Отношения и решения

      Стайлз слышал звон в ушах, пока наблюдал за тем, как Питер нависал над бездыханным телом Дерека. Он чувствовал неуместную, необоснованную вину за то, что не сумел его спасти. Не помог другу, который пришёл к нему за помощью. Способствовал тому, что Питер стал последним живым Хейлом.       Едва ли неся ответственность за свои действия, Стайлз подполз немного ближе, стискивая ладонь Дерека в своей. Он никогда раньше не держал его за руку, и ему стало интересно, как это ощущалось бы, если бы холод и неподвижность не сковывали тело Дерека саваном смерти.       Были бы его руки тёплыми? Одёрнул бы он их сразу или позволил бы себе мгновение задержки, изголодавшись по прикосновениям?       Стайлз прикрыл глаза, инстинктивно образуя в руках песок и пытаясь заглянуть в мысли уже ушедшего человека. Это ощущалось, как сильный удар в грудь. Стайлз хватал ртом воздух, широко раскрыв глаза и наблюдая за тем, что могло быть воспоминаниями Дерека.       — Я имею в виду, ты слишком строг к себе, Дерек. Лора готовится стать Альфой. — Питер взъерошил ему волосы с беззаботной ухмылкой, но его пронзительные глаза говорили Дереку о том, что Питер понимал. — Ты же свободен. Волен выбирать, кем хочешь стать.       — А если я хочу стать Альфой? — заупрямился Дерек, хотя на самом деле не хотел. Ему сложно было представить, что кто-то мог желать такой ответственности.       — Тогда стань им, — просто пожал плечами Питер. — И я пойду за тобой.       Стайлз мотнул головой, желая то ли избавиться от нахлынувших картинок и впечатлений, то ли сменить их на что-то, что не причиняло бы такой боли.       У него больше не было шрамов, так же, как не было особых искр в глазах, по которым Дерек безумно скучал. Это был не дядя Питер, тайком рассказывающий о монстрах ночи, куда более страшных, чем оборотни, и доводящий мать до исступления своим нахальным, не поддающимся контролю поведением.       Это был не Питер. Эта была тень, вцепившаяся в идею мести зубами и не желающая отступать, не останавливающаяся ни перед чем. Дерек прижал руку к груди, всё ещё ощущая на себе последствия пыток Кейт, и бросил взгляд на подростков, которые ввязались в это, едва ли понимая, что делают.       Питер разрывал Кейт на куски. Дерек не стал мешать ему, не желая признавать даже перед самим собой, что видеть её мёртвой было огромным облегчением.       — Питер, — позвал Стайлз, не зная, как остановить то, что так бездумно начал. Рука, которой он обхватил ладонь Дерека, не желала разжиматься.       Дерек был марионеткой, а связи стаи — его ниточками, которые лопнули все разом, отправив его в свободное падение. Исчезнувший в пучине собственного сознания Питер ощущался слабо и далёко, а свежая связь с Альфой пульсировала болью и непониманием. Лора не была готова, а Дерек был в ужасе.       Он должен был умереть. Он должен был умереть вместе со своей семьёй. Ему не позволено было жить в том мире, где вся его семья умерла по его вине.       — Ты был Искрой, Стайлз! — прикрикнул Питер, звуча как никогда отчаянно. — Попробуй… Давай же. Попробуй сделать что-нибудь.       Стайлз не знал как. Однако непоколебимая вера Питера в него, их отчаянное нежелание потерять Дерека что-то сделало с ним.       Он отпустил руку Дерека, осторожно перекладывая ладони на страшную рану на животе. Песок стекал с его пальцев, как жидкое золото, заливая торс и грудь Дерека, скрывая за собой окровавленную одежду и почерневшую от отравления кожу.       — Ты хочешь сказать, что можешь чуять, что я чувствую? — взвизгнул Стайлз, выглядя таким искренне возмущённым, что Дереку действительно пришлось приложить усилие, чтобы не улыбнуться.       — Любой оборотень может сделать это. Однако для того, чтобы различать хемосигналы, определять, что они означают, нужна долгая практика.       Стайлз поёрзал — он всегда ёрзал/барабанил пальцами по столу/выстукивал ногой неизвестный ритм/жевал губу — и смиренно вздохнул.       — Питер тоже может делать это, не так ли? — спросил он так, словно это открытие многое для него объяснило.       Дерек ухмыльнулся, наслаждаясь его страданиями.       — Он в этом лучший.       — Я-я не знаю…       — Нам нужно выжечь аконит.       — Как мы его выжгем, если у нас нет пули?       