***
Мужчина перевернулся на бок, пролежал так не более минуты, оказался на спине, тяжело вздохнул. Он раздраженно открыл глаза, вновь разглядывая потолок от подступившей бессонницы. Эта дрянь прилипла к нему уже больше года назад и все никак не желала отпускать. Целители в Мунго прописывали кучу зелий и настоек, ни одна из которых не помогала. Пару месяцев назад он настолько извелся от постоянного отсутствия сна, что накупил маггловских снотворных, но даже самая большая доза отправляла его в отключку лишь на несколько часов, после которых он совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Ему говорили про постоянный стресс, необходимость выходных и отпуска. Вам надо отправиться куда-то на морской берег, мистер Гибс. Вам надо чаще проводить время с семьей, со своей дочерью. Возьмите отгул. Прогуляйтесь в парке. Свежий воздух положительно влияет на организм. Он зло сел в постели, откинул одеяло и опустил ноги на холодный пол. Заботливая женушка, всегда подставлявшая к кровати тапочки, теперь сожительствует с каким-то болгарином. И черт с ним. Летти все равно никогда не назовет эту смазливую звезду Ведьмополитена отцом, мамин любовник — единственное название, которое он заслужил. Дюран взял с тумбы палочку и сунул ее в карман пижамных штанов, на столе догорала свечка. Эта его привычка работать при свечах всегда раздражала Сару, она все пыталась приучить его к электрическим лампам, которые не будут портить зрение. Но он остался верен себе, своим привычкам, своей работе, которая высосала все соки и вытягивала теперь его душонку. Мужчина подхватил подсвечник и вышел в коридор, чтобы спуститься в кухню и налить себе кофе. Все равно теперь точно не уснет, так хотя бы сможет поработать и разобрать последние дела. Кое-что первоочередной важности подкинул Дамблдор, как будто все остальное было пустяком. Он оказался на первом этаже, наощупь повернул ручку и прошел в совершенно темное помещение. Черт его дернул зашторивать здесь окно. Затухающий огонек совсем не помогал, и кувшин в руке расплескал половину мимо стакана. Сделав несколько жадных глотков, он отставил опустевшее стекло на стол и глубоко вздохнул. Предчувствие и подозрение зашевелило волосы на затылке. Он слишком поздно понял свою ошибку, оставив палочку в кармане и не использовав простой Люмос. Он не успел среагировать, когда пламя на мгновение осветило чужое лицо. Короткий выдох, сорвавшийся с других губ. Свеча затухла. Запах поднявшейся струйки дыма, воска и беспамятства. Дюран приходил в себя довольно быстро и оставался весьма хладнокровным, прислушиваясь к своим ощущениям и анализируя. На ногах и руках веревки, обвязаны так плотно, что он уже почти не чувствовал стоп и кистей. Он лежал на полу, щеку бороздила деревянная половица. Ухо у самого пола. Очень хорошо. Он прислушался. В трех метрах отсюда шаги. Три влево. Три вправо. Остановился. Из другой комнаты другие, более мягкие, осторожные. Стояли рядом. Всего двое? Или есть еще кто-то? Если кроме них никого, тогда он сможет справиться без лишних хлопот. Эти сволочи не на того напали. — Просыпайся, Гибс, — окликнул его насмешливый мужской голос. — Довольно притворяться. Пора открыть свои сонные глазки и поздороваться с гостями. Дюран поджал губы, но послушался. Молодой парень в Пожирательской мантии и маске, сопляк с меткой. Перевел взгляд влево. У стены стояла девчонка. Ему захотелось прямо сейчас рассмеяться от самоуверенности этой парочки. Ей богу, на что они надеялись, придя сюда сегодня ночью? Он осторожно подтянул к себе колени, толкнулся руками от стены, чтобы перевернуться. С трудом остался на коленях в полусогнутом состоянии и кое-как распрямил спину, рассматривая наглецов более пристально. Парень крутил между пальцев палочку. Маменькин аристократ и показушник. Глядел с усмешкой. Девчонка же смотрела пристально и с ненавистью, но как будто нарочито расслабленно откинулась на стену. Побелевшие тонкие губы ее были плотно сжаты. — Какой сознательный взгляд, — вновь заговорил парень, подойдя ближе на шаг. — Значит, мы можем поговорить без лишних прелюдий, сразу о деле. Догадываешься, зачем мы пришли? — Предположу, что убить, — спокойно ответил Гибс, незаметно оглядывая комнату и половицы, на которых сидел. Нужно было потянуть время, пока он соображал, как дотянуться до той самой. — И все? Как прозаично, — его тон ожесточился. — А как ты думаешь, почему мы хотим тебя убить? — Потому что я главный аврор Британского Министерства магии… Он не успел договорить, воздух задрожал от хриплого срывающегося смеха. Дюран, нахмурившись, посмотрел на парня, которого от души повеселил его ответ. Просто свихнувшийся? Избалованный мальчишка, которому захотелось развлечься? Нет. Больше всего его мучило то, как эти двое проникли через многочисленные охранные чары. Это не просто неумеха-школьник, раз он справился с защитой. Может, от него и стоит ждать неприятностей. Но вот девчонка — точно слабое звено. Вероятно, ее он станет защищать в случае чего. Ей можно угрожать, чтобы добиться желаемого. Едва ли она окажет сопротивление. Скулу обожгло болью от режущего проклятья. — Мне кажется, мы потеряли зрительный контакт, мистер Гибс, а ведь мы еще не закончили беседу, и вы не заслужили быть представленным этой милой леди, — заговорил тем же ледяным голосом парень. — Так что не стоит так на нее смотреть. Все верно. Он кинется на ее защиту. Дюран, прищурившись, посмотрел на Пожирателя. — Так что же? Вы не поняли, по какой причине вы сегодня умрете? — переспросил с неуместной вежливостью. — Личная