***
(От лица Автора) — Ну приветик, Ви-ки, — средь беспросветного мрака потерявшая сознание Уокер видит призрачный силуэт демонессы. Далёкий, неприкасаемый, он кажется шатким фантомом, нелепой издёвкой расшатанного воображения. Действительно, куда важнее сейчас то, что происходит в реальности, связь с которой Вики мгновенно утратила после удара Наследника. Где же она сейчас? Почему клубящаяся вокруг тьма пробирает до костей? — Не может быть… — губы ангела, кажется, произносят эти слова вопреки воле, самостоятельно складываясь в отрицание очевидного, — Айкири? — по телу, а может быть, по самому сознанию, в котором девушки предстают друг перед другом, проносится мерзкий, призрачный холодок. Будто вся скорбь мира кристаллизовалась и заняла место сердца — так пусто становится, страшно, жутко. Состояние, отголоски которого однажды уже задевали струны её души. Что-то смутно знакомое, но Вики никак не возьмёт в толк, что именно. — За тобой презабавно наблюдать, догадливая святоша. Интересно даже, как сильно процесс изменит тебя, ха-ха-ха! — Айкири высокомерно ухмыляется, закидывая мешающую копну волос назад. Сказанное демонессой никак не находит логического объяснения, Вики не понимает, что имеет в виду её "копия". — О чём ты говоришь? — ангел в ужасе, не каждый день вот так легко и просто мёртвые выходят на контакт. Уокер однозначно спросила бы «Какого хрена», если бы позволило воспитание и пошатнувшийся в своих правах дар речи. Да, однозначно, именно второе является причиной такого нелепого сейчас чувства такта. — О твоём самом страшном кошмаре, Ви-ки. Понимаешь, наверное, что имею в виду? — демонесса подходит к теряющейся в догадках девушке так близко, что между ними остаётся пара ничтожных сантиметров. Смотрит с вызовом, мельтешащими в глазницах искрами издёвки, презрения. Что именно должна понять, Вики не знает, равно как понятия не имеет, каким образом давно ушедшей в Небытие демонессе удаётся провернуть такое. Управление энергией — одна из самых сильных черт Уокер, но даже она сейчас меркнет в тысяче теорий и догадок насчёт вероятности появления перед ней ауры умершей демонессы. Из Небытия нет доступа к их миру, именно поэтому необходимым становится задать крутящийся на уме вопрос: — Ты жива? — ангел спрашивает, не юля вокруг да около, на что Айкири разоряется безудержным хохотом. — Ах-ха-ха, душка, какой ладный вопрос, — демонесса разводит руки в стороны, прямо как Иисус, только и остаётся надеяться на то, что не воскреснет к пасхе, — и да, и нет, — неоднозначность ответа выводит Уокер из себя, заставляя последние капли нервных клеток закипать в адском котле. — Так себе ответ, — Вики отбрасывает всякий страх и дерзит, как самая настоящая бессмертная. Хотя почему как? Она и есть бессмертная, мать вашу! — Не знаю, зачем ты заявилась, но я тебе не рада, — снова ангельская дерзость, но только в этот раз Айкири не глотает брошенные слова с ироничной улыбкой на таком похожем лице. Физиономия чернокрылой обретает вид, будто она съела ящик кислых лимонов, так сильно её перекашивает. Того и гляди пойдёт сыпь от передоза цитрусовыми красавцами. — Уже совсем скоро ты не будешь так остра на язычок, Ви-ки. Тьма поглотит твою душу, сожмёт в тиски, доставляя самую нестерпимую муку, а я посодействую этому, не сомневайся, — словесный яд странным образом доходит до сердца Виктории острой болью. Встречу с Айкири никак нельзя назвать милой, но тот факт, что демонессу заволакивает белоснежным светом, говорит, пора проснуться. Может, прямо сейчас? Бойтесь своих желаний. Хотя бы иногда, ради приличия. Распахнув глаза после ослепляющей волны света, Вики сталкивается с ужасной действительностью: Люцифера, израненного, едва хрипящего её имя, утаскивают архидемоны. Больно. По щекам ангела то и дело текут неконтролируемые слёзы, будто разлившиеся по весне берега реки. Она, безвольно повисшая на руках своего ночного кошмара, не в силах сдержать себя, даже когда Мальбонте со всей злобой приказывает прекратить поток слёз. Ужасно. Предчувствие чего-то такого не даёт спокойно дышать. К ужасу быстро плюсуется паника, стоит Наследнику перенести Вики в проклятые покои его резиденции, а затем, с отвращением