Золото...

Когда кто-то из стаи уезжает, все собираются их провожать. Девушки все же соглашаются взять с собой Бойда, но с условием, что Эрика будет за рулем. Пока Волчица прощается с Фредом, уговаривая его не шалить, а Элиссон дает последние наставления Айзеку, я не могу оторвать взгляда от Дерека. Пользуясь суматохой в доме, я могу наблюдать за ним. Для всех Дерек Хейл - самый сильный из всех живущих в черте города оборотней, он заботится об образе крутого и носит звание главного ублюдка. Но в доме, со своей стаей Альфа был совершенно обычным человеком. Сейчас он склонился над столом и пеленал Лилиан. Малышка царапалась, рычала и пыталась укусить его, но Дерек лишь улыбался ей и что-то приговаривал. Он знает, что я вижу все его мучения с лестницы, но выглядит спокойным и уверенным в своих действиях. Или по крайне мере пытается так выглядеть. Лилиан ворочается, ей не нравится, когда Альфа пеленает ее, хотя в остальном она доверяет ему. Малышка стала позволять ему носить себя на руках и играть с ним сразу, как только поняла, что нас что-то связывает. Но в остальном Лилиан ему не доверяла и держала на расстоянии. Если Дерек хотел ее переодеть или запеленать она начинала плакать, а сейчас, уже немного переняв человеческую речь в перерывах между всхлипами-рыками, которые больше походили на фырканье, завывала. К ней сразу же подбегали мама или отец, а Хейл оставался стоять рядом. Сейчас Элиссон, слишком взбешенная из-за постоянных уточнений Айзека, вместо того чтобы позвать меня, как она делала, когда была занята, сказала сделать это самому Дереку. На грозный рев Альфы она не менее громко рыкнула. — Зови Стайлза, я сказала! — Дерек поймал летевшую в его голову ручку. Перед полнолунием Элиссон становилась бешеной и перечила даже ему. Лилиан все еще плакала, и Дерек нагнулся над ней, отложив пойманную ручку. Его плечи были напряжены, а сквозь тонкую водолазку проступал трискелион. Как и раньше он не признает, что нуждается в помощи. Я уже представляю, как ему достанется от Элиссон, когда она поймет, что тот не собирается меня звать, но Хейл резко утыкается лицом в живот Лилиан и кажется, рычит. Малышка тут же затихает. Она легонько бьет его ручкой по голове и урчит, жмурясь. А когда тот отстраняется, смеется. Кажется, что затих весь дом. Мне уже не слышно ни голоса Элиссон, объясняющей Айзеку как много нам нужно сделать, пока их не будет, ни рева мотора машины Эрики, вокруг стояла полнейшая тишина. И в этой тишине есть только Дерек пеленающий послушную теперь Лилиан. Словно образцовый муж баюкает дочку перед уходом на работу, Хейл берет закутанную Лилиан на руки и целует в щеку. Малышка улыбается, смеется, когда он дует ей на шею, щекоча. И у меня где-то в районе груди словно пронзает насквозь стальными иголками тело, когда я представляю, что Лилиан наша дочь и мы с ним настоящая семья. — Эй! — Скотт больно толкает меня в плечо, заставляя, очнуться. — Не забудь проверить их через час, ладно? Маккол укладывал трех оставшихся малышей, которые в отличие от своего брата и сестры, всю ночь крутились в манеже и мешали друг другу спать. Лилиан и Фред в этот раз ночевали с родителями. — Не забуду. Мое прощание с Лилиан оказывается коротким - я целую ее в щеку, малышка облизывает мне нос в ответ, и Элиссон забирает ее. Пожимаю руку Скотту и обмениваюсь сочувствующими взглядами с Бойдом. Все рассаживаются по машинам и Дерек, проходя мимо меня, произносит «Тренировка», садясь за руль своего камаро, в котором его уже ждет МакКол. Айзек берет Фреда за руку, и они вместе машут отъезжающим машинам. Стоит мне замкнуть рябиновый круг, Лейхи относит малыша в дом. Список дел новоявленная Маккол оставила внушительный. Я предложил сначала поговорить, а потом заняться делами, но Айзека передернуло. Один раз он не успел сделать все, что ему сказали девушки и получил тогда аконитовую стрелу и 5 часов находился в подвале. Это произошло, когда Элиссон была на 4 месяце беременности и как раз перед полнолунием. Отчасти я понимал его – подвал был страшным местом. Я точно знал, что там хранилось оружие, а Скотт назвал его однажды «местом для пыток», но сам никогда там не был. Зато часто видел, как ехидная усмешка сползала с лица кого-нибудь из бет и сменялась ужасом в глазах, стоило Альфе напомнить про подвал. С уборкой в доме, заказом у Дитона рябиновой пыли и приготовлением обеда мы справились довольно быстро. Все остальные наставления и задания касались детей. Первым пунктом надо было помыть самого молчаливого малыша. Элиссон рассказывала, что первым на свет появился Фред, после него Чип и Дейл (их пуповины переплелись, и пришлось вытаскивать их одновременно), дальше Лилиан, и последним был Курт. Дитон сначала подумал, что малыш родился мертвым – волчонок не открывал глаз и не шевелился. А когда у него уловили дыхание, оно оказалось тяжелым, с редкими вдохами и длинными выдохами. Малыш неделю содержался