***
(От лица Автора) С иголочки облачённый в мерцающие от всполохов огня доспехи Люцифер в не предвещающем доброго спокойствии шагает навстречу остолбеневшим молодожёнам. Только пронизанный кровавой жаждой взгляд выдаёт его намерения — сделать прах из каждого, кто посмеет встать на пути к цели. Какая удача, что никто не осмеливается этого сделать. Сотни лощёных высокопоставленных гостей замирают, подобно каменным статуям, с на первый взгляд опаской поглядывая на прибывших с Люцифером солдат. — Стража! — крик Мальбонте больше походит на шокированный вопль о спасении, однако при этом демон не теряет врождённой царственности, не кажется испуганным трусом. Подумаешь, братец притащил Клагосских щенков — и более патовыми бывали ситуации в жизни бессмертного! Неужели Люцифер настолько наивен, раз надеется забрать Викторию у алтаря? Так поздно уже, свадьба состоялась, и вдобавок помимо той охраны, что уже сплотилась вокруг Маля и новоявленной Королевы Ада, из потайных ходов вылетают другие — вооружённые убийцы. Так-то, Лю-ци-фер. — Почему вы не останавливаете Люциуса? — Айкири растерянно задаёт донельзя логичный вопрос собравшимся гостям, минуту назад с льстивыми улыбками разделяющим их с мужем “радость”. Действительно, гости даже бровью не ведут, молчаливо расступаясь перед вторженцем. Помутнённый шоком рассудок блондинки даже транслирует, будто эти самые гости учтиво головы склоняют перед захватчиком. Вот уж право слово, у страха глаза велики! — Никто не смеет препятствовать своему Владыке, — утробно низкий баритон Люцифера громом поражает набитое народом пространство. Мужчина всё же останавливается: высоко подняв руку с отцовским кольцом-печаткой показательно демонстрирует многовековой символ власти. Дело даже не в кольце. Это ведь не что иное, как вещь, пусть и значимая как символ. Просто перспектива царствования Маля выворачивает демонов целой уймой сомнений: некогда фаворит всея Ада не был таким… безумным, являл собой непостижимый идеал бесстрашного воина, бравого главнокомандующего, истинного Дьявола. Сейчас же за ним никто не видит будущего, а если и видит, то отнюдь не радужное. Собравшиеся демоны, во-первых, не выжили из ума ещё, чтобы признавать сумасшедшего своим вождём, а во-вторых, если перстень у Люцифера, стало быть он избранник почившего Сатаны? Как много вопросов одолевает застывшую массу бессмертных! Или они просто ждут приказа? — Это ничего не меняет, — Мальбонте скалится, — привёл свою шайку разбойников потайными ходами? — Оценив численность братовых войск, подытоживает, — Бо́льшего количества этими старыми катакомбами не провести. Признаться, Маль не рассчитывал, что взрослому обмундированному бессмертному вообще реально пролезть через локацию их давно позабытых детских игр. У Люцифера, однако, мнение на сей счёт иное и смекалки оказалось в избытке. На кровавый штурм идти очень не хотелось, убивать своих же — непозволительная мерзость, поэтому Люцифер прибегнул к интригам, благодаря которым на его сторону перешла большая часть знати и войск. А беспрепятственные ходы и всюду распахнутые двери — приятный бонус. — Раскрой глаза пошире, — до этого момента бездействующие, теперь многие из гостей обнажили припрятанные мечи, принимая сторону Люцифера, — в меньшинстве здесь только ты. — Алый взгляд вскользь проходится по причиняющей нестерпимую душевную боль фигурке Виктории. О Ад, остаётся надеяться, что она не пострадает, ведь вот-вот начнётся шоу. БАМ! БАМ! БАМ! Оглушительные взрывы раздаются неподалёку от дворцовых врат. Те, кто к огромному сожалению Люцифера остались верны Мальбонте, лоб в лоб столкнулись с грозной силой. Дошедшая подземными ходами армия под предводительством Астарота и Геральда кровавыми реками пробивается к своему новому Владыке, сокрушая на пути каждого. Люцифер же покрепче сжимает рукоять тяжёлого меча — дороги назад не будет, битва за трон Преисподней закончится именно сегодня. — Просто сдайся, брат, — Люци едва ли не давится произнесённым обращением. Во рту сразу кисло становится, мерзко. Казалось бы такое простое слово «брат», а ощущения как после мусорки. И тем не менее он