Золото...

Ужин перед полнолунием является единственным, на котором не присутствует Альфа. Взвинченный Хейл в это время обходит свою территорию. Ведь за час до восхода луны оборотни начинают сходить с ума. Дети, узнавая подступающее чувство тревоги и агрессии, тянутся к родителям. Для них пока полнолуние — это ночь боли, после которой они изумленно рассматривают свое изменившееся тело. За ужином они отказываются есть, их приходится заставлять и уговаривать. Стоит малышам съесть положенное количество каши и выпить по баночке молока, их относят в детскую комнату, и я запираю детей вместе с родителями. Откроют их только утром, когда утомленные малыши будут спать. По возвращении на первый этаж, помогаю Бойду убрать со стола и помыть посуду. Он был без фартука и сейчас снял промокшую футболку, что послужило толчком для наблюдавшей за нами Эрики. Она то ли рыкнула, то ли коротко взвыла и, не полностью обратившись, запрыгнула на своего парня. Под тяжестью волчицы Вернон упал, и парочка не выглядела так, будто через пару страстных поцелуев встанет и уйдет в свою комнату. Из солидарности отодвинув стол от, уже срывающих друг с друга одежду, оборотней, я поднялся наверх. Айзек, за неимением пары, обычно смотревший за границей территории, сегодня сидел в своей комнате. Оборотень, переодетый в пижамные штаны и футболку, обнимал свои колени, забравшись на кровать с ногами. Оглянувшись на меня, он задал вопрос, который я и ожидал услышать. — Барьер ведь никто не преодолеет, да? Даже Альфа? Лейхи выглядел испуганным и зажатым, и смотрел на меня с такой тоской во взгляде, что я решил не говорить ему о том, что первые три прихода Дерека ко мне в полнолуние, ему приходилось преодолевать такой же рябиновый барьер, что окружает территорию возле дома. Кивнув в знак согласия, я подошел к нему и обнял подрагивающего оборотня, только сейчас увидев лежащий рядом с ним тюбик смазки. Воспоминания накрыли волной, и я поспешил поскорее уйти в свою комнату. Идя по коридору и поднимаясь по лестнице, я пытался не думать о том, как когда-то пытался расшевелить Дерека, ублажая себя при нем. Хейл пытался заснуть в соседней комнате, а я дрочил и растягивал себя пальцами, надеясь, что оборотень, наконец, перестанет быть истуканом и делать вид, что ему все равно. Мне было хорошо тогда, когда, доведенный до приятного бешенства, Альфа заменил мои пальцы своими, когда он был груб, но нежен одновременно, не заставляя, прося отсосать себе и не давая кончить, пока он не сделает это первым. Прикрыв за собой дверь, я прислонился к шкафу и посмотрел в окно. На небе взошла полная луна. В голове всплыли слова Скотта о моем желании, и я решил, что самое время их проверить. Ведь сейчас, после шести месяцев ада, я впервые действительно возбужден. Быстро раздеваюсь и, скинув всю одежду на тумбочку, цепляюсь за угол шкафа и начинаю плавные движения рукой вверх и вниз по своему члену, вызывая из сознания самые яркие воспоминания. Как Дерек гладил меня между ног в салоне собственной Camaro и наслаждался тем, как я пытался толкаться в его руку. Как я впервые увидел член Дерека и сам надевал ему презерватив, как Хейл кончил с глухим рычанием прямо мне в рот и как после делал мне минет. Как прижимал меня к стенке, пока я перекрикивался с отцом через дверь, говоря тому, что уже сплю. И как Дерек позволил укусить себя до крови, чтобы я не орал, когда трахал у той самой стены. За окном, довольно близко, раздался оглушительный вой, и я кончил. Пытаясь отдышаться и рассматривая следы своей спермы на полу, я понял, как на самом деле соскучился по тому Дереку, которого знал. Который был моим и не был такой сволочью. По его прикосновениям и поцелуям, по взглядам, обещавшим хороший трах… Я так задумался, что пропустил тот момент, когда в комнату вошел предмет моих раздумий. Полуобращённый Хейл втягивал носом воздух с каким-то мучительным выражением лица. Он подошел ко мне и опустился на колени, скуля. Уткнулся в живот и схватил за бедра, немного впиваясь в них когтями. Он тяжело дышал и шептал в перерывах с рычанием: «Он знает, … помнит, … знает, … хочу, … теперь знает…». Когда Дерек начал вести себя по-свински, я подкалывал его, говоря, что у него раздвоение личности. Когда он стал приходить ко мне в полнолуния, я сам уверовал в свои подколки. И верю до сих пор, и буду верить, и верю в эту самую минуту, ощущая, как дыхание оборотня щекочет волосы на лобке, а сам он рычит в непосредственной близости от моего паха. Верю, когда он все же валит меня на пол, обращаясь полностью. Верю, заходясь в оглушительном крике, когда Альфа кусает меня за загривок и буквально вырывает кусок кожи и мяса. Верю, по привычке изворачиваясь и переворачиваясь на спину, подставляя под когти сначала ноги, которые тут же разводят чужие лапы. Верю, прикрываясь руками и морщась, смаргиваю слезы, пережидая первые самые болезненные толчки. Запрокидывая голову и позволяя схватить себя за шею, я думаю о том, что это другой, не мой Дерек. Что мой Дерек не стал бы душить меня, не стал бы оставлять мне на животе борозды от своих клыков, смешанные с укусами. Не стал бы рычать мне в лицо, когда я пытался молчать, и наверняка остановился бы во время сцепки, а не продолжал вбиваться с узлом. Я не знаю, сколько раз за ночь теряю сознание. Иногда я замечаю изменения в поведении оборотня. Обычно в те моменты, когда боль из острой превращается в ноющую, но все такую же сильную, а голоса ревущих от наслаждения в разных комнатах оборотней, складываются в один постоянный саундтрек к основному действию. Перед глазами все застилает черными точками, и вдыхать почти не удается. Пока Альфа переводит дух, отпустив мою шею, стараюсь вдохнуть как можно больше воздуха. Когда Альфа входит второй раз, я позволяю себе расслабиться. Он хочет слышать меня, хочет, чтобы я орал. И воет. Я глохну от его рычания и кричу, когда он царапает меня, пропарывает когтями кожу на бедре до мяса, в опасной близости от паха. Руки затекли и после первого же толчка соскальзывают на пол. Шарю ими по полу пытаясь найти процарапанные мной же выемки, зацепиться, потому как знаю, что последует дальше. Альфа подкидывает меня, входя глубже. Теперь я действительно ору, так сильно, что срываю голос. Каждый раз в этот момент мне кажется, что его хрен вылезет у меня из глотки, и я буду болтаться на нем как на вертеле. Но этого не происходит и, когда он отпускает меня, я с грохотом падаю на пол. Тону в новой вспышке боли и зажмуриваю глаза, не в силах ее вытерпеть. Когда я снова их открываю, за окном уже начинает светлеть, а оборотень надо мной умерил свои аппетиты и берет так, словно и сам устал. Альфа толкается медленно, с каждым толчком подкидывая мои бедра к себе. Мое тело проезжается по полу туда-сюда, и я дышу через раз, наблюдая, как мой опущенный и поцарапанный член дергается при толчках. На бедрах и животе синяки, царапины и кровоподтеки. Кое-где уже заживающие рваные раны. Я снова похож на