Художник, которого надо гладить

(Флешбэк по отношению к событиям "Капитан Брок. 01. Дети Таноса") Иногда Рамлоу казалось, что его изрядно наебали, всучив ему вибраниумный щит и порнографические звездно-полосатые шмотки с литерой “А”. Но в то время, когда ему все это только впихнули, он был в этом твердо уверен. И лишь позже, когда, вопреки всему, выжил и стабилизировал полученные сверхспособности, стал понимать, что сорвал, если не джек-пот, то очень неплохой выигрыш. Но до того дно, хуже которого, казалось бы, и быть не может, было заботливо для него пробито не один раз. И, конечно, в первую очередь этим “благим” делом занималось его собственное начальство. /первое дно/ Брок знал, что в предложении Пирса таится не двойное, а, как минимум, четверное дно. Как бы мерзкий старикашка не пел про то, что пробужденная Америка остро нуждается в новом крутом Капитане Америка, Рамлоу не верил ему ни на грош. Да, он итальянец, формально католик, бисексуал. Но, черт побери, воуки явно хотели бы видеть Капитаном какого-нибудь негра, желательно транса с какой-нибудь экзотической асексуальностью, а не белого цис-парня, который слово “фименизм” пишет с двумя ошибками, когда нужно делать официальные отчеты о дайверсити и прочей модной ныне тематике. Если бы не текстовые редакторы, получил бы из-за этого неприятности. Поэтому пение про то, что он – наилучший кандидат для электората правящей демократической партии, выглядело сходу шитым белыми нитками. Но… Фьюри, Росс, Пирс и престарелая Картер, которые обычно не могли договориться друг с другом о том какого цвета небо, внезапно прониклись идеей сделать Капитаном Америкой именно Брока Рамлоу. Командир Страйка даже заподозрил, что его хотят отравить под видом введения сыворотки, но избавиться от него можно было бы и без такого немыслимого ранее консенсуса высших начальников. Отказаться также не получалось – предусмотрительный Фьюри негласно довел до его сведения, что последствием такого упрямства станет официальное обвинение некоего мистера Рамлоу в педофилии с отягчающими обстоятельствами и последующее заключение оного в тюрьму примерно на полтора пожизненных срока. Потом, конечно, правоохранительная система разберется, что ошиблась… лет через пятьдесят. И ему даже принесут извинения и предложат подать в суд, чтобы выплатили компенсацию. Против лома приема не нашлось, тем более, что его крайне жестко ограничили по срокам – всего десять часов от момента первого разговора с Пирсом до введения сыворотки. /второе дно/ Лишь потом, когда треклятое зелье доктора Эрскина, восстановленное гениальной Сьюзен Шторм, сработало, ему выдали более правдивую версию, почему из него насильно лепили героя, не брезгуя шантажом. Но это было, естественно, лишь вторым дном. Во-первых, они всерьез опасались, что он не выживет или превратится во что-то неудобопоказуемое. Его прямой предшественник Бен Гримм стал каменным монстриком, которого после этого, с легкой руки ебнутого братца гениальной ученой, прозвали “Существом”. Впрочем, надо сказать, при такой внешности, это еще вежливо. А во-вторых, адское зелье работало через пень колоду. К нему приходилось подбирать кандидатов, которые не дадут дуба сразу же, используя, прости господи, астрологию. Как ученые ЩИТа не бились, только эта древняя лженаука позволяла получить хоть сколько-нибудь предсказуемый результат воздействия сыворотки. И астрологическая карта некоего Брока Рамлоу оказалась наилучшей из почти миллиона рассмотренных кандидатов. Попытка воспользоваться менее подходящим по звездным предсказаниям, но более удобным кандидатом, в лице Бена, создала Существо. Равно подходящим, согласно астрологическому прогнозу, вариантом была сама Сью Шторм, но ей запретили опробовать на себе (вос)созданное ею варево. Дескать, светило науки терять не стоит. А какого-то там вояку – пожалуйста, не жалко. И это Рамлоу тоже запомнил. /третье дно/ Третьим дном оказалось то, как именно