***
— Я не понимаю, как ты можешь вставать на их сторону! — Вы все мои друзья, Драко! Я просто пытаюсь уберечь вас всех от боли! Нарцисса со слабым вздохом встала между Гарри и Драко. Она избегала толпы в книжном магазине, потому что толпа заставляла ее стремиться выбраться из нее. Кроме того, появился многообещающий контракт, и ей нужно было разведать свою цель на расстоянии. — Мальчики, — сказала она и повела их по боковой аллее, где люди с меньшей вероятностью услышат, как они спорят. — Что я вам говорила о публичных ссорах? Гарри заколебался и опустил голову, но Драко посмотрел на нее и обвиняюще ткнул пальцем. «Он сказал, что он мой друг! Он поклялся в этом! Но потом отец и мистер Уизел начали спорить, и Гарри встал на их сторону! Я знала, что не должна была отпускать Люциуса без присмотра. — О чем они спорили? — мягко спросила Нарцисса Гарри, присаживаясь перед ним на корточки. Гарри сглотнул и посмотрел на нее. Его глаза были зелеными, большими и совершенно не затуманенными лукавством. Нарциссе никогда не требовалась легилименция, чтобы читать его мысли. — Он высмеивал Уизли за то, что они бедны. Я… я тоже был беден. Я имею в виду, я думал, что я бедный, пока не попал в волшебный мир. У меня никогда ничего не было. Как я мог просто стоять там и ничего не говорить? Нарцисса внимательно посмотрела на него. Множество мыслей пронеслось и заплясало в ее мозгу: вероломство магглов, сожаление о том, что младшие Уизли добрались до Гарри первыми, как бы ей хотелось воскресить Альбуса Дамблдора и убить его снова. — Ты понимаешь, что ты не совсем беден, Гарри? — Но все равно у меня ничего не было. — Как? Что? — спросил Драко. Драко не знал всех подробностей детства Гарри, и Нарцисса считала, что сейчас не самое подходящее время для их изучения. Она бросила на Драко слегка укоризненный взгляд и посмотрела на Гарри: — Я обещаю, Гарри, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты больше никогда не переживал из-за этого. — И из-за драки с Уизли тоже? — Гарри поправил очки на носу, изображая страдание. — Я просто хочу дружить со всеми. Рон сидел со мной, когда никто не знал, кто я такой. Гермиона солгала ради меня, когда мы победили тролля. Это очень много значит. Она никогда не лжет профессорам! Я не могу просто бросить их, миссис Малфой. Нарцисса слегка вздохнула и положила руку на лоб Гарри, на тот шрам, который так странно пульсировал. — Как я просила тебя называть меня, Гарри? — Нарцисса, — Гарри и сейчас не отрывал взгляда от своих ботинок. — И это так и останется, — успокаивающе сказала Нарцисса, опускаясь на колени рядом с ним и гладя его по волосам. — Ты должен это помнить, Гарри. Я не знаю всего, пока ты мне не рассказываешь. Я не знаю, что ты чувствуешь. — Я… не привык говорить людям, что я думаю. Нет, он действительно не привык. Нарцисса должна была предвидеть это. Она только кивнула, как будто это не имело значения, и повернулась к Драко: — Мы продолжим этот разговор дома. Дома, Драко, — добавила она, когда он открыл рот. — Мы все равно уже купили все книги, которые нам были нужны, — угрюмо пробормотал Драко. — Я очень надеюсь, что это слух, а не правда, что этот мерзавец Локхарт будет преподавать в Хогвартсе. — Следи за языком, Драко, — но Нарцисса завела с сыном разговор о том, что произошло в книжном магазине по дороге домой, и долго думала об этом после того, как они добрались до Малфой-мэнора, и у нее состоялся небольшой разговор с Гарри, в ходе которого она пообещала, что никто не заставит его отказаться от своих друзей. Она проводила время, любуясь Гарри, и еще немного времени, глядя на маленькую черную книгу, которую дал ей Люциус.***