глянув на неё, просто оставить там в одиночестве. Проклятый таймер, отсчитывающий время до её похорон, запущен… О ком Уокер переживает больше? О себе или о демоне, с которым провела полную невероятных чувств ночь? Шепфа, если бы Виктория могла спасти Люцифера ценой собственного заточения, но разве простая бессмертная, ангел в этом огромном, враждебном Аду, способна сделать хоть что-то? Она уже во власти Наследника, почему-то ушедшего от неё прочь! Мальбонте — загадка. Мужчина не ожидал, что девчонка падёт в его глазах так низко, вонзит нож в спину и растопчет то немногое, что он стремился изменить в себе. Ради Виктории он пошёл на эту ебучую уступку не прикасаться к ней, ради неё приказал Остейн под страхом смерти не убивать ангельскую Иуду на испытании. Мальбонте позволил Уокер жить в проклятом Ади-хаусе и скрипя зубами не настоял на обратном, хотя с лёгкостью мог себе позволить. В кой-то веки демон просто хотел попытаться сделать всё правильно, каким бы извращённым у него это понятие ни было, а в итоге… Сука! Шлюха! Предательница! Эта Эдемовская тварь получит по заслугам, уж он позаботится! Возможно, не сегодня, с нынешней яростью так и тянет убить изменницу, поэтому Наследник и уходит прочь, прямиком в камеру Люцифера… Воля случая, злой рок судьбы, называйте как угодно! Истина остаётся неизменной — кто-то из гостей Маркиза видел, как Люцифер силой уволок Вики с вечеринки, и в лучших традициях пресмыкания не побоялся доложить об этом будущему Повелителю. Да, может, гость и терзался пару-тройку часов, боясь за сохранность своей шкуры, но в конечном итоге довёл до сведения Наследника, что его брат унёс на плече не абы кого. Карточный дом иллюзий и надежд окончательно разрушен, впереди лишь чистый хаос и боль.***
Ад. Персональный и самый что ни на есть адский. Именно в таком Вики живёт уже целых три месяца. Жалкая пародия самой себя, пустая оболочка, вынужденная существовать так, как того хотят другие. Ненависть, что ангел питала к обидчикам, теперь всецело обращена на неё саму. Спасения нет, выхода нет, Вики Уокер тоже больше нет. Третье испытание, последний рубеж, разделяющий её от свадьбы с Мальбонте, закончено. Им стала трёхмесячная служба, пресмыкание перед Лилит, которая с высоты своих полётов называла это "обучением". Однако на обучение невесты сына адским тонкостям или, упаси Сатана, передачу мудрости от свекрови к невестке это было мало похоже. Лишь унижение, гадкое, беспощадное, наказуемое даже за малейшую тень непокорности — вот чем это являлось. Лилит, а с ней и Ости за компанию делали из Уокер практически личную служанку, особенно в те дни, когда Его Высочество Наследник был занят пытками брата-узника. Вики не знала, как сильно Мальбонте пытает брата, но крохотная часть её души была рада, когда удавалось перенимать на себя его гнев. Это означало, что Люцифер не мучается. В это правда хотелось верить. Где-то в прошлом месяце, а может и раньше, ведь она уже совсем не наблюдает смены дней, к Уокер пришло осознание, что вся прожитая ею жизнь в Эдеме — просто пыль в глаза, дурацкие розовые очки, препятствующие взглянуть на реальность правдиво. Глупые, до нелепого бессмысленные и напускные в своём величии церковные службы, посещение которых якобы поднимало её нравственные догмы в глазах общественности — самая огромная дурость. Вера, слепая и самая чистая — пустой звук, в особенности тогда, когда те, за чьими плечами ангельски-чистые крылья, представляют из себя нутро, изъеденное червями грехопадения. Всем плевать на неё, кроме самых близких, самых родных… почему же Вики раньше была так слепа и одаривала любовью без разбору, раскрывала душу нараспашку? Пришлось научиться враждебности, сокрытию того, что осталось от разума. Уже завтра её свадьба. Та, что перечеркнёт бессмертную жизнь раз и навсегда, та, о которой всякий раз за последние три месяца напоминал ей Мальбонте за принудительными совместными ужинами, плавно перетекающими в желание выкопать себе могилу и лечь туда по доброй воле. А прямо сейчас Вики стоит напротив роскошного зеркала апартаментов Лилит, разглядывая церемониальное платье на собственные поминки со слащавым названием "свадьба". — Портные