Художник, которого надо гладить

Баки умирает первым. Танос просто разорвал его на две части, но это дало драгоценные лишние секунды Паучку, успевшему заблокировать паутиной руку с Перчаткой Бесконечности.  Роджер – темная тень в сознании, застилает глаза. Капитан Гидра знает, что в такие моменты по его зрачкам текут черные точки – странный эффект, от которого так и не получилось избавиться. Потом становится больно и горячо одновременно.  И Роджер, отступает в мрачные глубины подсознания, возвращая контроль над телом.  – Я забрал Джея, – он никогда не зовет Барнса “Баки”. А Кэп выдыхает, понимая, что не дышал с того момента, как Баки погиб.  Нет, он знал, что Роджер умеет “забирать”. Удерживать в себе души только умерших людей. Но сейчас, когда их враг владеет такой мощью, все, что угодно могло пойти не так.  Пита, их любимого Паучка, Танос убил следующим, превратив его череп в блин.  Но времени на поглощение уже не было – сорванная совместными усилиями Ртути и Алой Ведьмы Перчатка оказалась в руках Кэпа, Кецилий вставил в нее последний Камень – Времени, и Капитан Гидра щелкнул пальцами, отчаянно желая, чтобы Танос и его армия исчезли.   Последним, что он увидел, был взорвавшийся изнутри Танос. Ему на смену стремительным приливом пришел Роджер, успевая выхватить из распадающейся ткани Астрала беззащитную душу Питера Паркера. А потом Капитан рассыпался пеплом – проклятая Перчатка Бесконечности взяла со слишком наглого смертного свою цену за использование.  Стив вскочил с пола, хрипло дыша. Оказывается он вырубился, едва зашел в квартиру. Как только не прискакали наблюдающие через жучки агенты, увидев такое дело.  Это был не его сон, но он до сих пор чувствовал разрывающую сердце боль от потери Джея и Пита – его любимых, любовников, соратников.  Сжав пальцами виски, он напомнил себе, что это не его любовники, что у него никогда не было секса с мужчинами.  Предательская память уверяла в обратном, подбросив красочную картину, как он трахает Паучка на его же столе, небрежно смахнув на край учебные принадлежности. Черно-алый щит с изображением Гидры валяется около стола – они не виделись неделю, Кэп едва не погиб в прямом эфире на миссии, и поэтому Пит набросился на него, едва тот зашел к нему. Было не до аккуратности.  Чужие-свои воспоминания разрывают голову и Стив хрипло стонет. Всего этого не было в его жизни. Он всегда воевал с Гидрой. Никогда не знал никакого Паучка Пита. И уж тем более не трахал его.  Все это уже не раз повторялось, но к этому невозможно привыкнуть. И раньше он это мог контролировать, а сейчас это происходит абсолютно независимо от него, просто потому, что неумолимая дестабилизация стирает его личность.  – Джонни, – еле хрипит он, – разбуди Гидру. Немедленно! – и лишь мгновением позже понимает, что говорит на кантонском диалекте китайского языка. Которого Стивен Роджерс, Капитан Америка не знал от слова “совсем”. Но это уже так привычно, что не вызывает никаких эмоций. А примерно через минуту картины своей-чужой памяти начинают гаснуть, позволяя вновь нормально дышать.  *** На кухне  Стив засмотрелся на часы – он случайно купил их на распродаже, покоренный их строгой красотой, – думая, как они будут смотреться на рисунке, и лишь через несколько минут спохватился, что их стрелки двигаются в абсолютно неестественных направлениях, отражая его прикидки под какое время написать освещение на рисунке.  Оставалось только надеяться, что наблюдающие через жучки не обратят на это внимание. Впрочем, похоже, скоро это будет неважно.  – Ребята, присматривайте друг за другом, дайте мне хоть немного времени – прошептал он. Похоже сейчас спал Ник и его телекинез прорывался наружу. Хорошо хоть сцены из его памяти не выкидывали из реальности флэшбеками. Пока, во всяком случае. Но больше пугало то, что даже собственные мысли он уже не полностью контролировал, ведь иначе бы не отвлекся на размышления о рисовании, когда с ним происходит такое. Иногда ему кажется, что все это просто сон.  