Отношения и решения

      Стайлз частенько забывал, что его отец получил должность шерифа не просто так, и это нередко ему аукалось. Он умел зреть в корень, обладал нужными для такой работы навыками, был способен раскрывать дела.       С таким сыном, как Стайлз, быть бдительным и подозрительным казалось простой необходимостью. Стайлз не был отъявленным преступником и не таил в себе злых намерений, но его любопытство и неусидчивость иногда заводили его туда, где ему не следовало быть. Ноа всегда считал, что его сын — просто сующий нос не в свои дела подросток, у которого совершенно нормальные проблемы и переживания. Такие, как безответная влюблённость в самую красивую девушку школы (она клубничная блондинка, а не рыжая, пап, это большая разница) и сложные экзамены.       Сейчас Ноа разуверился на этот счёт. Стайлз часто вёл себя странно или что-то скрывал. Это было нормально для подростков — иметь секреты от родителей, и Ноа не давил. Но со временем он понял, что между ними стоит нечто большее, чем просто секрет, которого Стайлз стыдился или которым просто не хотел делиться. Они отдалялись друг от друга. Ноа смотрел на Стайлза и понимал, что больше не знает своего сына.       — Я давно не видел Скотта, — ненавязчиво упомянул Ноа, не отрывая глаз от бумаг у себя в руках, но на деле следя за реакцией своего сына.       Стайлз замер на секунду, смотря на свою миску с хлопьями с чем-то похожим на обиду.       — Он сейчас с Эллисон. Ты же знаешь, он ведёт себя с ней как щенок. Забывает обо всём на свете.       Ноа видел, что он говорит правду, но вместе с тем скрывает что-то ещё. Он сам научил его этому: если хочешь, чтобы ложь звучала правдоподобно, основывай её на истине.       — Ты мог бы пригласить их обоих. Уверен, вы хорошо проведёте время и втроём.       Ноа отложил бумаги и сделал глоток кофе из кружки Стайлза, бесстыдно пользуясь его расстроенными чувствами, чтобы украсть хоть немного кофеина.       — Эллисон расстроена из-за Кейт, — пожал плечами Стайлз, и Ноа заметил, что сказано это было не с сочувствием, а с чем-то мрачным и насмешливым в тоне голоса.       Это насторожило его больше, чем Ноа готов был признать.       Он был шерифом и видел, что происходит со Стайлзом. Его ночные отлучки, руки, заляпанные землёй и кровью из всех вещей. Это легко можно было объяснить чем-то несущественным, но Стайлз отказался дать объяснение в тот единственный раз, когда Ноа смог поймать его с поличным, и это говорило о том, что за действиями Стайлза стоит нечто большее, нечто, что его сын предпочитает скрывать за нелепой ложью.       Стайлз всю оставшуюся часть завтрака активно переписывался с кем-то, давя улыбку и закусывая губы в явном веселье. Ноа подумал, что он мог найти себе вторую половинку и уходил по ночам, чтобы провести с ней время, но его шестое чувство не желало принимать эту версию. И он, как шериф, привык доверять своей интуиции.       Стайлз ушёл в школу, а Ноа убрал посуду и секунду думал, что ему делать, слишком не привыкший иметь в своём распоряжении целый выходной день.       Ноа осмотрел холодильник и решил прогуляться до магазина, чтобы на этот раз, не имея рядом Стайлза, купить побольше запрещённой еды, чтобы его сыну было жаль выбрасывать её. А съесть её в одиночку он не сможет.       Ноа использовал служебную машину. Он не торопясь доехал до супермаркета, по привычке смотря по сторонам и примечая нарушения, которых было немного. В основном — неправильная парковка, и Ноа не стал подходить и выписывать штраф. Он в кой-то веки был не шерифом сейчас, а обычным мужчиной, который захотел спокойно купить продуктов.       — Шериф, — поздоровалась с ним миссис Жак, которая работала на заправочной станции. Они частенько пересекались на почве мелких хулиганств на месте её работы, и она всегда была неизменно вежлива и терпелива, когда полиция разбиралась с людьми, портящими имущество станции или попытавшимися что-то у неё украсть.       — Миссис Жак, — улыбнулся Ноа, рассматривая сыры и с сожалением понимая, что нужно выбрать тот, который устроил бы Стайлза. Если он купит слишком много вредных продуктов, его сын расстроится по-настоящему. Он, возможно, хотел немного досадить ему, но не обидеть вопиющим пренебрежением к той заботе, которую Стайлз проявлял.       — Простите меня за любопытство, но не могли бы вы рассказать, что всё же случилось с Питером Хейлом? — Женщина выглядела действительно сожалеющей, словно не хотела сплетничать, но её интерес перевесил в этом вопросе.       