на искусственной подаче кислорода. Потом всегда был на руках у Элиссон, и даже спал в отдельной кроватке. Курт был недоношенным, в отличие от своих братьев и сестры. Сейчас же он казался просто рожденным позже остальных, все еще похожим больше на волчонка, чем на человека. Расположившись с малышом в ванной, я начал потихоньку готовить его к купанию. Айзек сидел на табурете рядом и подавал то, что я просил. Почему-то он выбрал именно этот момент для начала обещанного разговора. Осторожно повернув голову все еще немного сонного малыша, я начал чистить ему ушко. Придерживая большим пальцем заостренный и такой тонкий на ощупь край уха, я осторожно проходился самодельной ватной палочкой по изгибам ушной раковины. Лейхи начал издалека и сейчас, шмыгая носом и смотря на меня во все глаза, был похож на обиженного ребенка, который пытался узнать, как познакомились мама с папой, но ему не хотели этого говорить. — Когда ты понял, что любишь Дерека? — Он взволнованно теребил в руках упаковку ваты и постоянно чесал то шеку, то нос. — То есть я знаю всю эту историю, про то, как Дерек начал слетать с катушек, и как Дитон велел ему найти себе кого-нибудь верного и любимого, а не как обычно. Даже про волшебное и единственное извинение, когда наш крутой Альфа стоял перед тобой на коленях и обещал золотые горы вперемешку с просьбой стать его бетой! Но я не знаю, что было до этого… До того, как все это началось и ты снова стал общаться со всеми нами, только уже будучи в стае. Вспоминая Дерека, уткнувшегося носом мне в пупок и молящего стать его бетой, рассказывающего как он мечтал увидеть меняющийся цвет моих глаз, я улыбаюсь. Тогда он был действительно всем, что мне нужно. — Я могу рассказать тебе всю историю целиком. — Переворачиваю голову малыша и смотрю на Айзека. Тот насторожился, чувствуя, что сейчас будет подвох, но все же кивнул. — Но после ты целиком рассказываешь свою историю. Айзек испуганно дернулся, словно мои слова обожгли его. Пока я чистил Курту второе ухо, он гипнотизировал ватные палочки у себя в руках. — Я могу не называть имя? — Оборотень поднял голову и все еще немного испуганно смотрел на меня. — Можешь. — Тогда рассказывай. Айзек сидел и ждал, подавая мне ватные палочки и цельные кусочки ваты, наблюдая, как я чищу малышу нос, промываю складки на лице и каждый пальчик, мою глаза и нижнюю часть тела. Говорить я начал, только когда вся миниатюрная работа, обычно выполняемая Элиссон, была закончена, и можно было немного отвлечься, действуя на автомате. — Отвечая на первый вопрос, это было в выпускном классе. — Я намыливал Курта, начиная от животика. Он уже немного проснулся и внимательно следил за моим лицом. Сейчас они с Айзеком были эмоционально похожи, тот тоже удивленно и внимательно смотрел на меня. — Тогда же у нас начались почти отношения. Почти – потому как, постепенно сходящий с ума от присутствия шести альф на своей территории, Дерек пытался отшить меня и вел себя как порядочный мудак. Приходил, разговаривал на отстраненные темы, откидывал от себя или слал, куда подальше, если я лез к нему с нежностями. Айзек уже откровенно изумленно пялился на меня. Наверняка он так и хотел сказать что-нибудь вроде «Ты лез с нежностями к нашему Альфе? К нашему Дереку? Дереку, который за малейшее доброе слово в его сторону, ломает тебе руку или нос при ближайшей возможности!?», но молчал, держался. Я же, намылив Курта, опустил его в воду, придерживая одной рукой. Он расправился, неопределенно угукнул и начал тихонько шевелить руками и ногами в воде, позволяя ополаскивать себя. — В клинике в тот день мы были втроем. И при совете найти себе кого-нибудь Дитон кивнул в мою сторону. И так одобряюще улыбнулся Дереку, что даже мне захотелось его убить. — Постой, ты сказал втроем? — Айзек опомнился от пережитого шока и уже приготовил полотенчико для малыша. — Еще Скотт, и я рад, что никто его об этом не расспрашивал. — Я вытащил Курта из ванной и осторожно уложил на руки Айзеку, держащему полотенце. Закутывая малыша и вытирая его, я продолжал рассказывать. — Тогда Дерек сменил тактику, перестав посылать и отталкивать. Он позволял прикасаться к себе, но сам ничего не делал, мгновенно становясь молчаливым истуканом. А потом я попался под руку Питеру. Ничего он не хотел от Дерека, как теперь все думают. Ему нужен был мой статус сына шерифа, как подтверждение победы над людьми. И он его получил. — Он ведь тогда оцарапал тебя? — Айзек подождал пока я возьму сухое полотенце и переложил на него волчонка. Слишком маленький, он все еще обильно покрыт волосяным покровом, который противопоказанно сушить феном. — Да. — Я принял Курта в свои руки, закутывая в новое полотенце и вытирая. — После этого Дерек и извинялся. Минут пять извинялся, я засекал. А вечером я позволил ему укусить себя. — Как!? — Айзек так и застыл с очередным полотенцем в руках. — Вот так! Дитон именно тогда и установил, что