Торью

Аяме, прислонившись лбом к стене, вымотано говорила,— Я так устала, Сэнго. Мне безумно тяжело, я не знаю от чего. Просто… на меня будто… будто… —Будто что? —Взвалили непомерный груз. Меня уже какой день преследует въедливое чувство что-то не так. Вечные битвы поручили меня в тревогу, от которой я не могу просто взять и избавиться. —Ты пробовала чем-то отвлечься? —Чем? Семьёй? Когда я рядом с моими мальчиками мне и впрямь спокойнее, но это продолжается недолго,—говорила виновато Аяме, пытаясь подбирать в уставшем сознании правильные слова.— Помнишь нашу последнюю битву на границе с Учихами? Сколько молодых тогда полегло, нам приходилось трупы оттуда выносить пачками, там были и… дети. Выслушивать страдания их родни было невыносимо, как и делать серьёзный, отстраненный и хладнокровный вид. Вдруг когда-то мне так принесут моих? Скажут, мол, простите, он умер за клан, за свободу, его жертва не будет забыта, но я-то знаю, что про него потом кроме несчастных родственников не вспомнит никто. И что дальше? Что делать после этого? Что делать если придётся наблюдать как твоего сына закапывают в землю? Я этим вопоросом начала задаваться ещё после того, как Хашираме стукнуло семь, но теперь на подходе и Тобирама, через год после него Каварама. Лишь Итама пока в относительной безопасности. А если умру… Я? —Всё, хватит, Аяме. Ты перегибаешь. А если не умрёт никто? Если мы все будем наблюдать через пару лет, как Хаширама станет главой клана? Если мы будем спокойно взращивать новое поколение, не похожее на наше? Если они закончат эту войну и мы заживём спокойно? Не убивай в себе надежду, ручеёк,— Сэнго сонно улыбнулась, подошла к подруге и развернула её на себя, хватая за плечи,— Надежда — единственное, что нам остаётся, так давай же не будем отчаиваться,— воодушевляющее проронила женщина, на что Аяме, не сказав ни слова, тихо проронила пару незаметных слезинок. Тут же она почувствовала всю силу крепких объятий подруги. Сон не клеился, минуты тяжко сменяли друг друга, взгляд упёрся в какую-то нелепую вазу в углу комнаты и рассеялся. Мальчишка то и дело клевал носом, на секунды проваливаясь в бессознательность, но вскоре просыпаясь от какого-то шороха или сонной возни младшего брата, тихо покоившегося на его коленях. Голова была тяжёлая, но внутри ему помогало держаться теплящееся чувство надежды на лучшее. Он будто бы не верил в это, а знал. Аккуратно выбравшись из-под Каварамы, Тобирама доплёлся до окна: часа 4 утра, светает. Пронзительно зевнув, он попытался улечься и хотя бы попытаться ни о чём не думать, но как этого не делать, когда заботит всё на свете? Зарывшись под одеяло, он пробурчал что-то спросонок непонятно кому, и упёрся гудящей головой в подушку, потом с протяжным стоном отвернул голову обратно к потолку, закидывая ногу на одеяло. Через минуту ему стало холодно, он снова зарылся в ткань, поворачиваясь сначала на один бок, потом на другой, затем, окончательно обессилев, лёг на спину, просто положив руки на живот и прикрыв тяжёлые веки. Остальные два спят, как убитые… Завидно… Солнце медленно, но верно поднималось по небу всё выше и выше, выкрашивая его в разные оттенки начиная от фиолетового и заканчивая красным. Бездумный взгляд теперь был устремлен в окно, но долго это не продлилось: чуткий слух уловил крадущиеся шаги и через мгновение в дверях появился старший брат. Увидев полусонного Тобираму, Хаши улыбнулся, преодолевая всю комнату за пару шагов. — От друзей своих сбежал? Зачем? Остался бы с ними. С ними легче,— вымолвил еле-еле Тора — Не сбежал, а тактически отступил. Не путать,— сказал Хаши нарочито серьёзным тоном,— к тому же… Я почувствовал, что ты не спишь. Решил прийти — Правда?