Не делай зла, добро не обязательно

Александр Воропаев. Катя перекатывала его имя во рту как конфету. Какой же у него должен быть вкус? Кофейная горчинка? Соленая карамель? Печеное яблоко с ароматными специями? Или что-то горькое, пряное, травяное и пьянящее… возможно, абсент? Катерина смотрела, как Воропаев колол дрова. На нем была короткая, отороченная мехом куртка, расстегнутая на груди, джинсы и высокие ботинки. Он тщательно выбирал место для удара, и каждый раз уверенно раскалывал чурбаки пополам. Александр был уверен, что Катерина его не видит, по его мнению, она должна была спать в их постели. В их ОБЩЕЙ постели, где они с таким наслаждением занимались любовью. Снова и снова… снова и снова… Катя ощутила, как неудержимо краснеет. Сперва она не могла поверить, что у них с Сашей, наконец, все случилось. Правда… мир не рухнул. Не стал иным. И сперва Катерина даже удивилась, ведь должно же было что-то измениться! Но затем, она заметила, как неуловимо иначе стал вести себя Александр. Раньше его прикосновения были продиктованы необходимостью или способом проявить заботу, а сейчас он просто ее касался. Проводил рукой вдоль спины, шуршал носом за ее ухом, прижимал к себе, постоянно перебирал в своих руках ее пальцы и заглядывал в глаза. Казалось, что он ищет в них что-то, ищет, и не находит, ведь упорно продолжает искать. Она безмерно обрадовалась, когда они все-таки поехали в этот домик Олли, ведь было просто невозможно выносить эти тяжелые взгляды Жданова. Нет, он больше не терялся в намеках, которые, время от времени, исключали друг друга, не пытался убедить ее в чем-то или язвить. Но, одного его взгляда хватало, чтобы все внутри сжималось от напряжения и страха. Катя и сама не могла понять, чего она боялась, от чего все ее тело покрывалось мурашками, и она сильнее прижималась к Александру. Его такими глупостями беспокоить не хотелось совершенно, и поэтому она ухватилась за эту поездку обеими руками. Горное путешествие все не заканчивалось. - Долго ты будешь на меня смотреть? - мужчина повернулся от колоды, глядя на Катерину смеющимися глазами. На лбу у него блестели бисеринки пота, и он выглядел таким родным, близким… любимым? - Я не хотела тебя отвлекать, - она медленно спустилась с крыльца, чтобы обнять Александра, он притянул ее в объятия, тут же склоняясь к ее губам. Это было еще одно постоянное удовольствие, в котором Воропаев просто не мог себе отказать. Поцелуи. Она приоткрыла рот, позволяя ему сразу углубить поцелуй, тихо постанывая от удовольствия, когда он прижал ее к себе сильнее. - Ты - это лучшее отвлечение, которое со мной случалось, - шепчет он, снова приникая к ее губам. Катя вскрикнула ему в губы, когда Александр подхватил ее на руки. Она обвила его талию ногами, зарываясь пальцами в волосы, оттягивая их чуть сильнее, продолжая целовать его с тем же упоением. Как хорошо, Господи! - Как я жила без тебя все это время? - вопрос ей кажется глупым, банальным, простым, но Воропаев улыбается такой счастливой и щемящей улыбкой, что Катя прикусывает нижнюю губу. Он встряхивает головой, словно прогоняя наваждение. - Прежде чем я снова утащу тебя в спальню, ты не хочешь, случайно, поесть? - он выгибает бровь вверх, немного подбрасывая ее на руках, заставляя снова невольно вскрикнуть. Катя смеется, и ей кажется, что этот смех вырывается из ее груди с таким удовольствием, что дрожит буквально все тело. - Да, я хочу есть, - она кивает несколько раз, и правда ощущая себя голодной, - что у нас планируется на завтрак? - Не поверишь, но блины, - Александру приходится опустить ее на землю, чтобы можно было беспрепятственно оставить вещи и обувь в коридоре. Катя тоже сбрасывает ботинки, и вешает куртку на вешалку. - Ты пек блины? - она открывает для себя все новые и новые грани Воропаева, - не могу тебя представить на кухне, если честно. - И очень зря, - не соглашается он, принимаясь стягивать свитер, чтобы остаться в одной футболке, - я люблю готовить, но, у меня практически нет на это времени. - Как интересно, - Катя проводит пальцами вдоль обнаженной кожи на руке мужчины, наслаждаясь правом