И он по-прежнему лежит во льдах, скованный телом, неспособным ни умереть, ни запуститься самостоятельно.  Или, что он по-прежнему мальчишка, который норовит умереть от любого чиха в его сторону.  Но не сошел с ума, став пристанищем для множества чужих душ. Сделав ошибку в расчетах.  Мария Хилл в его голове улыбалась непривычно злорадно и Стив ее прекрасно понимал. Он своими же руками обрек себя в тот момент, когда убил ее. Не просчитал, что его создатели были готовы на все, чтобы их творение не смогло оказаться на свободе. И предусмотрели вариант, что не останется никого, кто сможет им управлять.  Мария знала, что без кода стабилизации, встроенного в несколько подчиняющих кодов, он потеряет стабильность, но ей было неизвестно, что это означает – Пэгги не стала раскрывать подробности. А потому не смогла использовать этот козырь, чтобы выжить.  А Стив не стал ее расспрашивать и даже не дал особо говорить перед тем, как убил. Ему казалось бессмысленным тратить время, ведь он и так все узнает, когда получит ее душу себе в голову.  Узнал. И теперь абсолютно не понимал, что ему делать с этим знанием – мертвая Мария не может произнести код, сам он не может никого ему научить, а других женщин, которые могли бы наследовать знания Картер, он не знал. И у него не оставалось времени на их поиск – скоро он окончательно потеряет рассудок, растворяясь в воспоминаниях версий себя из других вселенных.  И, скорее всего устроит побоище, используя суперсилы, которыми в избытке владели его версии в других вселенных. Например, пирокинез Джонни может выжигать целые кварталы зараз.  Умирать не хотелось. Но Стив не видел иного выхода – до полного безумия он не успеет найти альтернативу. А убивать людей, которых он клялся защищать, разрушать страну, ради которой он жил, было недопустимо. Картины – это другое, он не пустил на них никого, кто был действительно полезен Америке.  Протест Марии по этому поводу он проигнорировал – будь его воля, ее и Фьюри он бы все равно приговорил к смерти. Те, кто так безжалостно жертвовал американцами, должны испытать на собственной шкуре точно такое же отношение.  Обучить какую-нибудь женщину использовать коды также невозможно – он просто не сможет об этом ни заговорить, ни написать, вшитые в мозг установки не позволят. Впрочем, тут он повторяется. Обратиться за помощью в ЩИТ или к тому же Старку также не вариант – он не сможет скрыть причастность к убийству Фьюри и Хилл в таком состоянии, а значит лучшее, что его будет после этого ждать – тайные лаборатории, из которых он никогда не выйдет.  Поэтому планы придется экстренно пересматривать. Угнать небольшой частный самолет и направить его в океан подальше от берега, не так сложно.  Даже если это не добьет его, как не добили льды, все-равно живым, а значит опасным, его после такого назвать можно будет лишь условно.  Но нужно поспешить, пока он еще хоть что-то соображает.  Жаль, что не получится узнать почему вечером от Брока пахло кем-то очень похожим на Баки. – Если это действительно ты, то я буду проклят за то, что не удержал тебя снова, – прошептал Стив, переодеваясь. Но, ситуация ухудшилась настолько, что, если он попробует сначала найти друга, то рискует убить его сам, когда обнаружит.  Угасание собственной личности ощущалось буквально физически. До заморозки он никогда не оставался без кодов настолько долго, чтобы знать как именно выглядит дестабилизация, про которую ему упомянул один раз доктор Эрскин, говоря, что это лишь гипотетическая возможность, и не особенно вдаваясь в детали. Эбрахам привычно солгал своему подопытному – это была не “гипотетическая возможность”, а продуманная и неумолимая психопрограмма с собственным таймером.