большой синяк и словно высушен. Альфа получил, чего хотел — я стону от накрывающей волной боли. Он кончает и выходит. Я чувствую, как из меня вытекает его сперма, ее много и это настолько противно сейчас, что хочется ему вмазать. Стать таким же огромным альфа оборотнем и разодрать среднего из Хейлов на куски. Но у меня иммунитет и именно поэтому ему сносит крышу. Правда он уже приходит в себя: скулит, ходит вокруг и лижет. Лицо, живот, плечи. Это больно. Язык у него шершавый и, приходясь по ранам, причиняет боль. Но еще больнее становится, когда он лижет мне зад. Он то глубоко просовывает язык, то проводит им между ягодиц. Я издаю особенно громкий стон боли и шевелю руками, пытаясь дотянутся до его холки, чтоб остановить, что, конечно, не удается. Но он останавливается сам и нависает надо мной, смотрит, пару раз облизывает щеки и снова скулит, больно ударив меня головой в грудную клетку. Я чувствую себя муравьем, ведь Альфа слишком тяжелый, настолько, что я еле дышу, когда он неожиданно ложится на меня целиком. И снова лижет, но на этот раз шею. Он лежит так какое-то, как мне кажется, очень долгое, время, а потом встает и уходит, шатаясь. Обратившись где-то в углу комнаты, он возвращается. Укутывает меня, как в прошлый раз, и относит на кровать, укладывая на левый бок. У меня невольно вырывается хриплый, больше похожий на кашель, смешок. Он положил меня лицом к двери, чтоб я не боялся заснуть. Хотя мой правый бок он почти не тронул, а это значит, что не один я, в этом доме увлекаюсь психологией. Но на этом так называемая «забота» не заканчивается. Я чувствую, как Хейл засовывает руку под одеяло и кладет ее на мой член. Он вытягивает боль, я чувствую, как заживают две царапины, оставленные Альфой на моем достоинстве. И вроде даже хочется сказать спасибо, но в голове мелькает лишь навязчивая идея с планом как обездвижить Альфу и, засунув ему пистолет в задницу, выстрелить парой аконитовых пуль. Я не заметил, когда уснул. Проснулся уже вечером. За окном было темно, на столе привычно стояла тарелка супа, внизу слышался звонкий смех девчонок. Тело уже не ломило так сильно, а на стуле, что вернул в комнату кто-то из стаи, висел безразмерный свитер и мои домашние штаны. Я поел, оделся, сходил в уборную и снова лег спать, ноги и руки плохо слушались, а заживающие раны давали о себе знать при любом движении. Но я знал, что каждые полчаса, по очереди, приходят члены стаи и потихоньку забирают у меня, спящего, боль, чтобы я быстрее поправился. И это греет душу. А еще из-за этого мне постоянно хочется спать… Прежде чем закрыть глаза, дотягиваюсь до шеи и ощупываю уже немного затянувшуюся рану. Чувствую, как под пальцами что-то пульсирует, и отдергиваю руку. Воображение вырисовывает, как может выглядеть моя самая большая травма и мне приходится преодолевать подступающую, от ярких представлений, тошноту. Второй раз, уже утром, меня разбудило ощущение, будто рядом со мной кто-то ворочается. Открыв глаза, я увидел Лилиан, задравшую ноги и руки вверх и хватающую себя за пятки. Она лежала, сжимая и разжимая пальцы на ногах, которые теперь были полностью человеческими. Лицо ее тоже стало как у человека, с маленьким аккуратным носиком и крохотными розовыми губками. Шерсть почти вся спала, оставаясь только на руках и ногах. Ушки, клыки и когти некуда не исчезли, но как только малыши подрастут, родители научат их контролировать обращение, и они будут полностью походить на людей. Я пощекотал Лилиан, и она рассмеялась. Задрав голову, малышка вытянула руки к моему лицу и округлила рот, говоря восторженное «О!». Я пощекотал ей ладошки, и она тут же сжав кулачки, прижала руки к себе. Теперь она выглядит очень мило, когда улыбается и смеется. — А кто это тут у нас такой радостный? Кто такой красивый? Кто был за главного, пока Стайлз спал? Лилиан, крутившаяся и смеявшаяся в моих руках, резко остановилась, стала серьезной и прижала указательный палец к губам. Она подползла к моей голове, с трудом управляясь с неудобными пока для нее руками, и начала шептать мне в самое ухо. — Афя угается. Афя ится. Пишол ужой. Афя его погнал. Мня сразу словно холодной водой обдает. Альфа, с которым встречался Айзек, видимо задержался до самого утра, а даже если и нет, то, сытый во всех смыслах, Дерек наверняка учуял его. И теперь устроит разнос всей стае и Лейхи в первую очередь, если тот останется жив. Перед глазами мелькнула картина единения влюбленных, которое прервал Дерек. Ворвавшийся Хейл разрывает «Ромео» на куски и ломает позвоночник «Джульетте». В условиях богатого воображения Айзек воет от боли, а не известный мне Альфа издает предсмертный хрип. Я встаю, преодолевая дрожь в коленях и, взяв малышку, иду вниз. Лилиан неожиданно начинает сильно плакать и пытается вырваться, когда я беру ее на руки, царапает когтями и кусает, что, впрочем, после Хейла почти не ощущается. Внизу в гостиной обнаруживаю застывшую стаю. Они смотрели на меня с таким ужасом в глазах, что мне невольно представилось, будто я истекаю черной кровью. Она течет из всех царапин и укусов, предвещая мою скорую смерть. Обычные «Все будет плохо» мысли, которые посещают меня после полнолуния, но на стаю они влияют совершенно неожиданным образом. Эрика и Бойд просто изумленно смотрят на меня, не двигаясь с места и, кажется, даже не моргая, Скотт держит Эллисон, которая во всю сверкает желтыми глазами и хочет, видимо, набросится на меня. Айзек, стоявший до этого рядом с Дереком, в мгновение ока оказывается рядом и выхватывает у меня из рук все еще плачущую Лилиан. В то время как сам Хейл подходит ближе и, схватив меня за голову двумя руками, рычит. — Прекрати. Об этом. Думать. И я действительно перестаю думать, точнее — перестаю что-либо понимать. Айзек передал Лилиан ее маме, и они обе постепенно успокаиваются. Малышка перестает реветь, а Эллисон обретает человеческий облик. Сам же Лейхи тут же оказывается схвачен Эрикой и Бойдом. Три беты обнимаются, а, сменивший цвет радужки, Дерек берет меня за руку и тащит за собой на кухню. Вдогонку нам Маккол бросает громкое «А я тебе говорил!». На кухне Хейл достает стул и сует мне его. Послушно разложив деревянный икеевский предмет мебели, сажусь и взрываюсь. — Что значит «прекрати думать»? О чем не думать? Почему плакала Лилиан, Арджент хотела меня убить, а у остальной части стаи случился приступ нежности? — Не замечаю, как встаю и подхожу к Альфе, уже требуя и крича на него. — Что было, пока я спал? И что вы все делали в гостиной, когда больше половины из вас должны быть на переаттестации?! И почему бы тебе самому не рассказать мне все?! Хейл тяжело вздыхает и достает себе стул. Он так же раскладывает его, и садиться напротив моего, жестом приглашая сесть. Сажусь и только сейчас я понимаю, что стола нет. Моего любимого классного икеевского стола, который я так долго выбивал у злой тетки, что хотела купить его для резервации, нет! У меня тогда была депрессия и травмированный