у меня иммунитет. И именно после того, как я не обратился от укуса, Дерек вернулся к прежней тактике, с поправкой на то, что она стала еще и прилюдной. Мы продолжали вытирать Курта полотенцами в полнейшей тишине. Айзек переваривал новую для него информацию, ведь все думали, что Дерек стал вести себя как мудак и неуважительно ко всем относится потому, что у него стали отбирать территорию другие альфы. А то, что у меня иммунитет, стало ясно после того, как я оцарапанный примчался к Дитону в панике и с криками «О, Боже, я что, оборотень?». На самом деле я кричал, что я Канима, а Дерек заткнул меня, поцеловав. Дитон был этому свидетель, и это раздражало, ведь мы тогда первый раз нормально целовались. С нежностью, без страсти, это был наш первый поцелуй, выражающий чувство любви и привязанности друг к другу. — А дальше? — Айзек начал одевать притихшего Курта. Он был просто мастером в одевании малышей, особенно, когда дело касалось памперсов. Мне же осталось только поменяться с ним местами, сев на тумбочку рядом с пеленальным столом. — Дальше ты все знаешь. Дерек стал частью совета на пару с дядюшкой, отстоял большую часть города и, отстроив особняк, перевез туда стаю. Позаботился о том, чтобы семьи членов стаи хорошо жили и жили при этом в ближайшей резервации. Принял под крыло Скотта, стал советчиком Коре, когда та неожиданно для всех стала Альфой. Оборвал любой контакт со мной, но оставил при себе. Придумал не портить сформировавшийся образ «Детки» у общественности. А в одно прекрасное полнолуние сорвался и вместе с цепями прибежал ко мне в комнату. Разнес ее, взял меня и покусал. Дитон сказал, что Дерек, будучи зверем, не может осознать, почему я не обращаюсь, и будет делать так до тех пор, пока не поймет, что у меня иммунитет… — А когда это время наступит неизвестно и остается только терпеть. И теперь ты терпишь, я знаю. — Айзек потянул меня за руку, заставляя подняться, и обнял. — А еще я знаю, что ты как якорь для стаи. И в полнолуние мы не хотим разорвать друг друга, как раньше… Айзек гладил меня по спине. Один раз он уже успокаивал так меня, в одно из полнолуний. Он говорит, что физический контакт, дружеский, всегда помогает, чтобы не происходило. Мы простояли, обнявшись не долго – Курт заплакал и надрывно заскулил, показывая, что хочет есть. Покормив его, мы сделали своеобразный перерыв. Я позвонил Дитону и сделал дозаказ для стаи Хейла, уже на имя семьи Маккол. Дитон дружелюбным голосом сообщил, что оба заказа привезет завтра и попрощался. Я прямо видел, как он улыбался своей фирменной спокойной улыбочкой в этот момент. — Тоже ненавидишь его улыбочки? — в ответ на мой изумленный взгляд Айзек лишь улыбнулся. — Ты поморщился. — О да, я от души их ненавижу! Айзек уложил Курта спать в его кроватку, мы покормили близнецов и устроились в детской с чашками чая, наблюдая, как малыши играют в манеже. — Теперь время для моей исповеди, да? — Айзек сидел напротив меня в кресле. Я осторожно кивнул и подавил в себе желание забраться на диван с ногами. Я не должен был выглядеть так, будто собираюсь слушать интересную историю, Айзек подумает, что я буду слушать его откровения как сказку, не воспринимая всерьез. Как-то раз я сдавал психологию, чтобы устроиться на работу. — Я ведь прав, что до того, как Дерек сорвался, близость у вас была только в тот раз, когда он извинялся? — Он сжимал кружку и смотрел на мою грудь, прислушивался, боялся, что я совру. — Как раз между пятью минутами словесных извинений и фактом укуса. Я еще раз кивнул для верности и попытался улыбнуться ободряюще, хотя и понятия не имел, как это выглядело со стороны. Но Айзек видимо слишком долго хранил это в себе, потому что, получив мой ответ, сразу начал рассказывать. Он уже не смотрел на меня, его взгляд был обращен то на собственную кружку чая, то на малышей в манеже. — Становясь оборотнем, начинаешь чувствовать все острее. Запахи, звуки… Видишь иначе. А в полнолуние твои возможности становятся еще лучше. — Он как-то обреченно вздыхает и переходит к основной части рассказа. — Мы познакомились у Дитона в клинике. Он стал приходить и провожать меня после работы. Ухаживал, приглашал в кино, дарил подарки. Был нежным… А потом нашел меня в полнолуние в виде альфы. Я испугался, что он сделает со мной то же, что Дерек сделал с тобой в первый раз и убежал. Теперь я его избегаю. И он меня избегает. Айзек еще раз обреченно вздохнул и ожидающе посмотрел на меня. — Ты боишься, что он съедет с катушек как Хейл? Кивок. — У него есть те причины, что были у Дерека? Айзек отрицательно помотал головой. — Тогда просто признайся себе, что скучаешь по нему. Айзек в очередной раз вздыхает и вновь опускает голову. — Но скучает ли он по мне… Я хочу подбодрить его, но не успеваю – мобильник взрывается знакомой мелодией. Woodkid сообщает, что нужно впустить домой Альфу. Скотт с довольной улыбкой машет мне рукой. Он сидит за