переборол себя, чтобы произнести это. Отчего-то дебильная вера в проблеск адекватности в Мальбонте не даёт покоя. Самопровозглашённого Владыку очень не хочется убивать, и чувство это тем ярче, чем ближе демон к братоубийству. «Ебучая судьба», — слышит Люцифер собственный голос в голове. А может и не собственный вовсе? — Убейте их всех!!! — крик Мальбонте становится отправной точкой царства смерти в объятом позолотой зале. «Ты сам этого пожелал», — мелькает мысль в голове старшего сына Сатаны в тот миг, когда он перерезает глотку первому вставшему на пути демону. Да-да, увы не все гости так радушно поддержали заговор, а что уж говорить о ничего не подозревающих белокрылых, в ужасе улепётывающих через водоворот. Атмосфера хаоса и смертельной опасности заполняет каждый уголок, как назло, прекрасного убранства. Демоны в одночасье обрушивают свой гнев друг на друга, без раздумий отнимая бессмертные жизни, будто их существование этому миру предопределено и безразлично. Резня — вот на что похоже происходящее. Кровь бесконечным потоком льётся из раненых и истерзанных существ, их предсмертные крики смешиваются в закладывающий уши гул. Даже сама природа начинает реагировать на присутствие Люцифера и его последователей — потоки чистейшего пламени сатирически пляшут вокруг сражающихся, обдавая их жгучими, подпитывающими ярость ожогами. Казалось бы, с полчаса назад прекраснейший пир теперь предстаёт воплощением ужаса. Температура в зале накаляется до предела. Особенно когда схлестнувшись, оружия обезумевших братьев издают болезненный лязг. Их мощные удары сотрясают стены и даже обжигающий лёгкие воздух. Огонь, который оба демона испускают друг в друга, перерастает новыми взрывами — того и гляди замок обрушится всем на голову. Но сейчас им, поглощённым схваткой, абсолютно плевать на последствия своей ненависти. Словно в бешеном танце смерти, братья ранят друг друга. Нельзя сказать точно, на чьей стороне капризная фортуна — плоть обоих мужчин изувечена в примерно равной степени. Под глазом Мальбонте уже вспух фиолетовый синяк, то и дело сочащийся гноем, а разорванные связки едва позволяют локтю сгибаться; Люцифер же морщится из-за нелицеприятно разорванной бочины, хорошо — братов меч не достал до селезёнки. Хрясь! Рабочая рука Маля у́шло задевает челюсть врага, попутно выбивая пару тройку зубов. Жах! Люцифер отвечает взаимностью, вколачивая окровавленный кулак в солнечное сплетение. Да, оружий и след простыл — мысли о давно выбитых из рук клинках уже покинули головы бессмертных. В конце концов, они сами — то ещё оружие, смертоносное и практически неубиваемое. Удушье. Мальбонте резко теряет способность дышать, наполняя лёгкие блаженным кислородом — враг умудрился взять его в захват, и борьба вот-вот рискует обрести не радужную развязку. Маля дико трясёт, так сильно каждая крупица его уходящего сознания хочет жить, воплотить животное и простое желание существовать в этом мире. Однако лишь собственный хрип становится предвестником скорбного ответа. Неужели таков его конец? Люциферу тоже паршиво. Морально… с ума сойти можно от внезапно очухавшегося голоса совести, твердящего не убивать. Да, узурпатор-психопат; да, ненавистный всем, мать его, нутром; и да, Мальбонте посягнул на принадлежащее Люци; но вся эта психоделика не отменяет железобетонного факта, что они братья. Чем сильнее сдавливает Люцифер глотку Маля, тем ярче грёбаные сомнения. И всё же он сделает должное, несмотря ни на что. Эта жизнь настолько “вау”, что нельзя усидеть на двух стульях. Тем временем ни страх, ни кровь на лице Виктории — ничто не помогает её противнику увидеть в ней дочь. Геральд сам о таком не догадывался, однако одна мысль о скончавшейся возлюбленной заставляет ещё сильнее желать смерти их общей дочери. Вики потеряна — старый вояка абсолютно уверен в этом, поэтому гонит прочь любые зачатки жалости и, упаси Сатана, отцовской любви. Только что, стоило Геральду с подкреплением заявиться в тронный зал, эта тварь чуть не прикончила его, вонзая лезвие в грудь. Если бы не внезапный приступ, заставивший стерву биться в спазмической агонии, она вонзила бы лезвие