период — разочарование в том, что рябина ни черта не сдерживает Альфу и ему совсем не важно, что он может своими когтями поцарапать мои интимные места. И все свои эмоции я выплескивал, торгуясь в магазинах с людьми, практикуя на них сарказм и все прочие прелести моего умения заговаривать зубы. И этот самый стол был последним выбитым мной товаром, я с таким трудом его отобрал… — Начинай. — Взмахиваю рукой и стараюсь сесть так, чтобы было не очень больно. — Объясняй! — Сначала обмани меня. Хейл сидел, скрестив руки на груди и широко раздвинув ноги. Его лицо не выражало никаких эмоций, он даже не был заинтересован. — Только не опять. — Тогда не узнаешь ответов. — Я спрошу у других, и знаешь, если мой любимый стол сломал ты, и не дай Бог, сломал его телом Айзека, я честно подстрелю тебя. Выражение изумления на лице Дерека — бесценно. Но чтобы не показывать, насколько мне приятна его растерянность, я спешу подняться наверх. Действительно мне нужно поговорить с Айзеком и Скоттом, спросить о том, что произошло, но у меня все еще кружится голова и подкашиваются ноги от длительного хождения. Поэтому, сначала сон. Еще немного сна без сновидений, который поможет мне восстановить силы. Остальных я действительно опросил. Эрика сразу повинилась, что стол сломали они, и пообещала лично отвести меня покупать новый, как только я полностью восстановлюсь. Бойд довольно скупо рассказал, что Дерек учуял чужого Альфу и отругал Айзека. Сам Айзек рассказал, что на допросе с пристрастием и физическими увечьями так и не выдал Хейлу, кто же к нему приходил. Скотт дополнил картину происшествия тем, что выслеживать Альфу Хейл не понесся потому, как просидел возле меня, играя с Лилиан, а Элиссон извинилась, и вот тут-то меня ждало самое интересное. — Это твоя особенность, Стайлз. Та, о которой говорил Дитон. — Элиссон сильно нервничала, ее почему-то всегда выбирали для переговоров со мной. — Стая тебя чувствует, точнее твои слишком сильные эмоции. И я не знаю о чем ты думал, но ты был так ужасающе спокоен и при этом словно хоронил кого-то… А потом резко стал пахнуть так, будто умираешь… Мы испугались. Особенно Лилиан. Подошедший МакКол обнял и увел жену, кивнув на идущего за собой Дерека. Альфа сел напротив меня в кресло и кинул на журнальный столик папки. Я видел такие много раз в кабинете отца. Дело номер такое-то об очередном убийстве или краже. Но эти папки были не заполнены. — Что это? — Мне захотелось утонуть в своем кресле, хотя я и так весь сжался в нем, пытаясь быть как можно дальше от Альфы. — То, что тебе рассказали, тебя устроило? — Хейл не вел себя как хозяин, он был хмурый и кажется, немного зажат. Ему, похоже, и самому не нравился предстоящий разговор. — Да. Что это? — Я кивнул на папки. — Возьми и посмотри. Это тебе. — Хейл подвинул их еще ближе ко мне и, дождавшись, когда я возьму первую из них, продолжил, заметно расслабляясь. — Как мы выяснили на той тренировке, тебе не хватает информации, но, если ее предоставить, ты справляешься на отлично. Так вот это та информация, которой тебе не хватало. Дерек молча следил за тем, как я просматриваю папки. Первая была полностью отведена не кому иному, как Питеру Хейлу. Биография, список прегрешений, совершенно пустой список «добрых дел», описание его стаи и его жизни как бизнесмена. Умница дядя Питер успешно торговал «воздухом» и делал из него деньги, продавая акции своей компании и по дешёвке покупая акции других. Вторая папка была отведена Кали. У нее, в отличие от старшего Хейла, список отличий был, но занимал всего пару строчек. Зато история ее стаи занимала целых 4 страницы — она умудрилась набрать 20 обращенных бет. Как оказалось, Кали, помимо владения двумя резервациями, преподавала на досуге стриптиз. Это было не удивительно, но подозрительно, если посмотреть на красовавшуюся рядом надпись «учитель физической культуры в старшей школе». Третьими шли Близнецы. Их папка была самой малосодержательной. В их стае было 5 человек, оба работали в ближайшей резервации, как раз там, где жил отец. Оба встречались с людьми. Итан с Денни, Эйдан с Лидией. Законы не нарушали, а список заслуг был увенчан словами «человеческое поселение», «главная больница Бейкон Хилз» и «Старшая школа». Братья не рвались в совет, но получили эту привилегию за счет того, что являлись ранее членами Альфа-стаи. Последним шел Дюк. Альфа Альф стаи не имел, зато «отличался умом и сообразительностью». Отвечал за все общественные заведения в городе и если бы мы жили в царское время, то наверняка бы был королем. Дюкалион обеспечивал работой всех бет и людей, живших в городе, как в резервации, так и за ее пределами. Особенно меня удивил список тех, за кем он наблюдает и за кого он несет личную ответственность. Удивил тем, что среди имен, которые в нем были, виднелись Стилински М. И Мартин Л. На мой немой вопрос Хейл лишь пожал плечами. — Он считает, что вы с Лидией отличная команда и ваши особенности помогут ему. Большего он не говорит. — Ясно. — Откладываю последнюю папку и снова вжимаюсь в кресло. — И зачем мне все это? — Весь мир узнает об оборотнях, но свободу они обретают только на территории Калифорнии. А именно в Бейкон Хилз. И, учитывая то, что мы живем в 21-вом веке… — Дерек пожимает плечами, пытаясь скрыть тяжелый вздох. — Пресса желает знать… — И Дюкалион это позволил, потому что это выгодно. Ведь тогда он сможет жить гораздо более богато. Его будут бояться, он станет почти что президентом, а власть будет переходить к нему от мера каждого из ближайших городов… — Я даже подпрыгнул на кресле от того, какие мысли полезли в мою голову. Мозг работал, казалось, что заржавевшие было шестеренки, хорошенько смазали, и они начали крутиться с удвоенной силой, выдавая перспективу будущего. Я вскочил и начал ходить по комнате, активно жестикулируя руками. — Родители будут отдавать ему своих смертельно больных детей, чтобы те их вылечили, сделав оборотнями, от браков двух оборотней типа нашего МакКола и Элиссон или скажем, Коры и одного из Близнецов будут рождаться волчата… — Коры и близнецов? — Альфа встал и показал красные глаза. Зрачки у него бегали, пристально следя за мной. — Рожденный и укушенный, рожденный и рожденный оборотни, Дерек! Ты прогуливал уроки биологии в школе? И в том, и в другом случае получится чистокровный оборотень, а это значит, что… — Что? — Альфа успокоился и подошел ко мне. Он восторженно смотрел на меня и, чуть склонив голову, ждал продолжения тирады. — Не знаю, я выдохся. Но только что испытал оргазм от того, насколько же я гениален… Я так увлекся, что не заметил, когда Альфа успел взять меня за руку. Я даже не обращал внимания, насколько близко он ко мне находился, до этого момента. Дерек сократил расстояние между нами еще больше, нагнувшись к моему лицу. — Второй, за последние пару дней. — Что второй? — Я попытался отойти, но Хейл сжал свободной рукой мое плечо. — Оргазм… Дерек снова поцеловал меня. На этот раз поцелуй был более