на это прикосновение. Она приподнимает рукав его футболки, чтобы оставить мягкий короткий поцелуй, - я всегда думала, что ты из тех людей, которые питаются исключительно в ресторанах. - Увы, но ты права, - Александр подгребает ее себе под руку, направляясь в сторону кухни, - времени на упражнения у плиты у меня реально нет, поэтому, я в основном ем в ресторанах, - он чуть пожимает плечами, - ну, если не забываю. Он снова подхватывает ее за талию, чтобы усадить на стол недалеко от плиты, но так, чтобы можно было ее зажечь, не причинив Катерине вреда. - Вот поэтому ты такой худой, - назидательно замечает Катя, помахивая ногами, следя за тем, как Воропаев ставит на плиту большую, тяжелую, чугунную сковородку. - Тебе не нравится как я выгляжу? - он снова выгибает бровь так, что Катерина невольно тянется к Александру за поцелуем. Мужчина отвечает ей с таким энтузиазмом, что она невольно забывает, зачем они вообще пришли на кухню. Но, Воропаев все-таки отстраняет ее немного, целуя в нос, - так что, нравлюсь или нет? - Ты специально к мелочам цепляешься? - вздыхает она, качая головой, - ты очень мне нравишься, я считаю тебя чрезвычайно привлекательным. Всегда считала. - Всегда? - на этот раз он удивляется искренне, и Катерина тут же кивает несколько раз, чтобы подтвердить свои собственные слова. Воропаев наливает на сковородку немного растительного масла, а затем добавляет к нему хороший ломоть сливочного. - Только дурак бы отрицал, что ты очень эффектно выглядишь в этих своих строгих деловых костюмах, - она вздыхает, любуясь куда более домашним видом этого хищника, - на тебя невозможно было не смотреть. Но… ты выглядел так… опасно… - Я и есть опасный человек, Катя, не обманывайся на мой счет, пожалуйста, - Александр говорит совершенно серьезно, глядя на нее пристально и строго. - Я знаю, - Катерина кивает и невольно тянется к его волосам, чтобы ощутить непокорные пряди под кончиками пальцев, - я тогда еще не знала, что ты можешь быть разным, но, я знаю, кто ты, Саша. Я осознаю все, поверь мне. Я уже обманывалась на счет других людей, мне не понравилось, такую ошибку я больше не повторю, - он перехватывает ее руку, оставляя поцелуй в центре ладони. - Приятно это слышать, не хотелось бы стать причиной твоих слез, - Александр снова целует ее пальцы, - разочаровать любимую женщину, что может быть хуже? - Ты никогда не станешь, - Катя старательно делает вид, что ничего особенного не произошло, и она только что не услышала признание в любви от Воропаева. Внутри у нее все сжимается в сладкой истоме, и она закидывает ногу на ногу, чтобы немного снизить давление внизу живота. Боже, он сказал всего пару слов, а ей уже хотелось его словно безумной! - Саш, а что ты делаешь? - она чуть склоняет голову к левому плечу, наблюдая, как Александр перекладывает на сковородку свернутые треугольником блинчики. - Обжариваю их немного, чтобы было вкуснее, - охотно комментирует Воропаев, распределяя их по сковороде так, чтобы каждому из блинчиков доставалось одинаковое количество жара и масла, - блинчики с мясом куда вкуснее в обжаренном виде, - он поставил у плиты две тарелки, и принялся ждать, когда можно было перевернуть первую партию. Катя невольно сглотнула, ощущая аромат, который принялся расползаться по кухне. - У меня мама всегда готовила такие, - поведала она, смущаясь урчания в животе, - папе очень нравилось, когда она соединяла свиной и говяжий фарш, а потом обжаривала его с луком. - Я не люблю фарш в начинке, - Александр принялся переворачивать блинчики на другую сторону, позволяя Катерине любоваться их вторым подрумяненный боком, - я предпочитаю мясо отваривать, а потом вместе с обжаренным луком его через мясорубку пропускать. Плюс тертое вареное яйцо, немного свежемолотого черного перца, - он щелкнул языком, явно собираясь продолжить пытку. - Хватит! Потому, что я сейчас тебя съем, - Катерина рассмеялась, когда Воропаев отшатнулся от нее в притворном ужасе, тут же выключив конфорку. - Не переживай, уже все готово, - он быстро разложил поджаристые блинчики на подготовленные тарелки, - иди сюда, - Александр