месть? — предположил он, хотя по большей части ему было плевать, волновало лишь то, что каким-то образом ему нужно оказаться у самых ног парня, чтобы дотянуться до нужной половицы. — В яблочко, мистер Гибс, — наигранно восхитился он, едва ли не хлопнув в ладоши. — Как приятно, что во главе мракоборческого аппарата находятся такие мозговитые люди. Скажите, — начал он уже совсем с другой интонации, меняя роли как заправский актер, — вы помните всех, кого убивали? — Я ни разу не произносил Убивающее, — сказал честно, но опять вызвал смех этого психа. — Мы втроем прекрасно знаем, что Авада Кедавра — не единственный способ убийства. У вас в арсенале есть особенно извращенные способы отнять жизнь у человека. — Я все никак не пойму, — ухмыльнулся Гибс, — я что, убил кого-то из ваших вшивых дружков, а вы теперь беситесь? Девчонка оттолкнулась от стены, сжав в руке палочку, но парень поднял вверх ладонь, заставив ее остановиться. Сам же неотрывно смотрел на мужчину. — Пострадал твой женишок, красавица? — насмешливо продолжил он, глядя лишь на сжавшую кулаки девушку. — Осторожнее, — дрожащим хриплым голосом начал он, — со словами, пока я не лишил тебя твоего острого языка. Ты помнишь сражение двадцать пятого сентября? Помнишь переулок Дейвиса? Девушку в целительской мантии? Он шипел, приблизившись к нему, в глазах читалось желание растерзать. Ладонь дрожала, удерживая палочку, словно ее поливали сверху кипятком. Гибс помнил то сражение, помнил переулок, вспомнил и этого парня, в которого целился заклинанием. Девушка кинулась наперерез его лучу, но ей было не успеть. Она не успела бы перегородить заклятью путь. Или?.. — Какое тебе дело до нее? Мучает совесть, раз она заслонила тебя собой? — проглотив осознание, язвительно продолжал Гибс, провоцируя его сорваться. Девчонка после последнего вопроса непроизвольно дернулась, повернув голову в сторону парня. Видимо, для нее это была новость. Парень медленно распрямился, встав в полный рост, и поднял палочку, рука уже не дрожала. Дюран смотрел на острие, целившееся прямо между глаз. — У вас ведь есть дочь? — спросила девчонка, чем вынудила парня прикрыть глаза и опустить древко. — Ей всего четырнадцать лет. Она ходит на уроки, общается с друзьями, мечтает о замечательном будущем. Вы знаете, о чем мечтает ваша дочь? Он упрямо молчал, не желая играть в эти ненормальные игры. — О чем мечтает Летти?! — сорвалась она на крик, сделав еще шаг вперед и тяжело дыша. От любимого имени он вздрогнул, сжал челюсти и сквозь зубы сказал: — Она хочет путешествовать и изучать магическую фауну. — Чудесная мечта, — уже спокойнее закивала она. — Замечательная, правда. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что кто-то может забрать будущее вашей дочери? И все произойдет очень быстро. Вот она Летти, рассматривающая картинки с гиппогрифами в учебнике по магозоологии, а вот она мертвая Летти, которая не дышит, не мечтает, не думает о будущем. Гибс бледнел и трясся от ярости, прожигая ее взглядом. — Вы задумывались над тем, что хуже: не слышать последних слов своей дочери или поймать ее последний вздох, когда она умрет на ваших руках? Он с рычанием кинулся вперед, распластавшись на животе и желая клацнуть от досады по отскочившим туфлям. Веревка туго обвилась вокруг шеи и потащила его к парню. Он закашлялся и захрипел, ощущая подступающую к голове кровь и саднящие смещающиеся шейные позвонки. — Как негостеприимно, — поцокал он языком, ослабив заклинание и обойдя его кругом. Зрение прояснялось, Дюран делал рваные вдохи, смотрел на пожелтевшую половицу с едва заметной вырезанной руной, которая находилась прямо у босых стоп. Он сдерживал улыбку изо всех сил, когда медленно сдвинул колено и большой палец ноги уперся в деревянную поверхность. Два коротких удара. Три длинных. Сдохните, гниды! Все вокруг задрожало, и пол с грохотом обрушился, заглушив звук женского вскрика и чужого оклика. Эстель потеряла в легких вдох, почувствовав, что теряет опору. Волна страха подхватила ее, когда она свободно полетела вниз, не разбирая ничего. Только размазанные вспышки темного, светлого, рука, потянувшаяся к ней, но так же потерявшаяся в стремительном движении вниз. Пара секунд или пара мгновений. Она упала, ударившись о влажный каменный пол. Дышать стало физически тяжело, ребра отдавались болью. Она сморгнула выступившие на глазах слезы и заставила себя посмотреть вокруг. Свет исчезал вместе с быстро выстраивающимся потолком. Камень за камнем все вставало на места, образуя монолитные и прочные потолки и стены подземного коридора. Все погрузилось в темноту. Эстель делала быстрые выдохи и вдохи в такт сумасшедшему биению сердца. Прислушивалась, боясь издать лишний звук. Невербально зажгла огонек на кончике, к счастью, не пострадавшей палочки, махнула рукой перед собой, пытаясь рассеять пожирающую свет черноту. Замерла, снова обращаясь в слух. Где-то с эхом падали капли, слышалось мышиное копошение, но больше ничего. Эстель тихо поднялась на ноги: нужно было найти Регулуса и выбраться из этой ловушки. Меньше всего она была готова плутать сегодня в тайных катакомбах под домом мракоборца. Все должно было быть не так. Но они оказались слишком наивны, поверив в то, что сделают задуманное, позабыв о возможном существовании тайных козырей. Девушка нащупала ладонью замшелую стену и медленно двинулась вперед скорее наощупь, нежели полагаясь на зрение, которое даже с помощью Люмоса оставалось бесполезным. Гибс здесь как рыба в воде, он наверняка знает все ходы и за пару минут найдет их. Для него это не были