сшили свадебное платье по моим указаниям, каким бы ты убожеством не являлась, нельзя ударить в грязь лицом перед уважаемыми демонами нашего круга, — обходя ангела по кругу, Её Величество неодобрительно качает головой. — М-да, ну и уродки вы, ангельские шлюхи. Явно адресовывая слова не столько Уокер, сколько своей давней сопернице за сердце Сатаны, Глории, Лилит приказывает затянуть корсет платья на бедняжке ещё туже. Того и гляди ткань адских портных окажется прочнее и переломает невесте кости. Хотя кого это вообще волнует? Даже Вики не сильно расстроится, если по такой нелепости вдруг перестанет дышать кислородом. — Пройдись, живо, — повелевает Её Величество, созерцая плоды трудов своих. Ха, она ведь столько времени учила эту курицу модельной походке от бедра! — Сумочку держи изящнее, вцепилась, как клуша! Придирчиво оценивая походку ангела, Лилит лишний раз бросает обидное: «Ни рожи, ни кожи!» Но кое-кто в апартаментах точно столь ярого упоения уродством не разделяет. Притаившись за портьерами у самой двери, Мальбонте находит Вики соблазнительной в каждом неприличном разрезе и изгибе. Более того, устав придерживаться наблюдательной позиции, Наследник по щелчку пальцев перемещает их с невестушкой в совершенно другую локацию. Туда, где ни одна живая душа не осмелится мешать: — На колени, любовь моя, — по-барски развалившись в кресле своих покоев, Мальбонте с предвкушением расстёгивает пряжку кожаного ремня, — хорошенько ублажи своим красивым ротиком. Она не отвечает, молча кладёт сумочку на письменный стол и становится перед демоном на колени, как делала это всякий раз до этого. Руки, словно уже давно не принадлежавшие ей, механично тянутся сперва к пряжке ремня, а после к ширинке, высвобождая налившийся член. Мальбонте довольно скалится открывшемуся виду, Вики же нервно сглатывает подступивший к горлу ком, принимаясь за унизительное. «Он в любом случае возьмёт меня, как делал это всякий раз до этого, когда желал. Послушание лишь избавит от ненужных избиений», — прокручивает про себя девушка перед тем, как обхватывает мерзкую плоть губами. Вики Уокер больше не узнать. Её жизнь стала идеальным кладбищем закопанных надежд. Ожесточилась, обросла бронеподобной скорлупой, за неимением лучшей альтернативы стала отдавать своё тело по требованию Наследника, духом в это время витая где-то далеко, в мире куда лучшем прогнившей реальности. Как, например, сейчас... Глубоко, до уже чересчур знакомых рвотных позывов принимая орган Мальбонте, девушка представляет себя посреди бескрайних заснеженных гор, где не существует больше ни одной живой души. Это её убежище, её спасительная гавань спокойствия, не дающая окончательно свихнуться. В редкие моменты даже удавалось абстрагироваться настолько, чтобы представить вместо прикосновений Мальбонте другие, — считанные по пальцам одной руки эпизоды её постыдной слабости перед Люцифером. Представляла ли она его касания? Вполне. Боится ли собственных фантазий? Ещё бы. Иногда в такой, как сейчас, ситуации Уокер пела. Про себя, ту самую «The Unforgiven», всякий раз приходящую на помощь, когда не могло воображение. Когда не мог Люцифер, о котором так удобно забыли все, кроме неё. Хотела бы и она так, но… — Я не слышу твоих стонов! — нетерпеливо намотав волосы Вики на кулак, Мальбонте вынуждает её двигать головой в несколько раз быстрее. До боли. До мучительных спазмов. Подобное извращённое желание не является для Вики чем-то новым. Бывало, что во время секса Мальбонте требовал подолгу стонать, называя его «любимым», а бывало и вовсе приказывал что есть сил орать дурацкую фразу «бери меня ещё», да так, чтобы абсолютно все обитатели его резиденции слышали, кто имеет Вики Уокер. — Вот так, да… да… — упиваясь её давящимся мычанием, Наследник приходит к разрядке, на радость Уокер изливаясь себе на ладонь, а не в её рот. — Не хочу, чтобы ты испортила свадебное платье, любовь моя, — непривычно ласково добавляет, разглядывая девушку, — его и твою девственную попку мы прибережём для первой брачной ночи. Мысль об упомянутой "первой" брачной ночи ввергает девушку в сокровенный ужас. Не то чтобы уже не раз случившееся в постели с Мальбонте действо было в