Художник, которого надо гладить

– Брок, не тяни, пожалуйста, – Роджерс сел перед ним на пол, почти упал, будто его плохо держали ноги. – Я дестабилизирован, через несколько часов чары Сантима падут и я сойду с ума. Мне нужно успеть вытащить Баки. – Дестабилизирован? Как Барнс? – удивился Рамлоу и тут же сообразил, что ему следовало бы промолчать, потому, что Стив моментально оказался на ногах и его пылающие алым руки впечатались по обе стороны от головы пленника. – У Баки тоже дестабилизации? Глядя в горящие алым глаза Кэпа, Рамлоу понял, что надо брать ситуацию в свои руки, как бы смешно это не звучало, с учетом того, что он прикован к стене.  Стив явно быстро едет крышей и нужно попробовать сыграть на его нестабильности. В худшем случае его ждет малоприятный и долгий конец, а в лучше есть шанс не только выйти отсюда живым, но и хоть что-то выгадать. В идеале – невмешательство слона-Кэпа в посудную лавку интриг Альфа-Страйка.  Рамлоу не раз слышал, что наглость его второе счастье и теперь отчаянно надеялся, что она сейчас сработает именно как надо. Когда на руках один карточный мусор, а выйти из игры невозможно, нужно вести себя так, будто выигрыш уже в твоем кармане, авось и сработает блеф.  – Стоп, Роджерс! – в ответ лампы вспыхнули ослепительно белым светом, работая за пределами своих возможностей, но Брок не отрывал взгляда от алых зрачков, не позволяя ощутить свой ужас. – Я расскажу тебе все о Барнсе, но у меня есть два условия.  – Говори! – Кэп даже не стал возражать, что вселяло маленькую толику надежды.  – Во-первых, ты дашь мне слово, что не рванешь сейчас на третьей космической скорости причинять добро, ломая нам все планы по спасению Барнса. А во-вторых, скажи, что с тобой происходит, хотя бы кратко. Я должен понимать с кем имею дело, – “твердость, Рамлоу, твердость. Психи очень хорошо чувствуют непреклонность и часто пасуют перед ней, сколько раз это уже проходили на разных маньяках, террористах и так далее” – Брок надеялся, что Кэп хотя бы не читает его мысли, как запахи. Нет, он реально не сдастся, но все эти самоубеждения на заднем плане сознания, выглядели немного жалко, что ли. Как первоклашка перед лицом задиры из шестого класса, право слово.  – У меня мало времени, Рамлоу, – Роджерс отстранился и с силой провел руками по лицу, будто пытаясь проснуться. Поскольку алые сполохи вокруг его рук так и не угасли, выглядело это почти угрожающе. – У меня в голове примерно тридцать тысяч покойников и они сотрут мою личность в порошок, когда дестабилизация станет необратимой, одним своим присутствием. И то, что останется от меня, скорее всего начнет бессистемно убивать всех вокруг. Поэтому мне нужно убедиться, что Баки в безопасности, и сдохнуть до этого, – сейчас это был совершенно точно тот Стив, которого Брок знал раньше, а не непонятный Сантим.  – Мало – это сколько? – “ничего не понятно, но очень интересно” – очень хорошее описание к тому, что он сейчас услышал. Хотя “полный пиздец” еще лучше описывает ситуацию. Но спрашивать откуда у пресветлого символа Америки в голове армия мертвых немного не ко времени сейчас.  – Часов двенадцать, а потом мне нужно все бросать и сваливать подальше в океан, – Роджерс снова посмотрел на Брока и тот внезапно подумал, что Кэп не хочет умирать. Готов, да. Если не найдет альтернативного выхода, снова, без колебаний, направит самолет в глубины, без надежды на возвращение.  Но в глубине, за решетками из стальной воли, сидит перепуганный пацан, который отчаянно хочет жить. Вопреки всему, в том числе самому себе – неприкаянному, одинокому, сходящему с ума.  И, пусть это было совершенно неуместно, но этот пацан казался не менее сексуальным, чем роскошный, несгибаемый Кэп, которого видел весь остальной мир. Обнять и трахать.  Рамлоу не любил такие озарения, во время которых мог видеть. Они происходили всегда внезапно, не по делу, и редко когда были полезны. Но рефлексировать увиденное времени не было.  – Обещание ты мне так и не дал, но надеюсь, у тебя хватит мозгов понять, что с нахрапа ты только навредишь всем, – заметил Брок. И, будто прыгая в ледяную воду, разом выдал: – Призрак и есть Барнс. Его превратили в запрограммированную на убийства биомашину, – от Кэпа дохнуло запредельной жутью, но, надо отдать ему должное, никаких внешних спецэффектов больше не было, как и попыток перебить, только внимательное, болезненное слушание. Проклятое озарение все не желало отступать, больше отвлекая, чем помогая. А то будто без него Рамлоу не знал, насколько травматично для Роджерса узнать такое про своего вроде бы погибшего друга.  Для этого не обязательно видеть наслоение сотен образов, часто противоречащих друг другу, но неизменно связанных с Барнсом, что всколыхнули его слова в подсознании Стива.  – Гидра выжила, – как добивающий удар. – И раскинула щупальца по всему миру, – плевать, что у гидр вроде нет щупалец, у этой их дохрена. – Поэтому просто так забрать у нее Барнса невозможно – его найдут и вернут, а забравших, в лучшем случае, убьют. Не лезь, Кэп, я серьезно говорю. Любое твое вмешательство сейчас лишь повредит Джеймсу, – Рамлоу еще сильнее, чем раньше, понадеялся, что никто из покойников в голове Роджерса не умеет читать мысли, а то, при виде Обнулений, никакие воззвания к здравому смыслу не помогут. – Мы можем это сделать, пусть и через некоторое время, а ты здесь и сейчас на это не способен. Только спутаешь нам все планы.  – Зачем вам вытаскивать его? – “вы сами, наверняка, часть Гидры”.  – Хотя б затем, что половина наших дрочила на тебя и твоих Ревущих Коммандос… – В Страйке сплошь геи? – неожиданно-ироничное.  – Да причем тут геи, не геи… мы выросли на ваших подвигах, вы для нас чертовы легенды. А с легендами нельзя так, как поступают с Барнсом… – искренне выдал Рамлоу. И стремительно сменил тему, надеясь, что хотя бы от неожиданности Кэп проговорится: – Почему ты внезапно дестабилизировался?  – Мне нужно обновление кода, – честно, но абсолютно непонятно для непосвященного отозвался Стив, явно рассчитывая, что Брок ничего не поймет.  А Рамлоу смотрел на него и не верил своим ушам.  – Парень, я знаю ту, у кого коды к тебе есть абсолютно точно… – Имя? – “а вот распускать руки и душить нехуй”, – успел подумать Брок, вырубаясь.  Взбудораженный Кэп немного не рассчитал силы и едва не отправил на тот свет того, чьи слова дали ему внезапную надежду. ***  – Ты всегда пытаешься удавить тех, кто приносит тебе добрые вести? – Брок смотрел, как Кэп ведет машину. Сам он сидел рядом на переднем пассажирском сидении, но не обольщался – суперу не надо даже касаться его, чтобы отправить на тот свет. Алое кольцо на шее, конечно, невидимо, но щекочет кожу, будто теплым ветерком обдувает. Точно такое же колечко во время небольшой наглядной демонстрации, сжалось на дюймовом стальном прутике и сделало из того два прутика. Стальных, в отличие от шеи командира Альфа-Страйка.  – Ты говорил про дестабилизации у Баки. Что имел в виду? – Роджерс не стал отвечать.  – Когда Зим… Барнс делает некоторые вещи, вокруг начинает твориться всякая чертовщина. И написаны целые протоколы по предотвращению и прекращению этого, – всячески преуменьшил Брок. От этой чертовщины умерло больше людей, чем Актив убил во время миссий.  – Хорошо, разберусь, – “раз для Баки нет непосредственной угрозы, не горит” / “не врет, но талантливо недоговаривает” / “я уже убивал Брока, не повторяй это, пожалуйста” – “пока не буду”.  Видение не желало уходить, проявляясь вспышками понимания. Но даже знание о том, что Кэп “пока не будет” его убивать, не особо радовало.  Безумный день еще толком не начался, но успел измотать Брока до состояния, что хотелось послать весь этот тронувшийся мир к хуям. Однако миру было пофиг на его желания.