***
Гарри настоял на том, чтобы получить еще одно наказание у Долорес, чтобы он мог осмотреть ее кабинет. Нарцисса этого не одобряла, но он пришел прямо к ней за дополнительной порцией настойки растопырника и консультацией по нескольким темным заклинаниям, которые ослабили бы действие кровавого пера. И он рассказал ей, что он обнаружил. — Все эти кошки могут сказать ей, что я делаю, даже когда ее там нет, — сказал Гарри и отвел взгляд, когда Нарцисса уставилась на него. — Кошки, которых она держит на фарфоровых тарелках, висящих на стенах. Я отложил перо, чтобы на минутку размять руку, пока она была в коридоре, и она вернулась после того, как я поднял его, и отругала меня за то, что я остановился. Хотя Нарцисса не была полностью уверена, что именно кошки донесли Долорес, а не что-то другое, она должна была признать, что не могла найти способа убедиться, что это не так. И это заставило бы Гарри принять дополнительные меры предосторожности, которые пошли бы на пользу. — Она могла бы стать могущественным темным магом, если бы захотела, — признал Гарри. — Я видел, как она наложила чары конфиденциальности, когда кто-то затопил ее кабинет, пока я был та заперт. Те самые, что ты упомянула в тот день, когда я спросил тебя о магии, питаемой кровью. — Ах, да, — их дискуссия была о том, что еще можно сделать магией крови, кроме как навредить кому-то. Нарцисса рассказала Гарри о заклинаниях конфиденциальности, но, поскольку он, казалось, неохотно шел на небольшие жертвы, необходимые заранее для такого типа магии, она сомневалась, что он когда-нибудь воспользуется ими. — Как ты думаешь, ты заметил, кого она убила для этого? — Нет. Должно быть, она сделала это слишком задолго до того, как я туда попал, и слишком хорошо спрятала тело. Нарцисса кивнула. До тех пор, пока она не слышала сообщений о пропаже домашних животных учеников, она, вероятно, тоже не знала, кого убила Долорес. — Очень хорошо. Когда ты хочешь взломать ее кабинет? Гарри закрыл глаза и держал их закрытыми, пока осторожно втирал настойку растопырника в свои порезы. Нарцисса следила за словами, пока не убедилась, что раны были полностью покрыты бинтами. Я не должен лгать. Что ж. Долорес отомстила бы именно за это, потому что ее заставили сказать правду — объективную правду, а не ту, которую она выбрала. Нарцисса улыбнулась. Она намеревалась уничтожить женщину, если совесть Гарри заставит его замолчать в последнюю минуту. — Я собираюсь подождать до Хэллоуина, — решил Гарри и открыл глаза. — Никто не обидится на меня, если я не захочу отпраздновать этот день. Я просто скажу им, что празднование убийства моих родителей меня не устраивает. Нарцисса кивнула. — И какое оборудование тебе понадобится для нападения? Пока они обсуждали это, маленькая сова влетела в окно и направилась прямо к ней. Нарцисса открыла письмо, не прекращая участвовать в разговоре. Она узнала сову Сириуса и не подумала, что это срочно. Я обнаружил возможный способ избавиться от Крестража в живом существе. — Ну, более срочно, чем я ожидала, — пробормотала Нарцисса. Поскольку в письме больше ничего не было, она отложила его в сторону и сделала мысленную заметку написать Сириусу, как только сможет. Гарри перестал говорить. Нарцисса взглянула на него и приподняла бровь. Гарри покачал головой: — Я думал, ты ответишь на письмо. — Я должна была прочитать. Но всякий раз, когда ты говоришь, нет ничего важнее тебя. Лицо Гарри озарилось, как будто кто-то запустил фейерверк на его день рождения. Нарцисса снова задалась вопросом, как его семья могла быть настолько злобной, чтобы игнорировать это. Что ж, Долорес станет для них отличной практикой. Возможно, это к лучшему, что они не будут его первыми убийствами. Ему никогда бы не удалось заставить их страдать так, как они того заслуживают.***