нежным, чем тот, на нашу годовщину. Хейл переместил руку с моего плеча на шею, чтобы удержать на случай, если я решу отстраниться и тихо зарычал. Сейчас он не походил на того, которым бывал обычно, и я ответил на поцелуй, позволяя Альфе отпустить мою руку и обнять себя за талию. Он обнимал нерешительно и мне начало казаться, что слова «он все еще любит тебя» были правдой. Но только казаться. Знакомый голос раздался как раз тогда, когда я приобнял Дерека за плечи и только-только начал наслаждаться моментом. — О, Детка, ты такой истукан! — Кора стояла в дверях и усмехалась. — Как ты его терпишь, Дерек? В кровати он такой же? Отстранившись, Хейл зарычал на нее, и Альфа пожала плечами. — Я молчу. Давай, отпускай свою шавку залечивать раны и пошли. Есть разговор. Волчица, не дожидаясь ответа, направилась на второй этаж, а Дерек, все еще обнимая меня, прикрыл глаза, успокаиваясь. Кора не была сучкой или злобной, но с легкостью поверила в «Детку». Хейл поначалу расстроился этому, но потом, рассудив, что его сестра не умеет врать, оставил все как есть. Я попытался отодвинуться, но Дерек не отпускал меня. Он крепко обнял напоследок, чуть ли не до хруста костей, и только потом ушел. А шавка осталась залечивать раны. Я убрал папки, отданные мне, в свою комнату, приготовил нормальный ужин, а не те полуфабрикаты, которыми питалась стая, пока я был в отключке. А Кора все еще болтала с Дереком в его комнате. Конечно, у молодой Альфы, неопытной, будет много вопросов. Но мне бы не хотелось ужинать с ней за одним столом. — Стайлз, ты как? — Эрика зашла на кухню, вертя на пальце ключи от машины и клыкасто улыбаясь. — Я думаю, нам срочно нужен стол. — Да, я думаю я… уже в норме. И ты читаешь мои мысли. До ikea мы доехали довольно быстро. Окрыленная тем, что ей доверили Camaro, Эрика неслась через все светофоры и нарушила правила дорожного движения раз десять. Притормозила она только на территории Кали. Фразу «Нечего шастать по моей земле всяким отродьям или Хейлам» знал каждый уважающий себя оборотень. Пока мы проезжали мимо принадлежащего ей клуба, я узнал еще одну «информацию, которой мне не хватало» — ее номер телефона. Присланная sms сообщала, что Альфа-самка в курсе, что мы будем возвращаться обратно той же дорогой. Но нам лучше успеть до темноты. «В моем клубе будет куча жадных до секса оборотней. И передай привет той суке за рулем. Целую». — Кто пишет? — Старый друг. Эрика нечего ничего не сказала. Хотя наверняка услышала, что я вру. Телефон мне отдали почти сразу, но активно пользоваться я им начал около месяца назад. Звонил и болтал с отцом, переписывался с Лидией. Изредка писал стае — что купить на ужин, когда нужно будет заехать к Дитону, просил захватить вещи из химчистки и прочие проблемы быта. Ну и впускал их домой, когда они звонили. Столов нормальных не было. Все те, которые раскладывались, шли с двух на четыре места и не больше. Обойдя весь центр и не найдя ничего лучше, мы взяли два таких, светлого оттенка. Эрика еще за чем-то прикупила странную прозрачную вазу, аргументировав это тем, что «У Элиссон тоже есть такая». Вернулись домой мы без приключений. Кора к тому времени уже ушла, и я искренне был рад этому. Дело в том, что эти выходные были маленьким отпуском для стаи. Период всевозможных переаттестаций для оборотней был действительно отпуском. Не надо никак утруждать себя — пришел в назначенное место и победил должное количество раз в схватке. Это людям приходилось учить что-то, или тем, кто, как Бойд, сам был учителем. За ужином он как раз рассказал, как все прошло, и я даже отвлекся от той обиды и злости на самого себя за то, что Лилиан меня боялась. Она не слезала с рук Хейла и обиженно поглядывала на меня. Когда я протягивал ей бутылочку с молоком, малышка даже показала мне язык и специально взяла бутылочку своего брата. Курт на это никак не отреагировал и только потянулся за бутылочкой, что была у меня в руках. Конечно, я отдал ее ему. — Стайлз, ты слушаешь? — Бойд пнул меня ногой под столом. Он рассказывал это действительно только мне. Вся остальная часть стаи не горела желанием идти работать в обычные профессии. — Да, прости… — Бросив последний взгляд на Лилиан, я вновь заговорил с ним. — Так сколько было всего вопросов? — Штук шесть, на скидку. Я уже не помню. Требовали план писать своих занятий. — Ты имеешь в виду программу, по которой обучать будешь? — Да, да. И презентовать ее. — Мой мужчина защитился на «отлично». — Сияющая Эрика поцеловала своего парня. Она гордилась и радовалась так, будто сама сдавала и защищала этот план. — Тебя тоже это ждет, если ты все еще не передумал. Сказав это, Бойд уставился в свою тарелку. Подмигнув мне, Эрика тут же начала всем рассказывать о том, как мы покупали столы. Отвлекала внимание. Дюкалион, до того, как я стал «Деткой», обеспечил меня работой, как и других. До сих пор меня ждет мое место психолога для детей и оборотней в школе, где я проучился большую часть своей жизни. Но когда Дерек начал срываться, мысли о работе пришлось отложить. Я все еще слышу иногда этот полный злости голос: «Ты всегда должен быть при мне». Тогда я думал, что никогда не увижу родных и белый свет. Хорошо, что я ошибался. — Айзек! Я решил, что стал слишком часто задумываться, когда вздрогнул от того, как рыкнул рядом со мной Альфа. Лилиан застыла в его руках и бросила на меня опасливый взгляд. Но Дерек отдал ее не мне, а Эрике и девушки унесли малышей наверх. — Дерек, ты тоже не спрашивал нас, ты поставил нас перед фактом… — Лейхи держался изо всех сил. Он сжимал кулаки и упрямо смотрел на Хейла. — Я Альфа! — Дерек, казалось, готов был разорвать бету на куски. — И это был Стайлз, а не пойми кто! — Он тоже Альфа! — Лейхи пытался оправдать свой выбор как мог. Каждый раз, особенно когда наблюдаешь со стороны, эти споры с главным аргументом «Я здесь вожак» кажутся смешными до невозможности. Пугающими, но действительно смешными. — Тогда скажи кто он! — Хейл встал, оперившись руками о стол. Скотт и Бойд, как и я, благоразумно молчали, но уже готовы были броситься удерживать Дерека. — Иначе я найду его сам! — Нет, пожалуйста, Дерек! — Айзек крикнул и тут же сгорбился, сдаваясь. — Я расскажу, даже приведу его к тебе, познакомлю… — Приводи. — Хейл сел и взял в руки вилку, собираясь продолжить прерванный ужин. — И если я узнаю, что он как-то влияет на тебя, переманивает к себе или тем более подавляет… Айзек испуганно смотрел на своего Альфу, будто ждал удара. Скотт и Бойд застыли изваяниями, а появившаяся в дверях Эрика протянула руку. Она хотела привлечь внимание, но передумала, прижимая руки к груди и цепляясь за весящий у нее на шее медальон пальцами. — Я превращу его в бесхребетную Омегу и снова стану единственным Альфой в твоей жизни. Оборотень отпил воды и продолжил есть. Айзек покивал пару раз и зажмурился. Слова Дерека сделали больно не только ему. Когда-то Дерек сказал мне почти такую же фразу. Но тогда она действительно