рулем комаро и, кажется, счастлив до чертиков. Машину Дерека любила вся стая, но покататься на ней представлялось не часто. Сам же Хейл стоит рядом и наблюдает, как я наклоняюсь, чтобы разорвать барьер. Территория леса рядом с домом стаи довольно обширна, и, не смотря на идею сделать вместо железного забора, как у других, ограждение из рябины, реализуемое уже с месяц, мы все еще пользуемся пеплом. Молодые пока деревья не внушают доверия, а перестраховка не помешает. Скотт въезжает на территорию и, не останавливаясь, едет к дому. Хейл заходит и кивает на пепел у меня в руках, мол, закрывай. А как только я это делаю, берет за локоть и ведет за собой, направляясь к площадке в стороне от дома. Дерек выбрал для тренировок стаи очень удобное место – с одной стороны был огромный овраг, с другой небольшое озеро и из окон дома было хорошо видно небольшой участок леса с редкими деревьями. Если убрать штучек пять это место станет обычной поляной. — Узнал, что это за оружие? Хейл ставит меня лицом к дому, сам же остается за моей спиной. — Baby Eagle*, так же, как и его папочка Desert Eagle* очень чувствителен к уходу. И представляет собой оружие для охоты и самозащиты от диких животных. Только услышав за спиной тихое рычание, понимаю, насколько двусмысленно для Дерека прозвучала первая половина моего ответа. Хочу обернуться и посмотреть, не обращается ли он там, но Хейл резко обнимает меня со спины, сильно прижимая к себе. — Отлично. — Он не рычит, но его руки дрожат, выдавая волнение. — Стрелять ты умеешь, но ты должен увидеть опасность, прежде чем она настигнет тебя. — Как? — Мой голос оказывается хриплым, я чувствую дыхание оборотня на своей шее и в голове всплывают подробности того самого извинения. — Попробуй определить, где сейчас в доме находится Скотт, а где Айзек. — Дерек проходится языком по моей шее и плотнее прижимает к себе. — И не отвлекайся. — Ладно. Я действительно стараюсь найти Скотта. Это проще всего. Он отвез машину Дерека в гараж и запер ее, потом поднялся проведать малышей. — Скотт с детьми? — Они спят, он уже заходил к ним. За неправильный ответ Дерек запускает руку мне под кофту и проходится по животу отросшими ногтями, оставляя тонкие неглубокие царапины, все также дыша мне в шею и иногда облизывая ее. — Он звонит Элиссон? Догадка вновь оказывается неверной, и Дерек больно кусает меня за ухом. — Не угадывай, ищи. Шепот Хейла никак не способствует мыслительному процессу. Я пытаюсь всмотреться в окна дома, но ничего не вижу в них, кроме очертаний мебели. Если Скотт не с детьми, не звонит Элиссон, то мне критически не хватает информации для расследования. — Где вы были? Хейл усмехается мне в шею и гладит живот там, где недавно его оцарапал. — Готовились к полнолунию. От нахлынувших эмоций у меня подкашиваются ноги. Руки Дерека не дают мне упасть, он целует меня в скулу, и я больше чем уверен, что покраснел. В полнолуние беты полностью и безоговорочно чувствуют друг друга, и особенно своего вожака. Я не знаю, как проходили полнолуния раньше, но из-за срывов Хейла, раз в месяц у стаи случался настоящий «траходром», как называла это Эрика. Из-за детей Скотт и Элиссон не могли себе этого позволить и каждый раз после полнолуния уезжали восполнять упущенное. К каждому полнолунию покупались в большом количестве презервативы и смазка, а также другие интересные вещички на вкус каждого из стаи. В основном это были арома-масла и арома-палочки – комната семейства Маккол просто кишила ими, и кружевное белье – у Бойда как и Скотта было плохо с терпением, когда дело доходило до секса. Реже всего покупались чулки и подвязки. Но покраснеть меня заставило воспоминание о единственном разе, когда я ездил в «MySexToys»* с Дереком. Это было задолго до всей той истории и нашего первого раза. Бойд только-только устроился на работу и долго прощался с Эрикой в тот день, поэтому уезжая, попросил Хейла купить ей что-нибудь из нижнего белья. И пока Дерек искал и покупал волчице трусы-издёвку с нарисованным замком, я не мог отвести взгляд от прилавка со всевозможными анальными пробками. Не дождавшись его, я выбежал из магазина и дрочил в машине Дерека, представляя, как бы он отреагировал, попроси я его купить мне одну. Хотя тогда все мои фантазии в основном и заключались в том, что Хейл злился, сверкал красными глазами и трахал меня там, где мы и находились. — Не отвлекайся. — Дерек скользнул рукой мне под штаны и провел когтями по бедру, задевая ладонью возбужденный член. Его голос полностью состоял из рычания, и я был уверен, что он обращается. — Он расставляет свечи по комнате. А Айзек открывает все банки с кофе и специями в доме. — Молодец. — Я цепляюсь за его руку, когда он проводит ладонью по моему члену. — А теперь соври мне. Шепот в ухо кажется настолько интимным, он настолько желанен, что хочется отдаться Хейлу прямо тут, на сырой траве, пока он не превратился в огромного монстра. Мысли