблюдать какое-то мельтешение перед глазами, когда лениво сидишь на обеденной перемене на трибунах, щуря глаза на солнце.       На этих же трибунах, пластиковых, не самых чистых, ещё холодных, но постепенно нагретых солнцем, было приятно просиживать задницу, когда прогуливаешь уроки или клубные занятия. Весной с началом учебного года ещё было прохладно и сквозь тонкие школьные брюки ноги мерзли на пластиковых сиденьях, но было всяко лучше сидеть здесь, чем на крыше, где всегда было много народу. В туалете тоже прятаться от учителей не будешь — постоянно кто-то заходит покурить или потрепаться во время урока, да и вонища к тому же. Конечно, приходилось поначалу брать хотя бы шарф, чтобы совсем уж не околеть, а пальцы зябли, дыхание клубами пара вырывалось изо рта, но Мацуно действительно был рад, что весна быстро вступала в свои права, и вскоре солнце начинало даже припекать.       За всё время, проведённое на трибунах, окружающих футбольное поле, Чифую успел заприметить одного парня, который почему-то больше всех бросался ему в глаза. Возможно своими осветлёнными волосами с парочкой темных прядей, или загорелой, даже смуглой кожей только вначале весны, так что казалось он целые дни проводил в солярии. Татуировка змеи с такого расстояния была неприметна, но Мацуно изредка видел его в школьной столовой, и вот тогда эта особенность сильно выделяла того из толпы. Если Чифую не ошибается, они были из паралельных классов. Он не знал, как звали этого неизменно гоняющего на поле мяч парня, и знать не то чтобы особо хотелось. Было в этом незнании, что-то вольно-лирическое. Иногда этого парня звали Арата, и он мечтал стать всемирно известным футболистом в воображении Чифую. Иногда, если у Мацуно было плохое настроение, и его тянуло на что-то более мрачное, парень с мячом становился Хизэши просто потому что так хотелось. По вторникам он мог быть Орочи из-за своей змеиной татуировки, по средам — Кацу. Чифую перебирал в голове имена, всё думая какое бы могло подойти, но иногда мысленно давал сам себе подзатыльник — пора было завязывать с сёдзе-мангой и перестать усиленно романтизировать свою унылую жизнь.       Единственное, что Чифую знал точно, так это то, что по четвергам у футбольной команды была тренировка сразу после учёбы — у Мацуно в это время должны были быть какие-то дополнительные по японской литературе, но он их успешно прогуливал, наблюдая за тренировками. Возможно было в этом какое-то грешное удовольствие — смотреть, как школьные футболисты усиленно наматывали круги по беговой дорожке, так что Чифую сбивался со счёта, провожая взглядом высветленную ярко выбивающуюся из массы чужую макушку. Какой это был круг? Восьмой или уже десятый? В любом случае не согласиться было нельзя: вечно можно наблюдать, как горит огонь, течёт вода, и кто-то другой пашет в седьмом поту, пока ты просиживаешь задницу на лавочке.       Когда к концу весны стало совсем уж тепло, Чифую не без удовольствия пригревался на солнышке, во время длинной обеденной перемены, сидя вновь на прежних трибунах и лениво поглащая обед из бенто, пока перед ним на футбольном поле снова разворачивалось зрелище: тот парень всё никак не унимался и теперь лишь со своим извечным длинноволосым другом гонял по молодой зелёной траве мяч. Иногда он ударял по мячу с такой силой, что тот отскакивал к другому концу поля или даже перескакивал на трибуны. Мацуно впрочем не опасался, потому что в него за все два месяца ещё ни разу ничего не прилетело, да и этот парень похоже был хорошим футболистом — по наблюдениям Чифую в ворота он попадал в девяти случаев из десяти, да и то эта одна десятая была лишь из-за того, что он отвлекался на какую-то совершенную дурость, а то и вовсе затеивал потасовку со своим другом, игриво пытаясь пнуть мяч в его сторону. Другу, надо сказать, так пару раз по носу досталось запущенным мячом: сколько криков и мата потом было.       