Нарцисса спокойно сидела на подоконнике сбоку от Астрономической башни, глядя на Гриффиндорскую башню. Когда она увидела маленькую тень, выходящую из окна на этой башне, она встала и потянулась к броши на шее. Она была застежкой на ее мантии, и для ненаблюдательного глаза это было все, что она сделала. Брошь была сделана из бронзы и выполнена в форме полумесяца, металла с изображением настолько распространенным, что не заслуживала второго взгляда. Но когда она повернула брошь влево, так что оба рога луны были направлены вниз, она смогла уверенно сойти с подоконника и поплыть к Гарри. Она почувствовала лишь легкое покачивание от ветра. Она слегка улыбнулась, довольная, что это сработало. Ранее она испытывала это заклинание только на небольшом расстоянии над садами Малфой-мэнора. Гарри перекинул одну ногу через свою метлу и наблюдал, как она приближается. Он ухмыльнулся ей: — Ты позволишь мне это сделать? — Я не буду вмешиваться, пока не покажется, что что-то начинает идти не так, — пообещала ему Нарцисса. Она держала в уме то, что, по ее мнению, могло пойти не так, а именно, что чувствительная совесть Гарри уколет его. Ее заявление все равно было бы правдой, если бы его магия не сработала или оказалось, что попасть в покои Долорес сложнее, чем он ожидал. Гарри кивнул и на минуту закрыл глаза. Нарцисса распознала подготовку к расстановке своих внутренних сил и спокойно ждала. Затем Гарри открыл глаза и оттолкнулся от башни, а Нарцисса последовала за ним, наложив на них обоих дезиллюминационные чары. Гарри достаточно тихо приземлился на подоконник кабинета Долорес. Затем он достал свою палочку и начал накладывать многочисленные чары, необходимые для снятия защиты, которую такой параноик, как Долорес, вероятно, установил бы на каждом входе. Нарцисса отплыла назад и напряглась только один или два раза, когда подумала, что Гарри что-то забудет, а затем он удивил ее, идеально применив заклинание. Когда Гарри сделал паузу, Нарцисса наклонила голову. Затем она улыбнулась, распознав его стратегию. Он не все ей рассказал. Она кивнула, и Гарри перестал оглядываться на нее и разбил окно. Звон осколков стекла на полу комнаты был ничем по сравнению с внезапным криком, который эхом разнесся по коридорам. Нарцисса знала, что в ушах Долорес это прозвучало бы еще громче, чем в этой части замка. И это заставило бы ее сбежать с праздника Хэллоуина. Гарри мог бы устроить ловушку, которая убила бы ее позже, и Нарцисса в некоторых случаях настаивала бы на этом, но женщина причинила Драко боль. Гарри наложил Укрепляющее заклинание на свою мантию и руки и протиснулся через разбитое окно, не порезавшись, упав на пол. Затем он выпрямился и вытащил свою палочку. Его маленький рост был тем, за что Нарцисса всегда проклинала Дурслей по причине того, что они отказывали ему в еде, но, с другой стороны, если бы не это, он не пролез бы в окно, и он не был бы таким гибким, смертоносным и склонным заставлять врагов недооценивать его. В данный момент он едва ли выглядел угрожающим, тощий пятнадцатилетний подросток, держащий полированную палочку из остролиста. Только Нарцисса — и Драко — видели его не тощим, а стройным. И его выжидательная позиция была не просто заминкой. Долорес ворвалась в дверь, тяжело дыша и скорее красная, чем розовая. Она увидела Гарри и разбитое окно и остановилась, уставившись. Гарри уставился на нее в ответ. Его глаза начали вспыхивать силой, которую он призывал. Именно Нарцисса научила его тактике призывать свою магию и удерживать ее, вместо того, чтобы сразу выпускать. — Ты здесь, — сказала Долорес, и, должно быть, она просто хотела удивиться, а не вспыхнуть от ненависти, потому что заклинание обратного намерения не сработало. Гарри слегка кивнул. Теперь Нарцисса была бы удивлена, если бы кто-то не заметил тонкого зеленого свечения, исходящего из его глаз. Но Долорес была не в настроении замечать такие вещи в данный момент. Возможно, она никогда не будет в настроении