осторожно опустил ее со стола на пол подавая в руки одну из тарелок, - присаживайся, я сейчас сметану подам. - У меня такое ощущение, словно здесь продуктов не на несколько дней, а на пару недель, - Катерина искренне удивилась, когда увидела битком забитый холодильник. Они же не есть сюда приехали, в самом деле! - Да нет, как раз достаточно, - Воропаев открыл стеклянную банку с домашней, и откуда только такое богатство, сметаной, - мы же здесь калории тратим очень и очень хорошо, - он подмигнул ей, заставляя Катю невольно краснеть. - Да, очень хорошо тратим, - она опустила глаза в тарелку, отделяя себе кусочек блинчика вилкой и окуная его в сметану, как в соус. - И будем тратить еще, - пообещал Александр, во всю отдавая должное позднему завтраку, - ну, как? - он кивнул на Катину тарелку, но она только смогла простонать от удовольствия. Это было действительно вкусно. Нежный, мягкий, хрустящий по краю, блинчик, ароматная, не жирная, но, тем не менее, сочная начинка, легкая кислинка сметаны, все было просто восхитительно. - Саша, ты просто Бог! - Катя принялась отделять себе от блинчика кусочек побольше, - я даже не представляла, что ты так умеешь! - Я запомню, - Воропаев улыбнулся, самодовольно и хитро, а потом добавил, скалясь еще сильнее, - но и ты запомни, что я не прочь услышать такие слова в постели. Ну, так, - он поиграл бровями, вдруг ты захочешь меня порадовать. - Саша! - Катя чуть не подавилась, откладывая в сторону вилку, - скажи, тебе что, нравится меня смущать? - Очень, - не отрицает мужчина, кивая довольно и радостно, - но, я обещаю, больше не буду, - заверяет он ее, и добавляет, когда Катерина снова возвращается к еде, - по крайней мере, пока ты не доешь, - она на это замечание только горестно вздыхает.

* * *

Его губы обжигали каждый сантиметр ее кожи. Она выгибалась под его руками, дышала загнанно и хрипло, комкая мягкий мех, на котором она лежала. Катерина настолько терялась в ощущениях, что даже потрескивание камина рядом казалось чем-то нереальным и далеким. Все, что было важно, это горячее тело мужчины над ней, все, что было нужно, его жадные губы, все, чего хотелось, это его руки, настойчивые и ласковые. - Саша, - она выгнулась, тихо постанывая, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска, - Саша, - Катерина едва не крикнула, когда он сжал возбужденную твердую горошину зубами. Словно ток прошел по всему ее телу, и она выгнулась, желая прекратить сладкую пытку и продлить ее одновременно. - Нетерпеливая, - смеется он, продолжая покрывать ее тело поцелуями. То тут, то там распускаются цветы жара от этих прикосновений, и ей становится еще мучительнее, еще лучше, еще… Да, ей хочется еще… Она не знает, куда ей деть руки, и это не от неопытности, здесь-то у Катерины проблем не было. Пусть в ее жизни любовников было не много, они были достаточно хороши для того, чтобы она умела принимать и дарить удовольствие без единой проблемы. Но сейчас она просто терялась от наслаждения, совершенно не способная сконцентрироваться на чем-то, что могло бы сойти за адекватный ответ. Хотя ей и казалось, что Воропаев совершенно не нуждался ни в поощрении, ни в дополнительной ласке. Он всецело был поглощен ее телом, казалось, Александр и сам получал безумное удовольствие от каждого своего поцелуя. А она… она просто задыхалась. Даже стонать получалось с трудом, хотя, она помнила, откуда правда, черт знает, что нужно издавать хоть какие-то звуки, но, с этим было печально. Горло перехватывало, и Катерина могла только сипеть и шептать что-то совершенно безумное. - Прекрасная, - выдохнул он ей в ухо, прерывая прикосновение, и Катя, наконец, сконцентрировала на его лице расфокусированный взгляд. - Саша… - она сама была не уверена, что собиралась ему сказать, но Воропаев не позволил, вовлекая ее в чувственный медленный тягучий поцелуй. И все завертелось снова, оплавляя и сжигая вокруг Катерины весь окружающий мир. - Я с ума с тобой сойду, - все-таки смогла сформулировать мысль Катя, когда их поцелуй прекратился. Александр навис над ней, улыбающийся, довольный, с ярко блестящими безумными глазами