Меня зовут Том Риддл. А тебя? Изящно написанные слова складывались в книге сами по себе. Нарцисса посмотрела на них и кивнула. Она поступила мудро, не сделав записи в книге — похоже, это был дневник — самой. Вместо этого она захватила маггла, поместила его под Империус и приказала ему записывать каждое сказанное ею слово. — Меня зовут Меллифлуа Малфой, — если ее догадки о духе, заключенном в книге, были правдой, значит унего не было знаний о последних событиях, и, следовательно, не было бы возможности узнать, что Нарцисса использовала имя прабабушки Люциуса, а не говорила от своего имени. И поскольку Малфои, как и другие чистокровные семьи, часто повторяли имена в своей семье, любые знания о предыдущей Меллифлуа можно было легко извинить. — Ты был студентом Хогвартса? Да. А ты? — О, да! Это так волнующе — быть здесь! И иметь книгу, которая говорит в ответ! Но… подожди. Я должна спросить. Ты ведь не грязнокровка, не так ли? На этот раз словам потребовалось немного больше времени, чтобы появиться. Нарцисса задавалась вопросом, было ли это потому, что книга начала понимать, что она «попала» в руки кого-то, кто мог бы стремиться продолжить работу Темного Лорда. Нет, конечно, нет. Я был слизеринцем, и, как ты хорошо знаешь, никто не принимается на наш благородный факультет, не будучи в состоянии претендовать на чистоту крови. Нарцисса должна была признать, что это было умно сформулировано. Претензия, действительно. Иногда она задавалась вопросом о происхождении Темного Лорда, но это был первый надежный намек, который она получила, что оно может быть не безупречным. — Ты, конечно, прав, Том. Просто я не узнала твою фамилию. Мой отец не согласился со своей семьей и сменил фамилию, чтобы досадить им. Он предпочитал быть главой новой линии, а не продолжать ту, которая, по его мнению, опозорила его. — Тогда все в порядке, Том. Мы можем поговорить, верно? Я имею в виду, ты, должно быть, много знаешь о Хогвартсе. Дневник такой старый! Кажется, что ты жил давным-давно. Так что ты можешь рассказать мне все потайные ходы и лучший способ списать на экзаменах, не будучи пойманным, не так ли? Правильно, Меллифлуа. Я чувствую, что мы станем большими друзьями. Нарцисса засмеялась, прикрывшись рукой.***
Я не понимаю, почему я не чувствую твоей магии, когда разговариваю с тобой. Нарцисса наклонилась, чтобы прочитать слова в дневнике, затем улыбнулась и вернулась к чтению письма от Драко. Однако содержание заставило ее нахмуриться, когда она прочитала его. У него были проблемы с защитой от Темных искусств, в чем он полностью винил Гилдероя Локхарта, который задавал им тесты по книгам, которые были слишком скучными для чтения. Что-то нужно было бы сделать с Локхартом. — Мне жаль, Том. Видишь ли, я каждый день прохожу тренировки. Это значит, что у меня остается не так уж много магии, когда настает время писать тебе. Я просто все время так устаю. Я постараюсь сделать с этим что-нибудь, я обещаю! Какие специальные тренировки? — О, они с директором. Дамблдором. Все говорят, что он сумасшедший, но он великий и могущественный волшебник, ты же знаешь! А это значит, что ему есть чему меня научить. Так что он дает мне эти уроки каждый вечер, и в основном это дуэли, бег и защитная магия. Иногда я удивляюсь, почему я не засыпаю в ту же минуту, как возвращаюсь в постель! На этот раз Риддлу потребовалось много времени, чтобы ответить. Нарцисса кивнула. Похоже, те слухи о том, что Дамблдор был единственным волшебником, которого Темный Лорд когда-либо боялся, были правдой. Зачем директору понадобилось проводить для тебя специальные тренировки? — Это потому, что я победила Темного Лорда, когда была ребенком. Это самая странная вещь. Все называют меня «Девушкой-Которая-Выжила», потому что он пытался использовать Смертельное Проклятие на мне, и оно каким-то образом отскочило. Это заставило его тело распасться на части. Но Дамблдор верит, что однажды он вернется, так что я должна подготовиться к этому дню! Он, конечно, захочет убить меня. А во что ты веришь, Меллифлуа? Строка Риддла