путаются, в голове бардак из воспоминаний наших лучших времен, и мне приходится до боли закусить губу, чтобы хоть как-то вернуть себя с небес на землю. Стук собственного сердца сильно отдается в висках, и я пытаюсь успокоиться. — Я не хочу тебя. Первая попытка выходит провальной. Дерек снова гладит мой член и шепчет, задевая клыками край моего уха. — Ври мне… Голову снова заполняют обрывки воспоминаний. И я пытаюсь найти какое-нибудь не касающиеся нас с Дереком, или хотя бы то, которое поможет соврать. Вот Дерек прижимает меня к кровати всем своим телом и кусает за ухо обычными человеческими зубами. Вот крепко держит за бедра, пресекая попытки потереться о кровать. И целует спину с редкими «Прости меня». Вот я повторяю ему, что не хочу укус, а он только упирается лбом мне в живот и рычит, свернувшись рядом со мной клубком на кровати. Это не те воспоминания и, в купе с руками Дерека в мох штанах и под кофтой, они совершенно не помогают. Я наклоняю голову и пытаюсь вспомнить стаю. Кого-нибудь. Что-нибудь противное. Скотта, который первый раз увидел своих детей и чуть не упал в обморок, Элиссон которая все же потеряла сознание, увидев их. Как они волновались за Курта, как вся стая просыпалась ночью, потому что дети плакали. Как малыши орали в свое первое полнолуние, и все метались не зная, как помочь волчатам пережить боль. И где был я, что было со мной, когда дети, наконец, успокоились и заснули. Я распахиваю глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд на доме. В окне первого этажа вижу Скотта и Айзека. Они, не прячась, переговариваются. Я больше чем уверен, что Лейхи спрашивает «Как думаешь, справится?», а Скотт отвечает «Надеюсь». Но я справлюсь, я нашел нужное воспоминание. Пытаясь контролировать свое дыхание и сердцебиение, облизываю пересохшие губы и отпускаю руки Дерека. После того, что я вспомнил, возбуждение немного отступило и мне все же удается успокоиться. Но мой голос все равно немного дрожит, пусть даже я и не совсем вру. — Я ненавижу тебя. Пару мгновений ничего не происходит. Затем Дерек резко «распускает когти», возбуждение тут же утихает окончательно, а сознание сосредотачивается только на боли в распоротом боку. Он отпускает меня, и я падаю на землю. Перевернувшись на спину, понимаю, что сильно рисковал – Дерек тяжело дышит, пытаясь вернуть себе человеческий облик. Он чуть не сорвался из-за меня. Из-за того, что я его спровоцировал. Дерек ушел в дом, когда стал выглядеть как человек, оставляя меня лежать на траве. Не прошло и пяти минут, как ко мне прибежал Маккол. Я действительно прошел тренировку – от него несло ванилью и мятой. Скотт задрал мне кофту и, положив руку на живот, стал потихоньку вытягивать боль. — Я думал меня нужно похвалить, за то, что я угадал, где вы находитесь и что делаете, и почти соврал, а не пытаться разорвать… Скотт удивленно смотрит на меня и, бросив опасливый взгляд на дом, тихо отвечает. — Это тренировка была скорее для Дерека. И он ее не прошел. Я даже не знаю, что сказать и просто лежу с приоткрытым в изумлении ртом. Скотт, приложив к губам указательный палец, продолжает вытягивать из меня боль до тех пор, пока раны не уменьшаются до узких кровоточащих полос. Затем помогает встать и уводит подальше от дома, на расстояние, где наш разговор не услышат. Я опираюсь на его плечо, раны саднят и при резких движениях отдают тупой болью. К сожалению, полностью излечить меня мог только Альфа, но и так неплохо. — Ты же помнишь, что он в любой момент может прискакать сюда? А на ближайшей вашей тренировке свернет тебе что-нибудь, и я боюсь, что это будет твоя шея… — С ним Айзек. Скотт останавливается у оврага, помогает мне сесть, и сам садится, свесив ноги в низ. Он смотрит на меня таким умилительным взглядом, и я знаю этот взгляд «Стилински, ты никогда не меняешься». Этот взгляд уже очень давно не нравится мне. — Мы давно думали рассказать тебе, Элиссон вообще рвалась это сделать с самого начала, но ты бы стал ненавидеть нас всех еще больше. Я не стремлюсь отрицать, после первого «веселого» полнолуния, я ненавидел даже Скотта, не говоря уже об остальной стае, которая предпочитала ничего не делать и запирала меня в доме, чтобы я не сбежал. — Ты же знаешь, что его срывает потому, что у тебя иммунитет? — Он дожидается моего кивка и продолжает. — А то, почему на самом деле он оставил за тобой образ «Детки»? — Чтобы защитить меня от других Альф. — Скотт изумленно смотрит на меня, он действительно думал, что я не в курсе. — Я болтал с Дитоном, помнишь? В тот раз, когда мы пришли с тобой и Лидией узнать про скрытые особенности иммунитета, о которых нам по доброте душевной сказал Дюк? — Прости. — Скотт виновато улыбается, и я невольно вспоминаю фразу Элиссон перед родами: «Скоро малыши увидят папины щенячьи глазки». — Я тогда был весь в книге о беременности оборотней, что он скинул мне на телефон. — Я так и знал, что ты