предназначалась только мне, была словно признанием в любви. Совершенно глупое иррациональное чувство ревности. Вроде бы я и не хочу быть с Хейлом, но при этом мне обидно, что эту фразу он сказал кому-то еще. — Нам нужна помощь с детьми. Бойд, Айзек… — Эрика снова протянула руку и Лейхи, ухватившись за нее, встал, позволяя увести себя. Голос у Эрики был тихим, кажется, крича на одного бету, альфа напугал всех. Даже Скотт немного нервно выдохнул и раскинулся на стуле, задевая меня коленом. Старая привычка — он делал так всегда, когда получал от учителей, если мы сидели вместе. — Ты так давишь на них, невозможно. — Маккол потер двумя пальцами виски и тоже принялся за еду. Остаток ужина прошел в тишине. Оборотни ни сказали больше, ни слова, а я снова чувствовал себя посторонним. Точнее холодильником, или электронными часами на полке над разделочным столом. Да любым предметом в этой комнате! Предметом, который все слышит, видит, понимает и остается незамеченным. Но если захотят скинуть свою злость — именно этот предмет и разобьется. — Стайлз, ну хоть ты! Мы чувствуем твои эмоции, забыл? Расслабься немного. — Скотт машет перед моим носом рукой и встает из-за стола. Положив грязную посуду в раковину, он разворачивается и минуту играет с Хелом в гляделки. А после, с ехидной улыбкой, делает его жизнь немного сложнее, чем она была. — И, кстати, друг. Спроси у Дерека при случае, как именно будет проходить банкет, на котором прессе представят Альф и их самок. Скотт ждал, что я взбрыкну, наору на Дерека или просто потребую объяснений. Но я все еще был слишком слаб для скандалов. — Обязательно врежу ему, когда все узнаю. Слабо улыбнувшись другу и проводив его взглядом, я продолжил есть. Хотелось быстрее уйти из кухни, молчание наедине с Хейлом теперь напрягало. Сам же Альфа уже все съел и отнес свою тарелку в раковину, но уходить не торопился. — Ты точно мне врежешь, если я не объясню слова Маккола прямо сейчас. Хейл сел за стол на место Эллисон, так, чтобы быть напротив меня, и поставил передо мной бутылку пива. Обычного пива для оборотней, которое теперь продавалось в каждом клубе и пабе. — Объясняй. — Я отодвинул свою тарелку, так и не доев, и постарался посмотреть на Дерека самым злым взглядом, на который только был сейчас способен. — Но я все равно тебе врежу. — Конечно. — Оборотень усмехнулся, но тут же стал серьезным и хмурым. — Этот банкет должны посетить все Альфы со своими парами. И эти пары должны будут рассказать прессе, что они вовсе не самки, как о том думают люди. Сказать, как на самом деле им хорошо живется и как круто жить с оборотнями с денежной стороны вопроса. Дерек сделал паузу, ожидая, что будут вопросы. Но я лишь вскинул брови и кивнул головой в его сторону, мол «Продолжай». Что он и сделал, кивнув. — Проходить это будет в мэрии, при присутствии самого мера. Альфы без пары могут не приходить, как низшие по рангу, так же, как и новоявленные. Альфы из совета и их пары с прессой контактировать не будут. Только пара кадров. Дюкалион уже предоставил журналистам нужную информацию для печати, и им осталось только сфотографировать нас. Тебе придется общаться только с другими Альфами. — И именно поэтому ты дал мне те папки? Кивок. — Кали может знать мой номер телефона? Менее уверенный кивок. Дерек нахмурился, но промолчал, позволяя продолжить задавать вопросы. — И мне следует отрепетировать свое умение врать на тебе, чтобы они не узнали лишнего? Еще один кивок и Хейл снова начинает говорить. — Не только. Тебе следует изучить оборотней и все, что теперь их окружает. Ты должен научиться защищать себя в бою, и этому буду учить тебя тоже я. Если справишься… — Лучше скажи, что будет, если я не справлюсь. — У нашей стаи возникнет уйма очень трудно решаемых проблем. На кухне снова воцаряется молчание, но уже не такое напряженное. Дерек пододвигает ко мне пиво и встает, собираясь уходить. — Ты ошибся бутылкой. — Нет. — Хейл даже не оборачивается, продолжая идти. — Это тебе, как домашнее задание. Альфа уходит, а я, все же доев свой порядком остывший ужин, мою посуду. Я постоянно кошусь на бутылку. Мне это пиво явно не опробовать предложили. Да и в папку Кали следует написать тот номер, с которого мне пришла sms — забивать его в телефон не хотелось. Устроившись с пивом на своей кровати, я вытащил из-под нее ноутбук. Еще одна моя любимая вещь, правда, без возможности подключения интернета. Wi-Fi, к сожалению, в лесу поймать невозможно. Создав пару документов на жёстком диске, я написал в одном из них все, что знаю о существующем строе среди оборотней. Получилось мало, всего пол странички. В следующем документе я создал таблицу, простенькую, полностью отражающую иерархию совета. Все это лишний раз помогло мне убедится, что для человека, живущего в стае, я действительно знаю чертовски мало. Отложив ноутбук, я уставился на бутылку. Обычная бутылка пива, с наклеенной поверх этикеткой. На этикетке красовалась голова Волка с разинутой пастью и высунутым языком. Название «На пролом» совершенно не подходило к иллюстрации, а привычного состава написано не было. Зато, покрутив бутылку в руках, я нашел список противопоказаний. Начинался он с довольно странного предложения, обычно не встречающегося на пиве. «Данный продукт содержит опасные вещества третьей степени. При неправильном употреблении возможны головные боли, отравление, ведущее к летальному исходу, в единичных случаях — потеря статуса». Больше на упаковке ничего не было. Рассудив, что Хейл хочет вернуть в форму именно мою голову, настроить на прежний лад, за что даже поцеловал сегодня, я создал еще один документ. Конечно, все что можно выудить из текста на этикетке уместится в пару строчек, но скорее всего я быстро забуду это, если не запишу. Это было домашние задание, которое оказалось слишком коротким и простым. Отравление у оборотней бывает от омелы, тем более до летального исхода. То, как влюбленный по уши Альфа Коры отдал свою силу, чтобы она выжила, помнят все Хейлы. А сама Кора все еще ненавидит сучку Дженифер, хоть та и мертва. Следующим пунктом наверняка был аконит, содержащийся, как и все остальное опасное, в малых дозах. Ведь должно что-то сдерживать регенерацию клеток, чтобы заставить оборотней пьянеть. К тому же я видел пиво пару раз в стакане, и оно отливало зеленоватым оттенком, вместо привычного золотого. А вспоминая уроки рисования, зеленый получается, если смешать желтый с синим. Идиотизм, если это работает с пивом, но вдруг. Чем черт не шутит… Элиссон застала меня как раз, когда я ходил кругами по комнате и бормотал себе под нос об аконите. — Если растереть цветки, какую-нибудь определенную их часть, лепесток или еще чего, то получится вполне сносно. Просто кинуть их туда нельзя, это вызовет галлюцинации, а не опьянит… — Стайлз! — Волчица схватила меня за руку, видимо она уже не в первый раз зовет меня. — Мне нужно поговорить со Скоттом наедине. Присмотри за детьми, пожалуйста. Оглянувшись