Питер положил руку ему на шею, без слов поддерживая и успокаивая взволнованного Стайлза.       — Иногда можно сделать это без пули. Это болезненно и не всегда работает, но это возможно.       — Что мне нужно сделать?       — Вытащить аконит на поверхность. Мы не просто так пользуемся аконитом в пулях, чтобы избавиться от того, что в нашем организме. Простой огонь уничтожает только самые поверхностные следы. Чтобы сделать это, нам нужно вытащить аконит из кровотока.       — Но это невозможно!       — Мы вряд ли потеряем что-то, если у нас ничего не выйдет. — Питер полазал по карманам, после чего порылся в рюкзаке Стайлза и вытащил зажигалку. — Приступай.       Дерек не дышал. Стайлз не помнил, сколько может длиться клиническая смерть, но решил, что в любом случае стоит поторопиться.       Его руки всё ещё лежали на животе Дерека, песок засыпал неподвижное тело и пол, смешиваясь с кровью. Стайлз прикрыл глаза, делая глубокий вздох и стараясь сосредоточиться.       Питер оказался рядом с ним, обвив рукой его талию. Связь стаи пульсировала силой и надеждой.       Стайлз представил, как песок вихрится, светится, проникая в тело Дерека и выжигая любые следы отравы, которую Ардженты посмели в него вкачать. Он не знал, получается ли, но не останавливался, чувствуя пот, выступающий на лбу, и колыхающиеся на слабом ветру волосы.       Откуда бы здесь взялся ветер?       Стайлз сильнее надавил на живот Дерека, чувствуя уже остывающую кровь и тепло своего песка. Рука Питера была расслабленной на нём, он не торопил и не говорил, идёт ли всё хорошо.       Стайлзу показалось, что прошла вечность, прежде чем Питер отпустил его с тихим выдохом.       — Продолжай, — велел он, когда Стайлз уже собирался отнять руки.       Стайлз так и сделал. Он открыл глаза, завороженно наблюдая за своими руками, которые были полностью поглощены песком и слабым золотым светом. Питер сел по другую сторону от Дерека, положил руку ему на грудь и, надавливая другой ладонью, принялся делать непрямой массаж сердца.       Стайлз рассеянно подумал, стоило ли делать это с открытой раной в животе, но не осмелился спорить. Питер знал, что делает.       Стайлз некоторое время понаблюдал за тем, как Питер ритмично давит Дереку на грудь, и перевёл взгляд на рану. Сквозь золотой свет можно было заметить, как чёрные линии отступают, и это воодушевило Стайлза так сильно, что он с новыми рвением и уверенностью принялся направлять свой песок, чувствуя, что каждая песчинка была продолжением его самого. Они двигались внутри него, омывались кровью и впитывали аконит, как губки, потому что Стайлз этого пожелал. Если это то, на что похожа магия, Стайлз был готов стать грёбаным Гарри Поттером.       Питер запрокинул голову Дерека назад, открывая его дыхательные пути, и без колебаний принялся делать искусственное дыхание. Стайлз наблюдал за этим циклом: тридцать нажиманий на грудь, три вдоха рот в рот.       Он убрал руки, когда убедился, что аконита больше нет в организме Дерека. Он сделал всё, что мог, и остальное зависело от самого Дерека.       Питер продолжал делать массаж и искусственное дыхание в течение десятка минут, и Стайлз почти отчаялся, что у них что-то получится, когда Дерек сделал самостоятельный вздох, заставив Питера отступить с поражённым, торжествующим смехом.       — Иисус Христос, — выдохнул Стайлз, помогая Дереку перевернуться на бок и откашляться.       Он схватился за живот, бледный и едва ли способный мыслить ясно. Стайлз знал, что он потерял много крови и это необходимо было восполнить, как можно скорее, оборотень Дерек или нет.       — Мы едем в больницу, — решил Питер, когда Стайлз бросил на него многозначительный взгляд.       Стайлз кивнул, подхватил свой рюкзак и помог Питеру взять Дерека на руки как можно более осторожно. Глаза Дерека были открыты, но он ничего не говорил и не задерживал ни на чём взгляд.       Питер быстрым шагом направился к выходу из школы, а Стайлз оглянулся на ванную, где едва не потерял своего друга, и не сдержал истерического смешка, увидев залитую кровью плитку. Как картинка из фильма ужасов.       Он махнул рукой, позволяя окровавленному песку подниматься с пола и пробираться ему под рубашку. На его коже оставались следы, но Стайлз чувствовал только торжество.