не слушал! — Достаю из кармана и протягиваю ему немного помятую пачку Skittles, которую он сразу же открывает. — Но ты точно не знаешь… — Он высыпал на руку маленькую разноцветную горсточку и закинул себе в рот. — Почему он только недавно начал нормально обходиться с тобой. Этого я не знал. После первого же срыва Дерек обходил меня стороной, словно прокаженного. Потом просто не обращал на меня внимания и только недавно начал снова налаживать контакт, не оставаясь, правда, наедине со мной больше, чем на пару минут. Да и говорил он со мной так, будто я и для него был просто «Деткой». — Ну, помимо того, что он действительно любит тебя. — Скотт продолжает рассказывать с набитым ртом, совершенно не обращая внимания на саркастичные мины, что я строю в ответ на его слова. — Он пытается держать себя в руках, для этого и устроил сегодняшнюю тренировку. Когда он рядом с тобой, он чувствует себя в безопасности и, как следствие, перестает себя контролировать. И, кстати, в этом виноват Дитон. — Что? Сильной любви и почтения к ветеринару, а теперь и «специалисту широкого круга», я не испытывал. Но тот всегда был горазд на подставу. Особенно после того как Истинный Альфа, вся его надежда и будущая опора, плюнул на все, обратил свою женщину и ушел под крыло к сильной стае. Без него ушел. — Ну, нет, не спеши ненавидеть его еще больше! — Скотт развернулся и поджал одну ногу под себя, чтобы иметь возможность смотреть мне в лицо при разговоре. Элиссон убьет его за штаны. — Он сказал Дереку, когда все это началось, что чем быстрее ты примешь его в обращенном виде, тем быстрее он перестанет слетать с катушек. Грубо говоря, твое ответное желание - это новый якорь для Дерека, которого он не чувствует. Тогда же он сказал и про безопасность… Я слушал друга и с каждым, словом все больше удивлялся его словам. Мы сидели у оврага до темноты. Скотт рассказывал мне все то, что происходило с Хейлом, пока меня запирали и уговаривали перестать ненавидеть всех и каждого вокруг. Учитывая нынешнее отношение Дерека ко мне, в рассказы Маккола верилось с трудом. Точнее не верилось совершенно. Вернулись домой мы только когда позвонили девушки, чтобы мы впустили их. Замученный Бойд сразу приспособил нас помогать выносить вещи из машины. Предполагалось, что девушки едут только за одеждой, но они разгулялись и купили все, что только могли. Весь салон не маленькой Toyota Sienna* был завален пакетами. Тут были и сумки с одеждой (как детской, так и взрослой), памперсы, бесконечные запасы прокладок, ватных палочек, туалетной бумаги и прочего, что относилось к гигиене. Самым привлекательным из всего были пакеты с вредными продуктами и ящик пива. Конечно, оборотни пьют другое, специальное пиво, но стая еще ни разу не забыла, что я человек. Как оказалось, когда покупки начали разбирать, девушки вспомнили обо всей стае. Каждому малышу привезли по игрушке. Мальчикам полагались маленькие, сделанные в виде футбольных, мячики и обычные кубики. А Лилиан, уже наряженная в новенькое желтенькое платьице, держала в ручках мягкую куклу. Она старается перевернуть игрушку, сидя у меня на руках, ей все еще сложно это сделать, ведь пальцы короткие и толстые как у волчонка, но после этого полнолуния они должны будут стать человеческими. Лилиан все же переворачивает куклу лицом вниз и, взяв ее в руки, начинает кричать. — Афя! — Дерек, а попытаться сказать Альфа, гораздо проще, чем произнести имя Хейла, не реагирует, продолжая сидеть в кресле в другом конце комнаты и листать какой-то каталог. Тогда Лилиан повторяет свой зов, жмурясь и пытаясь кричать еще громче. — Афя! Афя! Афя! Афя! Афя! Хейл все же встает и подходит к нам. Стоит ему приблизиться, Лилиан поднимает куклу и хитро улыбается. Хейл стоит и молча рассматривает игрушку, а потом забирает у меня Лилиан и возвращается обратно в свое кресло. Он говорит с ней, и они оба поглядывают на меня. Это откровенно напрягает. Чувствуется в этой ситуации подвох, но я не вижу его. — О, это так мило! — Сидящая радом Эллисон умиляется, глядя на Альфу и свою дочь. — Он говорит ей, что настанет полнолуние, когда вы оба будете рядом с ней. Я закашлялся, а после удивленно посмотрел на Хейла. Он был спокоен и продолжал смотреть на малышку. Лилиан на его руках гладила куклу по волосам и лепетала, словно что-то ему рассказывала. А потом спросила, задрав голову, чтобы видеть его лицо: — Афя ат? Хейл озадаченно осмотрел гостиную в поисках переводчика. Но стая слишком занята примеркой купленной одежды и разбором сумок, и ему приходится посмотреть на меня. Лилиан дергает его за руку и повторяет вопрос, хмурясь. — Она спрашивает, рад ли ты. — Забираю со стола Vogue Эрики и, раскрыв посередине, загораживаю им лицо. Поверх журнала смотрю, как Хейл кивает и улыбается Лилиан, но она уже обиделась на него, поняв, что тот ее не слушал. — Пора бы уже научиться понимать, что она говорит. Все же, ты Альфа. Сказав