Ноа удивлённо вскинул брови, не ожидав такого направления разговора. Департамент не занимался делом Питера Хейла — тот вышел из комы, что быстро стало достоянием общественности, но он не обращался в полицию и никак с ними не контактировал. Ноа знал о его ситуации не больше, чем сама миссис Жак.       — Насколько я знаю, он вышел из коматозного состояния и довольно быстро встал на ноги. — Мелисса что-то говорила о чуде, которым оказался Питер Хейл. Он восстановился удивительно быстро, и она даже не успела увидеть его хотя бы раз, прежде чем он выписался. — Мистер Хейл не обращался за помощью в участок, миссис Жак.       Женщина понимающе кивнула, но не закрыла тему, на что Ноа в тайне надеялся.       — И всё же вы должны что-то знать, — с напором и многозначительным взглядом сказала миссис Жак.       Ноа нахмурился.       — Почему вы так решили?       Она огляделась и подалась чуть ближе, озабоченно нахмурившись.       — Ваш сын.       Ноа насторожился.       — Стайлз?       Миссис Жак смотрела на него несколько долгих секунд. Ноа хмуро глядел в ответ, не зная, о чём говорит женщина. Хотя он не мог с уверенностью сказать, что не удивлён участием Стайлза в очередной неординарной ситуации, происходящей в городе.       — Вы не знаете? Он часто бывает с Питером Хейлом. Я видела их пару раз на заправочной станции, а Мелинда говорила, что заметила их в своём кафе. В том, которое на краю города. — Миссис Жак неловко махнула рукой, её щёки раскраснелись, а взгляд забегал. — Я думала, ваши семьи начали поддерживать контакт.       Ноа не знал, что на это ответить, слишком ошеломлённый словами миссис Жак. Его сын знаком с Питером Хейлом? Что могло связывать их? Хейл вышел из комы всего несколько недель назад, что могло побудить его обратить внимание на обычного подростка?       Ноа искренне надеялся, что Стайлз не приставал к едва исцелившемуся мужчине, который вышел из комы и узнал, что вся его семья мертва. Это было бы слишком даже для Стайлза.       — Извините, что так грубо подслушала ваш разговор, — совершенно неискренне начала другая женщина, которую Ноа не знал. — Здравствуйте, шериф. Просто хотела поговорить с вами о Стайлзе. — Она кивнула на его приветствие и продолжила с уверенностью человека, ничего не знающего о личных границах. — Он так часто ездит в Заповедник. Меня беспокоит его благополучие. Я видела с ним мальчика, Дерека Хейла, но даже вдвоём в лесу опасно. Там бродят такие звери.       — Ах, Хейлы. Вечно их преследуют несчастья, — покачала головой миссис Жак, зацепившись за новое имя. — Благо, Питеру стало лучше.       Ноа был уверен, что никто из них не знаком с Хейлами лично и оттого их напускное сочувствие и фамильярность вставали поперёк горла.       — Дерек такой хмурый мальчик, — озабоченно кивнула работница магазина. — Ваш сын казался маленьким солнышком на его фоне.       Шериф не мог не усмехнуться этим словам. Он видел Дерека и видел Стайлза. Они и правда были как Солнце и Луна.       Миссис Жак улыбнулась, с прищуром смотря на новую собеседницу.       — Вы не думаете, что здесь замешаны чувства?       — Чувства? — испуганно переспросил Ноа, напрочь забыв о сыре, к которому решил было вернуться, не желая участвовать в странном обсуждении фактов, достоверность которых вызывала сомнения.       Миссис Жак кивнула, вдохновлённая этой идеей.       — Стайлз такой хороший мальчик. Помогает Хейлам в трудную минуту. Но между ним и Дереком…       — Господи, — едва слышно выдохнул шериф, осознав, что сплетничает о своём сыне с двумя малознакомыми женщинами. — Я рад был увидеться, миссис Жак, но у меня много дел. Увидимся в другой раз.       Женщины рассеянно попрощались с ним и продолжили разговор. Ноа оплатил покупки и поспешил к своей машине, не зная, что делать с новой информацией.       Стайлз никогда не упоминал Хейлов, как своих друзей. Они поговорили о Дереке после того, как тот был обвинён в убийстве, но на этом всё и закончилось. Ноа припомнил, как после того случая, когда он поймал Стайлза, грязного и уставшего, ранним утром у порога ванной, Стайлз утверждал, что искал в лесу Дерека или горного льва. Тогда он подумал, что это слабая ложь, но сейчас задумался, сколько в этом было правды.       