диковинку, но ведь титулованный Наследником повёрнутый шкаф говорит, что это лишь разогрев, увертюра к опере! «Если такова увертюра, то какова сама опера?» — вопрос, на который Вики в самом деле лучше не узнавать ответ. — У меня кое-что есть для тебя, Виктория, — сначала вытерев ладонь, а уже после достав коробочку из верхнего ящика стола, демон неспешно её распаковывает. Ожидание — худшее из зол. В напряжении слушая шелест распечатываемой упаковки, девушка намертво пригвождает взгляд в свои до побеления вжатые в пол ладони до тех пор, пока властный голос Наследника не приказывает ей встать. Стоит на негнущихся ногах сделать это, Мальбонте подходит со спины, оставляя опустошённую обёртку одиноко валяться на столе. Что же он достал оттуда? По бедру Уокер проносится лютый холодок, стоит лапище демона коснуться в этом месте ткани — единственной границе между их телами. Шелест мерно поднимающейся юбки закладывает бедняжке уши. Чуть, совсем каплю отстранившись, Вики наконец находит в себе силы выразить свой явный, но такой безголосый протест. Все здесь внушают, что ангел права на подобное не имеет, но разве это сейчас способно остановить её от жажды обрести спасение? — Что ты собираешься делать?! — голос девушки звучит затравленно, пугливо, он практически лишён былой красоты своего тембра. — Не рыпайся, — Мальбонте злится, силком за талию притягивает её к себе одной рукой и нетерпеливо задирает платье другой, — вздумала меня ослушаться, женщина? Забыла, чья ты? Так я напомню, — шепчет на ухо своей одержимости, прижимая за талию с такой силой, что кажется вот-вот треснут её кости. Наследник громко втягивает ноздрями запах женских волос, так устрашающе, что Вики в этот момент сама не дышит вовсе. Затем он пробует на вкус её шею, вырисовывая прямую линию языком по коже, болезненно сжимает ягодицы, оставляя на них яростный, заставляющий девушку всхлипнуть, шлепок. — Ты принадлежишь мне, сучка, — лижет щёку зажмурившейся Вики, — даже твои трусы принадлежат мне, — демон запускает пальцы к белью девушки и стягивает с неё трусики, пряча их в карман с ощущением полнейшего блаженства. Достав из того же кармана содержимое коробочки, пока для Вики неизвестное, Мальбонте расходится с безумном оскале. «Я научу тебя покорности!» — переполняется желанием Наследник Адского престола, просовывая вероломные пальцы к клитору. — Ты сухая, — отмечает с явной претензией, — тебе же хуже, фригидная Эдемовская сука. Плюнув на руку, Мальбонте подталкивает к заднему проходу девушки анальную пробку. Извращённое, однако, у демона понятие «у меня для тебя кое-что есть», формулировка звучит почти как подарок, но так ли это на самом деле? Мальбонте всегда безумно злило, что Вики смела не возбуждаться от его прикосновений, запаха, голоса. Секс с Уокер помогал хоть как-то восполнить утраченную пол тысячелетия назад любовь лишь тогда, когда демон заставлял девчонку чувствовать боль. Единственное, на что эта белокрылая тварь была способна — выть от боли, утоляя изголодавшуюся по Айкири душу мужчины. Его демонесса была идеалом, обожавшим в Мальбонте каждую клеточку тела. Виктория же — фригидная бесчувственная кукла, годная только для того, чтобы подставлять свои дырки в моменты его отчаянной скорби. Боль, кровь, отсутствие слёз и истерик. Вики опустошена, перенести унижение стойко помогает разве что отсутствие эмоций. Странное состояние… тебе словно выпилили все нервы из больного зуба, а потом заполнили его чем-то искусственным и заклеили пломбой. Зуб ещё есть, но внутри всё инородное, не способное почувствовать хоть что-то. — Может, я сухая, потому что не хочу тебя? — терпя инородное устройство внутри, Вики неожиданно огрызается. Отстраниться или убежать не выйдет, Мальбонте всё так же крепко вжимает в себя её талию. — Повтори… — ткань платья под его пальцами угрожающе натягивается. — Я не хочу тебя, Мальбонте! Стоит ей на беду повторить злосчастную фразу, как демон швыряет Вики в стену. Лёгкое девушки протыкает сломанное ребро, и каждый вдох начинает причинять жгучую, нестерпимую муку. Словно этого мало, Наследник вытаскивает свой ремень и, поставив дезориентированную Уокер на четвереньки, стягивает им её шею: — Эдемовская сука!!! Ты выйдешь за меня голой, ползая на четвереньках!!! Свадебное платье, которое намеревался сохранить в целости Мальбонте, сползает тряпкой под мощью его лап. Задыхающаяся девушка даже не замечает этого, как и того, что свободной рукой демон до онемения тканей сдавливает её груди. Белки глаз Уокер выпучены, лишены зрачков. Кажется, на этот раз срыв Мальбонте и впрямь может убить её. — Я не слышу твоих стонов!!! Продолжая душить, Наследник вытаскивает плотно сомкнутую анальную пробку и снова вставляет, заставляя несчастную истерично хрипеть. Будто этого мало, он всовывает остриё крыла прямо во влагалище Виктории. Пара поступательных, скользких и хлюпких из-за кровотечения движений, и несчастная девушка теряет сознание. Ох, если бы это могло подействовать на психопата как повод остановиться… Натешившись обмякшим телом, Мальбонте уходит, оставляя истекающую кровью Вики. Вот так просто. Бедняжка просыпается в луже собственной крови лишь через несколько часов, испытывая по-адски чудовищную боль в теле. Подняться не получается. Требуется срочно напрячься и подлечить себя, весьма скверно подлечить, стоит заметить… — Я ни на что не способна… — Вики всхлипывает, когда родная сила отказывает в готовности помочь. Приходится ползком, на корячках, обмотав нагое тело стянутой с постели простынёй, по сантиметру двигаться к оставленной на столе сумочке. «Мими! Я наберу Мими!» — спустя бесконечно долгий путь, Вики добирается до лежащего в сумочке телефона, слушая его протяжённые, оставленные без ответа гудки, — «Проклятье!» В эту же секунду раздаётся спасительный звонок Ади, и девушка судорожно отвечает ему, заламывая пальцы: — Ангелочек, с тобой всё нормально? Сэми тут пришёл сам не свой. Говорит, видел, как ты… — Ади, Ади, Ади, миленький, забери меня отсюда, умоляю… Слова Вики прерывисты, суетливы и полны пережитого ужаса. Ади ещё никогда не слышал от кого-либо настолько отчаянной мольбы, равно как не видел, чтобы девушку избивали так сильно. Прилетев так быстро, как только смог, парень сталкивается с ужасной действительностью. Расцарапанная шея Ангелочка набухла всполохами фиолетового, лилового и чёрного; на изувеченном лице местами содрана кожа; не прикрытые простынёй участки груди и рук зияют оттенками зелёного; а сколько её крови впитал ковёр этих покоев! Мир демона, тот, что до верху наполнен изобилием люксовых вечеринок, сплетнями и интригами, в одночасье рушится, подобно карточному домику. Ади уносит бедняжку из этого ада, будучи уже совсем другим демоном.***
Её рвёт почти сорок минут. Желудок уже напрочь пустой, но едва стоит едкому вкусу Мальбонте появиться на языке насмешливым фантомом, Вики сжимается в очередном позыве. Жалкая, не достойная жить, в таком состоянии она проводит еще около получаса, прежде чем предпринимает попытку смыть с себя въевшийся запах Мальбонте. Бесконечные, хаотичные движения мочалки сдирают верхний слой кожи. Ангел даже не обращает внимания, что вредит себе. Рамки болевого порога уже давно стали совершенно размытым понятием. Вскоре в её руках оказывается огромный нож и куча вдохновения. «Это не суицид, если ты мертва внутри», — шепчет Вики себе под нос, обессиленно оседая на уложенный кафельной плиткой пол душа. Тёплые, противно-назойливые капли воды больше не даруют ощущения покоя, зато его приносит быстро стекающая по запястьям кровь. Смешиваясь с водой, она то капризно пачкает стены, то утекает в слив, уходя навеки. «Не справилась», — думает про себя, делая ещё несколько надрезов. Глубокие, они кровоточат слишком быстро, обжигая, заставляя Уокер чувствовать хоть что-то на краткий миг. «Ещё, ещё…» — тело буквально трясётся, моля о катарсисе, духовном очищении через селфхарм в убийственной форме. Кто Вики такая, чтобы отказать самой себе в последней просьбе? Хочется верить, что в последней, ведь сил терпеть уже нет, в груди необъятная дыра. Ещё два пореза. Такие, что разрезают вены безвозвратно. — Простите, но больше я не могу… — произносит бедняжка на последнем издыхании, прикрывая такие уставшие, измученные болью веки. До её слуха уже не доносится лязг упавшего ножа. Душа наконец обретает блаженный покой, тихую гавань Небытия…***