на ноутбук, соглашаюсь. Быстро подбегаю и, сохранив все созданные документы, убираю его на место. Элиссон с милой улыбкой ждет, пока я это сделаю и, взяв за руку, ведет в детскую. Там уже сидит понурый Айзек, удерживая играющего с мягкой игрушкой Фреда. Я киваю уходящей Элиссон и подхожу к манежу, чтобы взять Лилиан. Но малышка рычит, стоит мне протянуть к ней руки. Мне ничего не остается, как сесть рядом на диван и, облокотившись на край манежа смотреть, как играют дети. Лейхи сидит истуканом и на разговоры явно не настроен, хотя так и хочется поговорить с ним. Но все, что я делаю, это в тишине наблюдаю за детьми, иногда разнимая близняшек, когда они начинают кусать друг друга или хотят отнять игрушки у других. На следующий день Хейл устраивает мне тренировку. Совершенно не такую, как в прошлый раз. Мы сидим в гостиной и буравим друг друга глазами, изредка обмениваясь фразами. — Скотт вчера сидел со мной весь вечер, после того как я сделал твое домашнее задание. — Я максимально спокоен и мысленно представляю луга, поля, фермы, на которых пастухи выгуливают барашков и овец. Это вроде как помогает мне. — Почти. — Дерек, до этого неотрывно смотревший на мою грудь и прислушивающийся к моему сердцебиению, поднял голову и улыбнулся. — Скоро у тебя получится. Нагнувшись, Хейл поднял с пола лежащую там мягкую игрушку, оставленную кем-то из детей, и встал, намереваясь уйти. — Омела и аконит. В малых дозах. — Поймав недоуменный взгляд Альфы поясняю. — В вашем пиве. Твое домашнее задание. Дерек усмехается и, видимо не сдержавшись, откровенно смеётся. — Почти. За смех он получает маленькой подушкой по голове. Я ожидал, что оборотень поймает ее, но тот даже не пытался увернуться. Просто принял удар, а после, подняв подушку с пола, закинул ее обратно на диван. Стоит ему уйти, я тут же бегу наверх и, вновь обосновавшись на кровати, беру в руки бутылку. «Почти» меня не устраивает. Еще раз осматриваю бутылку. Волк с разинутой пастью, название, список противопоказаний, на крышке тот же волк, только в черно-белом варианте, в низу этикетки мелким шрифтом написан изготовитель — пивной завод Бейкон Хилз. Я пытаюсь найти ответ на эту загадку до самого вечера, пока меня не осеняет. Мне прямо так и видится, как у меня над головой зажигается лампочка, когда я начинаю печатать. Задание действительно оказалось простое. Пока печатаю, в кармане пару раз вибрирует телефон, но я достаю его только когда заканчиваю. На экране уже знакомый номер с двумя восьмерками и двойками посередине. Первая sms сообщала о том, что мой «Альфа просто зверь», а вторая гласила «Представляешь, ему не понравилось, что я пишу тебе! Ты приласкай его сегодня лучше обычного, он оказывается таким ревнивцем». Прочитав сообщения, я думаю о том, что будет конкретно мне, за то, что она мне пишет. А после вспоминаю великолепную переписку Шерлока и Ирен Адлер. И думаю, что в данной ситуации, Кали вполне себе подойдет на ее роль. Вопреки ожиданиям, я вижу Хейла только на следующее утро. Он не говорит со мной, просто заходит в комнату и вытаскивает мой ноутбук. — Будешь проверять домашку? Мой вопрос остается без ответа, от Альфы прямо разит злобой, чуть ли не ненавистью. Он бегло просматривает все созданные мной документы и останавливается только на последнем. Том самом, где я писал про пиво. И только прочитав его, начинает говорить. — Все верно. — Альфа садится рядом со мной на кровати, отставляя ноутбук в сторону. — Завод действительно перекупил Питер, а все, что производят для оборотней, принадлежит Дюкалиону. Пиво третьей степени самое сильное, ориентированное на Альф, и оно выпускается единственным числом без других вариантов не только по тому, что его мало покупают. Советники стай пока заняты немного другим. — Я прав и про Дитона? — Нет, рецепт этого пива придумала и воплотила мисс Морелл. Дюкалион не доверил бы этого кому-то еще. — Значит, она следит за всем производством от имени главного Альфы? — Да. Дерек улыбнулся и неожиданно резко потянулся к тумбочке, забирая оттуда мой телефон. Он явно хотел проверить, что же мне писала Кали. Когда улыбка на его лице сменилась ухмылкой, я уже знал, что именно он скажет. Хейл не разочаровал меня, вернув телефон на место и погладив меня по щиколотке, он произнес: — Приласкаешь меня? — Нет! — я выдергиваю ногу и замираю. Хейл усмехается и встает. — Следующие задания ты будешь выполнять в моем кабинете. — Я не приласкаю тебя. — Стараясь говорить как можно уверенней и по инерции сжимая ноги, я слежу за тем, как Дерек забирает бутылку с тумбы и, открыв ее, делает пару глотков. Его глаза на мгновение загораются красным, и он облизывается. — В моем кабинете есть компьютер. А на нем есть интернет. Нет, мои надежды не оправдались. Мне не дали насладиться «одиночеством в сети», всю дорогу Дерек сидел за моей спиной и наблюдал, что я делаю в интернете. Иногда, когда я отвлекался и пытался зайти на не слишком нужный мне сайт, или страницы Википедии заводили меня не туда, куда надо, Хейл грозно звал меня по имени. Приходилось закрывать только что открытые вкладки и возвращаться к поиску информации о современных и реальных оборотнях. Я выискивал все, что касалось их, и вскоре стал знать гораздо больше, чем сам Дерек. Выражения удивления на лице Хейла, когда я находил что-то, чего он не знал, было лучшей наградой помимо прочих. Все остальные награды были двоякими. Массаж, после почти суток сидения за компьютером был приятен, да, но его делал Альфа. Поцелуи, с каждым разом становившиеся все более животными, возбуждали, но это был Дерек, который в любой момент может сорваться и превратится в огромного зверя. Я сбегал от него, и отдыхал со стаей. Хотя теперь все дни я проводил в кабинете вожака, для стаи все же находил время. Лилиан все еще обижалась на меня. Айзек, на которого Дерек по-прежнему давил, часто прикасался ко мне или садился и обнимал за ноги, когда все собирались вечером посмотреть фильм. Эрика ходила нервная — не знала, что подарить Бойду на их годовщину, которая будет через пару дней. Сам Бойд весь ушел в работу. Только у семейства Маккол все было относительно хорошо. А потом Кали прислала мне очередное сообщение. Обычно она писала о Дереке, была своеобразным GPS-навигатором. То она хвалила меня за подобранный для Хейла наряд, то упрекала в излишней агрессивности оборотня, то говорила, что он ест на работе гамбургеры. Я все еще не отвечал ей, но иногда информация, что она присылала мне, была действительно полезной. Например, когда она сообщала, что Дюк отругал Альфу за непослушание, или что Питер поцапался с ним, из-за разногласий относительно какого-то поступка близнецов. В этот раз она написала короткое «я позвоню». И действительно позвонила. — Нас отправляют в Нью-Йорк, поправить ситуацию со СМИ, Хейл тоже едет, так что будь готов отработать ему за неделю и до, и после! Целую. Не дав сказать мне и слова, она повесила трубку. Я давно понял, что Кали не просто