Художник, которого надо гладить

– Ненавижу тебя, Брок! Сэм Уилсон не раз говорил эти слова командиру Альфа-Страйка, и был искренен в них. Рамлоу называл его в глаза Самантой и не забывал отправить ему цветы в Международный женский день. Когда президент подписал разрешение на строительство нового нефтепровода, прислал поздравительную открытку, зная, что Уилсон жертвовал на экоактивистскую кампанию против этого. Как-то заметил, что подозревает мать Сэма в том, что та согрешила с белым, иначе откуда бы у ее ребенка был ум. И так постоянно. Когда они в последний раз случайно пересеклись, с Сэмом была девушка, так Рамлоу не постеснялся прямо поинтересоваться есть ли у нее член. Нет, конечно, Никки была в футболке с надписью “транс-женщины – это женщины”, но такая бестактная грубость убивала. Самое обидное было в том, что в общем-то Броку просто нравилось издеваться и он открыто об этом говорил. *** – Ты обещал подробности, – Кэп вел машину непривычно аккуратно. Обычно он гонял на любом транспорте на пределе разрешенной скорости, в лучшем случае. Лишь вспыхивающие на пальцах алые искорки показывали, что аккуратность эта скорее вынужденная – он явно не доверял сейчас самому себе. – Я обещал тебе сказку, – фыркнул в ответ Брок. – А ты с чего-то поверил, видать не смог противостоять моей охуенности… – Не выражайся, – поморщился Стив. – Я помню версий сорок тебя, и у каждой из них грязный язык… – “от вспышек воспоминаний о том, что еще делают языки некоторых из них, щеки Роджерса предательски горячеют”. Брок впервые за долгое время не ругает видение, потому, что поймать откровенно порнографический “стоп-кадр”, где святой Капитан Америка совершенно неблагочестиво тащится от того, что его буквально трахают языком и пальцами – это искупает все предыдущие неудобства, доставленные недоспособностью. – Про это потом расскажешь, интересно же, – румянец на щеках Роджерса стал еще более явным, хоть он вроде и не знает, что Брок в курсе некоторых почти его воспоминаний. – Если раньше не прикончишь, конечно, – безумие, безусловно, вот так играться с тем, кто может тебе свернуть шею в любой момент, отвечая на его отличающиеся мысли и слова одновременно, но Рамлоу не был бы собой, откажись от этого. – Не нарывайся. – пальцы Кэпа на миг сжались, оставляя вмятины на руле. А потом он внезапно добавил: – Ты не поверишь, но большая часть моих версий резко против того, чтобы я свернул тебе шею. Ладно бы один Сантим, но не десятки же… – Ты не поверишь, но меня это почему-то радует, – в тон ему ответил Брок, и тут же сменил тему, подозревая, что его язвительность может превзойти в убедительности просьбы “версий”, под которыми Роджерс похоже подразумевает их самих из других вселенных: – Сказка начинается с того, что жила-была черная девочка. И мечтала она быть мальчиком, причем воином. Но в благословенной стране, где она жила, для девочки мальчиком еще возможно было стать, хотя и весьма условно, а вот с воинством все складывалось куда хуже… – Интересное начало… – Не перебивай, а то я собьюсь. Не силен в сказочном стиле, знаешь ли, – строптиво отозвался Брок и продолжил: – Но однажды на улице грустной девочки-недомальчика перевернулся грузовик с пряниками, хотя изначально ей так не показалось. В ее заштатном городке состоялась перестрелка и она закрыла собой беременную женщину – храбрости в ней хватало уже тогда. И надо же такому было случиться, эта женщина оказалась тупой пиздой, – на этот раз Кэп не стал его перебивать, очевидно желая дослушать историю, не отвлекаясь на очередную бесполезную пикировку, – которая была очень дорога одной старой женщине, что,в свою очередь, была последним родным человеком для одного не слишком этичного наемника, – он устало усмехнулся. – Мадонна миа, бабушка