— Тобирама искренне удивился этому его заявлению. На секунду его душу охватило здоровое беспокойство: у Хаширамы какие-то особые способности? Он их может применить на поле боя? Если да, то как? — Нууу… Частично. Считай, ментальная братская связь,— он тепло улыбнулся, аккуратно присаживаясь рядом с Тобирамой. — Тора, знаешь… Ты не особо обращай внимания на такие у родителей несостыковки, хорошо?— Хаширама посмотрел на него, пытаясь прочесть эмоции. Младший брат ответил ему лишь вопросительным взглядом. Мальчишка продолжил чуть увереннее,— У них бывает такое. Редко, но метко. Обычно это не переливается во что-то серьёзное, как сейчас, но и это они пройдут, будь уверен. Понимаю, что тяжело, но относись к этому проще, хорошо? —Проще? Это точно… правильно?— слова брата вызвали у Тобирамы диссонанс. Как к такому проще относится? — Может, не всегда правильно, но это путь наименьшего сопротивления. Родители… Они оба хороши. Оба вспыльчивые, как бочки с порохом. Им только повод дай…— Хаширама замолк на секунду.— Неважно. Давай уснуть лучше постараемся. Утром всё будет уже совсем по-другому. — Надеюсь,— проронил тихо младший, потом улыбнулся одними уголками губ: рядом с Хаширамой все самые сложные вещи принимали невероятно простой и плоский вид. Он делал жизнь проще, он был проще. Засыпали они уже под пение утренних птиц, которые всегда так голосили в это время года. Отец часто бурчал на них, мол, спать не дают, но Тора всё равно пару раз да замечал, как тот встаёт рано утром, чтобы просто поглядеть на встающее солнце и послушать природу. Иногда это нужно всем. Как и ожидалось, утром было вставать сложнее обычного, но улыбчивое лицо матери и ласковое,— Давай, Тобирама, ну же, пора завтракать. Хорошо, что отец не видит, а то всыпал бы тебе за то, что спишь так долго,— вынудило его открыть глаза. Тон был несерьёзный, скорее шутливый. Отец упоминался не как страшная фигура, которую стоит боятся, а скорее как гиперболизированный авторитет. Обычно он не особо ругает за лишние минуты сна, просто говорит: «В наше время никто не спал так долго, потому и были здоровее». Как это было связано никто в доме не понимал, но никто возражать даже не собирался. Медленно поднявшись, Тора пошёл исследовать не знакомый ему дом. Только он вышел из комнаты в коридор, тут как тут пронеслись оба хозяйских ребёнка с криками «Не опаздываем!», адресованными Тобираме. Живая атмосфера этого дома его слегка расшевелила, плохие воспоминания отступали на второй план. Мать подняла остальных и дружно их, как утят, вывела на кухню, где уже знакомая женщина с расстановкой накладывала всем еды. От неё исходила очень солнечная энергетика… На смуглой коже встречались светлые вкрапления (в основном на плечах и меньше на груди), нос облезал от солнца, а каштановые волосы слегка отливали рыжим на свету. Всё в этом доме прело. На столе вскоре появилась пара блюд. Тобирама невольно втянул носом запах. —Спасибо, Сэнго,— с лёгкой ноткой вины произнесла Аяме.— Не знаю, что бы без тебя дела- — Лишнее. Не надо за такое благодарить,— женщина прервала её на полуслове, губ её коснулась легкая улыбка.