приписывать силу своему противнику, подумала Нарцисса. Она медленно продвигалась вперед, ее короткая палочка покачивалась в ее руке. — Ты заплатишь за то, что сказал правду, Гарри Поттер, — даже нежелательная правда, которую она говорила, казалось, не расстроила ее. Гарри только смотрел на нее. Наконец, Долорес резко остановилась. Возможно, дело было в отстраненном, спокойном выражении лица Гарри. — Во что ты играешь, Поттер? — Ты причинила мне вред, — сказал Гарри, и его слова звучали ритуально. Нарцисса медленно улыбнулась. Она так гордилась им. — Ты причинила вред тому, кого я люблю, тому, кого я считаю своим. Ты навредишь еще большему количеству людей, если тебя не остановить. Я здесь, чтобы заставить тебя заплатить за это. Долорес усмехнулась: — Ты мог бы это сделать, — на этот раз ее лицо порозовело, и она забарабанила рукой по столу. — Я хотела это сказать! — Конечно, — сказал Гарри. Нарцисса на мгновение забеспокоилась, что прерывание ритуала нарушит силу, которую собирал Гарри, но, судя по тому, как он выпрямился и улыбнулся, этого не произошло. — Я здесь, чтобы казнить тебя. Магия вырвалась наружу и полилась из него. Комната была освещена меняющимся зеленым светом, который на мгновение Нарцисса могла сравнить только со Смертельным проклятием. Затем она нетерпеливо покачала головой. Нет, конечно, нет. Этот свет был слишком живым, слишком ярким. Это было похоже на деревья, горящие огнем низкой интенсивности. — Казнить? Мальчишка… Это были последние слова, которые она произнесла. Зеленая магия вырвалась наружу, начертив линии, состоящие из разбитого стекла на полу — Нарцисса даже не узнала узор, который Гарри создал, разбивая окно, — перьев на столе и камней на полу. Нарцисса полностью одобряла его действия. Вход, который Гарри взломал, инструменты, которые пытали его и Драко в символической форме, земля места, которому принадлежал Гарри, а Долорес была нарушителем. Теперь вся комната вспыхнула, и Нарцисса ощутила отдачу, как еще один ветер, даже снаружи, где она парила. У Долорес отвисла челюсть. Она выглядела так, как будто через несколько секунд начнет кричать или истерически рыдать. Но магия поднялась вокруг нее, захватила ее голову и пятки в тот же момент и раздавила ее. Тогда Долорес действительно закричала, но звуки были настолько слабыми, когда она начала умирать, что Нарцисса не думала, что кто-нибудь придет на звук. Она наложила заглушающее заклинание на дверь комнаты, потому что это было единственное заклинание, которым она могла управлять, не отводя взгляда от казни. Долорес становилась все меньше и меньше, мышцы и плоть сжимались в крошечный плавающий шарик. Она все еще сияла ярко-розовым, но, возможно, этот эффект был из-за ее кардигана, подумала Нарцисса, достаточно отстраненная, чтобы восхищаться работой Гарри. К тому времени, когда зеленая магия замерцала и исчезла, Долорес превратилась в сверкающий шар с острыми краями там, где просвечивали сломанные кости, и, безусловно, была мертвой. Гарри сделал громкий судорожный вдох и начал падать. Нарцисса немедленно применила модифицированное заклинание призыва, которое вытащило его из кабинета Долорес и вернуло к его метле. Последнее, что им было нужно, это чтобы он оставил какой-то след, который могли бы обнаружить авроры. Гарри прислонился к ней, когда Нарцисса сама опустилась на метлу и направила ее обратно к Гриффиндорской башне. — Это было тяжело, — прошептал он и помолчал, а затем спросил: — Оно того стоило? — Ты единственный, кто может ответить на этот вопрос, — сказала ему Нарцисса, склонив голову, так что ее волосы зашелестели вокруг него. Гарри ничего не сказал, пока Нарцисса не уложила его на кровать, чтобы дождаться возвращения его друзей и «новостей» о смерти Долорес. Затем он протянул руку и поймал ее. Нарцисса с любопытством наклонила к нему голову. — Стоило, — было все, что сказал Гарри.