бы умерла, если бы Анжела тогда погибла, а той было на нее насрать… Он замолчал на пару минут и был благодарен Стиву за то, что тот не лез к нему это время. Ни с нравоучениями, ни с сочувствием, ни с требованиями продолжать рассказ. Просто ровно вел машину, будто ничего не происходило. – Бабушка понимала, что я могу это сделать – она вообще много обо мне знала. И она хотела помочь “бедному мальчику, который спас мою дорогую внучку”, – он сделал пальцами знак кавычек на последних словах. – Это было огромной глупостью таким образом тратить услугу, которую тебе должен маг, но я обратился в Камар-Тадж, к Древнейшей, – при упоминании Камар-Таджа Роджерс ощутимо заледенел, но продолжил молчать, – и та помогла Саманте стать мужчиной в практически полном смысле слова. Мистические мастера умеют делать такие штуки, до которых нашим технологиям еще очень далеко. А заодно изменила ей документы так, что та якобы уже изначально мальчиком и родилась. Не думаю, что это было совсем законно, но черт бы с ним. Я помог с началом военной карьеры, поговорил с нужными людьми, поднатаскал. А она вынесла мне мозг своим долбоебским активизмом, который хочет переделать все на свете. И выносит до сих пор. – И что дальше? – Роджерс встал на светофоре и впервые с начала истории взглянул на Брока непонятным взглядом. – А дальше Древнейшая сказала, что ты можешь вернуться, чего она не хочет, поэтому помогать в этом не будет. Но, поскольку ее ученица была сильно виновата перед тобой, она оставляет на случай твоего возвращения Саманте коды, которые тебе могут пригодиться. И если та вдруг решит их использовать по прямому назначению, то станет обратно девкой. Я даже толком не помнил этого, пока ты не сказал, что тебе нужен код. Может Древнейшая так поворожила, а может просто старость, склероз, амнезия. – Твои бабушка и племянница живы. Хотя и далеко отсюда. В Марокко, на берегу океана. Племянница беременна, – Кэп проехал светофор и свернул в переулок, сокращая путь. – Как? – подавился Брок. Роджерс коснулся пальцем виска: – У одного меня есть способность – ощущать подобное. В своей вселенной он был лучшим оружием Гидры, – брезгливость в его голосе можно было резать ножом, – потому, что практически у каждого человека есть те, кого можно взять в заложники. Вторая его способность – при нем люди становятся честнее. Например, ты бы никогда не стал рассказывать мне про свою бабушку, пусть даже все считают ее давно покойной. Но присутствие Капитана Гидры удлинило твой язык. Рамлоу впервые не нашелся, что ответить. Угрожать было глупо. Отрицать тоже. Сказать что-то нейтральное – не хотелось. В голове Роджерса, по его словам тридцать тысяч покойников. Он продемонстрировал умения пока только двоих, но уже от этого мороз драл по коже. А там еще десятки тысяч. Да будь оно все проклято! *** Уилсон никогда не понимал Рамлоу. Тот не раз приходил на помощь, часто даже не ему самому, а людям, которым Сэм помогал. В том числе и трансгендерам. Пожалуй, он сделал за время их знакомства куда больше, чем большинство транс-активистов. Но при этом оставался человеком, который говорил “есть только два пола, а все остальное – шизофрения”. Альфа-Страйк под его началом покровительствовал сразу трем приютам для животных, при этом он небрежно бросал Уилсону “как я понимаю догхантеров”. И так во всем. Поэтому Сэм искренне ненавидел Брока Рамлоу. И регулярно звонил ему, чтобы решить очередную чужую проблему, с которой не знал, что делать. Потому что, даже выполнив свою мечту - став военным, он не смог отказаться от потребности помогать другим. А этот грубый трансфоб обычно разбирался с тем, что казалось Уилсону непреодолимой трудностью, парой-тройкой звонков. Поэтому ненависть была смешана с чувством благодарности.