и припухшими от постоянных поцелуев губами. Это было просто прекрасно. Смотреть на него такого было буквально физически больно. Ей казалось, что они потеряли слишком много времени, пока решались… Или это он решался, а она была готова? Была готова еще там, в солнечном Египте? - С ума, не с ума, но ты только что куда-то улетела, - он провел пальцем вдоль ее щеки, смещая весь вес своего тела на одну руку. Голос у него был хриплым, и казалось, что Катерина всем телом чувствует его вибрацию. Она отдавалась даже в кончиках пальцев. Чувствовать этого человека целиком и полностью было приятно. - Я думала о том, что мы могли бы быть вместе уже давно, - ей казалось, что быть честной это правильно, чтобы у него не возникало посторонних мыслей. Ведь это важно, о чем думает твой партнер с тобой в одной постели. - Катя, - он склонился ниже, провел носом вдоль ее носа, заставляя ее прикрыть глаза, - всему свое время. Сейчас ты готова, тебя не гложет… я надеюсь, что тебя не гложет то, что ты сейчас со мной. - Что ты! Меня ничего не гложет, - она приподнялась на локтях, чтобы они снова не оказались нос к носу, - ты разве не понимаешь, что я тебя… - Стоп, - это слово прозвучало не как приказ, оно нежно обернулось вокруг нее мягким уговором, и взгляд Александра, такой глубокий, понимающий, проникновенный, - никогда не говори о своих чувствах в постели, чтобы это не приняли за опьянение удовольствием, никогда не говори о своих чувствах в гневе, ты обязательно скажешь что-то превратное. - Так, когда я могу говорить о своих чувствах? - она облизала губы, ожидая, что он скажет ей в ответ. Воропаев улыбнулся, и сместился так, чтобы она бедром ощутила его жар и желание. - Тогда, когда они не будут ничем затуманены, когда ты будешь точно знать, что внутри тебя то, что и в твоем сознании, - он двинул бедрами, заставляя ее стонать, - а пока, внутри буду я, - Александр вовлек ее в поцелуй, снова отнимая возможность говорить, устраиваясь так, чтобы было удобнее двигаться. Когда он вошел в нее, она тихо выдохнула ему в губы. Он оторвался от ее губ, зубы его были крепко сжаты, а глаза прикрыты. Словно сейчас Александр испытывал сильную физическую боль, а не наслаждение. Немного опустив голову Воропаев начал двигаться. Медленно. Каждое движение сводило с ума, заставляя Катю раскачиваться вместе с ним, подаваясь ему навстречу. Ей казалось, что он делает это специально, растягивая удовольствие, он сам говорил ей, что ему нравится, когда вот так… Когда он в ней, когда ощущает ее всю целиком и полностью. Когда она принадлежит ему, и это хочется продлить просто до бесконечности. Но, какими бы железными не были терпение и выдержка Александра, им все равно приходит предел. Он впивается в ее шею в жадном поцелуе, принимаясь двигаться в ней быстро, резко, глубоко. Он подхватывает ее под левую ягодицу, приподнимая, чтобы изменить угол проникновения, и Катя вскрикивает, впиваясь зубами в плечо мужчины. Она слышит его утробное рычание, а двигаться он начинает еще быстрее. Эмоций становится слишком много, ощущения затапливают ее с головой. Александр так долго распалял ее, разогревая до состояния вулкана, что сейчас она, находясь на грани извержения, мечтала, чтобы волна накрыла их одновременно. Катерина ощущает, как каменеют плечи мужчины, как движения его теряют свой ритм, становясь буквально отчаянными… Но, наслаждение затапливает ее до того, как она ощущает, что он проливается внутри нее, навалившись сверху на короткую секунду. Александр немного сдвигается, чтобы не придавить ее окончательно, и тяжело падает рядом, зарываясь лицом в высокий пушистый мех. Они переводят дыхание. Катя старается, наконец, разобрать в затуманенном мозгу, где явь, а где сумасшедшее ощущение счастья, и вздрагивает, когда Воропаев касается ее плеча губами. - Как ты? - спрашивает она, когда видит его лицо, залитое румянцем. Волосы его, всегда идеально уложенные, в безумном беспорядке, а уголки губ поднимаются вверх на этот вопрос. Она тоже улыбается, ожидая, что он сейчас просто отшутится, но, нет. - Мне всегда тебя будет мало, - уверяет он ее, и пробует