под четвертым словом прошла почти через всю страницу. Ты веришь, что Темный Лорд мертв? — Нет, я полагаю, что нет. Иногда мне снятся странные вещие сны о том, как я сражаюсь с ним. И иногда мой шрам болит. Но, с другой стороны, трудно точно сказать, когда он вернется, поэтому я не знаю точно, когда я буду готова. Насколько я знаю, это может случиться завтра, и тогда я не буду готова! Иногда это так утомительно. Риддл быстро выразил сочувствие, а затем добавил, как бы невзначай: Как звали того Темного Лорда, которого ты победила, Меллифлуа? — Лорд Волдеморт. Это правильное написание, не так ли? Я не часто вижу, как это пишется, потому что все так боятся произносить его имя. Ты знал его, Том? Я знал. Позволь мне посмотреть, что я могу вспомнить… Нарцисса отвлеклась от дневника, когда влетела еще одна сова с очередным письмом от Драко, зажатым в ее когтях. Нарцисса нахмурилась, когда взяла его. Это было непохоже на Драко — отправлять письмо, когда у нее еще не было времени ответить на его первое. Насколько она знала, обстоятельства могли измениться, и Нарцисса нашла бы способ разрядить любую проблему, о которой бы он ни писал. Но это второе письмо начиналось с того, что Гарри снова игнорирует меня. Нарцисса попросила маггла написать поспешное прощание, как будто кто-то входил в комнату «Меллифлуа», чтобы проверить ее, и встала. Когда такая ситуация произошла в прошлом году, это привело к тому, что Гарри чуть не погиб, потому что он выступил против одержимого последователя Темного Лорда. Это не должно было повториться снова. Гарри не разобьет сердце ее сына.***
— Ну, я должна сказать, что это немного необычно, миссис Малфой, но поскольку вы опекун мальчика, конечно, вы можете поговорить с ним наедине. Нарцисса улыбнулась Макгонагалл и наклонила голову, когда Гарри вошел в дверь кабинета: — Спасибо, дирекриса, — она действительно считала, что с Макгонагалл легче иметь дело во всех отношениях, чем с Дамблдором. Она подумала, что это может быть потому, что Макгонагалл была женщиной, а женщины по своей природе более разумны. Более охотно признают ценность уроков ассасинов и применяют их, например. Гарри настороженно посмотрел на нее, когда вошел, а затем нахмурился, увидев, как Макгонагалл встает, чтобы уйти: — Директриса? — Миссис Малфой пришла проведать вас, Гарри. Она немного обеспокоена некоторыми письмами, которые ваш сводный брат… Я должна не забыть разъяснить Драко, что я не думаю о них как о братьях. — …отправлял домой. Так что вы можете поболтать, а я позабочусь, чтобы вас никто не беспокоил, — МакГонагалл сжала плечо Гарри и улыбнулась ему, затем вошла в дверь и закрыла ее за собой. — Здравствуйте, миссис Малфой. Нарцисса вздохнула и опустилась на колени перед Гарри: — Гарри. Что я тебе говорила? — Что ты Нарцисса. — Тогда, пожалуйста, обращайся ко мне так, — Нарцисса успокаивающе сжала его руки и снова села на стул. — Теперь Драко говорит, что ты его игнорируешь. Можешь ли ты сказать мне, почему? — Мне нужно… я сделал кое-что глупое. Это заставило некоторых моих друзей подумать, что я слизеринец, или, может быть, темный, или, может быть, злой. Поэтому они сказали мне, что мне нужно игнорировать Драко, чтобы доказать, что это не так, — Гарри скрестил руки на груди и подтолкнул ножку второго стула перед столом профессора. — Скажи мне, что ты сделал, — Нарцисса начала задумываться о ценности сохранения друзей Гарри. Если они так регулярно вмешивались в связь между Гарри и Драко… — Они узнали, что я могу разговаривать со змеями. Мы устраивали тренировочную дуэль в общей комнате, и Симус вызвал змею, и я думал, что просто говорю ей, чтобы она перестала нападать на меня, но оказалось, что я разговаривал с ней на змеином языке. Только Темные волшебники могут говорить на парселтанге. Как Салазар Слизерин. Нарцисса на мгновение закрыла глаза. Ее разум