***

      Стайлз сполз по стене, усаживаясь на пол, когда Дерека увезли, не позволив ни ему, ни Питеру последовать за ним. Питер сел рядом, откинув голову назад. Его взгляд был ясным и удивительно пустым.       Стайлз знал этот взгляд.       — Разве они не поймут, что с ним что-то не так, когда он начнёт исцеляться быстрее положенного? — прошептал он, чувствуя себя невероятно разбито.       Многие студенты и учителя видели их, когда они уходили из школы. Можно было не сомневаться, что скоро о случившемся доложат шерифу. Стайлзу ни в коей мере не было жаль, потому что главным было благополучие Дерека. Однако неизбежный разговор с отцом пугал.       Стайлз уткнулся Питеру в грудь, когда тот поднял руку, предлагая объятия. Питер прижал его к себе, кладя подбородок Стайлзу на голову.       — Он ослаблен и потерял много крови. Он не будет исцеляться так быстро, как обычно.       Стайлз кивнул. Он чувствовал Питера. Он знал, о чём он думает. Со вздохом, Стайлз решил поднять эту тему, чтобы не терзаться сомнениями и догадками.       — Мы пойдём за ними сегодня?       Он спрашивал, не потому что был против. Он хотел этого. Хотел уничтожить тех, кто едва не убил Дерека. Хотел стереть их с лица Земли.       — Ты прикроешь мне спину, лапушка, — прошептал Питер, оставляя невесомый поцелуй у него на макушке. — Я убью их сам.       Стайлз что-то согласно промычал, чувствуя невероятную усталость. Питер переместил их так, чтобы Стайлз мог лежать на нём немного удобнее, понимая его без слов.       — Он едва не… Я почти…       — Ты блестяще справился, Стайлз, — перебил его Питер, прекрасно знающий, что чувствует Стайлз. — Я и подумать не мог, что ты можешь обладать таким уровнем силы и таким контролем. Ты сделал больше, чем я надеялся. Ты замечательно справился.       Стайлз старался дышать ровно, чтобы не спровоцировать приступ паники, который угрожал захлестнуть его от одной только мысли, что было бы, если бы он не справился.       — Я и не знал, что ты умеешь делать реанимацию, — слабо улыбнулся Стайлз, вспоминая уверенные движения Питера, его точно рассчитанную силу при давлении на грудь Дерека.       — Это важный навык для людей, ведущих такой образ жизни, какой ведём мы. — Рука Питера блуждала по его спине, разглаживая складки на мягкой ткани рубашки и вырисовывая круги. — Я научу тебя этому, как только выкроится минутка.       Стайлз кивнул, вполне уверенный в правдивости этих слов. Лёгкие шаги раздались в конце коридора, но Стайлз не нашёл в себе сил отстраниться от Питера. Он прикрыл глаза и приготовился ждать результатов операции Дерека.       Грудь Питера под его головой напряглась, а рука на спине замерла, сжимая сильнее и твёрже. Стайлз с трудом сдержал стон разочарования, отстраняясь и оглядывая коридор в поисках причины беспокойства Питера.       Мелисса МаКколл в нежно-зелёной форме медсестры стояла в нескольких шагах от них, подняв брови так высоко, что они почти скрылись за линией роста волос.       — Миссис МаКколл, — поздоровался Стайлз, улыбаясь, как ни в чём не бывало. — Вы не знаете, как?.. — Стайлз указал подбородком в ту сторону, в которую увезли Дерека, и взгляд Мелиссы смягчился.       — Нет. Я просто услышала, что ты здесь, и решила тебя навестить. — Мелисса бросила на Питера быстрый взгляд. Она выглядела напряжённой и настороженной, но её голос был мягким, когда она обращалась к Стайлзу. — Ты в порядке, милый?       Стайлз кивнул.       — Дерек в операционной, — поделился он, хотя и знал, что это имя ей мало что скажет. — Мы ждём, когда…       Мелисса кивнула.       — Я понимаю. — Она снова бросила на Питера странного содержания взгляд. — Питер.       Стайлз на секунду завис, думая, как эти двое могли познакомиться, и едва не застонал от своей забывчивости. Ведь Питер приглашал мать Скотта на свидание!       — Мелисса, — приятно улыбнулся Питер, но не сделал ни единого движения, чтобы отодвинуться от Стайлза подальше или встать. — Дерек — мой племянник.       Мелисса смотрела на них оценивающим, непроницаемым взглядом.       — Питер Хейл, да? Неплохо выглядишь для того, кто совсем недавно вышел из комы. — Она казалась отстранённой.       Наверное, думала о том, что Питер неплохо выглядел и несколько месяцев назад, когда приглашал её на свидание, выйдя из комы всего как пару дней.       — Пытаюсь нагнать упущенное, — продолжал улыбаться Питер.       Его искусственная доброжелательность скрежетала на зубах Стайлза, как песок.       — Как вы думаете, сколько времени это займёт? — прервал их гляделки Стайлз, мотнув головой в сторону операционной.       Мелисса взяла его за руку и ободряюще её сжала. Стайлз заметил, что она старалась держаться подальше от Питера и продолжала поглядывать на него, даже разговаривая со Стайлзом.       — Я не знаю. Но в этой больнице очень хорошие врачи. Всё будет хорошо.

***

      Мелисса ушла через несколько минут, отвлечённая работой, и Стайлз снова привалился к Питеру. Его удивляло то, что никто из полиции так и не появился, чтобы разузнать подробности произошедшего, может быть, даже допросить их. Рана Дерека была характерной — её оставила пуля, и в таких случаях привлечение полиции было закономерным.       Он не хотел видеть никого из департамента шерифа, слишком обеспокоенный и отвлеченный предстоящей вылазкой, которая вполне вероятно закончится смертью. Он просто надеялся, что не их с Питером смертью.       — Я сожалею, что давил на тебя, Стайлз.       Стайлз посмотрел на Питера, слегка удивлённый. Он чувствовал, что его Альфу что-то терзает, но и подумать не мог, что это как-то связано с чем-то столь незначительным. Сейчас его мысли должны быть заняты местью — как это и было свойственно Питеру, которого Стайлз знал. Он должен был думать о кончине Арджентов, а не о чувствах Стайлза.       — Ерунда.       — Вовсе нет, — сжал зубы Питер. — Ты едва ли начал узнавать свои способности. Мы даже не знали, способен ли ты исцелить его. И всё же я надавил. Потребовал от тебя того, чего не следовало. Я повёл себя эгоистично — не так, как должен действовать Альфа. Я прошу прощения, Стайлз.       Стайлз кивнул, надеясь, что его эмоций, передающихся по связи, и которые Питер был способен учуять, было достаточно для ответа.       Он был до смешного благодарен за то, что Питер не отмахнулся от этого и признал свою неправоту. Он и правда надавил на него, напугал и возложил на его плечи ответственность за жизнь Дерека. Однако Стайлз не жалел об этом. Это давление, это ожидание спасли Дереку жизнь. Он не мог жаловаться.       Чтобы сообщить новости о Дереке пришла не Мелисса, что было логично — не она присутствовала на операции. Они с Питером поднялись, когда низкая женщина азиатской наружности, с тяжёлыми нависшими бровями, появилась в коридоре, целенаправленно двигаясь к ним.       — Операция прошла отлично, — с улыбкой начала она, и Стайлз облегчённо выдохнул, почти перестав её слушать.       Она говорила ещё что-то о перитоните, реабилитации и прогнозах, но ни одни из них не вслушивался в это так внимательно, как следовало бы. Дерек был оборотнем. Как только он восстановит свои силы, исцеление станет вопросом очень короткого промежутка времени.       Как только женщина с хорошими новостями ушла и уверила их, что Дерек не очнётся в ближайшее время, Стайлз с Питером, не сговариваясь, развернулись и зашагали к выходу. Туфли Питера бесшумно скользили по больничному полу, удобные кроссовки Стайлза не отставали. Мир в глазах Стайлза казался чётче, яснее. Он чувствовал подъем сил и энергии, приятную пружинистость в походке и горячее волнительное чувство в груди.       Питер ухмылялся ему, забираясь на пассажирское сидение джипа. Стайлз чувствовал, что его Альфа был так же переполнен взволнованным предвкушением, как и он сам.