Сам Чифую не состоял ни в одном из клубов — так считал он сам. По документам совершенно официально Чифую Мацуно числился членом садоводческого клуба просто потому, что упорно отказывался куда-то записываться и что-то выбирать, надеясь что как-нибудь пронесёт, и по итогу его записали в тот клуб, где была нехватка людей. Чифую подумал, что это был очень смачный пинок под дых от судьбы, потому что в клубе, кроме него, не было ни одного парня, и становилось как-то неуютно в окружении стольких девочек. Слава богу, девчонки поняли, что Мацуно оказался с ними не по своей воле, и смилостивились, не припахивая его к посадке цветов или поливке, приобщая только в самых важных и сложных случаях и когда надо было дотащить что-то тяжелое: грунт, глиняный горшок с разросшейся монстерой или мешок с сухими осенними листьями. Ещё одна несправедливость и минус садоводческого клуба — он был ответственен за уборку территории осенью, когда уже все листья опали с деревьев и теперь усевали собой буквально всё. И вот этому несчастному садоводческому клубу вверялось в обязанности прибирать школьную территорию до первого снега.       А пока Чифую не трогали и во время клубных занятий, которые у него были по вторникам и четвергам (сразу после допов по японской литературе, которые он тоже благополучно прогуливал), он отсиживался на трибунах, имея чувство совести и убеждая себя тем, что наблюдает, чтобы газон на футбольном поле рос хорошо, и чтобы никто из футболистов не топтал цветы, высаженые возле одной из трибун. Да и к тому же девчонкам из клуба могло что-нибудь понадобится и было бы по-скотски, если бы Чифую в это время свалил домой. А так они всегда знали, где он любил обитать, и могли легко найти, попросив переставить ту огромную монстеру из кабинета биологии в кабинет математики. Правда непонятно, зачем эту монстеру надо было куда-то передвигать, но если надо, значит надо.       Возвращаясь к тому самому Арате-Хизэши-Орочи-Кацу, Чифую почти на все сто процентов был уверен, что тот со своим другом состоит в какой-то гопарской группировке. Ну, во-первых, неформальный вид, который, впрочем, был в то время у половины школы. Во-вторых, татуировка. Не какой-то там вам цветочек-солнышко-котенок на запястье, затылке или ягодице, а змея, что само по себе выглядит весьма агрессивно. Ну и, в-третьих, то есть в самых главных, в школе реально ходили слухи, что он был хулиганом и даже избивал каких-то уёбков. Мацуно сам это видеть не видел, но разговоры одноклассников не мог игнорировать, как бы не хотел. Чифую вообще с социумом и новым классом не желал сближаться особо, потому на переменах втыкал в томик манги и зачастую не вынимал из ушей капельки наушников. На обеденных перерывах он опять не со всеми — сидит на трибунах, наблюдая за вечным парнем с мячом и его другом. Ну то есть, он старался не пялится, будто бы был каким-то долбанутым фанатиком, а просто сидел с закрытыми глазами, задремав, или ел, попутно читая очередной томик, но взгляд, сука, всё равно так и норовился соскользнуть на две одинокие фигуры на футбольном поле. Поэтому Чифую просто предпочитал делать вид, что на парней ему наплевать, просто так получается, что он оказывается в это время в этом месте, когда они тут, хотя по сути, почти так это и было. Никто же не думает, что он ёбаный сталкер, верно?       К концу апреля земля окончательно прогревается, а значит приходит время садить цветы, таскаться с ёбаным грунтом, удобрениями и горшками. Чифую оттого и недолюбливает позднюю осень и весну, что в это время начинается самая клубная возня.       