это, сразу прячусь за журналом, потому что обычно я мог получить за такое высказывание злой взгляд, а теперь могу в довесок еще и распоротый бок. Все так же, прячась за журналом, наблюдаю как Бойд и Скотт оставляют Эрику издеваться над Лейхи и уводят Дерека. Лилиан остается играть в кресле, вертя в руках куклу и произнося какие-то звуки. Рейс все же заставляет Айзека опробовать вместе с ней новую настольную игру, и они усаживаются с ней на пол за диваном. А я понимаю, что сегодня меня ждет третий тяжелый разговор, касающийся непосредственно нашего Альфы. Элиссон подтверждает рассказ своего мужа и говорит почти так же, как он. Чуть ли не теми же словами, отчего возникает неприятное ощущение, что изначально это все же ее слова. Эрика и Айзек иногда поддакивают, впрочем, не спешат встревать в разговор, увлечённые больше игрой, привезенной волчицей. — А последний раз это был такой сгусток радости! Ну, когда он пометил тебя… — Элиссон деловито складывала разноцветные распашонки для Курта и, не переставая, рассказывала о Дереке, при этом, не давая мне и слова вставить. Хотя эмоции на моем лице она читала прекрасно и всегда отвечала на них. — Нет, Стайлз, помечает он тебя, когда облизывает, тогда да, ты помечен и весь окутан его запахом. Заняться этим — не значит пометить. Так вот, Хейл был рад! А потом ему было плохо. Он ходил вокруг тебя пока ты спал, все еще обращенный, и скулил! Серьезно, я не шучу и не вру! Ему было очень плохо, Дерек словно разрывался на тысячу маленьких кусочков изнутри. Ведь он делал тебе больно… — Да, а еще он любит тебя, действительно любит. И даже не уезжает на работу, пока ты отлеживаешься. — Айзек хрустит сухариками и закрывает глаза от удовольствия. Невольно сравниваю любовь Хейла ко мне с мимолетной любовью Лейхи к сухарикам. — И рычит на нас… — Эрика пытается сделать верный ход, все время сверяясь с брошюрой правил для игры. — Да, он действительно никого к тебе не подпускает. — Элиссон уже закончила с распашонками и отодвинула стопку на край стола. Скинув туфли и забравшись на диван с ногами, она продолжила говорить. — Отходит от твоей двери только в туалет, на обход территории и приготовить тебе суп. — Стоп! То есть суп мне не вы делаете? — Боже, конечно, нет! Меня вообще тут нет в это время! — Элиссон провожает взглядом Скотта, забравшего стопку сложенных ею вещей, чтобы унести их наверх. Он был хмурый и даже не посмотрел на нас, поспешив скорее закончить с поручением жены и вернуться к разговорам о делах с главой стаи. — С тех пор как стал оборотнем, — Айзек поднимает руки на манер «Я сдаюсь». - Вообще не готовлю. — Стайлз, прости, но я ненавижу готовить супы. Как и готовить в принципе! Максимум, на что меня хватает, это завтрак или десерт в постель. — Эрика, наконец, откладывает правила и потирает руки, намереваясь обыграть Лейхи. Они оба скрываются за диваном и тихо переговариваются, кто ходит и в чем суть игры. — Суп готовит тебе он, да там и готовить то нечего, это же просто куриный бульон с кусочками курицы! — Элиссон распускает хвостик, позволяя своим кудрявым волосам упасть на плечи, и вздыхает. В этом вздохе чувствуется и «Как же я устала за день, наконец-то могу отдохнуть» и в то же время «Когда же ты поверишь в правду, Стайлз?». — Знаешь эти его эмоции и чувства поначалу очень мешали, но сейчас мы уже привыкли. И я рада, что у вас все налаживается, потому что, серьезно, когда вы целовались вчера, он буквально исчез, растворился в тебе. Ни одной его эмоции, кроме чувства удовлетворения не ощущалось. — А как ты объяснишь тренировку? — Какую? Айзек выглянул из-за дивана и отрицательно помотал головой. Эрика продолжала играть, хотя ей наверняка было чертовски интересно, а Элиссон сверлила меня цепким взглядом. Кивнув наверх и одними губами произнеся: «Потом расскажу»; я начал говорить, боясь, что возможности перебить бывшую Арджент больше не представится. — Ладно, неважно. Давай подведем итог. То есть все, то время пока я валяюсь, приходя в себя после полнолуния, Хейл переживает, и вы все чувствуете его эмоции? — О, ты даже не представляешь, как это сводит с ума! — Эрика высунула голову из-за дивана и изобразила гримасу боли, а после, что воет на луну. Кидаю в нее подушкой, и она заразительно смеется. Еще один тяжелый разговор закончен и можно немного расслабиться, уже не боясь, что кто-нибудь поднимет тему отношений единственного человека в стае и Альфы. Элиссон находит диск, который, по ее мнению, «Обязательно понравится сыну шерифа». Поправляю ее «бывшего шерифа» и отправляюсь играть к остальным. Игра называется «Последний герой», покупали ее явно с расчетом на будущее - в нее могут играть от 10 до 15 человек одновременно. Да и она была больше детской, совершенно не похожей на «Монополию» или «Империю», в которые обычно играет стая. Эрика побеждает, и мы рассаживаемся перед телевизором. Я забираю сонную Лилиан на руки. Она никак