работала сыворотка. Внешне чертово зелье никак не сказалось на облике Брока. В отличие от покойного Роджерса, который из доходяги превратился в брутального красавчика, и Гримма, ставшего Существом, Рамлоу внешне остался тем же, кем был. Вместо этого он получил возможность взаимодействовать с тем, что большеголовые умники именовали “матрицами ирреального”. Например, спрыгнуть с тринадцатого этажа и даже не ушибиться – этаж-то тринадцатый. Или выпить “пилюли бессмертия”, в основном состоящие из ядовитой красной ртути, и потом в течении суток регенерировать любые раны, даже повреждения мозга. На нем срабатывали артефакты лженауки и суеверий. Выкрашенная, ради эксперимента, в красный цвет машина, с ним за рулем, выжала из себя триста двадцать километров, хотя эта рухлядь 1942-го года выпуска отродясь на такие скорости не рассчитывалась, даже на заре своей молодости. Но цвет красный, а красная машина, согласно какой-то популярной игре, едет быстрее. Самым невероятным было, что она в итоге даже не поломалась от таких незапроектированных перегрузок. Это было безумно, но работало. С непредсказуемыми ограничениями, последствиями и побочными приколами, но эффективно. Сначала Брок не знал, что именно создал доктор Эрскин и переоткрыла Сью Шторм, но уже тогда подозревал, что вся эта мистика имеет какое-то препоганейшее и далеко не естественнонаучное объяснение, о котором ему не спешат говорить. Особенно его укрепляло в этом убеждении то, что его не просто заперли в лаборатории, а сделали из него публичное лицо, символ Америки. Зная свое начальство, он не сомневался, что соображения законности тут вообще роли не играли, а значит для этого была какая-то необходимость, причина, про которую ему не удосужились рассказать. /четвертое дно/ Конечно же, он не ошибся. Проснуться, от того, что на тебя смотрят алые глаза, все семь штук сразу, неприятно, даже если ты уже привык к домовому на кухне, баннику в совмещенном санузле, овиннику в шкафу с продуктами и хули-цзин, повадившейся смиренно просить “высочайшего господина” позволить ей отсосать ему перед сном. Девятихвостая лиса, ради разрешения на непотребство , была готова перекинуться хоть парнем, хоть девушкой. И, ради него же, делилась информацией, например, рассказала, что всей этой нечисти, включая ее саму, контакт с ним дает возможность обретать реальность. Становиться настоящими. В общем, с кровати Брок ушел перекатом. Мистика мистикой, а если новое нечто надумает его съесть, то просто так он не дастся. Хули-цзин, в этот раз в образе симпатичного черноволосого парнишки с ярко-голубыми глазами, приподнялся на локте в изножье огромной кровати Рамлоу, где повадился спать, лениво зевнул, мазнув взглядом по алым глазам. Потом посмотрел на Брока и тут же тенью слетел с ложа, упал на колени и склонился до пола лбом перед каким-то парнем, которого до этого новоиспеченный Капитан Америка в упор не замечал. – Барсук? – “пришелец” удивленно смотрел на Брока. – Какие идиоты додумались вколоть тебе мою кровь? – А ты кто? – глупый вопрос, но спросонья Брок не смог придумать ничего умнее. Ответ был столь же тупым: – Я… эм… не помню… *** Пришелец при включенном свете оказался весь в крови – изодранная майка пропиталась ею почти полностью, лишь черные штаны, похожие на милитари всем, кроме цвета, не впитывали алую жидкость – она по ним скатывалась. Резанные и рваные раны на животе, спине и груди сочились кровью, но, на удивление, ею не пахли. Запах, исходящий от них скорее напоминал ладанный дым. Алые семь глаз, разбудившие Брока, принадлежали какой-то фиговине, больше всего напоминающей светло-коричневое махровое полотенце. Фиговина, повинуясь жесту хули-цзин, улеглась поверх вещевого шкафа и там затихарилась. Сообщив о происшествии начальству, благо “гость” не возражал, Брок получил от ставшей его непосредственным куратором Марии Хилл очень странный приказ самому разбираться с ситуацией. Чтобы ЩИТ, да прошел