Мацуно идёт рядом с девушкой, тоже состоящей в садоводческом клубе, и они обсуждают сюжетный поворот последнего томика манги, которую недавно прочитал Чифую — оказывается вкусы у них очень даже сходятся. У Чифую в руках мешок килограмм пятнадцать с этим несчастным грунтом, и они напрявляются к небольшой пристройке, в которой хранятся все нужные для садоводства вещи, прорезиненные перчатки, удобрения, грабли, садовые ножницы и горшки. Нести грунт, надо заметить, весьма тяжеловато. Они проходят мимо футбольного поля, на котором проходят тренировки — верно, сегодня же четверг. Мацуно решает, что не повернётся вправо ни при каком условии и не будет пялится в ту сторону вообще, ни одним глазком! Со всем этим футболом пора завязывать и перестать строить воздушные замки, опираясь на изъезженные сюжеты сёдзё-манг. Ну разве что один раз взглянуть просто чтобы посмотреть, что там такое творится...       В эту же секунду девушка рядом с ним вскрикивает, указывая в сторону футбольного поля:       — Мацуно-кун, осторожнее!       Естественно Чифую оборачивается туда, что получается не совсем ловко и расторопно с пятнадцатью килограммами грунта в руках. Успевает лишь заметить, как в его сторону летит мяч, попадая ровнёхонько в лицо с нехилой такой силой. Лицо тут же обжигает закономерной болью, нос горит, как и губы. Мацуно, жмурится, выдыхая, чувствуя, что голова кружится, рывками болезненно пульсирует, а в ушах звенит. Он теряет равновесие, делает пару шагов назад, запинается, и падает на спину, благо обронив удачно мешок с грунтом, что тот, слава богу, приземляется не на него сверху.       Слышатся крики, режущие слух. Чифую морщится. Зачем орать-то так?       Он вроде в порядке, почти что в полном. Возможно, у него даже получится с первого раза встать и не грохнуться обратно на бетонную дорожку, об которую он хорошо приложился затылком. Голова раскалывается правда то ли от боли, то ли от криков. Да будет он жить, не помирает, не надо учителей звать и медиков, всё в порядке...       Мацуно открывает глаза, резко выдыхая.       Прямо перед ним лицо: чужое, смуглое, очень запредельно близкое, но всё же непременно знакомое. Чифую никогда не предполагал, что ему удастся разглядеть переливы карего на радужке глаз вместе с крапинками медово-рассыпчатого у самого зрачка. Во взгляде читалось беспокойство, вина и совершенно неуместное, но тчательно скрываемое довольство и предвкушение. Это был тот самый парень.       Подбежал тренер футбольной команды, и по совместительству физрук класса Чифую:       — Сато, ты чего сегодня такой рассеянный? Никогда же такого не было, и вот теперь бедному Мацуно-куну в лицо мячом заехал! — мужчина тоже склонился над Чифую, потеснив лицо того парня. По ощущением сбежался весь футбольный и садоводческий клуб, и парочку посторонних. Если эта толпа не рассосётся минуту через пять, то скоро заинтересуется и подтянется половина школы. Чифую это не надо было, и он попытался приподнятся.       — Извините, извините, я сам не знаю, как это вышло. Задумался просто... — Сато вскинул голову, жалобно и умоляюще почти посмотрев на тренера, чтоб тот сильно его при всех уж не отчитывал, и помог слабо трепыхающемуся Мацуно поднятся. — Я сам его отведу в медкабинет, заодно и хорошенько извинюсь. Не надо беспокоится и шум такой поднимать, вот он живёхонький и почти невредимый, — парень при этих ободряющих словах едва удержался от того, чтобы не хлопнуть бодро Чифую по плечу, у которого тем временем пошла из носа кровь. Сломал что ли, в самом деле...       — Ладно уж, веди. Только не добей его там по дороге, Сато-кун, иначе будешь весь следующий месяц бежать все двенадцать кругов! — мужчина прозвучал весьма серьёзно, попутно пытаясь разогнать собравшуюся толпу учеников       — Хорошо, тренер! — Сато повеселел и значительно переглянулся со своим тем самым длинноволосым другом, который тоже состоял в футбольной команде, прежде чем, придерживая Чифую и наставляя о том, чтобы он голову не задирал, а то кровь в горло затечёт, аккуратно повёл его к школьному лазарету на первом этаже. Мацуно слабо пытался сообразить, недоумевая, что значил этот взгляд, и не слишком ли мало ценится его жизнь, раз за неё дают всего лишь два лишних круга в течение месяца?       Они зашли в школу с бокового входа, который как раз выходил на футбольное поле. Рядом с этим входом располагался медкабинет, что сыграло им значительно на руку, потому что Чифую вновь начал ощущать, как у него кружится голова, а затылок противно ныл.       Медсестра при виде его немного поохала и поахала, уложив Чифую на больничную койку, дав попить воды и велев не вставать, вышла куда-то, пробормотав, что у него скорее всего лёгкое сострясение. Сато было наказано следить за ним. Он быстро проводил скрывшуюся в дверях медсестру и склонился над лежащим Чифую, пытаясь поймать его полуосмысленный бегающий взгляд.       — Ты уж меня прости, само как-то так вышло, что мяч прилетел в тебя, когда я задумался, — Чифую на эти слова кивнул: не то чтобы он вообще когда-то злился. Сато поджал губы, добавив: — Я, кстати, Рюсей Сато. Ты ведь Чифую Мацуно, да?       — Рюсей Сайто? — переспросил Мацуно, напрягая воспоминания о том, как он однажды смотрел по телевизору футбол. Так же вроде знаменитого японского футболиста зовут, нет?       — Нет, к сожалению. Всего лишь Сато.       Чифую застонал, скорее даже не от простреливающей затылок боли, а от того, что всё оказалось куда проще, чем он предполагал. Никаких тебе Арат, Хизэши, Орочи или Кацу. Парня, любившего играть в футбол на школьной спортплощадке, звали почти в точности так же, как знаменитого футболиста, и придумывать особо было нечего.       — Тебе плохо? Может медсестру позвать, а то она куда-то ушла? — впервые в глазах Рюсея промелькнуло какое-то серьёзное беспокойство, и он обхватил осторожно ладонями скулы Чифую, заставляя сфокусировать взгляда на собственном встревоженном выражении лица. — Я же вроде по мячу бил не так сильно... Эй, Мацуно-кун, не отключайся, сколько пальцев я показываю?       Мацуно моргнул — в глазах у него двоилось.       — Не знаю... Четыре?       — Почти угадал, — Сато вздохнул, остраняясь и мазнув как-то излишне нежно кончиками пальцев по чужой щеке. Чифую от этого жеста слегка вздрогнул, решив не заострять на нём внимания. Мало ли чего может показаться при сотрясении? — Сильно болит?       — Не очень, бывало и похуже, — Мацуно потёр виски, откинув чёлку со лба и вновь осмысленно посмотрел на Рюсея — в глазах у него уже не двоилось. Тот выглядел крайне виноватым, и Чифую бы похлопал его по плечу со словами: «Не переживай, жить буду», если бы не боялся, что от таких телодвижений голова опять не закружится и его не стошнит. — Тебя наверно на несколько дней отстранят от учёбы из-за меня?       — С твоей стороны было очень смело предположить, что меня это расстроит. К тому же отстраняют меня от учёбы не впервые, да и тебя самого тоже отправят на несколько дней валятся в постеле, — Сато потёр затылок, а потом словно вспомнив что-то важное, снова заглянул Чифую в глаза. Очень нечестно, пускай он перестаёт, так делать, а то... — Мацуно-кун, ты где живёшь? Не подумай ничего, я просто хотел бы тебя навестить и убедиться, что всё хорошо.