— Мы давно знаем друг друга, ты мне помогала и не раз, считай должок возвращаю. Аяме усмехнулась, кивая на её слова, и пожелала всем приятного аппетита. Тут же из разных углов стола так же начали сыпаться пожелания и благодарность за еду. Пару раз мальчишка поймал на себе взгляды детей хозяйки, которым Хаширама что-то говорил. В душу закралось тёмное чувство: зависть. Сэнго одним громким предупреждением заставила всех за столом замолчать и спокойно есть. Трапезу через какое-то время прервал прерывистый стук в дверь, хозяйка отлучилась, а позже позвала Аяме. Тобирама переглянулся с Хаширамой: они оба поняли, что это отец. Накаленная обстановка быстро стихла, дети не слышали о чем родители разговаривали, но в дверях их уже ждала спокойная мать и слегка зажатый из-за непривычный обстановки отец. Тобирама отложил приборы, приподнимаясь из-за стола, стул громко отодвинулся, издавая неприятный скрежет. Со слегка виноватым взглядом он посмотрел на родителей: он был виновником произошедшей неразберихи, ему бы и отвечать. Выжидая паузу, он увидел смягчение на лице Буцумы: на лице заиграла еле заметна улыбка, а рука была неряшливо брошена в сторону, приглашая в объятия. Тобирама неловко выбрался из-за стола и, чуть не споткнувшись, дошел до отца, который радушно прижал его к себе, потрепывая по голове. Буцуме глянул на сыновей и кивнул головой в свою сторону, подзывая и их. За Тобирамой вышел и Хаширама, и Каварама. Сэнго усмехнулась, приговаривая, что такими темпами тоже к ним присоединиться, а сын её, глядя на Итаму, который был ещё слишком мал, чтобы самостоятельно слезть со стула да и в принципе осознать ситуацию, цокнул и помог ему, передавая в руки Аяме. Сэнго продолжала глядеть на это всё с некой усмешкой, не злой, но чуточку колкой,— Клянусь, я сейчас расплачусь,— сказала она нарочито драматично. Аяме рассмеялась, обещая и ей когда-нибудь подпортить трогательный момент. Вдруг, раздался мужской голос,— Ух, и неужели мне придётся нести всех этих четырёх засранцев на себе?— вопрос был риторическим, тон задорным — всё, чтоб разрядить обстановку для детей. Убедившись, что все достаточно устойчиво разместились, Буцуме усмехнулся, двигая к выходу под хихиканье. Аяме глянула еще раз на кухню, залитую светом раннего солнца, на Сэнго, смотрящую на неё добродушно,— Говорила же, утрясётся. Только вы бы обсудили этот момент спокойно… —Конечно,— не задумываясь ответила Аяме и неловко улыбнулась. Ей было чуть легче после этого ночного разговора, но чувство всеобъемлющей тревоги уже обещало вновь бурей в ней разыграться. Попрощавшись, женщина удалилась к своей семье, догоняя уверенно шагающего и подтрунивающего детей мужа. И вновь улыбка на губах: она любит этих людей. Уже ближе к вечеру она выхватила в поместье возлбленного, заволакивая его во двор на разговор. Усевшись на деревянных ступеньках напротив их небольшого сада, который они худо бедно вырастили сами по инициативе Аяме, пара взглянула друг другу в глаза, пытаясь безмолвно найти ответы на волнующие их вопросы. Буцуме начал,— Ну так? Не расскажешь, что происходит?— слегка поджатые губы выдавали в нём беспокойство: Аяме никогда не позволяла себе разжигать ссоры, вчера был первый раз, когда она так сорвалась. До этого они всё обсуждали спокойно, слушали и слышали друг друга. Женщина отвела взгляд на небо, наблюдая за закатным солнцем, вдохнула глубоко, а после, собравшись с духом, начала: —Кажется мне, что случится что-то страшное. Не в ближайшем будущем, а так, может года через два, максимум через пять лет. —Почему?— Буцуме был ошарашен её ответом. Такой конкретики он не ожидал, да и Аяме никогда не любила заглядывать в будущее. —Не знаю. Просто есть эта мысль и всё. Она не дает мне покоя. Я хочу за это время успеть все дела свои закончить, с вами побыть. —Говоришь так, будто умирать собралась. Отбрось эти мысли, они не приведут ни к чему хорошему,—мужчина не на шутку обеспокоился из-за этих слов.