мимо мистической тайны, да еще в разгар экспериментов над возможностями новоиспеченного Капитана Америки? Дело настолько плохо воняло, что Брока чуть не стошнило. Видимо все настолько хреново, что заварившие кашу руководящие твари, до цинизма которых даже мифическим рептилоидам далеко, просто не захотели рисковать. Даже не своими шкурами – никто не заставлял их ехать на место происшествия, а просто специалистами. Рамлоу четко осознал, что его списали, когда гость, которому он от безысходности взялся обрабатывать раны – делать-то все равно нечего, он ведь даже понятия не имел с чем имеет дело и как с этим бороться, спросил почему он живет в таком большом доме один. “Любимые” начальники предполагали, что произойдет что-то совсем хреновое, и эвакуировали дом, пока он спал. И, возможно, не только дом. Даже поверхностный осмотр ран при перевязке дал ему понять, что гость, как минимум мутант. Ну, не может быть у человека пневмоторакса, если грудина проколота так, что легкое наверняка серьезно повреждено. Да и сердце должно биться. – Кто тебя так порвал? – большую часть ран пришлось зашивать. Хули-цзин, перекинувшаяся фигуристой смазливой китаянкой, ассистировала. Пришелец пожал плечами. Потом все-таки ответил: – Кажется, бабушка послала за мной авроров, но могу ошибаться. – Охуеть у вас семейка, – выдохнул Брок. У него самого была семья не радость, конечно, но до такого не доходило. Мать просто бросила при рождении и исчезла с новой любовницей в ночи. Бабушка, мамина мать, жила бутылкой и в трезвом виде любила рассказать внуку про то, что он полное говно, как отец, и ударить палкой, если не успевал увернуться, зато будучи пьяной, была готова выполнять любые его прихоти. Папа не знал, что ему делать с сыном и нашел с ним общий язык лишь начав давать ему те же наркотики, что употреблял сам – это было крутое время с кучей галлюцинаций, но потом у отца случился передоз и он “закончился”, как сказал его друг, забравший уже сильно подсевшего на дурь мальчишку к себе. Тогда-то в его жизни и случился афроамериканский квартал поблизости. От наркомании опекун его вылечил, помог поправить здоровье в целом, а затем забрал в Африку “стрелять ниггеров”. Своего первого человека Рамлоу убил в пятнадцать лет. Но все же никто из его предков никогда не пытался убить его или послать за ним убийц. – Это была хорошая ловушка, – хули-цзин быстренько распласталась по полу в земном поклоне, едва на нее обратили внимание. И оттуда завела льстивую лисью песнь: – Если высокие господа соблаговолят дать слово своей скудоумной рабе… Брока страшно смущали такие ее выходки. Нарочитые раболепство и самоуничижение, которые практиковала хитроумная “матрица ирреального” выглядели былинным издевательством, но стоило хоть намекнуть на это, как “ничтожная раба” начинала обвинять себя настолько гротескно в “досаждении высокородному владыке”, что любые претензии к ней выглядели чем-то совершенно мелким на фоне приписываемых ею себе “грехов”. И пока он, занятый массой других дел, так и не нашел противоядия против этой пакостной манеры. Гость же решил проблему радикально. Встал и с абсолютным равнодушием в глазах пнул растекающуюся мыслью по древу хули-цзин. – Поднимись и говори нормально, – было в его тоне что-то такое, что заставило бы и Брока выполнить его пожелание, если бы оно было обращено к нему. А заодно заставило его проглотить любые возражения против такого обращения с его самозванной служанкой. Лисица тут же вскочила, еще раз поклонилась в пояс и уже обычным языком, без большого количества велеречивых выражений, отрапортовала: – Господин сильно ранен и должен был напасть на моего владыку. Ведь поглотив собственную кровь, он бы исцелился. Но мой повелитель уже убивал господина… Гость усмехнулся и повернулся к Броку: – Лиса права. Они не идиоты, а очень умные твари. – А теперь поясни для людей, – предложил Рамлоу, который мало что понял, кроме того, что ночной пришелец