лабиринты, он смотрел сверху на этот формикарий, в котором бездумно шныряли муравьи. Поэтому нужно было торопиться и успокоиться. Эстель ускорила шаг. Стена оборвалась. Развилка. Внутренне чутье беспомощно молчало, поэтому она двинулась наугад. Тоннель повел ее куда-то вверх, она пыталась вспомнить местность, были ли где-то холмистые рельефы. Она оступалась, и рука была исцарапана от долгого соприкосновения с вырубленной стеной. По ногам гулял едва заметный сквозняк. Эстель не надеялась, что это от близости выхода на поверхность, с учетом того, какая здесь система вентиляции, она, вероятно, и была повинна в гуляющих потоках воздуха. Эстель перестала чувствовать текущее время. Зато прекрасно ощущала нарастающее беспокойство в этой затхлой сырости с недостатком свежего воздуха. Слух до невозможности обострился, впитывая в себя каждый шорох. Она уловила странный звук позади себя. Потушила палочку, шагнув к стене и прижавшись к ней спиной. Звук повторился уже ближе. Эстель была бы не против остановить слишком шумно бегущую по венам кровь. Сердце билось в конвульсиях, обезумев, с силой обрушиваясь на грудную клетку. Девушка перехватила в ладони палочку, подняв руку вдоль стены. — Раз, два, три, четыре, пять, — послышался шепот совсем близко. Эстель сильнее вдавила затылок в стену. — Я нашел тебя опять. Взмах заклинания остался незаконченным, чужая ладонь с силой выкрутила запястье, забирая палочку. Она не могла различить темноту, и отчего-то она была уверена, что саму ее видно замечательно. Она смотрела туда, где предположительно должно быть лицо мракоборца. — Пошли, — толкнул он ее вперед, перехватив за локоть. — И без лишних глупостей. Твой дружок уже готов к встрече с дементорами, так что тысячу раз подумай, прежде чем что-то сделать. Эстель запнулась. Нет, не может быть. Регулус не мог ему попасться, он бы точно не угодил в западню. Идиотская необоснованная вера, но кроме нее не было ничего. Она шла, терпя бесконечные толчки и упирающееся острие палочки где-то у позвонков. Предпринимать что-то здесь не имело значения. Нужно было выбраться на поверхность, а до тех пор быть тихой и послушной. Но темнота со всех сторон понемногу сводила с ума. Девушка терялась в пространстве и была даже рада, что ее соглядатай рядом. Через некоторое время Эстель ощутила новый запах. К осточертевшему воздуху подземелий примешивался запах елей. Ее догадки подтвердил и ускорившийся мракоборец, который начал сильнее ее подгонять. Она едва не распласталась, зацепившись носком за неожиданную ступень, но Гибс удержал ее за ворот одежды, почти придушив. Они поднимались наверх, прогибаясь под косым низким потолком. Люк прямо над ее головой со скрежетом сдвинулся, и она полной грудью вдохнула запах леса и зажмурила глаза от открывшегося света ночного неба. По ушам ударил далекий вой, сигнальные крики Банши. Значит, скоро прибудут мракоборцы. Мужчина оттолкнул ее от себя, и Эстель неловко упала на колени и лицом ударившись о землю, не успев подставить для опоры руки. — А теперь поглядим, кто скрывается за маской, — проговорил Дюран, обходя ее со спины. Де Фуа вцепилась ногтями в лицо и заверещала. — Как же больно! Больно! Удар ботинка прямо в живот. Она согнулась, прижав колени к груди, инстинктивно защищаясь и продолжая кричать, срывая глотку и расцарапывая лицо и шею. — Прекрати орать, дура! — прошипел он, присаживаясь на корточки и хватаясь за волосы, чтобы сдернуть маску. От ее ненормальных дерганий юбка задралась. Крики отвлекали и лишали его последних крох самообладания. Он наклонился, вжимая ее в землю и пытаясь ухватиться за край черной материи. К черту эту идиотку! Надо наколдовать Петрификус Тоталус. Он поднял палочку, когда вдруг крики затихли и резкая боль прошлась вдоль живота. Голова закружилась, он накренился назад, чувствуя опору в виде дерева. Палочку выбили из ладони. Он не увидел, как далеко, он лишь видел ожесточенное лицо, сжатый в руке нож, по которому стекала и капала на землю кровь. Гибс положил ладони на живот, ощущая сквозь разрез влагу, пульсирующую из раны. Он издал тяжелый вздох. Девушка опустилась на колени, схватила его лицо, сжав ладонь и впиваясь острыми ногтями в кожу, так, чтобы остались отметены. Приблизилась к нему, шепча почти в губы: — Ты не заслуживаешь легкой смерти. Он различал бликующие дорожки от слез, опускающиеся из-под маски. — Она была доброй и светлой, она всегда заботилась о людях, она работала в Мунго, чтобы спасать чужие жизни, кому бы они не принадлежали, она отправилась в ту ночь на поле битвы, чтобы вытаскивать из-под завалов раненых. Она была храброй и великодушной. И ты убил ее! Гибс с удивительной силой обхватил женскую ладонь со сжатым клинком и упер острие между ребер, чуть ниже сердца. Эстель не могла пошевелить пальцами в этой грубой хватке, тяжело и неровно дышала, глядя то на нож, то на лицо мужчины. — Вгони лезвие прямо сюда, — садящимся, пропадающим голосом заговорил он, — Ты не заденешь сердце, но проткнешь легкое. Прямо между ребрами. Кровь зальет его полностью, я буду делать последние вдохи и захлебываться. Легочное кровотечение при прорыве в полость перикарда вызовет тампонаду сердца. Меня будет не спасти, но я успею помучиться. Эстель дрожала, в голове вопили Банши. — Давай же! — он сильнее всадил в себя нож и поморщился, прикусив губу до крови. — Мракоборцы скоро будут здесь. Они уже наверняка нашли сюрприз с праздничной лентой в виде твоего дружка. Эстель с криком вывернула свою ладонь, прорезав сухожилие на чужой руке. Все было липким от крови. Она прижала