— К тому же, принципу «Никто не знает, что нас ждёт дальше, так что стоит просто отдаться потоку» меня научила именно ты,— мужчина говорил аккуратно, слова подбирал тщательно. Его жена редко к кому либо прислушивалась, но его слушала всегда, поэтому любое лишнее слово может быть во вред. —Не могу просто отбросить и всё. Тревожно бывает всем, но у меня это стало возведено в абсолют и я не могу понять почему конкретно. Всё переживают за семью, все проходят через битвы, и я не исключение. Всё было нормально, но вот я как на иголках не могу спокойно жить уже пару недель так точно. —Просто тревожно, дорогая. У меня такое бывает тоже. У всех такое бывает. Иногда проходит быстрее, иногда медленнее, но всегда проходит. Отвлекись как-нибудь чуть позже, а пока иди сюда,— мужчина развел руки в стороны, приглашая её в объятия. Аяме ответила взаимностью, буквально вжимаясь в любимого человека,— Прости за то, что наговорила. Была сама не своя,— прошептала она тихо. Буцуме кивнул еле заметно, после чего уткнулся носом ей в макушку. Тут же он почувствовал её хвойный запах. Его любимый запах. Тобирама в это время ошивался где-то в окрестностях клана недалеко от архивов. Целью было найти какое-то тихое место на свежем воздухе, дабы посидеть спокойно и почитать свитки хоть где-то кроме давящих комнат. Вдруг, его окликнули, но голос был детский, что его напрягло на долю секунды.Обернувшись, он увидел уже знакомое ему смуглое, слегка облезшее от солнца лицо, янтарные улыбающиеся глаза и кудрявую голову. Звонкий голос произнёс,— Тобирама! У меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться! Мальчик вскинул белёсую бровку вверх, на лице явно заиграло недоверие, на что бойкий собеседник даже и не собирался обращать внимание, продолжая, — Меня очень заинтересовало, почему ты вечно ходишь один. Знаешь, у этого должны же быть какие-то истоки? Что самое главное, у кого не спрошу, с тобой никто не контактировал! Даже не пытался! — то как парень говорил без ссылки на хотя бы базовый этикет Тобираму поражало, но слушать от этого он его не переставал.—Ну так вот, о чём это я… Значит человек ты можешь быть неплохой так? Так. Меня возмущает тот факт, что тебя избегают только из-за внешности, поэтому я хочу что-то поменять. Начнём с малого. Не хочешь дружить? — мальчишка, казалось, даже запыхался, пока тараторил свою речь. Слегка отдышавшись, он выжидающе посмотрел на Тобираму, потом вдруг снова включился, — Я Иоши кстати, — неловко добавил собеседник, понимая, что порядок сказанного он выбрал противоположный нужному. Тора же, хлопнув пару раз глазами, сконфуженно произнёс лишь негромкое, — Ладно, — пытаясь переварить сказанное. Это его первый друг получается? Чуть осмелев, он продолжил, — Не могу осуждать людей за их предвзятость ко мне. Будь я на их месте, скорее всего повёл бы себя так же. —Ну и дурак ты тогда, — абсолютно серьёзно выпалил Иоши, хмуро наблюдая за собеседником. —Почему же? Людям свойственно остерегаться непохожих на них, разве нет? Тогда какие уж тут могут быть претензии…— говорил задумчиво Тобирама. Он и впрямь так считал, несмотря на свою ноющую обиду. Он не держал зла на людей. —Может тут ты и прав, но претензии могут быть любые. Это скучно, — довольно последовательно говорил Иоши, переводя взгляд то на Тобираму, то куда-то вдаль, параллельно довольно активно жестикулируя. —Что скучно? — спросил из искреннего любопытства мальчик. —Держаться только тех, кто на тебя похож. Что ты от них сможешь получить? Ничего, — гордо заключил собеседник.— Слушай, я уверен, что ты на самом деле довольно интересный человек. Может, слегка своеобразный, но от того не менее хороший, — Иоши вновь улыбнулся, вызывая доверие у Торы. Дабы понять сидящего рядом с ним лучше, мальчик задумчиво хмыкнул, активируя свои сенсорные способности и прислушиваясь к испытываемым ощущениям… Похоже на предгрозовую погоду: нотки духоты, возможно, приближающейся бури, но тем не менее, всё относительно спокойно. Тобирама опешил: ему впервые доводилось встретить человека, который так по-разному ощущается внутри и снаружи. Иоши заметил лёгкую ошарашенность, из-за чего и сам стушевался: — Ты чего, Тобирама? — яркие глаза, казалось, прожигали его. —А? — переспросил мальчик, после чего понял, что всё же услышал, что надо и продолжил.