глубже, достав сердце! Не пожалела отца, как до этого и мать, а посему жалости и милосердия больше не достойна. Из глаз и носа Айкири течёт кровь. Скрючившись в позе эмбриона, она крича хватается за голову обеими руками, тщетно пытаясь стерпеть дичайшую боль. Тотальное игнорирование окружающей вакханалии становится естественным состоянием — кажется, даже приставленный к горлу меч Геральда совершенно её не заботит. Ломка. Из-за борьбы двух разумов в одном теле по венам словно течёт раскалённый металл, а мозги вскипают. Не шевельнуться! — Ты заплатишь за то, что убила Ребекку, — грозный отцовский голос воспринимается без сопровождающих здешнюю бойню криков, стонов и ругательств, молча. Пусть Вики наконец удалось побороть Айкири, на краткий миг взять тело под контроль и спасти жизнь отца, но поддерживать власть над своим же телом сложно, больно. Что, если Геральд не успеет прикончить её до того, как Айкири вернётся?! Нет-нет-нет, Вики очень хочет умереть! — И за то, что убила мою дочь, — заканчивает демон свой болезненный приговор, покрепче сжимая в руке шершавую рукоять припечатанного к нежной коже меча. Замахнувшийся им скорбящий отец уже отринул последние крупицы сомнений — секунда, другая, и то, что некогда являло собой дочь, канет в Небытие. — Па-па… — сознание до того прояснилось, что страшно становится вновь утратить его. Говоря это, Вики глотает собственные смешанные с кровью слёзы. Во рту сразу ощущается смрадный привкус скорой смерти, что не может не отразиться улыбкой на измученном лице. Папа поможет, избавит от мук. Блеск оружия окропляет брызг красного, превращая его в изощрённую форму идеала. Окаменелое, совсем нечитаемое лицо Геральда так и не отрывается от созерцания дочерних глаз, когда он пронзает ставшую препятствием плоть Люцифера. Увидев, что старый вояка творит, Люци в последний момент успевает откинуть, должно быть, отключившегося Мальбонте и, подлетев, перехватить направленное в Викторию лезвие голой рукой. Он не даст убить её. — Совсем рехнулся от горя? — приходится крепко впиться в оружие, позволяя старому вояке прорезать ладонь до кости. Несмотря на это, игнорирующий болевые ощущения алый прищур быстро мечется к свившейся в клубок Вики, анализируя степень повреждений демонессы, и лишь затем возвращается к слетевшему с катушек горе-папашке. — Не мешай, глупец! Тебя ослепляют чувства! — яростно кричит Геральд, замахиваясь на Люцифера вороновым крылом. Вид старого вояки обличает самые чертовски скверные намерения — видимо, для полноты картины этому дню не хватало лишь такого “очаровательного” поворота. Теперь пиздец и правда катастрофический. — Здесь только ты ослеп от них! — хук правой безоговорочно приходится по лицу обезумевшего демона, сразу как удаётся заблокировать выпад крылом. От удара Геральд впечатывается в горку свежих трупов, на некоторое время теряя способность ориентироваться в пространстве. Люцифер же стремглав приближается к Вики, подмечая, что она и правда плохо выглядит, если так вообще можно охарактеризовать идущую изо рта пену и судороги, заставляющие тело трястись, как в самом низкобюджетном на свете фильме про паранормальное. Вливание собственных сил в трясущееся тело эффекта не даёт — напротив, любимая начинает шептать что-то, сильнее прежнего впиваясь в ставшую куском изуродованного мяса ладонь сына Сатаны. Перепуганному мужчине невдомёк, что все эти конвульсии — ни что иное, как отчаянная попытка выпросить у него смерть. Губы всё никак не сложатся в нужные позиции, а язык и вовсе онемел, безвольным бременем мешаясь во рту — ускользающему за грань сознанию настоящей Вики Уокер уже не суждено произнести слов. — Унеси её подальше отсюда! — говорит Люци, передавая потерявшую сознание демонессу в руки Лэйхо, — Никого к ней не подпускай! — Что ни говори, а отбитому на голову Клагосцу сейчас доверия больше всех в этом зале. Так уж сложилось, Вагнер показал себя демоном чести. — Bidi smiren, — успокоив, Вагнер тихо исчезает во дворцовых коридорах. Весьма вовремя, потому что не проходит и секунды, как Люцифера сносит с ног обезумевший Геральд. А секундой позже ещё даже не