Он не планировал делать ничего, что подорвало бы доверие Стайлза к нему, но ужасное чувство у него в груди твердило, что всё куда сложнее, чем кажется. Стайлз стал скрытен, более подозрителен и малообщителен. Он перестал говорить о Скотте, Лидии, домашнем задании и надоедливом Харрисе. Он пропадал по ночам, открыто лгал ему в лицо, а теперь оказалось, что он имел какую-то связь с Хейлами, если можно было верить словам этих сплетниц.       Дерек Хейл не был преступником, но при допросе Ноа увидел в нём нечто, что представляло опасность, поэтому сказал Стайлзу держаться подальше. Его сын, конечно, не послушал. И теперь мог оказаться в передряге, о которой боялся рассказать отцу-шерифу.       Или Ноа просто нагнетал. Стайлз не выглядел несчастным или запуганным, просто более скрытным. Это могло быть что-то невинное, вроде предположения миссис Жак о том, что Дерека и Стайлза связывают… отношения. Ноа не знал, что думать об этом предположении, поэтому отложил его в сторону как наиболее неловкое.       Но это могло иметь смысл. Стайлз никогда не говорил, что ему нравятся мальчики, а Дерек к тому же был старше. Возможно, он боялся его реакции.       Ноа застонал и потёр глаза, сетуя на то, что родителем быть сложнее, чем шерифом. Он подъехал к дому, выгрузил сумки на кухне и поднялся наверх. Он остановился перед закрытой дверью в комнату сына, не зная, что вообще собирается делать. Рыться в его вещах — ужасно неправильно, и он не собирался этого делать, но…       Ноа открыл дверь и осмотрел комнату с порога. В ней было на удивление чисто — вся одежда была аккуратно сложена на стуле или спрятана в шкафу. Кровать заправлена, на столе аккуратной стопкой стояли книги, ноутбук и пустой стакан из-под карандашей. Ноа нахмурился, глядя на это, и подошёл ближе. Стакан оказался не пустым — на дне виднелось что-то ярко-жёлтое. Присмотревшись, Ноа понял, что это песок. Шериф потряс стакан, но не нашёл ничего спрятанного под слоем песка.       Всё казалось таким нормальным, что это вызывало подозрения. Ноа постоял ещё несколько минут, раздираемый противоречиями, но в конце концов решил, что проверит только ту коробку, которую Стайлз прятал за столом, думая, что никто о ней не знает, и если не найдёт ничего опасного для своего сына, просто забудет обо всём, что увидел.       Ноа присел, сетуя на боль в коленях, вытащил коробку, удивляясь её тяжёлому весу, и от всей души понадеялся, что там будут не порножурналы. Он был бы согласен на фотографии Лидии Мартин, но не хотел знать больше об этой части жизни своего сына.       Он снял крышку и удивлённо замер на мгновение, не веря тому, что увидел. В коробке, поверх каких-то бумаг и фотографий лежал пистолет. Хорошо отполированный, отражающий слабый свет, падающий из окна. Ноа долго смотрел на него, боясь взять в руки и увериться в том, что он был настоящим, а не отличной имитацией, но в конечном счёте решился, осторожно взяв за «пузатую» рукоятку.       Это был стандартный Beretta 92. Причём в хорошем состоянии. Ноа знал, что в таких пистолетах была открытая спусковая тяга. А это значило, что сильное загрязнение могло привести к заеданию спуска. Но никаких загрязнений не было. Пистолет был отполирован, кое-где поцарапан, а поверхность спускового крючка была немного стёрта, что говорило о том, что им не раз пользовались. Ноа понял по весу, что он пуст, но всё равно проверил магазин. Пистолет был не заряжен.       Он отложил его в сторону, чувствуя тошноту, и обратил внимание на оставшееся содержимое коробки. Одиннадцать пуль, которые можно было использовать с Beretta 92, в обычном целлофановом пакете и полный патронташ, патроны в котором подошли бы только для дробовика. Ноа на секунду закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.       Незаконное огнестрельное оружие — намного хуже всего, что он успел представить, пытаясь разобраться со странным поведением Стайлза. Хранение такого оружия, не говоря уже об его использовании без лицензии, могло привести к серьёзным последствиям, и Стайлз это знал.       Проверив остальное содержимое коробки, Ноа нашёл скопированные бумаги по делу пожара в доме Хейлов с заметками на полях, фотографии почти всех убитых, смерть которых была признана результатом нападения горного льва, несколько клубков ниток, зажигалку и странную вырезку про фиолетовые цветы.       Он сложил всё обратно, пытаясь сделать так, чтобы всё казалось нетронутым, и спрятал коробку там, откуда взял. Ноа не решился обыскивать комнату сына дальше, слишком потрясённый и расстроенный тем, что уже нашёл.       