— Да… Забей короче, мои проблемы. Всё в норме, — красные глаза устремились на новоиспечённого друга.—Рад был познакомится. —А я-то как рад, а теперь бросай свои свитки, книги или что там у тебя и пошли отсюда, — начал подначивать Иоши, поторапливая мальчика. —Чего?! — в голове не укладывалось, как можно просто взять и всё оставить, особенно, когда дело касается учебного материала, ведь этим придётся пользоваться не только ему.— Нельзя же так. —Да ты ничего кроме них и не видывал! Покажу тебе хоть окрестности клана, потому что в большинстве районов я тебя не видел ни разу! Брось это все, пойдет сейчас только на пользу, — убедительно затараторил Иоши, не давая и слова вклинить собеседнику. Его целью сейчас было всеми методами разбудить в друге интерес к тому, что его окружает, который Тобирама усердно убивает каждый раз, когда зарывается в научную литературу. Мальчика схватили за запястье и рывком сдвинули с места. Он, казалось бы, почти упал, но вовремя смог уловить равновесие. Нахмурившись, Тобирама не переставал наблюдать за Иоши, все ещё не понимая, стоит от него ждать подвоха или нет. Странный он был человек… Но вроде же не плохой? Ведь так? Тобираме хотелось в это верить. Через пару минут Иоши его отпустил, за подобное грубое действие он извинился, но обосновал это тем, что очень уж ему хочется расшевелить Тору. Оказались они где-то на окраинах кланового поселения, вид тут открывался не самый лучший, но отнюдь не плохой: дома старые, но довольно ухоженные, пару клумб, пустынные дороги. Иоши, пока они шли, кратко рассказывал об этих местах, и что с ними было, из-за чего Тобираме стало слегка совестно, что он не удосужился узнать об этом всём раньше. Но ведь никогда не поздно учиться? Время шло, а Иоши переключался с одной истории на другую: начав говорить о какой-то личности, он мог спокойно закончить свой рассказ историей о том, как они с друзьями убегали от какого-то полусумасшедшего соклановца или о том как чуть не подрались с собакой за украденную ею курицу. Этим он напоминал Тобираме брата. Из-за спины послышалось, — Хей, Йоши! Ты чего здесь забыл? Так ещё и с… стоп, — несмотря на то, что звали одного, обернулись оба. Пока Тора вглядывался в лицо потревожившего, пытаясь понять кого он ему так напоминает, второй лишь помахал с улыбкой на лице, подзывая к себе знакомого, — С Тобирамой, представляешь? Неплохим парнем оказался, хоть и молчаливым немного, — уверенно сказал Йоши. Когда к мальчишкам подошел новый знакомый, Тобирама смог разглядеть его поближе: блондин, длина волос чуть ниже среднего, глаза тёмные…карие… Скорее всего Тора знаком или по крайней мере часто видит кого-нибудь из родителей этого мальчугана, но вот только кого? Отложив эти мысли, Тора вновь вернулся с небес на землю. Его задумчивость не ускользнула от взора мальчишек, которые пару раз легко его подкололи. Тобирама слегка смутился, он в принципе все ещё до конца не понимал, шутка ли это над ним или у него и впрямь появляются друзья, но происходящему был рад в любом случае. —Тобирама, это Кацу. Кацу, это Тобирама Кацу протянул руку Торе, тот ответил рукопожатием. —Неожиданная компания, если честно, но почему бы и нет. Новые люди это хорошо в большинстве случаев, — отметил новоприбывший. —Да… Спасибо, — сказал Тобирама, неловко улыбнувшись Кацу в эту же секунду