может попробовать его съесть, а его работодатели на это рассчитывали. – Однажды… если так можно сказать, в прошлой жизни, ты уже убил меня, – гость почти упал в кресло, прижав руку к наиболее глубокой ране в груди. – По моей воле, но, если бы я напал на тебя, ты смог бы это повторить, неосознанно, на одних рефлексах. – Но ваши враги не могли рассчитывать лишь на одну случайность, – напомнила о себе лисица с еще одним поклоном. – Иди и сделай нам кофе, рыжая, – приказал Брок. – А ты, партизан, рассказывай, что вспомнил. Но в этот момент в дверь постучали. Хули-цзин побледневшими губами еле слышно прошептала “господин…”. /пятое дно/ В итоге дверь открылась сама. После первого стука, незваные гости, видимо, решили, что проявили достаточно вежливости. И, естественно, поплатились за это. Любой неприглашенный войти лично Броком, неизбежно спотыкался на пороге. Заботливый домовой на такой случай всегда подвешивал биту, с торчащими из нее гвоздями и кусками битого стекла, туда, куда падал непрошеный гость. Пару дней назад в эту ловушку попался лично Фьюри – так Брок узнал, что у того есть какой-то артефакт, генерирующий защитное поле. Иначе остался бы черный черт без второго глаза. Кем бы ни была рыжеволосая незнакомка, Фьюри её явно не предупреждал о манере гостеприимства а-ля Рамлоу. – Гермиона, – раненный одним движением скользнул с кресла и швырнул в рыжеволосую выхваченный из воздуха стилет. Но тот завис в воздухе. А бита домового распалась серым пеплом за миг до того, как проткнула упавшее на нее лицо. – Кайютас! – в тон раненому отозвался оставшийся стоять за порогом беловолосый парень, снобистская рожа которого, по мнению Брока, явно просила кирпича. – О, спасибо! – неподдельно обрадовался раненный и обернулся к Рамлоу: – Будем знакомы, я Кайютас. После всего, что между нами было, для тебя Кайю. Новоиспеченный Капитан Америка при других обстоятельствах бы не преминул саркастически озадачиться тем, что же такого было между ними. С каких пор перевязка стала “было между нами”. Но сейчас его больше волновало то, что у него в доме разворачивается интрига, после которой начальство не чает увидеть живым свеженький символ всея Америки. И вместо пустого трепа или паники, он принялся воплощать в жизнь план, который придумал, пока делал перевязку Кайютасу. Да, у него нет ни малейшего представления с чем имеет дело. Но, если не понимаешь как драться, можно подумать как сбежать. Зеркало на стене дохнуло такой жутью, что Брок сам едва не обгадился. “Матрица ирреального”, какой-то завалящий славянский то ли миф, то ли байка, который как-то рассказал Роллинз, увлекающийся темой России, во время перекура в одной из миссий о зеркале- вратах в доминион Кощей, воплотилась в реальность ебнутой силой нового Капитана Америки. Кто такой Кощей Рамлоу не знал и знать не хотел, помнил только краткую оценку Джека “хтоническая тварь, костлявый мужик, любит золото и убивать”, после которой, конечно, отличающийся завидной силой интеллекта и неземной тактичностью Таузиг уточнил: “как командир, что ли?”, после чего весь Альфа-Страйк зашелся тихим, но таким искренним ржачем, что Броку не осталось ничего, кроме как дать подзатыльник за такой “комплимент” и присоединиться к общему хохоту. Если верить байке, то зеркало-врата вели на загадочную “ту сторону”, где и разместились владения Кощея. Звучало не очень, но зато это довольно далеко от совсем уж печальных мест, в которые, волей собственного же начальства, превратилась его квартира. Кайютас рассмеялся. – Ты настоящее сокровище, барсук! Рыжая и блондин вскинули какие-то палочки, с них сорвались красные искры, но глаза Кая вспыхнули серебром и на пути искр встала тонкая пленка льда, о которую они разбились. – У нас есть сорок секунд! – хули-цзин первой прыгнула в зеркало, поглотившее ее с тошнотворным чавканьем. Брок последовал за ней, преодолев сомнения. Даже если его там съедят, все равно оставаться самоубийство.