лезвие к его горлу. — Я не оставлю тебе шанса так же, как и ты не оставил ей! Не смей со мной играть! Тонкий порез прошелся под подбородком и напитался красным. — Ты потеряешь все, что любишь. Сухие искаженные гневом губы меркли. Взгляд темных глаз. Черная маска. Он терял сознание, не в силах больше цепляться за рассудок, голова свесилась на плечо. Эстель просидела так пару минут, пару секунд. Вечность. В ушах звенело от визжащих сигнальных чар. Она кое-как поднялась на ноги, выудила из кармана мужчины свою палочку и пошла в сторону раздававшегося воя. Прямиком в лапы мракоборцев. Ноги с трудом держали, каждая мышца тряслась и подрагивала. Эстель резко развернулась в сторону раздавшегося под чужой ногой хруста и подняла палочку в ослабевшей руке. Безмолвный вздох облегчения. Перед ней стоял Регулус, потрепанный, со сбившемся дыханием, вытирал кровь с лица и смотрел на нее: на темной ткани не видно пятен крови, в левой руке — залитый ею нож, в правой — грязная палочка. Мстители-неудачники. Если бы у них были силы, они бы рассмеялись. — Скорее, — шепнул Блэк, хватая ее за запястье и потянув вглубь леса. Они побежали вперед. Эстель прикладывала последние усилия, уже не соображая ничего. Механически сгибая подворачивающиеся колени и заставляя грудную клетку расширяться, чтобы впускать новые порции кислорода. Все горело. Регулус крепче перехватил ладонь, и их затянуло в вихрь аппарации. Девушка чувствовала непрекращающийся круговорот, все вокруг плясало, размытые пятна, небо, трава, земля, небо. Не чувствуя собственного тела, она накренилась назад, не ощущая опоры, и покатилась вниз. Сплошные удары на кочках, боль, захватывающая каждую клетку, не вдохнуть-не выдохнуть, она закрыла глаза, и все равно все кружилось. Ударилась окончательно, проехавшись и проскоблив собой землю еще на метр вперед. Наконец-то замерла, лежа на животе и уткнувшись лицом в траву. Вдохнула ее запах покрепче. Зарыдала и засмеялась, смешивая все вместе и пьянея. Срывала дыхание до хриплого кашля и боли в груди, о которых успела позабыть.***
Эстель фактически заставила себя принять душ, выпить принесенные зелья и лечь в постель. Грязная одежда и нож исчезли с помощью эльфийской магии, она даже не заметила, когда именно. На тумбе лежала вычищенная блестящая палочка. Словно ничего и не произошло. Она заснула тревожным поверхностным сном, в котором ощущала все происходящее вокруг, осознавала себя, но не могла заставить открыть глаза и проснуться. Периодически мелькали неясные картинки, эпизоды прошлого. Она морщилась и старалась отмести их, отогнать. Чужое дыхание на шее, невозможно пошевелиться. Она бежит и падает. Очень больно. Лезвие на коже. Глубже-глубже-глубже. Темнота. Сплошная тягучая темнота, в которой она барахталась и билась, пытаясь выбраться и издать хоть один звук, чтобы позвать на помощь. Задыхаясь от недостатка кислорода в легких, она резко распахнула глаза, судорожно открывая рот. Сползла с кровати, путаясь в одеяле, пошатываясь проковыляла к окну. Дернула, но ручка не поддалась. Еще и еще. Рама распахнулась, и холод хлынул внутрь, заражая дрожью. Эстель крепко держалась за подоконник, почти перегнувшись за него и пыталась надышаться. Наконец, когда стало нестерпимо холодно и больше не было риска умереть от удушья, она прикрыла окно, провела ладонями по волосам и измученно облизала губы. Накинутый халат, палочка в руке, и она покинула комнату, тихо ступив в коридор. Скоро начнет светать, но пока, к счастью, было темно, и она надеялась остаться незамеченной для всех. Портреты на стенах мирно посапывали, пока она прокрадывалась мимо них. Комнату Сесиль она обошла другим путем, боясь желания зайти внутрь и совсем потерять контроль. Босые ноги обжигал холод, Эстель сильнее запахнула халат, пробираясь по памяти без света, чтобы не привлекать внимание. Нужная дверь показалась слева от лестницы, и она дрогнувшей рукой нажала на скрипнувшую ручку. Спертый воздух непроветриваемого помещения встретил ее духотой. Рояль стоял вновь на прежнем месте. Эстель даже не притронулась к лакированной крышке, медленно обошла и села на правый край дивана. На левом тогда сидела Сесиль. Девушка подтянула к себе колени, развернувшись к спинке боком и прислонив к ней голову, смотрела на пустующее место. Сесиль не была бы ими довольна. Она бы волновалась, заламывала руки и злилась до болезненно румяных щек. Эстель зажала рот ладонью, заглушая рвущиеся из легких хрипы. Пора бы уже всерьез озаботиться собственным здоровьем, ведь нет разнервничавшейся мамы, перебирающей нужные лекарства, нет Сесиль, которая сбивала ей температуру, меняя компрессы и читая книжки. Они обе не были бы довольны. А ты сама? Неужели да? Эстель повела плечом, поправляя спадавшую ткань. Нанесла ли она достаточный урон, чтобы он не выжил? Он потерял много крови, но ранение не столь опасно, его могли спасти. Если он умрет, испытаешь удовлетворение и облегчение? Испытаешь ли разочарование, если останется жив? Она не получила ни капли наслаждения, когда по косой провела по его животу, когда он сам направлял нож себе в грудь или когда она могла быстрым движением перерезать артерии на его шее. Она пыталась заставить себя почувствовать хоть что-то, кроме боли за Сесиль, даже прежняя злость на мракоборца меркла. Эстель продолжала его ненавидеть и продолжала считать, что даже такая смерть — для него слишком мелкое наказание, но выплеснуть это не смогла или попыталась сделать это неверно. Ведь сейчас должна быть счастлива от того, что самолично отомстила за сестру. Один ответ был прозаичным: ее это не вернуло, а это единственное, что беспокоило Эстель в действительности. Второй: сделанного недостаточно. Сесиль заслуживала целый мир, и Эстель желала положить его к ее ногам и в ее честь даже посмертно. Потому что мир не заслуживал Сесиль. Потому что пытался захватить власть жестокий и беспринципный человек, который шагал по головам, сворачивая шеи, который готов был залить Лондон кровью по крышу Тауэра. По его вине сражались и погибали люди, кто-то пытался сохранить собственную свободу, кто-то наивно верил, что имеет собственную цель, реализуя чужие амбиции. Боль, страдания, смерть. Все в одном имени. Волан-де-Морт. Его она ненавидела в несколько раз больше, чем того же мракоборца, чем Пожирателей и Регулуса в тот момент, как узнала, что Сесиль пострадала, спасая его. Видят все, она сделала для него слишком многое. Но Волан-де-Морт был двигателем того аттракциона ужасов, на котором были они все. Он не был причиной, он лишь воспользовался назревающим недовольством, направил чужую нетерпимость в нужное ему русло и потворствовал зверствам, от которых жадно захлебывался слюной. Отрубив ему голову, можно не беспокоиться, что на теле гидры вырастет еще две. Его не превзойдет никто. Сильный и могущественный противник, который способен раздавить ее мыском ботинка, но прятаться в особняке, срываясь на мелочную месть и медленно умирая от затухающей магии и ослабшего здоровья, она не станет. Все, кого она знала, сражались и бились, каким бы ни был исход. И она приложит все усилия. Сесиль была сильной до самого конца, любила Пожирателя до беспамятства, знала о крови на его руках и сама вытирала ее, по ночам металась по палатам с больными и боролась. Эстель тоже не останется в стороне и станет кем угодно, чтобы достичь задуманного. Она заснула, уткнувшись подбородком в колено. Дверь скрипнула, приоткрывшись, и впустила человека. Регулус замер на пороге, глядя на сидевшую на диване девушку, и затем обратился к топтавшемуся рядом домовику: — Не буди раньше времени. Гостья прибудет после завтрака, — он развернулся, чтобы уйти. — Принесите одеяло и не забудьте про зелья, которые лежат в ее тумбочке. Эльф закивал и поспешил выполнять поручения, пока Регулус еще раз взглянул на разгладившееся от беспокойств лицо и тихо вышел в коридор. Эстель просыпалась с трудом, даже несмотря на тянущую боль в затекших от неудобной позы мышцах. Маленькие ручки поглаживали и тормошили. Тонкий голосок отгонял дремоту. Эстель открыла глаза, повертела головой и недоуменно посмотрела на трех эльфиек. — Что происходит? — Хозяин Регулус велел не будить вас раньше завтрака, но если мы не поторопимся, то вы опоздаете к приходу гостьи, — пропищала домовиха, спуская ее ноги на пол, вторая уже стягивала халат, третья отлевитировала ближе таз с водой и лепестками роз. Эстель растерянно наблюдала за этой суматохой и позволяя проводить с собой манипуляции. Она уже не могла дождаться, когда все документы на собственность будут готовы, и Рози и Динки вернутся к ней, чтобы избавить от подобной опеки. — Что за гостья? — спросила она, когда у нее отобрали полотенце и заставили встать с дивана. — Хозяин Регулус сказал лишь, что гостья прибудет после завтрака. Больше ничего, — ответила та же главная эльфийка. Эстель задумалась, боясь выдвигать какие-либо предположения. Тело покрылось мурашками, когда с нее стянули ночную сорочку и совсем не торопились надеть принесенное платье. Бежевое, приталенное, с кружевом на вороте, поясе и рукавах. Эстель скептично оглядела себя в поставленное напротив зеркало. Волосы ложились в замысловатую прическу. Она цыкнула от боли, когда прядки особенно сильно потянули. Шпильки царапали голову, вызывая зудящую неприязнь. Наконец все маленькие ручки исчезли с ее тела, и Эстель предоставился полный обзор на собственное отражение. Он молча приоткрыла рот и затем натянуто улыбнулась. Сущий ужас. Она нервно шагала по коридору в сторону южной части особняка, параллельно выдирала из волос украшения в виде цветков лилий и расплетая нелепую косу, накрученную сверху. Кружево тоже удостоилось особой чести быть отрезанным заклинанием. Отряхнувшись и еще раз проверив прическу, она зашла в гостиную. Девушка, сидевшая спиной, тут же поднялась следом за Регулусом. Нарцисса Малфой смущенно улыбнулась и шагнула навстречу. Эстель, скрывая неприличное непонимание и удивление, тоже постаралась быть приветливой, ответила на рукопожатие, но никак не ожидала, что тонкие руки притянут к себе для объятья. Эстель недоуменно приподняла брови, взглянув на Регулуса. Но он не дал никакого намека. — Я так рада, что с вами все хорошо, Эстель, — заговорила Нарцисса, садясь в кресло подле нее. — Замечательно, что Регулус пригласил вас сюда, теперь вам обоим не будет так одиноко. Регулус кашлянул в кулак, обратив на себя насмешливый и растерянный взгляд. Нарцисса поджала губы и вновь улыбалась, удерживая дальнейшие мысли при себе. — Эстель, моя сестра прибыла по делу, которое касается тебя, — объяснил Регулус, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу. — Все верно, окончательное решение за вами, Регулус уже в курсе и готов оказать посильную помощь, — подтвердила Нарцисса, оживившись и развернувшись к насторожившейся девушке. — Незадолго до своей смерти Сесиль задумала предприятие, направленное на благотворительность. Она хотела устраивать вечера, на которых состоятельные люди могли бы пожертвовать некоторые суммы на нужды войны. Работа уже началась, когда Сесиль не стало, и без нее я не хотела продолжать задуманное. И