не хочет расстаться с куклой и, оказавшись у меня на руках, целует сначала меня, а потом и ее. — А Афя опите. — Она говорит это тихо, гладя куклу по волосам и удобнее устраиваясь на моих руках. На пару мгновений у меня возникает желание подняться к Хейлу и врезать ему. Но стоит малышке ухватить меня ручкой за кофту и зевнуть, как оно тут же исчезает. Вечер сходит на нет за просмотром найденной Элиссон новой экранизации Шерлока Холмса и обсуждением событий в сериале. Айзек все начало фильма хрустит, а когда его излюбленное лакомство заканчивается, поддерживает мнение, что «нереально быть таким умным», девушки же придерживаются мнения, что все возможно, аргументируя это тем, что их самих вообще-то не должно существовать. Я укачиваю Лилиан, а утомленные оборотни засыпают вокруг меня. Заканчивается вторая серия первого сезона, когда непривычно хмурый Бойд забирает спящую справа от меня Эрику. А обиженный донельзя Маккол забирает Элиссон, оккупировавшую мое левое плечо. Он просит забрать себе на ночь Лилиан, и я бужу Айзека, чтобы он не остался спать на полу. Вся женская часть стаи оказывается в кроватях, Скотт не хочет говорить, на что обижен, а Айзек как перед мамочкой заходит и отчитывается, что выключил диск и тоже идет спать. А еще говорит спасибо и чуть не врезается в стену, пытаясь выйти из моей комнаты. У меня, наконец, есть время спокойно подумать. Укладываюсь с Лилиан в кровать, накрываю нас одеялом и прислушиваюсь. Будь я оборотнем, наверняка услышал бы, как Айзек натыкается на все встречные предметы, пытаясь лечь спать, или как похрапывают Чип и Дейл, чьи лица все еще больше волчьи. Но я человек и для меня дом полон тишины. Хотя, учитывая, что моя келья находится выше всех комнат, слышимость здесь должна быть очень хорошая. Ведь моя комната это, грубо говоря, часть чердака, освещаемая только светом из окна. Маленькое, непредусмотренное там изначально окошко, которое я называю форточкой. Сейчас если встать прямо напротив него, как раз в то освещенное место посередине комнаты, можно увидеть почти полную луну. Завтра полнолуние, но я уже подготовился, в какой-то степени даже морально, так что, если на меня накинутся сейчас, не страшно. Но рядом, как гарантия того, что этой ночью меня не тронут, ворочается Лилиан, все еще прижимая к себе куклу и причмокивая во сне. Я лежу и вспоминаю, как совсем недавно, буквально день назад Хейл целовал меня в этой самой комнате. Сложно поверить, что эмоции и чувства Дерека в этот момент были такие, какими мне их описали. Я даже представить себе не могу, что Альфа спит здесь сидя рядом с моей кроватью на полу, когда я, вымотанный детьми, не просыпаюсь раньше полудня. Так же мне не верится в то, что он готовит мне суп, и сам каждый раз ездит к Дитону за мазью для моих ран. Мне все еще не верится, что он переживает и ходит кругами вокруг дома, пока я валяюсь после полнолуния истощенным и изломанным на полу. Правда, последний раз он уложил меня на кровать, что уже было прогрессом. Подтянув под голову еще одну подушку, на всякий случай нащупываю «Орла» и спрятанный рядом «Глок». Если Дерек приходит в себя, а судя по тому, что он меня облизывал после «случки», помечая, это именно так, он знает, что я не стану стрелять в него. Хейл снова признал меня своим, не присвоил, а признал. Но самым важным знаком того, что Дерек идет на поправку, был тот поцелуй. Эрика права, был праздник, поэтому я готовил свинину, как прав и Айзек. Ведь позавчера был наш День рождения. Дерека и Стайлза. Паре Хейл-Стилински ровно два года. И несмотря на то, что счастливым был только один из них, мне действительно приятно, что Дерек об этом вспомнил, именно поэтому за мясо и не убил. Лилиан снова ворочается и, отпустив куклу, цепляется за мою футболку, прижимаясь ближе. Коловшие с утра мою грудь, иглы исчезают. Если опустить то, что я все еще не простил Хейла, то дела двигаются в лучшую сторону. Надо только немного подождать, еще совсем чуть-чуть. И мой Дерек ко мне вернется. Главное справится с ненавистью к нему и чувством тошноты, что подступает к горлу каждое полнолуние. * Baby Eagle – это обычный самозарядный пистолет, предназначен для использования боеприпасов калибра 9×19 мм. Является вариантом Desert Eagle. http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/9/97/Jericho_941F.jpg * Desert Eagle – самозарядный пистолет большого калибра (до 12,7 мм). Он оказывается слишком дорогостоящим, чтобы быть использованным в качестве дополнительного оружия, но некоторые качества мешают ему быть и основным оружием. http://www.deactivated-guns.co.uk/images/uploads/desert_eagle/baby_eagle_7.jpg * Toyota Sienna – семиместный или восьмиместный минивэн компании Тойота. Был куплен стаей после долгих и мучительных споров, на случай если им придется выезжать куда-либо большой компанией. После пополнения в семействе МакКол, Дерек был только рад, что они купили эту машину.