был полон историй, которые она читала Драко, когда он был ребенком, историй о достижениях Салазара Слизерина и некоторых Темных Лордов на протяжении всей истории. Единственное, чему Драко завидовал, помимо их более сильных проклятий, был змеиный язык. Нарцисса всегда скорбела о том, что не может передать ему наследственный дар. Но друг, который мог говорить на парселтанге, был следующим лучшим вариантом. И Нарцисса не хотела, чтобы гриффиндорцы заставляли Гарри чувствовать себя пристыженным, или никчемным, или прекращали его дружбу с Драко из-за этого. — Ты не должен так себя чувствовать, — тихо сказала она, открывая глаза. — Ты знаешь, почему Салазар Слизерин был так знаменит благодаря этому? — Потому что он основал Слизерин, а их символ — змея? — Нет, Гарри. Потому что это признак силы. Подумай, сколько магии нужно, чтобы общаться со змеями, которые обычно никогда не могут разговаривать с людьми. Протянуть руку сквозь время и пространство и соединиться с другим разумом. Почему это вообще может быть злом, Гарри? Гарри на мгновение замолчал, его мысли обратились внутрь. Нарцисса погладила его по плечу. Она думала о том, что ей следует сделать в этой ситуации. Гриффиндорцев было достаточно легко убить, но… Дети не были вызовом ее способностям. И их смерть огорчила бы Гарри, что, вероятно, сделало бы его более склонным игнорировать Драко в своем горе. Даже смерть директора привела к тому, что Гарри несколько дней был тихим и замкнутым. Она придумает что-нибудь другое. — Итак, ты думаешь, что было бы хорошо, если бы я вернулся и сказал им, что я не злой? А если я снова поговорю с Драко? Я действительно скучаю по нему. Я просто пытался доказать, что я настоящий гриффиндорец. — Если кто-нибудь когда-нибудь усомнится в тебе, только расскажи им о том, как глупо ты рисковал своей жизнью в прошлом году. Я уверяю тебя, что ты будешь иметь право на поступление в Гриффиндор. Гарри ухмыльнулся ей, как будто это был отличный комплимент, а не ужасная правда, и сказал: — Спасибо, миссис… В смысле, Нарцисса! И… — его подбородок вздернулся, — есть одна вещь, о которой говорит Сортировочная шляпа, — это то, что все факультеты в Хогвартсе равны. И директриса МакГонагалл тоже что-то говорила об этом на празднике в этом году. Так что это можно было бы рассматривать как единство между факультетами, если бы я попытался провести время со своими слизеринскими друзьями. Верно? Нарцисса поцеловала его в лоб. — Я знала, что ты будешь достаточно умен, чтобы увидеть в этом свою привлекательность. Возвращайся и поговори с ними, Гарри. Я обещаю, что вы снова будете друзьями. Если необходимо, я могу запугать их. Это было бы достаточно сложной задачей для меня — быть достаточно угрожающей, не заставляя их бояться Гарри. Гарри быстро обнял ее и отскочил к двери, выглядя намного более веселым, чем когда он вошел. Нарцисса заговорила, прежде чем он смог уйти: — Драко сказал, что профессор Локхарт доставляет ему неприятности на уроках, Гарри. С тобой происходит то же самое? Гарри обернулся и поморщился. — Ну, это больше похоже на то, что он пытается сфотографироваться со мной вне класса. И дразнит меня из-за того, что я их продаю. И разговаривает со мной так, словно думает, что я хочу стать знаменитым. Он сказал мне, что мы вместе окажемся на первой странице «Пророка», но только потому, что он будет там. Это раздражает. Нарцисса медленно кивнула: — Я понимаю. Спасибо, что рассказал мне, Гарри. Ты понимаешь, что можешь писать мне, как это делает Драко? Мы были бы рады получить от тебя письмо. — О! Хорошо. Мне просто некому было писать… раньше. Нарцисса помахала ему, когда он уходил, и воспользовалась моментом, прежде чем Макгонагалл вернулась, чтобы сесть и подумать. Этого было недостаточно, чтобы убить Локхарта. Он унизил одного из ее мальчиков. За это он будет страдать перед смертью.