все-таки сейчас я понимаю, что ее дело должно быть продолжено близкими ей людьми. Поэтому я хочу предложить вам, Эстель, занять рядом со мной ведущую роль в управлении организованным благотворительным фондом. Как вы на это смотрите? Эстель застучала пальцами по подлокотнику, обдумывая слова миссис Малфой. Признаться, она ждала чего-то другого от этой дамы. Де Фуа взглянула на нее, потом перевела взгляд на безразлично покачивающего ногой Регулуса. По началу ей сразу же захотелось отказаться от этого предложения, даже несмотря на то, что это наследие Сесиль. И все-таки что-то остановило. Этим чем-то была глупейшая и фантастическая идея, как можно было использовать предложенную роль на пользу собственному делу. — Я рада, что у моей сестры была такая замечательная подруга, — начала Эстель, наклонив на бок голову. — Это очень благородно, что вы продолжаете задуманное ей, и я благодарна за ваше предложение. Для меня будет честью приложить к этому руку. Чуть кивнула в знак уважения. Нарцисса улыбнулась, за поддержкой повернулась к Блэку, который коротко ответил ей той же эмоцией. — В таком случае, если у вас нет других планов, буду рада видеть вас завтра в Малфой-мэноре после полудня. Нас ждет очень много дел и организационных моментов, которые нужно срочно обсудить. Нарцисса поднялась на ноги, оправив платье. Эстель и Регулус поднялись тоже. — А теперь простите, мне пора, — она улыбнулась, клюнула в щечку брата, сжала ладонь девушки. — Не провожайте, я найду дорогу сама. И она поспешила выскользнуть из комнаты, оставив их вдвоем. Эстель опустилась обратно в кресло и придвинула к себе чашку с чаем, покрутила в напитке ложку, отложила. Она не смотрела на то, как Регулус тенью повторил ее действие и теперь молча наблюдал за ее действиями — Я могу просить тебя о кое-какой помощи? — спросила наконец Эстель, отпивая напиток и встречаясь с его глазами, он лишь в ожидании приподнял брови. — Для благотворительности важны хорошие связи, которыми Нарцисса, безусловно, обладает. Но и мне самой было бы полезно завести полезные знакомства. — Ты хочешь, чтобы я свел тебя со своими богатыми знакомыми? — уточнил Регулус и хмыкнул, всмотревшись в ее лицо. — Боюсь тебя расстроить, у меня их не так много, но сделаю, что смогу, — развел он руками. — Ах, да. Он встал и прошел до камина, где лежала свернутая рулоном газета. Утренний выпуск. Эстель нерешительно приняла его из протягивающих рук и взглянула на первую страницу. Читала вскользь. Нападение на главу Аврората. Ножевые ранения. В тяжелом состоянии. Выжил. Идет на поправку. Она выдохнула. Разочарование или облегчение? Дальше читала уже спокойнее. На место прибыло по вызову пять мракоборцев, четверо из них были доставлены в отделение по борьбе с проклятьями в больнице Святого Мунго. Эстель запнулась на этой строчке, мельком глянула на стоявшего у окна Блэка. Вот тебе и подарок с праздничной лентой. Неужели он справился с ними в одиночку? Эстель отложила газету и потерла переносицу, чувствуя, что его внимание вновь сосредоточено на ней. — Надеюсь, ты не собираешься добивать его на больничной койке? — с долей наигранной шутливости спросила она. — А ты? Удивленно хмыкнула, разгладив складки на платье. — Удобнее было сразу целиться в сердце, чем потом пробовать вторую попытку. Регулус усмехнулся и ответил тем же: — Удобнее дождаться его выздоровления и наведаться в гости снова, чтобы он помучался в ожидании.***
Первое, что сделала Эстель сразу после пробуждения, с диковатой улыбочкой вывела за двери эльфиек, поблагодарив их за помощь и уверив, что справится сама. Стоило сразу же сказать Регулусу, чтобы он отвадил своих маленьких подчиненных от ее гардероба и комнаты в целом. Нагло и бесцеремонно, но еще одни сборы не переживет ее внутренний эстет. Прислушиваясь к собственным ощущениям, пока расчесывала волосы за туалетным столиком, она могла бы сказать, что по венам медленно растекается старая добрая уверенность, хотя правильнее было бы добавить в начале «само». Но Эстель хваталась за это чувство, как за каменистый край обрыва. Отчаянно и, по сути, бесполезно, но лететь вниз в поток горной реки слишком страшно. Наверное, несмотря на ее своевольный характер, мама все же смогла укрепить в ней какой-то стержень, который сам по себе выправлял осанку, царапал голосовые связки и утыкался прямо в мозг. Менялись движения, менялся голос и мимика, даже мышление становилось иным. Сейчас Эстель видела в этом свое спасение. Надо было спрятать ту девушку из маггловской съемной комнаты. Чтобы справиться с задуманным, чтобы произвести нужное впечатление, нужно забыть обо всем, что было, показать другую свою сторону, надеть маску и постараться не умереть от презрения к себе. И еще нужно быть настороже, отключить доверие. Образ Регулуса назойливо вставал перед глазами, и хотелось дергано замахать руками, чтобы отогнать этот морок. Он все еще Пожиратель, ему все еще ничего не стоит пытать и убить человека. Эстель нахмурилась, прикусывая губу до боли. А сама-то ты не то же самое хотела сделать еще пару дней назад? Это другое. Железный, нерушимый аргумент. Она хотела отомстить убийце своей сестры, а его действия не ограничиваются этими мотивами. Он служит Волан-де-Морту и теперь будет делать это еще более рьяно, ведь уверился в обоснованной ненависти к светлой стороне, которая играет так же грязно. После гибели Сесиль он, должно быть, окончательно исчезнет. Он пришел и спас тебя. Предоставил место, в котором ты чувствуешь себя безопасно. Позволил разобраться с общим врагом, когда была куда