Ноа не был дураком. Стайлз всегда был основателен в сокрытии улик, пусть порой и недооценивал собственного отца. И сейчас, открыто появляясь в общественных местах с Питером Хейлом, он знал, что об этом рано или поздно узнает шериф. Он просто хотел бы знать, являлось ли это криком о помощи или глупым недоразумением.       Ноа разложил продукты по полкам, думая о Хейлах. Они были благополучной семьёй, уважаемой и известной в городе. Трагедия, что произошла с ними, потрясла весь город, но никто не скорбел по ним так, как должны скорбеть близкие и родные. Шериф задумался, пытаясь припомнить времена пожара. Лора и Дерек провели некоторое время в участке, оформляя документы, но исчезли из Бейкон Хиллс на удивление быстро. Они были молоды — Лора едва закончила школу, а Дерек ещё не доучился. Никто не помогал им, не приходил оказать поддержку.       Ноа сделал звонок Мелиссе и, прикрывшись неофициальным расследованием очередного дела, попросил у неё записи Питера Хейла из больницы, решив начать поиски с самой очевидной зацепки.       — Они пропали. Мы заметили это только вчера.       — Ты работала там всё это время. — Ноа знал, что записи пропали не просто так. Здесь было замешено что-то нечистое. — Ты помнишь кого-нибудь, кто посещал Питера Хейла?       Мелисса думала недолго, прежде чем ответить.       — Его никто не навещал. Это знает персонал всей больницы. Он был одиноким пациентом. Хотя после смерти Лоры Дерек заходил пару раз. Его трудно не запомнить.       Ноа поблагодарил её и повесил трубку. Человек в самом расцвете сил, известный едва ли не каждому человеку в Бейкон Хиллс, пролежал в больнице шесть лет, и к нему никто не приходил для поддержки. Даже собственная семья.       Сейчас, думая об этом, Ноа явно видел, что Лора и Дерек сбежали. Они уехали так быстро, что похоронами и постановкой мемориала занимался сам город, а не оставшаяся семья Хейлов. Они никогда не возвращались назад, даже чтобы навестить дядю, а когда вернулись — Лора тут же умерла.       Дерека арестовали, произошла серия подозрительных убийств, а Питер Хейл загадочным образом выздоровел и исчез из больницы вместе со всеми записями.       И Стайлз определённо был замешан в том, что творилось вокруг семьи Хейлов.       — Привет, пап, — крикнул Стайлз, уже поднимаясь по лестнице.       Он был взволнован и счастливо улыбался. Ноа смотрел на него, чувствуя, как тянет что-то в груди. Если бы его запугивали или принуждали к чему-то, он бы не выглядел так. Значит, что бы Стайлз ни делал, он пошёл на это добровольно и это не угнетало его.       — Как прошёл день?       Стайлз спустился, на ходу натягивая толстовку.       — Я хорошо написал тест по испанскому, ни разу не нагрубил Харрису, ушёл из команды по лакроссу и подвёз Эллисон до дома, потому что она поссорилась со Скоттом, — на одном дыхании выпалил Стайлз. Он открыл холодильник и возмущённо оглянулся на отца. — Пап!       — Я взрослый мужчина и сам могу решать, что мне есть, — твёрдо сказал шериф, зная, что его слова в этом вопросе были для Стайлза пустым звуком. — И ты ушёл из команды? Почему?       Стайлз беспечно пожал плечами, и Ноа удивился тому, как легко Стайлз говорил об этом. Лакросс был для него, как и для многих подростков Бейкон Хиллс, особенным, а удаление из команды считалось худшим наказанием. Они со Скоттом много лет трудились для того, чтобы попасть туда, и отказаться от него так просто казалось внезапным и странным шагом.       — Я всё время сижу на скамейке запасных. Запишусь в шахматный клуб или что-то в этом роде. — Стайлз взял несколько упаковок острых колбасок и бекона и сунул их в свой рюкзак. — Лучше это съем я, чем ты.       Ноа вздохнул.       — Там слишком много для тебя одного.       — Я пойду в лес и скормлю это волкам, — ухмыльнулся Стайлз. — Я вернусь через пару часов.       — Куда ты?       — Проведу время с другом. — Стайлз закинул рюкзак на плечи, проверил карманы на наличие ключей и отсалютовал отцу. — Пока!       Ноа смотрел ему вслед, не зная, что и думать. Подразумевал ли он под «другом» Дерека? Или это был бы Питер? Что вообще взрослый мужчина за тридцать мог иметь общего с шестнадцатилетним ребёнком? Ноа не понравилось то, какое направление приняли его мысли после этого риторического вопроса к самому себе.       — Ты вернёшься и мы серьёзно поговорим, Стайлз, — крикнул шериф ему вслед, но Стайлз ничего не ответил.       Иногда Ноа казалось, что его сын сведёт его с ума.