хочет выбесить Дерека, ей за чем-то действительно нужен я, правда теперь по другим причинам, чем ранее. И по каким именно я пока не выяснил. — Ты правда общаешься с ней? — Рейс подошла из-за спины, злая и взъерошенная. Позади нее шел Бойд, на нем не было рубашки, а у Эрики была только кофта на молнии. Волчица, похоже, даже выпрыгнула из кровати и объятий любимого, чтобы упрекнуть меня. — Ты общаешься с этой сукой? — Нет, это она сама пишет мне. — И звонит? — И звонит. — Ладно. — Эрика поправила съезжающую с плеча кофту и подошла ближе, сверкая желтыми глазами. — Если Дерек не знает об этих звонках и письмах… — Милая. — Бойд обнял свою девушку за плечи, поцеловал в шею и потянул к выходу из моей комнаты. Волчица тяжело вздохнула и позволила себя увести. Их обоюдная ненависть с Кали началась после того, как оборотни побывали в плену стаи Альф. Кора рассказывала, что Кали решила поразвлечься с единственным пленным мужского пола, чтобы позлить Энниса и Рейс чуть не разодрала Альфа-самку за это. Вернон тогда тоже поучаствовал в драке, как результат — Кали была опозорена. Эннис по ее приказу стал пытать Эрику, она чуть не умерла от бесконечных ран. Стоило только зажить одним, Эннис наносил новые, иногда словно в издёвку забирая у Рейс немного боли. После этих событий парочка надолго не расстается, Бойд запрещает своей девушке даже работать в среде оборотней. Поэтому они вместе преподают в школе в резервации, где кроме них нет других вервульфов. Он — историю, она — дополнительные уроки физкультуры. Учит детей защищаться от оборотней, избегать их и просто уметь постоять за себя. И возможно Эрика тоже цель Кали, иначе, зачем ей было сообщать об отъезде звонком? Остальные тренировки с Дереком оказываются не такими пугающими. Все три дня до его отъезда он посвящает моей физической подготовке. Он просто позволяет себя бить. Конечно, все мои удары не приносят должного результата и, в основном, при нападении я оказываюсь лежать на земле, но это интереснее, чем целый день сидеть за компом в душном кабинете. Последняя тренировка не исключение — я опять оказываюсь на земле под ногами Альфы. Но на этот раз у меня есть туз в рукаве. Хейл садится рядом на корточки и смотрит, как я лежу, пытаясь, отдышатся. Стоит Дереку отрастить когти и приставить их к моей шее, я достаю из кармана куртки маленькую иголку и с силой вонзаю ее в руку оборотня. Альфа шипит и, отдернув руку, пытается вытащить иглу. Оказалось, та вошла почти полностью. Маленькая деревянная иголка из рябины, пару дней назад я украл ее из запасов приезжавшего Дитона. На деле выходит, что такая миниатюрная вещь очень хорошее средство против когтей оборотня. — Ты делаешь успехи. — Оборотень выдёргивает иголку и кидает ее в траву. Мое оружие быстро теряется в листве. — Хитрость твой конек даже в схватке. — Мозги это в принципе мой конек. Ранка не заживает, продолжая кровоточить, и я чувствую себя виноватым. Впрочем, это чувство быстро проходит. Так же быстро как Дерек набрасывается на меня, прижимая к земле всем телом. — Зачем она звонила тебе? Несмотря на вопрос, дыхание Дерека над ухом вызывает чувство дежавю. Раньше он любил зажимать меня, где бы мы не находились, как только была свободная минутка, и шептать мне на ухо неразборчивые из-за рычания слова. — Сказала, что вы куда-то уедете. У меня не хватает воздуха в легких, чтобы выдохнуть, когда Хейл трется об меня, продолжая шептать и покусывать мочку уха. — Предлагала приласкать напоследок? — Дерек снова трется и, запустив руки мне под кофту, гладит бока, целует шею, ключицы. Лижет и шепчет в перерывах. — Дождаться, не скучать без меня? Или, наоборот, умирать от желания? Истекать по ночам? В моей голове всплывают те ночи, когда я действительно умирал от желания, а Дерека не было рядом, как дрочил и растягивал себя, как хотел, чтобы оборотень пришел ко мне больше всего на свете. — Дерек… Он не слушает, не реагирует, когда я пытаюсь оттолкнуть его, задирает на мне кофту и целует грудь, прикусывает соски. Меня ведет и, хотя я все еще сжимаю ноги, мне уже хорошо, потому как вот это мой Дерек. — Мой… — Я говорю это вслух и зарываюсь рукой в его волосы, ведь теперь можно. — Твой. — Хейл почти рычит это, но не зло, а приглушенно, как раньше. Он доходит до живота и вылизывает мне пупок, теперь уже нежно гладя бедра. — Настоящий… — Я всегда настоящий. — Он прерывается, чтобы сказать это и просовывает язык под пряжку ремня, тут же вытаскивая и пытаясь расстегнуть ее. — Нет, в полнолуние ты другой, чужой, злой, а сейчас ты возвращаешься ко мне настоящий. Хейл замирает. Он отпускает мой так и не расстегнутый ремень и выпрямляется, как-то испуганно и затравленно смотря на меня. -Я всегда один и тот же, Стайлз. Это все я, и в полнолуния и сейчас, все время. — Нет, ты врешь. У тебя помешательство и оборотень в тебе сходит с ума из-за моего иммунитета, а ты этого не помнишь… Он хватает меня за плечи, когда я пытаюсь выползти из-под него. Сжимает, его глаза не горят красным, на руках нет когтей, но он снова становится грубым. — Стайлз, я и есть оборотень! У нас нет никаких различий, я помню и осознаю все, что делаю, сейчас ли, в полнолуние, в любое другое время! Я все помню! — Он зло кричит мне в лицо, все сильнее сжимая мои плечи, так, что мне становится слишком больно, и я морщусь. Мне действительно страшно и воздуха в легких катастрофически не хватает, а мои руки, пытающиеся отодвинуть Хейла, сильно дрожат. — Я и есть зверь! И я прихожу к тебе и буду приходить! Потому что ты мой, и я имею на это полное право! И потому что ты тоже хочешь, чтоб я приходил, хоть и отрицаешь это! — Дерек! — Элиссон стоит в двух шагах от нас. В ее руке заряженный арбалет, направленный прямо на Альфу. — Тебе пора ехать, отойди от него! Но Дерек не отходит. Он повторяет «Дыши» и убирает руки с моих плеч, прижимает меня к себе и мне кажется, будто боль, волнение и страх уходят куда-то в шею и пропадают там. Когда мое дыхание выравнивается, запоздало понимаю, что рука Дерека находится именно на моей шее. Последнее, что я слышу, прежде чем провалится в сон, это грустный, затравленный голос Дерека. — Я и есть зверь, Стайлз. Просыпаюсь я уже на диване в гостиной. На моем животе спит Лилиан, уцепившись руками за мою майку. Элиссон смотрит фильм и не видит, что я проснулся. Это была первая паническая атака за все время со стаей, не считая трех первых полнолуний, когда Дерек меня насиловал. Хейл предотвратил ее, но в голове все еще крутились его слова «Я и есть зверь». Пытаясь расслабиться и хоть немного не думать о грустном, неприятном и отвратительном, поворачиваю голову и смотрю на экран. Сумерки, фильм с пушистыми и домашними оборотнями и вампирами со странными способностями. Представляю, как расстроены девочки-фанатки Бейкон Хиллз теперь, когда знают какие на самом деле оборотни. Встаю и аккуратно беру на руки Лилиан. Манеж стоит посреди гостиной, прямо между диваном и телевизором. Преобразившиеся