проще отправиться в одиночку, без балласта в виде разбитой девушки с расшатанной психикой. Он любил и оберегал Сесиль все это время. Но не сумел ее защитить в ответственный момент. А ты смогла? Острый край невидимки расцарапал кожу на пальце, Эстель машинально приложила его к губам, чувствуя солоноватый привкус выступившей крови. Каждый чертов раз, как она думала о нем, случались непредвиденные травмы. Это не то, над чем стоит размышлять перед важной встречей с Нарциссой. Прочь из головы. Она разберется с этим после. Не сегодня. Когда-нибудь. Выдохнула, закрыв глаза, чтобы выветрить все мысли. Нарцисса ждала ее у камина в назначенное время. Она тепло улыбнулась, но, кажется, решила вести себя более сдержанно после вчерашнего всплеска нежности. Эстель внимательно осматривалась по сторонам, пока девушка кратко проводила экскурсию по пути в нужное место. По правую руку столовая. Коридор ведет в старую часть особняка. За поворотом вход в библиотеку и галерею. Они прошли мимо широких дверей в еще один коридор, и Нарцисса трепетным шепотом сообщила, что там находится кабинет Люциуса. Последний пункт Эстель выделила в своей голове жирным красным. — Располагайтесь там, где вам будет удобно, — Нарцисса обвела ладонью светлую гостиную, в которой проводила, несомненно, много времени, поскольку она выглядела куда уютнее и приятнее, чем все, что де Фуа видела прежде. — Не будет ли удобно обращаться друг к другу менее официально? — предложила Эстель с выражением мягкой доброжелательности и опустилась в кресло. — Это было бы замечательно, — немного запнулась, подбирая синоним, и заняла место напротив, беря со стола одну из аккуратных папок. — Так много вопросов, что мысли путаются, — как будто даже доверительно призналась она, но тут же собралась и взгляд сменился на сосредоточенный. — Начнем с основного. Нужно выбрать учреждения, куда будут направлены пожертвования. Список поднялся в воздух и завис перед глазами Эстель, она, почти радуясь собственной шалости, выдернула его из подвешенного состояния и вцепилась пальцами в край. На первом месте, конечно же, стояла больница Святого Мунго, аптекарская лавка, еще пара пунктов, связанных с медицинским обслуживанием, гуманитарная помощь, которая направлялась прямиком в министерство. Министерству магии было посвящено достаточно количество чернил. Эстель скептично дернула уголком губ, гадая, для чего отделу транспорта нужны дополнительные выплаты. На зарплаты обездоленным сотрудникам в связи с нарушениями каминной сети ввиду их закрытия во многих домах по всей Англии? Подхватила со стола карандаш, зачеркнула эту строку и еще половину, оставив тех, кто действительно нуждался в благотворительных выплатах. Вернула листок Нарциссе, та минуту вчитывалась, незаметно кивая головой. — Я бы оставила лавку Асклепия, — сказала девушка. — Я наводила справки, несмотря на рекордные продажи зелий, лекарственных трав и различных целительских наборов, склад стремительно пустеет, финансирование помогло бы мистеру Дженкинсу, аптекарю и хозяину заведения, внести дополнительные изменения в структуру бизнеса и наладить поставки. Это позволит простым жителям обеспечить себя возможностями оказания первой медицинской помощи. — Я об этом не знала, — еще раз взглянув на листок, сказала Эстель. — Думаю, я с тобой соглашусь. Но все же не меньше двадцати процентов должно отходить именно больнице святого Мунго. Нарцисса кивнула, внесла исправления и сделала пометку на полях. — Есть еще один несколько, — она быстро облизала губы, — щепетильный момент. Так или иначе мы оказываем поддержку нынешнему Министерству Магии, но мы не должны проявлять такую лояльность нынешнему министру. Иными словами, будет правильным выделить некоторый процент… — Темному Лорду? — спокойно уточнила расхаживавшую вокруг да около Нарциссу, которая облегченно выдохнула, избавившись от мучений долгих объяснений. — Три процента. — Но… — она неловко улыбнулась. — Настаивают на десяти, обещая покровительство и посильную помощь. Эстель сдерживалась изо всех сил, не зная, то ли разразиться диким хохотом, то ли разозлиться. Спонсировать Пожирателей смерти и одновременно Мунго, где лечат пострадавших от их нападений. Гениально, леди и джентльмены! — Пять. Только из моего уважения к Повелителю. Как же нелепо и весело. — Сойдемся на восьми? — немного расслабляясь и вступая в торги, предложила Нарцисса. — Шесть и не больше. Стоит учитывать риски. Мы не можем гарантировать успех задуманного нами предприятия. Возможно, мы и вовсе останемся ни с чем, — удобнее устраиваясь в кресле и отвлеченно царапая ноготком обивку. — Для этого есть страховочный вклад. По договору, который подпишет каждый благотворитель, от суммы пожертвования будет отниматься некоторая часть в виде так называемой благодарности фонду. Она покроет все расходы с избытком, — не теряя собственной уверенности пояснила миссис Малфой. — Так или иначе, если нас ждет неудача, для нашего покровителя не будет разницы шесть или восемь процентов, — упрямо улыбнулась Эстель. — Пока остановимся на шести, а после посмотрим. Нарцисса поджала губы, черкнула что-то в блокноте, молча соглашаясь. — Что насчет даты первого бала? Наиболее перспективным является Рождество, сам праздник соберет немало людей, — продолжила она. — И да, мы планировали организовывать все в Малфой-мэноре. — У меня нет никаких возражений, — пожала Эстель плечами. — Трех недель вполне хватит, чтобы все подготовить. — По поводу списка гостей я уведомлю позже, — задумавшись, сказала Нарцисса, откладывая часть бумаг. — Надеюсь, ты