переключился на Йоши, — Друг, у меня опять отец не в духе, так что не теряй. Вернусь скорее всего ближе к ночи — Опять? Что на этот раз? — хмуро спросил Йоши. —Поссорился с кем-то. Серьезно причем. Не хочу под горячую руку попасться, — выпалил слегка раздражённо его друг. — У половины клана отцы сумасшедшие что ли? —Йоши тяжело вздохнул, —Вечные потасовки на мозг сильно очень капают, видимо, — мальчишка покачал головой, попрощался с ними обоими и поспешил уйти. Тобирама хотел сначала задать вопрос об этом Кацу, но передумал в самый последний момент: захотят — расскажут, а пока это не его дело. Собеседник увидел этот порыв, на что поспешил сказать, — Не переживай, у него так бывает периодически, но это не опасно… Почти. В общем нормально всё, будет время и возможности, я объясню, — сказал слегка встревоженно Йоши. Было ясно: за друга он переживал, хоть и убеждал Тобираму, что все в порядке. Остаток прогулки прошёл в тишине, Йоши будто потускнел после встречи с другом. Дойдя до места, из которого они уходили изначально, Тобирама попрощался, что дошло до Йоши лишь через пару секунд, — А? Да, до встречи, прости, что так вышло. Просто я иногда очень сильно из-за этого переживаю, не хотел, чтобы нечто подобное ударило по нашей с тобой первой и такой ответственной встрече, —язык слегка заплетался, он явно был рассеян. —Глупости. Не извиняйся за то, что переживаешь о ком-то, —Тора покачал головой, подбирая все свои свитки, после чего попрощался и поплёлся в клановую библиотеку, дабы положить их на место. Зайдя в помещение, полное рядов разного рода книг и отчетов, Тобирама подошел к стойке библиотекарши, где сидела пожилая дама, распивающая чай, пока никому не требовалась ее старая рука помощи. Старушка мило улыбнулась Тобираме: она уже давно знала его как заядлого книжного червя и просто хорошего парня, — Ну, как прошло? Выучил сегодня что-то новое? — добродушно спросила она. —Ну… Да, частично, но меня прервали, если честно, поэтому далеко не откладывайте материалы, хорошо? — торопливо улыбнулся мальчишка в ответ —Хорошо, — коротко промолвила женщина.— Надеюсь, прервали учёбу из-за чего-то серьёзного? —Нет, просто человек на пути попался хороший, — неловко протараторил Тора, надеясь, что расспрашивать его про это не будут. —Вот как… Я рада, — тихо добавила старушка, мысленно поддерживая парня.—Друзья это хорошо. Ну, иди куда ты там торопился, не буду задерживать. Тобирама кивнул ей на её слова и направился домой. Уже в поместье мальчик ощутил напряженную обстановку. Нахмурившись, он обошёл пару комнат и уже после обнаружил на кухне мать с отцом. Аяме сидела за столом, пока Буцуме тщетно пытался остановить хлещущую из её носа кровь. Тяжелое, — Тобирама, возьми из шкафа тряпку, намочи её в холодной воде и принеси, пожалуйста, — прошлось по всем нейронам в теле, побуждая мальчика к действию эффективнее любых криков. Согласный кивок и через минуту просьба уже выполнена. Отец убрал старую тряпку, которая уже насквозь успела пропитаться кровью, и взял новую из рук сына. Лицо матери болезненно скривилось, она процедила воздух через зубы с тихим, — Аккуратнее, прошу, — она прикрыла глаза подрагивающими веками. Буцуме сказал, — Потерпи ещё чуть-чуть, скоро врач подойдёт, — переведя взгляд на сына, который взирал на это все с явным беспокойством, мужчина тяжело выдохнул и пояснил, — Повздорила. С нашим главой по разведке. Ну и… прилетело ей, — Аяме метнула злобный взгляд в мужа, тот поспешил добавить.— Ему это с рук не сойдёт, к тому же мысль ты несла правильную, — мужчина покачал головой устало. Тобирама через пару минут вспомнил с досадой для себя: у главы разведки есть сын, и этот сын — Кацу.