малыши мирно посапывают, свернувшись огромным клубком посередине. Кладу Лилиан рядом с ними, и она тут же, ища тепла, пододвигается к куче-мале. Один из близняшек пытается отпихнуть ее, но Фред, спящий поверх всех, предупреждающе тихо рычит и все сразу же успокаиваются. Они как маленькая стая внутри большой, у них своя иерархия, свои правила в манеже и свой лидер. — Они уехали? — Скотт провожает Дерека до границы штата, чтобы убедится, что все будет хорошо. Айзек и Бойд идут по лесу следом, Эрика на работе. — Элиссон шмыгает носом и укутывается в свою шерстяную кофту. Эту совершенно безвкусную вещь с огромными синими пуговицами она носит исключительно дома, ведь ее подарил Скотт в самом начале их отношений. И носит она ее только когда его нет дома, и они поссорились. — Так что мы теперь за главных, да? Элиссон кивает, возвращаясь к просмотру фильма, она выглядит донельзя расстроенной и взволнованной. И большое ей спасибо за то, что она не начинает разговор о том, что случилось на поляне. Иду на кухню и делаю нам чай. Приношу его на подносе и ставлю на столик, задвинутый сейчас между диваном и креслом. Элиссон принюхивается и, учуяв шоколад, что я принес, наконец, улыбается. Похоже что сейчас, когда Хейл уехал, у меня, наконец, появится возможность отдохнуть. Во время просмотра фильма мне удалось раскрутить Элиссон на разговор и она подтвердила мои догадки — они со Скоттом поссорились. Мы топили свою печаль за просмотром фильмов и поеданием шоколада. Не сговариваясь, мы решили устроить марафон Беллы Свон и, как только по телевизору закончилась первая часть, включили диск. Вся основная тягомотина уже прошла и Элиссон, только что покормившая Курта (он все еще пил молоко из бутылочки и выглядел больше как зверек), тоже решила вздремнуть. — Последнюю часть я буду смотреть со Скоттом. Он заслужил. — Волчица улеглась на диван, закинув ноги на меня. — Не съешь весь шоколад, ладно? — Ладно. — Кидаю взгляд на почти пустую вазочку с кусочками самодельной шоколадки, сделанной по старым отсканированным рецептам, что я нашел у Хейла. Он все же иногда уходил справить нужду или обойти территорию и мне удалось осмотреть его компьютер. Я ведь хотел сделать ему сюрприз, надеялся, что так он быстрее придет в себя… Ведь скорее всего это были рецепты его мамы. Мотаю головой и, возвращаясь к просмотру фильма, пытаюсь думать о чем-нибудь другом. Новоявленная Маккол так и не рассказала мне, почему они с мужем поругались. Но у меня сильное подозрение, что Скотт хотел потащить на предстоящее мероприятие и ее. А бывшая Арджент не слишком любит выходить в люди и без того, не говоря уже о прессе. Кроме этого случая они почти никогда не ссорились, разве что по мелочам. И тут же быстро мирились. Словно были улучшенной версией этого самого Калена и его невесты. Точнее уже жены. Смотреть все три первых фильма противопоказанно даже женщинам, иначе они думают, что все парни преданные и будут спать с ними только после свадьбы. А вот последнюю часть смотреть стоит только ради Беллы-вампира и махача между всеми кровососами в конце. Сильная теперь Белла убивает животное, впервые видит дочь и тут же нападает на Джейкоба? После этих кадров и не поверишь, что она сидела амебой и ждала этого идиота Эдварда. Хотя и я сидел так же первое время, да и Айзек будет, если Хейл разорвет его пару. Но надеюсь, что до этого не дойдет. Я как раз доедаю шоколад и ставлю пустую вазочку на стол, когда какая-то блондинка учит новообращенную вампиршу как усовершенствовать свою силу. Мне сразу вспоминается реакция оборотней на мои эмоции. Их рассказы о том, что они их чувствуют, хоть я и человек. И слова Дитона о том, что у меня есть определенные способности. За последние время, благодаря теоретическим тренировкам Хейла, я вспомнил каково это — думать со стороны. Не опираясь на эмоции, а следуя только фактам. И если в собственной ситуации опираться только на факты… Тяжело вздыхаю и оглядываю комнату. Эллисон спит, дети так же дремлют в манеже. Больше в доме никого нет. На часах только два часа дня, значит Эрика вернется не скоро и у меня достаточно времени в запасе. Дерек шептал, что теперь я знаю и помню. Возможно, он имел в виду то, что Скотт и остальные рассказали мне о «новом якоре для Альфы», что я вроде как хотел его, он чувствовал это. Пытался не изнасиловать меня, удержаться. Дитон говорил, мы можем управлять связью со стаей, пора попробовать это сделать. — Что ж… — говорю сам с собой, почти как раньше и засучиваю рукава. — Пора становится Беллой Свон. Усмехаюсь и нахожу пульт, мотаю на нужный момент. «Нужно визуализировать его. Представь, как он движется», — вещает блондинка на экране. Милая Белла, уже с совершенно обычным желтеньким цветом глаз пытается выполнить ее указания. — «Какого он цвета? Представь, как он расширяется, заставь его выйти за пределы тебя». Малышка Свон не справляется. Ей помогает только мотивация в виде мучений любимого, и то только с третьей попытки. Уже не обращая внимания на фильм, решаю попробовать сам. Если действовать по той же схеме, то где бы бурлили мои эмоции? Явно не в голове или ниже пояса, уже не тот возраст. Скорее это будет сердце, да, точно, где-то рядом с сердцем. Представляю, будто у меня в груди, прямо посередине, есть маленький шарик, словно сгусток энергии или что-то типа того. Допустим, он означает мои эмоции. Дальше по списку движение. Мотаю головой из стороны в сторону и дергаю плечами, вспоминая веселую мелодию из детства. Шарик начинает раскачиваться в такт моим действиям. Он окрашивается в желтый цвет, такой ярко желтый, какой дети обычно используют для рисунков. Стоит мне остановиться и успокоиться, как он вновь становится бледно-белым, почти прозрачным. А значит пункт с цветом решился сам собой. Осталось самое сложное — расширение. Если Белле нужно было свой щит расширить, то мне нужно его направить. И желательно только на Эллисон. Детей все же трогать не хотелось. Поворачиваюсь к ней и представляю, как шарик в моей груди увеличивается и, оказавшись тонкой струной, лучом направляется к спящей волчице. Надо что-то страшное, чтобы разбудить ее. Представляю обращенного Альфу — не действует. Увеличиваю луч, теперь он словно охватывает Арджент от головы до талии. На этот раз представляю обращенного Альфу нападающего на Скотта — так же ноль реакции. По лучу передаются темно фиолетовые и черные цвета, они окутывают волчицу, когда я представляю, как огромный Альфа держит за горло Лилиан и грозится вот-вот разорвать ее на части. Уже и сам боюсь своих фантазий, а Эллисон продолжает спокойно спать! Лучик исчезает, стоит мне перестать думать о нем, никаких тебе больше визуализаций и прочего. — Да твою же! — Вскидываю руки и, облокотившись на диван, смотрю в телевизор. Волчица, проснувшаяся от моего крика, подняла голову, прислушалась к детям, и, перевернувшись спиной к манежу, попросила меня не кричать так громко. Первый блин вышел прямо-таки всмятку.