***

      Им не пришлось искать Арджентов — охотники нашли их сами.       Стайлз отчётливо помнил, как противоречиво чувствовал себя накануне. Перед тем, как нашёл Дерека, истекающего кровью, умирающего. Он думал о том, что Эллисон заслуживает жизни, а убивать её родителей было бы неправильно и контрпродуктивно. Стайлз был уверен, что при должной мотивации и в благоприятной обстановке ему удалось бы уговорить Питера убить только Джерарда, оставив остальных Арджентов в основном невредимыми.       Он не был уверен, что сможет сделать это сейчас. Но главное, что он этого и не хотел.       Стрела Эллисон просвистела у его уха, едва не задев голову. Стайлз кивнул Питеру, который вовремя оттолкнул его с траектории стрелы, и пообещал себе, что если Эллисон попадётся ему, он не будет колебаться, так же, как не колебалась и она, стреляя в человека, которого осмеливалась называть другом.       Убийства были чем-то… противоречивым. Стайлз верил, что в них нет ничего хорошего, как такового, но они с Питером и не претендовали на званиях добрых, непогрешимых людей. Вспоминая ввалившийся из-за отсутствия зубов рот Дженнифер, Стайлз скривился, гадая, что бы сказал его отец, увидев своего сына сейчас. Шериф верил в праведность, правила и закон. Стайлз попирал все эти понятия, словно Ноа Стилински никогда и не говорил ему о них, словно его отец не верил, что Стайлз пойдёт по его стопам.       Может быть, он мог бы стать таким, как его отец, но вмешательство Питера Хейла изменило его путь без возможности исправления. Стайлз сожалел о потерянных возможностях, но и не отворачивался от будущего, полного потенциала и других возможностей. Он умел приспосабливаться.       — Только прикрой спину, Стайлз, — напомнил Питер, перед тем как начать превращение. Он небрежно стягивал с себя одежду, и Стайлз смущённо отвёл взгляд. — Не прыгай под град пуль.       Трансформация выглядела болезненно, но Питер издавал звуки, больше похожие на проявление раздражения, нежели боли. Шерсть начала выступать на всех участках кожи, голова деформировалась, лицо вытянулось. Он упал на четвереньки, и уже скоро перед Стайлзом стоял большой, пугающе большой, волк с красными глазами.       Стайлз провёл по его морде рукой, во все глаза рассматривая форму, которую Питер принял. Она больше не была такой гротескной и испорченной, изломанной и неправильной. Шерсть стала гуще и немного светлее, лицо больше походило на волчье, а не на ужасающую смесь человека и животного. Тело, бугрящееся мышцами и покрытое тёмно-серой шерстью было пропорциональным — руки больше не были длинными и устрашающе человеческими, заменившись настоящими лапами. Он походил на волка. Большого и с красными глазами, но волка.       Стайлз едва сдержал восторженный смех, подавив его в последний момент в опасении раскрыть их местоположение рыщущим вокруг охотникам.       — Ты выглядишь так круто, чувак, — прошептал Стайлз, запуская руку в шерсть на шее Питера.       Он вспомнил, как Питер рассказывал ему о том, что превращённые оборотни принимают тот вид, который отражает их внутреннее состояние. Относилось ли это и к урождённым оборотням? Могла ли форма Питера измениться с изменением его психического состояния? Потому что Стайлз был уверен: с того злополучного дня, когда Лидия его усилиями избежала укуса, а Стайлз вошёл в стаю Питера, его Альфа проявлял чудеса адекватности и здравомыслия. Ему нравилось думать, что именно он оказал некоторое влияние на улучшение состояния Питера.       Оборотень позволил ему исследовать свою новую форму ещё несколько секунд, после чего мягко отстранился и мотнул головой в сторону густых кустарников. Стайлз кивнул и последовал в указанном направлении, собираясь заняться импровизацией. Ему хотелось узнать, на что ещё способен его песок, если Стайлз просто потрудится поверить.