приподняться на локтях, чтобы украсть у нее поцелуй. Но, буквально валится без сил, и смотрит на Катю со смесью обиды и удивления. Она хохочет, подталкивая его в плечо, заставляя упасть на спину, и нависает над ним, чтобы вовлечь его в ленивый, ласковый поцелуй. Ей нравится его вкус. Она когда-то читала, что если человек тебе действительно подходит, то целовать его… вкусно. Ей было вкусно целовать Воропаева. - Ты невероятный, - уверяет она его, принимаясь водить по следам своих зубов на коже Александра, последний след ее немного пугает. Он выглядит глубже, явно болезненным. Кате становится стыдно, она еще раз ласково проводит вокруг следов своих зубов, - прости… я не думала… - Глупости, - он перехватывает ее руку, - ничего страшного не произошло, - он целует каждый ее палец по очереди, - это твоя особенность, ты не можешь это контролировать. Тем более, - он шевелит бровями, явно наслаждаясь тем, как Катя краснеет, - мне приятно, что со мной у тебя не получается себя контролировать. - Саша, - она прячет лицо на его груди, ощущая, что начинают отчаянно гореть даже уши, - перестань! - он поглаживает ее волосы, больше ничего не добавляя, и Катя понимает, что Александр вымотался не меньше чем она. Они так лежат какое-то время, пока Катя не вздрагивает, ощущая, как разгоряченная кожа ее начинает остывать. - Замерзла? - тут же реагирует Воропаев, приподнимаясь и доставая огромный пушистый плед, - еще не хватало, чтобы ты простудилась. Заработать воспаление легких после секса было бы, как минимум, странно. - Ничего я не заработаю, - бухтит Катерина, но, в плед заворачивается с явным удовольствием, стараясь набросить второй край на Александра, - иди сюда. - Ты есть не хочешь? - спрашивает он ее, удобно устраиваясь рядом, и Катя отрицательно качает головой. - Нет, пока не хочу, - она вздыхает, прижимаясь к нему сильнее, - ты и так меня кормишь просто на убой! Я поправлюсь и не влезу в свои, с таким трудом подобранные, вещи. - Даже если и так, не вижу никакой проблемы в том, чтобы ты немного набрала в весе, - Александр пожимает плечами, заставляя Катину голову подняться и опуститься, вместе с его движением. - Я тебе не нравлюсь такой? - она, конечно, знает, что это глупый вопрос, и смеется, когда Александр закатывает глаза, - нет, ну ты же хочешь, чтобы я поправилась. - Нет, у меня нет такой цели, иначе я бы готовил другие блюда, - улыбается он, щелкая ее по носу, - но, я считаю, что пару кило тебе бы не помешали. Ты много работаешь, и ешь нерегулярно, и похудела с того момента как вернулась из Египта. - А? Ты заметил? Я же потеряла не слишком много, наверное, от силы полтора килограмма, - Катерина была удивлена вполне искренне. Ведь она сама узнала о том, что сбросила вес просто потому, что встала у Юлианы на работе на “весы похвалы”, куда она время от времени загоняла своих сотрудниц, чтобы рассказать, как они прекрасны и совершенны, вне зависимости, что показывала глупая стрелка. Она забралась на них от скуки, ожидая, пока Виноградова закончит раздавать ценные указания. А Саша, оказывается, заметил это совершенно невооруженным взглядом. - У тебя стали слишком сильно выделяться ключицы, и косточка на запястье стала буквально острой, - он вытаскивает ее руку из-под пледа, чтобы продемонстрировать то самое свидетельство. - С ума сойти, - Катерина трется щекой о его грудь, - даже представить себе не могла, что ты настолько пристально на меня смотришь. - Я всегда на тебя смотрел пристально, - Александр снова принимается выцеловывать узоры на ее ладони, - просто я был достаточно глуп, чтобы не забрать тебя себе сразу. - Я не думала, что могу быть кому-то нужна, особенно после того, как… - голос ее глохнет, и она сглатывает, чтобы продолжить. Но, Воропаев не позволяет ей. Он приподнимает ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. - Я люблю тебя, Пушкарева, - говорит он просто, уверенно, искренне, и Катя теряется буквально на миг. - Но, ты же сам сказал, что в постели нельзя говорить о… - он накрывает ее губы указательным пальцем, призывая ее к тишине. - Мне можно все, - и вовлекает ее в поцелуй.