не против, что этим займусь я. — Я здесь всего лишь иностранка, тебе куда лучше знать, кто должен быть приглашен. — Отлично. Тогда приступаем к более приятным темам для обсуждения, — ее глаза и вправду блеснули от удовольствия, когда она протянула увесистый каталог, в котором были представлены многочисленные варианты оформления праздничных залов. У Эстель зачесались веки и истерлись пальцы, пока она просматривала этот альбом, выбирая что-то уместное и неброское. Спустя некоторое время Нарцисса пересела в соседнее кресло и стала с раскрасневшимися щеками наклоняться и указывать тонким пальцем на чудесную композицию, истинное искусство и наслаждение для глаз. Эстель уступила ей оформление с серебристыми акцентами на зимнюю тематику и с удовольствием захлопнула книгу. Украшать особняк к балу должна зарекомендовавшая себя команда профессионалов из специализированной компании. Эльфы и люди, руководящие процессом. И Нарцисса, которая переломает им все кости, если что-то будет не так. Обсуждение фуршета заняло целую вечность. Закуски, тарталетки, канапе, маленькие шоколадные пирожные вызывали у Эстель головную боль и тошноту, даже аппетитные картинки не могли обратить этот эффект вспять. Де Фуа устало потирала лоб и вчитывалась в списки коктейлей и напитков. Нарцисса же совсем не выглядела уставшей, ходила по комнате, разгоралась энтузиазмом, предлагая добавить что-то, изменить, вычеркнуть. Итоговый список блюд вымученно лег в нужную папку, но обе знали, что изменят его еще на тысячу раз, доводя до идеала. Эстель не собиралась так сильно погружаться в подобные заморочки, но заразилась перфекционизмом от миссис Малфой. Спустя почти четыре часа с начала встречи они добрались до посуды и дополнительных элементов декора. Эстель согласилась взять инициативу на себя, и курьерская доставка была оформлена в ту же минуту на адрес особняка в Девоншире. Регулус, наверное, спляшет от радости, когда увидит все эти гирлянды из граненых кристаллов, хрустальные бокалы шести видов и тарелки с десятью вариантами каемок. Оставшись удовлетворенными проделанной работой, они единогласно решили отложить обсуждение дресс-кода и еще кое-каких деталей, связанных непосредственно с переводом средств и созданием специального счета. — Думаю, нам понадобится дополнительная помощь. Я хотела привлечь к этому пару своих хороших знакомых, — торопливо собирая разбросанные листы, призналась Нарцисса. Эстель с подозрительностью и сомнением встретила ее взгляд и, к своему удивлению, заметила, что девушка стыдливо покраснела. — Это не те дамы, которые позволяли грубость в адрес Сесиль, — поторопилась она уточнить. — Очень надеюсь. Эстель подхватила улетевший под кресло лист и протянула Нарциссе. — Не спеши. Если ты не против, я найду дорогу сама, чтобы не отнимать твое время, — она внутренне дрожала, ожидая ее ответа. — Я позову домовика, — задумавшись ненадолго, сказала девушка. — Лишние хлопоты, — очаровательно улыбнулась. Ну, согласись же! — Что ж, хорошо. Если что, зови Реми, она покажет дорогу. Эстель сжала руку за спиной в кулак, чтобы хоть как-то дать выход плеснувшимся через край эмоциям. Все складывалось очень удачно. Девушки попрощались, и де Фуа пошла в сторону двери, уже почти шагнула за порог, когда оклик заставил ее замереть и обернуться с маской приветливой заинтересованности. — Хочу назвать фонд в ее честь. Оголившаяся печаль в глазах. Она непроизвольно коснулась живота, поглаживая, Эстель уже подмечала этот жест. Поймала ее внимание и благодарно кивнула. Оказавшись на достаточном расстоянии от гостиной и перейдя в крыло, где находился действующий камин, она прошмыгнула в темную нишу. Даже портреты подтвердят, что ее уже не должно быть в мэноре. Эстель наложила на себя дезиллюминационные чары и дала себе пару мгновений, чтобы собраться и еще раз прокрутить план в своей голове. План, которого не было. На сегодня никакого шпионажа и бессмысленных геройств. Нужно было еще раз осмотреться, особенно в пределах коридора, где находился кабинет Люциуса. Там, наверняка, должны быть какие-то охранные чары в отсутствие хозяина, следовало осмотреть и изучить. Люциус — не просто Пожиратель Смерти, он один из приближенных людей Темного Лорда и нынешнего министра магии. В его кабинете должна храниться такая кладезь информации, какой не было ни у кого, поэтому так важно было проверить все риски сегодня, чтобы хорошо подготовиться в следующий раз. На самом деле она задумала сущее безумство и уже сильно сомневалась в своих способностях и силах. Встряхнула ладони и попыталась успокоить разбушевавшийся шторм из волнений. Эстель двинулась вдоль стены, избавив шаги от звука с помощью заклинания, оставалось лишь контролировать дыхание. В памяти выстраивался нужный маршрут. Только бы не попасться хозяевам и эльфам. Сгущающиеся сумерки играли ей на руку, но разжигали беспокойство: в темноте она всегда становилась добычей. Последний поворот налево и долгожданные тяжелые узорчатые двери. Пробраться бы за них, чтобы оказаться ближе к кабинету. За спиной послышались приближающиеся шаги. Чувство дежавю заставило сердце биться в разы быстрее. Она поспешила пройти к следующей двери. Заперто. Шаги были близко. Въедливый свет факелов. Недостаток заклятия невидимости — маскировка, которая становится несовершенной в несовершенном освещении. Ее заметят. Какая же она идиотка! Еще одна дверь. Если не успеет, пиши пропала. Судорожный шаг, задержанный еще минуту назад вдох. Чьи-то руки грубо обхватили ее, закрыв рот, и потянули в темноту открывшейся комнаты.