* * *

      Чифую отправили, как и предполагал Сато, на пять дней домой болеть и строго соблюдать постельный режим. Мать Рюсея и его самого вызвали на директорский ковёр, и там посовещавшись, все решили, что это послужит Рюсею уроком, и вообще, за нечайно бьют отчаяно, так что его и вправду отстранили от учёбы на три дня. Он был в полном востороге.       К тому же как не радоваться жизни, когда он теперь совершенно законно может не ходить в школу и проводить всё это время у постели больного Чифую, который к тому же живёт всего на два этажа ниже Баджи. В общем, все эти три дня Рюсей ночевал у Кейске, а остальной день проводил в квартире у Чифую под предлогом ужасных раскаяний и попыток загладить свою вину. Когда Мацуно полностью пришёл в себя, ему это не шибко понравилось, зато с Баджи он сдружился быстрее. Рюсей даже чувствовал некоторую обиду временами.       — Блять, — Чифую выругался, когда Сато настойчиво, но аккуратно пихал ему ложку с карри в рот. Почему он решил, что Мацуно не может есть сам, одному богу известно. Чифую просто соблюдал постельный режим, время от времени у него кружилась и болела голова, но не настолько же.       — Он тебе когда-нибудь руку откусит, — Баджи фыркнул, увлечённый больше просмотром футбольного матча по телевизору, ведь вот-вот должен был открыться летний сезон. Футбол теперь Чифую смотрел раз в десять больше, чем хотелось бы, когда у него днями напролет зависали Рюсей и Кейске.       — Ничего страшного, мяч пинаю я же не руками, — Сато пожал плечами, но ложку всё-таки отложил и забрался к Чифую в постель наглым котом, пока Баджи оставался сидеть на полу на мягком ковре: он вовсе не собирался пользоваться чужой гостеепримностью. Чифую вяло пробормотал что-то насчет того, что канал можно переключить и на что-то другое, на что Рюсей лукаво протянул: — А я думал ты любитель футбола. Не ты ли целых два месяца с трибуны на меня с Баджи пялил. И даже во время тренировок нашей команды там был. Истинный фанат.       Чифую очень хотелось врезать Рюсею, но рука не поднималась, поэтому он просто стиснул зубы, и сказал что не пялился. И вообще, чего к нему пристали, он как бы больной, может и сдохнуть от такой язвительности.       Сато вздохнул, чуть поерзал на простынях и полностью развернулся к Мацуно, ловя его взгляд. Баджи даже чуть притих.       — Чифую, а ты пойдёшь на соревнование нашей футбольной команды на следующей неделе? Ну как самый ярый фанат и болельщик, — Рюсей напустил на себя слегка игривую интонацию, чтобы в случае отказа резко перевести всё в шутку, как он обычно и делал, пытаясь сгладить неловкую ситуацию. Чифую как-то насмешливо прищурился, чуть остыв:       — Я итак из-за вашей команды болею и лежу в кровати, — а потом добавил, видимо, чтобы добить Рюсея окончательно: — Могу даже надеть футболку с надписью «I love Ru», при условии, что ты во время матча не запустишь в меня мяч. Знаешь такие фанатские футболки с сердечком посередине вместо «love»?       — Правда?! — Рюсей задохнулся.       — Нет, конечно, придурок, я пошутил!       Баджи, сидя на полу, не выдержал и засмеялся. Сато агрессивно пошёл красными пятнами на лице из-за смущения, а Чифую несильно лягнул его ногой под одеялом, чтоб тот слишком уж не мечтал.       В любом случае, выйдя из квартиры Мацуно вместе с Баджи, Рюсей радостно дал пять другу и они переглянулись. В конце концов, Чифую вовсе не обязательно знать, что Рюсей просто напросто не знал как познакомиться с Чифую и привлечь его внимание на протяжении двух месяцев, поэтому пошёл на радикальные и единственные методы, которые он знал.       Твой объект внимания не замечает тебя? Просто запусти мяч ему в лицо — тогда точно заметит.       Какой же всё-таки охуенный метод и причём всегда работает. Сато Рюсей просто не мог быть не в восторге.