успевших надавать друг другу по морде демонов сшибает объятый пламенем сгусток посланной Мальбонте энергии. — Очухался, — трёхэтажно выругавшись, констатирует встающий с обломков Люцифер. Теперь снова придётся повозиться! — Дело поправимое, — отвечает старый вояка, отряхивая с себя булыжники уничтоженной колонны и мысленно откладывая в недолгий ящик убийство твари, занявшей тело так обидно похожей на Бекку дочери. Ладно, сперва он подсобит Люциферу стереть с лица Ада ублюдка Мальбонте, а потом… Двое на одного. Хотя кого в Преисподней заботит тривиальное понятие чести? Если бы не Геральд, Мальбонте бы уже кормил собой червей, так что пусть спасибо скажет за отсрочку неминуемого. Блок, захват, удар, по новой — круг бесконечных действий, в результате которых на теле некогда любимца Сатаны появляются новые уродства, порой едва совместимые с жизнью. Лишь задействовав паралич, свою особую способность, сыну Лилит удаётся уворачиваться от несущих быструю смерть атак. Однако силы имеют свойство покидать измождённые тела, будь они физическими или же ментальными. Мальбонте схвачен тисками Геральда, а поднявший оружие Люцифер готов его обезглавить. Конец неминуем. Даже взгляд антрацитовых глаз Мальбонте полон осознания этого факта. — Убрали руки от моего сына! — демонов останавливает не столько крик самой Лилит, сколько вид заложницы в её объятиях. Нагло поставив Глорию на колени, одной рукой Лилит болезненно тянет ангела за волосы, в то время как другой направляет острые когти в глазницы несчастной. Душа Люцифера уходит в пятки. — Отпусти мою мать, и я убью его быстро, — сильно сжатая челюсть выдаёт крайнюю нервозность демона. Если бы здесь было достаточно тихо, Лилит наверняка бы услышала как громко он сглотнул ком в горле. — Жизнь за жизнь! — женский голосок наливается угрожающей сталью, давая понять, что торговаться экс-Королева не намерена. Тем контрастнее звучит её вопль, стоит зашедшей со спины Розалин вонзить в Лилит стилет. Колющий удар прямиком в сердце. Лилит умирает, даже не успев этого понять. Чуть выдохнувший Люцифер с мясом вырывает крылья брата, отшвыривая того к столпившимся вокруг них воинам. Подумать только, они победили и стоят, молчаливо наблюдая за падением ложного Короля. — Убей его, — рука непомерно кровожадного Геральда тяжёлым бременем ложится на плечо сына Сатаны. — В темницу, — командует Люци, — сковать и никого не подпускать. — Ты рехнулся? — окончательно потеряв самообладание, рявкает старый вояка, — Мальбонте стоит отправить вслед за Лилит. — Серые, как грозовое небо, глаза демона отрешённо проходятся по трупу, а после по Розалин, не без слёз обнимающей живую и невредимую маму. Интересно, Вики так же радовалась, убив Ребекку? — И Геральда в темницу, живо, — предусмотрительно командует, подмечая, что воины опасливо подрагивают. Видимо, мысль о начальнике за решеткой не внушает им уверенности в благополучном восхождении по карьерной лестнице. Тем не менее солдаты повинуются новому Сатане, живо скрутив бывшего командующего и оттаскивая его вслед за Малем. Не придавая значения протестам Геральда, Люцифер направляется в коридоры, где не так давно скрылся Лэйхо с ценным грузом на руках. Пора прижать Айкири к стенке и вытащить суку из Незабудки. Вагнер находится быстро. С улыбкой до ушей, мирно поблёскивающими глазками и фальшиво поющим, но зато явно счастливым. Лежит себе, звёздочкой распластавшись на полу, и подмигивает Люциферу. Последний, кстати, так и застыл безмолвной статуей — то ли концерт решил дослушать, то ли речь готовит. — O, zdravo, samovila od moite soništa. Zošto ti e tolku ubavo liceto, Mimi? Volšebničkata Mimi… — лицо Вагнера озаряется невинным румянцем, а вот нашедшего его — темнеет от гнева. Лэйхо явно в трансе, но какого хрена? — Где она? — если бы тряска бессмертного давала плоды, Клагосец уже бы плодоносил, но вместо этого он… мяукает. Явно не в себе, Вагнер играет в упрямую молчанку, пребывая в блаженном катарсисе созданной иллюзиями Барбатоса вселенной. Тот факт, что Маркиз наглым образом похитил у Лэйхо Викторию и скрылся в водовороте ещё не скоро дойдёт до сведений Люцифера.***